Безответственные органы в механизме Российского государства

(Поляков С. Б.) («Адвокат», 2012, N 1)

БЕЗОТВЕТСТВЕННЫЕ ОРГАНЫ В МЕХАНИЗМЕ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

С. Б. ПОЛЯКОВ

Поляков Сергей Борисович, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Пермского государственного национального исследовательского университета.

Обеспечение ответственности государственных органов всех уровней перед гражданами многие годы остается в нашей стране одной из острейших проблем. Особенно болезненно эта проблема ощущается в сфере деятельности правоохранительных органов, поскольку их безответственность оборачивается беззаконием, подрывающим самые основы государства. В статье С. Б. Полякова на основе работы Д. Локка определены признаки безответственного органа государства, отвечающие им системы в механизме Российского государства и последствия этого для российской правовой системы.

Ключевые слова: безответственность, прокуратура, следственный комитет, суд.

Irresponsible state bodies in the Russian state mechanism S. B. Polyakov

In the article of the Doctor of Law, Associate Professor of the state and law theory and history department of the Perm State National Research University S. B. Polyakov, based on John Locke’s work, elements of the state irresponsible body are defined, as well as their corresponding systems in the Russian state mechanism and consequences of theirs for the Russian legal system.

Key words: irresponsibility, Office of Public Prosecutor, Investigatory committee, court.

Классик правовой мысли Д. Локк писал, что абсолютный государь находится в естественном состоянии, при котором каждый, когда нет никого другого, сам является судьей и палачом: «Ведь предполагается, что он, и только он, обладает всей, и законодательной и исполнительной, властью и нельзя найти никакого судьи, не к кому обратиться, кто бы мог справедливо и беспристрастно решить дело, обладая необходимыми полномочиями, и от чьего решения можно было бы ожидать помощи и возмещения любого ущерба или неудобства, которые можно претерпеть от самого государя или по его приказу. И, таким образом, подобный человек, как бы он ни назывался — царь, или владетельный сеньор, или еще как-нибудь, в такой же степени находится в естественном состоянии по отношению ко всем, кто ему подвластен, как и по отношению ко всему остальному человечеству. Ведь во всех случаях, когда имеются два каких-либо человека, у которых нет ни постоянного правила, ни общего судьи, к которому они могли бы обратиться на земле для решения их споров о том, кто из них прав, они все еще находятся в естественном состоянии и испытывают все неудобства этого с одной лишь прискорбной разницей для подданного или, скорее раба абсолютного повелителя: в обычном естественном состоянии он волен сам судить о своем праве и поддерживать его, насколько в его силах; теперь же, когда его собственностью распоряжается воля и каприз его монарха, ему не только некуда обратиться, как это следует делать тем, кто живет в обществе, но он лишен свободы судить о своем праве или защищать его, как если бы он стоял на ступень ниже обычного состояния разумных существ; и, таким образом, он подвержен всем бедствиям и неудобствам, которых может опасаться человек от того, кто, находясь в ничем не ограниченном естественном состоянии, еще и развращен лестью и облечен властью» <1>. ——————————— <1> Локк Д. Два трактата о правлении // Соч.: В 3 т. М., 1988. Т. 3. С. 313, 314.

Исходя из приведенной цитаты несложно сформулировать признаки безответственного государственного органа или должностного лица: 1) он волен сам судить о своем праве; 2) он сам поддерживает свое право; 3) над ним нет судьи; 4) находящиеся под его властью лишены свободы судить о своем праве или защищать его, так как заведомо находятся в неравном с ним положении во всех отношениях. Данным признакам в Российском государстве отвечают прокуратура, суд, а с недавних пор еще и Следственный комитет РФ. Эти органы исключительно сами решают вопрос о противоправности деяний своих сотрудников. Потерпевшие от их деяний не имеют правовых средств для преодоления нежелания названных систем привлекать своих сотрудников к юридической ответственности или иным образом защищать свои права от их произвола. Для правонарушителей — должностных лиц в российском законодательстве есть только дисциплинарная и уголовная ответственность, зависящая от усмотрения должностных лиц государственного аппарата. Непосредственное преследование в суде частным лицом должностного лица или государственного органа за причинение ему вреда, ограничение его прав российской правовой системой не предусмотрено. Субъектом гражданско-правовой ответственности является государство в целом, но не непосредственные правонарушители (ст. ст. 16, 1069, 1070 ГК РФ). Пострадавшие от власти, как правило, даже не имеют возможности ознакомиться с приказом о привлечении лиц, нарушивших их права, к дисциплинарной ответственности. Кроме того, дисциплинарная ответственность для потерпевших от административного и уголовно-процессуального произвола несоразмерна тяжести причиняемого зла и не перевешивает выгод для исполнителей заказных административных и уголовных дел. Поэтому говорить о дисциплинарной ответственности как об эффективном средстве правовой защиты личности нет никакого смысла. Остается уголовно-правовая защита от злоупотреблений властью. Публично-правовая ответственность звучит как ответственность правонарушителя перед обществом, которое преследует его за посягательства на права личности и общества. Но Конституционный Суд РФ указывал: необходимость осуществления уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности могут принадлежать только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов <2>. Вопрос о возбуждении уголовного дела решает, проводит предварительное расследование и направляет уголовное дело в суд не общество в целом, а система органов, возглавляемая прокуратурой (гл. 6 УПК РФ). То есть инструмент уголовно-правовой охраны личности находится в руках не общества, а особого аппарата государства. ——————————— <2> Пункт 4 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 24 апреля 2003 г. N 7-П // СЗ РФ. 2003. N 18. Ст. 1748.

Поскольку до недавнего времени уголовное преследование осуществлялось только по желанию прокуратуры, субъективизм уголовного преследования выражался в разных стандартах оценки а) уголовно-процессуальных действий подконтрольными прокуратуре органами и сотрудников системы прокуратуры; б) причиняемого вреда, в зависимости от того, кем он причинен: лицами, действовавшими по уголовному делу, в котором прокуратура заинтересована или по которому утверждала обвинительное заключение, либо действовавшими по своей, не согласованной с прокуратурой инициативе. Время от времени прокуратура проводила кампании по борьбе с укрывательством преступлений сотрудниками милиции. В сопровождавших такие кампании репортажах СМИ отмечалось, что не только отказ принять заявление о преступлении, но и неправильные решения об отказе в возбуждении уголовного дела будут караться как укрывательство преступлений по всей строгости Уголовного кодекса РФ <3>. ——————————— <3> Шаров А. За отказ можно сесть // Российская газета. 2005. 9 июня; Куликов В. Милицию зачистят по приказу // Российская газета. 2005. 5 июля; Захаров А. Скрывали преступления // Российская газета. 2005. 21 июля.

С другой стороны, было типичным реагирование прокуратуры на заявление о преступлении (тем более в отношении сотрудников прокуратуры) не в процессуальной форме. Вместо вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела или принятия иного решения в соответствии с УПК (ст. 109 УПК РСФСР, ст. ст. 144, 145 УПК РФ) заявителю через месяц отправлялось письмо об отсутствии необходимости в проведении проверки по его обращению. Суды с этим соглашались. В Определениях Конституционного Суда РФ от 20 декабря 2005 г. N 500-О, от 18 апреля 2006 г. N 126-О, от 25 января 2007 г. N 5-О сказано о возможности отказа в возбуждении уголовного дела не только в форме постановления <4>. ——————————— <4> СПС «КонсультантПлюс» (документы не опубликованы).

Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 9 ноября 2006 г. такая практика была все-таки признана незаконной <5>. Однако Федеральным законом от 5 июня 2007 г. N 87-ФЗ прокурор был исключен из числа лиц, обязанных частью 1 ст. 144 УПК РФ принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, установленной настоящим Кодексом, принять по нему решение, и из числа лиц, управомоченных, согласно части 1 ст. 146 УПК РФ, возбуждать уголовное дело <6>. Таким образом, прокурор лишился даже формального права уголовного преследования обладателей уголовно-правовой власти за отказ использовать ее для защиты от злоупотреблений властью. ——————————— <5> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 9. С. 14, 15. <6> СЗ РФ. 2007. N 24. Ст. 2830.

Пунктом 33 Инструкции о едином порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях в системе Следственного комитета при прокуратуре РФ, утвержденной Приказом первого заместителя прокурора РФ — Председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ от 7 сентября 2007 г. N 14, установлено, что обращения, в которых заявители выражают несогласие с решениями, принятыми судьями, прокурорами, руководителями следственных органов и следователями, и в связи с этим ставят вопрос о привлечении их к ответственности, высказывая предположение о возможном совершении указанными лицами должностного преступления, при отсутствии в них данных о признаках преступления, не требуют проверки в порядке, предусмотренном статьями 144 и 145 УПК РФ <7>. Определением Верховного Суда РФ от 11 марта 2010 г. N КАС10-68 отказано в удовлетворении жалобы К. со ссылкой на этот пункт Инструкции <8>. ——————————— <7> СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован). <8> СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован).

Таким образом, несогласие с процессуальным решением дознавателя, сотрудника органов внутренних дел чревато для последних уголовной ответственностью. В то же время заявление о несогласии с решениями, принятыми судьями, прокурорами, руководителями следственных органов и следователями, даже не требует проверки в порядке, предусмотренном статьями 144 и 145 УПК РФ. Попутно нужно заметить, что, поскольку полиция (до недавних пор — милиция) не сама поддерживает свое право, над ней есть судьи, у находящихся под властью полиции есть возможность защищать свои права и за нарушение их просить органы, властные над полицией, привлекать полицейских к ответственности, полиция не отвечает признакам безответственного органа. Такое «разнообразие» законности предопределено природой уголовно-правовой власти, ее «конечностью». До недавних пор таким органом в России была прокуратура РФ. Указом Президента РФ от 14 января 2011 г. N 38 утверждено Положение о Следственном комитете РФ <9>, который выведен из системы прокуратуры РФ. В настоящее время вся полнота уголовно-правовой власти сосредоточена в этом органе, который использует ее исключительно по своему усмотрению. Прокуратура и суд могут признать незаконным отказ в уголовно-правовой защите от произвола власти, в том числе при производстве уголовных дел, но не могут включить механизм уголовного преследования нарушителей закона. Таким образом, уголовное преследование за преступления против правосудия и против личности, совершаемые следователями и по их указаниям оперативными сотрудниками при расследовании уголовных дел, окончательно стало исключительной прерогативой ведомства, сотрудники которого совершают такие преступления. Отсюда — использование уголовно-правовой власти, прежде всего в ведомственных интересах, для демонстрации достижения поставленных органам обвинения задач и отказ от преследования способствующих такой демонстрации деяний, хотя бы они и содержали признаки преступлений. Сейчас завершены организационные меры для укрепления давно сложившейся названной линии использования уголовно-правовой власти. ——————————— <9> СЗ РФ. 2011. N 4. Ст. 572.

Отказ прокуратуры в уголовной защите был непреодолим в силу узаконенной частью 1 ст. 42 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» безответственности прокуратуры: «Любая проверка сообщения о факте правонарушения, совершенного прокурором или следователем органов прокуратуры, возбуждение против них уголовного дела (за исключением случаев, когда прокурор или следователь застигнут при совершении преступления), производство расследования являются исключительной компетенцией органов прокуратуры» <10>. ——————————— <10> СЗ РФ. 1995. N 47. Ст. 4472 (с послед. изм. и доп.).

Попытки признать эту норму не соответствующей статьям 2, 18, 52, 53 Конституции РФ оказались безрезультатными. Конституционный Суд РФ в своем Определении от 11 июля 2002 г. N 221-О указал, что такой порядок привлечения к ответственности должностных лиц прокуратуры «служит условием обеспечения законности и обоснованности принимаемых решений. В случаях же проявления волокиты или необъективности, выражающейся в том числе в безосновательном отказе в возбуждении уголовного дела, граждане, чьи права в результате оказываются нарушенными, вправе обжаловать соответствующие действия (бездействие) и решения в суд» <11>. ——————————— <11> СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован).

В неэффективности судебного обжалования прокурорской позиции и, следовательно, в никчемности названного Конституционным Судом РФ права адресата этого Определения убедили последующие судебные постановления по его жалобам и постановления прокуратуры, переписываемые с признанных незаконными <12>. Примеры, свидетельствующие о непреодолимом нежелании органов обвинения осуществлять уголовно-правовую защиту граждан и соглашательстве с этим судов регулярно появляются в юридической литературе <13>. Но, как указано в Определении Верховного Суда РФ от 2 марта 2006 г. N КАС06-56: «Вывод судьи о том, что суд не вправе понудить Генерального прокурора РФ возбудить уголовное дело либо отказать в его возбуждении, правомерен» <14>. ——————————— <12> Постановления Ленинского райсуда г. Перми от 16.01.2003, от 19.03.2003 и 23.10.2003; Постановления прокуратуры Пермской области от 10.02.2003, от 28.04.2003, 04.06.2004; письмо Генеральной прокуратуры РФ от 08.09.2003 N 15/3-8228-01. <13> Ковалев С. Таможня не отдает добро // Российская газета. 2003. 29 авг.; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 5. С. 31, 32; Незаконное задержание // ЭЖ-Юрист. 2008. N 30. Приложение. С. 2; и др. <14> СПС «КонсультантПлюс».

Безответственность прокуратуры, а теперь Следственного комитета за незаконный отказ в уголовно-правовой охране прав личности от произвола власти усугубляется тем, что при рассмотрении жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ судами не дается правовая квалификация обжалуемым действиям для последующего уголовного преследования совершивших их лиц. 10 февраля 2009 г. издано Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 1, обобщающее практику рассмотрения жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ. Сквозная линия названного документа: судья не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела <15>. При этом по тексту Постановления прослеживаются неисчерпывающие указания о том, что не вправе исследовать судья. Такая установка только закрепляет сложившееся отношение судей к делам указанной категории. ——————————— <15> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 4.

Не предусмотрены уголовно-процессуальным законодательством предмет и распределение бремени доказывания при рассмотрении жалоб на уголовно-процессуальные действия и решения. Нет точного определения процессуального положения участников по указанной категории дел, их прав и обязанностей. Особенно непонятно процессуальное положение прокурора, действия и решения которого прямо или косвенно почти всегда обжалуются в таких случаях. Но он не занимает положение стороны, обязанной доказывать законность своих действий, как государственный орган по делам об обжаловании их действий (бездействия) в порядке главы 25 ГПК РФ и главы 24 АПК РФ, а выступает как носитель юридической истины. Все это усугубляется исторически сложившимся с советских времен и никак не изживаемым при всех декларациях и изменениях принципов в УПК РФ (ст. ст. 6, 15) отношением российских судов к обвинению и защите. Суд в российском уголовном процессе по-прежнему считает себя лишь завершающим звеном в уголовном преследовании. Ко всему, что против органов обвинения, суды по делам, рассматриваемым в порядке статьи 125 УПК РФ, относятся заведомо негативно. В настоящее время у граждан, над которыми издевались при расследовании уголовных дел на протяжении нескольких лет, тем более нет практических шансов на уголовно-правовую защиту. Названная подзаконная Инструкция о едином порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях, признанная Верховным Судом РФ не противоречащей закону, дает возможность Следственному комитету в корне пресекать попытки уголовного преследования своих сотрудников и членов их оперативно-следственных групп за злоупотребление властью. В практике Следственного комитета все чаще используются постановления об отказе даже не в возбуждении уголовного дела, а в приеме и регистрации заявления в качестве сообщения о преступлении. Хотя форма отказа в уголовно-правовой защите не имеет значения. В любой форме он непреодолим. Поэтому нет даже практической необходимости в еще одной дополнительной гарантии от уголовного преследования за преступления против правосудия: установленного уже законом особого порядка возбуждения уголовного дела в отношении следователей и прокуроров (ст. 447 УПК РФ). Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации в ежегодном докладе за 2008 г. отмечал, что в СМИ систематически появляются публикации об унижениях и пытках, которым подвергаются задержанные в ходе дознания; об этом же свидетельствуют решения Европейского суда по правам человека в отношении России. И в то же время за принуждение подозреваемых, обвиняемых, а также потерпевших и свидетелей к даче показаний с применением угроз и методов, унижающих человеческое достоинство и опасных для их жизни и здоровья, в 2007 г. никто осужден не был <16>. Нет уголовно-правовой охраны и права на свободу и личную неприкосновенность, нарушаемого кратковременным ограничением свободы физического лица, не оформляемым как административное задержание. «Проверяя жалобы граждан на незаконное задержание, Уполномоченный регулярно получает из органов прокуратуры «разъяснения» о том, что административного задержания не было, что заявители были «приглашены» в отдел внутренних дел, куда и «проследовали добровольно». Или, например, о том, что удерживавшийся на пограничном КПП в течение суток гражданин задержанию не подвергался, поскольку «мог свободно перемещаться по территории КПП и не помещался в камеру для задержанных». Не находят органы прокуратуры признаков административного задержания и в случае «приглашения» человека для многочасовой «профилактической беседы», уйти с которой он не может» <17>. ——————————— <16> Российская газета. 2009. 17 апр. <17> Российская газета. 2009. 17 апр.

В начале XX в. В. И. Ленин писал о неспособности прокурора искоренять преступления полиции: «Не от прокуроров же, в самом деле, ждать разоблачения безобразий нашего полицейского самовластья и борьбы с ним!» <18>, что объяснял определением прокурора: «Чиновник, имеющий ближайшее отношение к полиции, — разделяющий ответственность за содержание арестантов и обращение с ними, — в некоторых случаях даже начальник полиции» <19>. Актуальность этих слов не утрачена. Изменение статуса прокурора не привело к его заинтересованности выявлять случаи злоупотребления властью. Но прокурор утратил и практическую власть для пресечения нарушений при расследовании уголовных дел и преследования правонарушителей. Вопрос об ответственности за преступления в этой сфере находится теперь в исключительной компетенции Следственного комитета. ——————————— <18> Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 414. <19> Там же. С. 408.

Роль прокурора в уголовном процессе сейчас определяется управомочивающими нормами. Использовать права или отказаться от их реализации — полностью зависит от его усмотрения. Руководитель следственного органа вправе не согласиться с мнением прокурора, который не может его к чему-либо обязать. В сочетании с этим важен тот уже отмеченный выше факт, что порядок приема и регистрации заявлений о преступлениях определяется ведомственной инструкцией Следственного комитета, а не Уголовно-процессуальным кодексом. Как тут не вспомнить, что согласно Методике проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов, утвержденной Постановлением Правительства РФ от 26 февраля 2010 г. N 96, коррупциогенными считаются факторы, устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения, в частности: — определение компетенции по формуле «вправе» — диспозитивное установление возможности совершения органами государственной власти или органами местного самоуправления (их должностными лицами) действий в отношении граждан и организаций (подп. «б» п. 3); — чрезмерная свобода подзаконного нормотворчества (подп. «г» п. 3) <20>. ——————————— <20> СЗ РФ. 2010. N 10. Ст. 1084.

Признание и устранение последствий правонарушений судебной власти в российской правовой системе производятся на основе принципа независимости суда, возведенного в абсолютную идею. Гарантии правосудия заключаются в таком процессуальном порядке решения дел судом, который обеспечивает предназначение судебной деятельности <21>. Рассуждения о независимости суда имеют смысл только при сообщении одного из условий такого порядка: «Правосудие может осуществлять независимый суд, но лишь при том условии, если он действует в рамках закона, организующего его деятельность в качестве правосудной. В противном случае требование независимости суда и подчинения его такому закону становится не только бессмысленным, но и опасным» <22>. Председатель Конституционного Суда РФ В. Д. Зорькин говорит: «Независимость судей имеет значение не сама по себе, а как средство обеспечить главную ценность процесса — рассмотрение дела беспристрастным судом в справедливой судебной процедуре» <23>. В действительной же судебной деятельности при подчеркивании принципа независимости суда забывается не только уяснение смысла правосудия, но и подчинение судей закону как цель этого принципа. ——————————— <21> Мизулина Е. Б. Независимость суда еще не есть гарантия правосудия // Государство и право. 1992. N 4. С. 52 — 61. <22> Там же. С. 52. <23> Зорькин В. Д. Выступление на VII Всероссийском съезде судей // Российская юстиция. 2009. N 1. С. 13.

«Одной из важнейших проблем становится поиск баланса между независимостью судей, которая, безусловно, не является категорией абсолютной, и их ответственностью» <24>. ——————————— <24> Там же. С. 12.

Вместо независимости судей в конституционном смысле утверждается прежде всего подчинение (ответственность) не закону, а судебной системе. Пресекаются любые попытки внешнего контроля соблюдения судами своих процессуальных обязанностей, за единообразием судебной практики. В таком обеспечении независимости суда цель — быстрое и правильное рассмотрение гражданских и уголовных дел — отходит на второй план. Бывший заместитель Председателя Конституционного Суда РФ Т. Г. Морщакова подробно говорила об отсутствии независимости судей, которые вынуждены подчиняться не закону и внутреннему убеждению, а вышестоящим судьям <25>. Другой исследователь судебной системы, Н. А. Колоколов, показывает механизмы того, как «рядовые судьи не столько применяют законы, сколько угадывают мнение инстанции вышестоящей, если персонально, то — руководителя суда» <26>. ——————————— <25> Никитинский Л. …И суда нет (интервью с Т. Г. Морщаковой) // Новая газета. 2004. N 51. С. 6, 7. <26> Колоколов Н. А. Демократия сроком в пять лет // ЭЖ-Юрист. 2008. N 12. С. 1, 9.

И. Б. Михайловская обращает внимание на то, что в судебной системе параллельно с установленной процедурой рассмотрения дел существуют организационно-управленческие отношения, находящиеся в значительной своей части вне пределов законодательного регулирования. Если процедурные правила применяются для отмены, изменения или оставления в силе судебных решений, то объектом организационно-управленческих отношений является непосредственно судья. Критерии оценки работы судьи и его профессиональной карьеры, побуждающие судью адаптироваться к существующим в судебной системе стандартам принятия решений, определяются не целями и задачами законов, а не имеющими правовой опоры организационно-управленческими отношениями <27>. ——————————— <27> Михайловская И. Б. Судебная власть: внутрисистемное управление // Государство и право. 2008. N 10. С. 21 — 25.

В работах о проблеме независимости современного российского суда подчеркивается, что она заключается в обеспечении независимости судей от законодательной и исполнительной власти <28>. Воздействие на судей, как правило, происходит через руководство судов. Используется именно этот канал для реализации административного ресурса <29>. Постановление Конституционного Суда РФ от 28 февраля 2008 г. N 3-П подтвердило власть председателей судов над судьями <30>. ——————————— <28> См., например: Куделич Е. А. Органы судейского сообщества как механизм обеспечения независимости судебной власти: мировой опыт // Закон. 2010. N 2. С. 36 — 39. <29> Савченко А. Н. Принцип независимости судебной власти // Российский судья. 2009. N 3. С. 10 — 12; Погодин С. Б., Терехин В. А. Независимость суда при состязательном построении уголовного процесса // Законы России. Опыт. Анализ. Практика. 2010. N 4. С. 102. <30> СЗ РФ. 2008. N 10 (ч. II). Ст. 976.

Закон гласит: «В своей деятельности по осуществлению правосудия судьи независимы, подчиняются только закону и никому не подотчетны» <31>. Формально контроль за тем, как судьи подчиняются закону, есть: законность постановлений судов проверяют суды вышестоящие, существуют квалификационные коллегии судей. О таких гарантиях в деятельности судов руководители судебной системы разных рангов говорят часто, однако редко кто из практикующих юристов воспринимает такие утверждения без скепсиса. ——————————— <31> Пункт 4 ст. 1 Закона РФ от 26 июня 1992 г. N 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 30. Ст. 1792.

В нашей правовой системе нет ничего реального для обеспечения выполнения норм статей 388, 406, 408 УПК РФ, ст. ст. 366, 383 ГПК РФ, ст. ст. 271, 289, 301 АПК РФ по каждому делу. Основную часть решений Конституционного Суда РФ составляют определения со стандартной формулировкой: как следует из жалобы, заявитель связывает нарушение своих конституционных прав не с содержанием оспариваемых положений закона, а с правоприменительными решениями, состоявшимися в его деле. Однако проверка действий и решений правоприменительных органов к компетенции Конституционного Суда не относится. Тем самым Конституционный Суд РФ косвенно признает, что оспариваемая заявителем практика применения оспариваемой им нормы права не соответствует букве и духу этой нормы, но указывает на невозможность устранить нарушение закона судебной системой. Если люди в бессилии преодолеть нежелание рассматривать их доводы обращаются с аналогичными жалобами в Конституционный Суд РФ, который устраняется от защиты прав, нарушенных правоприменителями, это говорит только о том, что в нашей правовой системе нет эффективных средств против нарушения правоприменителями, и прежде всего судами, правил правоприменения. Неэффективность обусловлена неопределенностью обязанностей судов кассационных и надзорных инстанций, позволяющей избирательно проверять дела, и отсутствием средств реального контроля и ответственности за произвольное исполнение кассационных и надзорных функций. В уже упоминавшейся Методике проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов коррупциогенными факторами, устанавливающими для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил, называются: широта дискреционных полномочий — отсутствие или неопределенность сроков, условий или оснований принятия решения (подп. «а» п. 3); отсутствие или неполнота административных процедур — отсутствие порядка совершения органами государственной власти или органами местного самоуправления (их должностными лицами) определенных действий либо одного из элементов такого порядка (подп. «ж» п. 3). Именно так определены правомочия судей. Так, статья 406 УПК РФ, определяющая порядок рассмотрения надзорной жалобы, устанавливает обязанности судьи, рассматривающего жалобу, в самой общей форме, а последствия их неисполнения (как и уголовно-процессуальный закон в целом) вообще не устанавливает. В ней нет критериев «необходимых случаев», когда судья вправе истребовать уголовное дело для разрешения надзорной жалобы или представления. Обязанность же изучения уголовного дела в определенных случаях, без чего невозможно полно и объективно рассмотреть доводы надзорной жалобы, вообще не установлена. Поэтому нерассмотрение по существу надзорной жалобы судьями надзорных инстанций (без истребования уголовного дела и проверки доводов о несоответствии выводов судебных актов материалам дела) формально не является противоправным и практически неисправимо. Исправление судебных ошибок — реализация правовосстановительной ответственности судебной власти сегодня находится в исключительной компетенции самой судебной системы. То же следует сказать и о штрафной ответственности судебной власти. «Решение о наложении на судью дисциплинарного взыскания принимается квалификационной коллегией судей, к компетенции которой относится рассмотрение вопроса о прекращении полномочий этого судьи на момент принятия решения» (ст. 12.1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации»). Как разъяснил Верховный Суд РФ, если по заявлению гражданина о привлечении судьи к ответственности квалификационной коллегией судей будет вынесено решение, а гражданин будет с ним не согласен и обжалует его в суд, в принятии такой жалобы должно быть отказано на основании части 1 ст. 134 ГПК РФ <32>. В одном из определений судьи Верховного Суда РФ об отказе в удовлетворении надзорной жалобы на судебные постановления, вынесенные в соответствии с вышеупомянутой позицией, четко сказано: частное лицо не вправе ставить вопрос о привлечении судьи к дисциплинарной или иной предусмотренной законодательством ответственности. Суды не вправе возлагать на Высшую квалификационную коллегию судей РФ обязанность по принятию решений о привлечении судьи к ответственности без представления председателя соответствующего суда <33>. ——————————— <32> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 3. С. 32; 2005. N 10. С. 21. <33> Определение судьи Верховного Суда РФ от 29.12.2010 N 44-Ф10-911 об отказе в удовлетворении надзорной жалобы (из практики автора статьи).

В Постановлении Европейского суда по правам человека от 29 января 2004 г. по делу «Кормачева против Российской Федерации» (жалоба N 53084/99) говорится, что заявитель не имела внутренних средств правовой защиты для осуществления ее права на «разбирательство по делу в разумный срок», гарантированного пунктом 1 ст. 6 Конвенции. Отметив, что бесчисленные жалобы в судебные органы в конечном счете привели к вынесению решения окружной квалификационной коллегии судей, согласно которому судье, ответственному за рассмотрение дела, был официально объявлен выговор за рассмотрение трудового спора за шесть с половиной лет, Европейский суд не счел, что данная специфическая процедура является эффективным средством правовой защиты в отношении длительности судебного разбирательства по смыслу статьи 13 Конвенции. Когда подается жалоба, коллегия обязана предпринять меры лишь в отношении судьи, против которого подана жалоба, если она не расценит жалобу в качестве явно необоснованной. Когда инициируется разбирательство, оно касается лишь коллегии и судьи, в то время как лицо, подавшее жалобу, не является стороной этого разбирательства. Действие любого принятого решения касается лишь личного положения соответствующего судьи, но оно не будет иметь прямых незамедлительных последствий для разбирательства, послужившего основанием жалобы <34>. В работах о дисциплинарной ответственности судей особо говорится о необходимости обеспечения конфиденциальности такой ответственности <35>. ——————————— <34> СПС «КонсультантПлюс». <35> См., например: Колесников Е. В., Селезнева Н. М. О повышении ответственности судей в Российской Федерации // Журнал российского права. 2006. N 3. С. 26.

Нарушение судами процессуальных норм, даже в случае причинения этим очевидного вреда одной из сторон, не влечет гражданско-правовой ответственности даже государства, не говоря уже об ответственности самих судов и судей. Пользуясь тем, что законодатель до сих пор не исполнил Постановление Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П, суды отказывают в принятии исковых заявлений о возмещении такого вреда <36>. Определением Конституционного Суда РФ от 5 марта 2009 г. N 278-О-П одно из таких определений суда признано подлежащим пересмотру, поскольку до установления специальных законодательных норм могут применяться общие правила об основаниях и порядке возмещения государством вреда <37>. Однако подобное Определение Конституционный Суд РФ уже выносил <38>, что никак не изменило судебную практику отказа в рассмотрении исков о возмещении вреда, причиненного нарушениями судами процессуальных норм. ——————————— <36> Определения Верховного Суда РФ от 29.03.2002 N ГКПИ2002-354; от 10.01.2003 N 6-Г02-14; от 29.11.2005 N 3-Г05-10; от 26.04.2006 N ГКПИ06-534; от 22.10.2008 N 5-Г08-74 и др. // СПС «КонсультантПлюс»; решение Арбитражного суда г. Москвы от 20.10.2004; Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 17.12.2004; Постановление ФАС Московского округа от 08.04.2005 по делу N А40-44434/04-9-545; Определение судьи ВАС РФ от 15.06.2005 N 6143/05 и др. <37> Вестник Конституционного Суда РФ. 2009. N 5. <38> Определение Конституционного Суда РФ от 27.05.2004 N 210-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 6.

Неадекватная содеянному чрезмерно сложная процедура привлечения судьи к административной ответственности превратила ее в правовую фикцию <39>. ——————————— <39> Сапунова М. О. Юридическая ответственность судей // Российская юстиция. 2007. N 1. С. 53.

Согласно статье 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» решение по вопросу о возбуждении уголовного дела в отношении судьи либо о привлечении его в качестве обвиняемого по другому уголовному делу принимается Председателем Следственного комитета РФ на основании заключения судебной коллегии суда, уровень которого определяется должностью судьи, привлекаемого к ответственности (п. 3). Постановлением Конституционного Суда РФ от 7 марта 1996 г. N 6-П эта норма признана не противоречащей Конституции РФ <40>. Так же решаются вопросы избрания в отношении судьи меры пресечения в виде заключения под стражу, проведения оперативно-розыскных действий до возбуждения уголовного дела или следственных действий (п. 8 ст. 16 названного Закона). ——————————— <40> СЗ РФ. 1996. N 14. Ст. 1549.

В пункте 4 мотивировочной части упомянутого Постановления Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П говорится о возможности привлечь судью к уголовной ответственности по статье 293 УК РФ «Халатность» за неисполнение или ненадлежащее исполнение судьей как должностным лицом суда своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если оно повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан. Но практически эту возможность нельзя реализовать, поскольку отказ от проверки доводов кассационных и надзорных жалоб (бездействие) Высшей квалификационной коллегией судей РФ обычно квалифицируется как ненаказуемое действие — «выражение мнения при отправлении правосудия». Кроме этого надежного средства безответственности судей есть уже упомянутая столь же надежная страховка: пункт 33 Инструкции о едином порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях в системе Следственного комитета при прокуратуре РФ, предписывающий не предусмотренный УПК РФ отказ в регистрации заявления о преступлении судьи при отправлении правосудия. Совокупность названных Д. Локком признаков властвующего лица, находящегося в естественном состоянии, у прокуратуры и следственного комитета — ключевое препятствие для эффективной уголовно-правовой охраны общественных отношений и защиты от произвола исполнительных органов и должностных лиц средствами публично-правовой ответственности. Еще в начале XX в. В. М. Гессен писал: «…так называемая «административная гарантия», т. е. требование разрешения начальства для привлечения к ответственности низших должностных лиц, является логическим следствием надзаконного характера административной власти вообще. Низшие агенты правительственной власти, действуя хотя бы и незаконно, но соответственно «видам и намерениям высшего правительства», никакой ответственности не подлежат» <41>. ——————————— <41> Гессен В. М. Теория правового государства. СПб., 1912. С. 25.

Произвольный (непреодолимый даже судебными решениями) отказ следователя усмотреть существенный вред, причиненный властными действиями, исключает для нарушителей прав личности всякую юридическую ответственность. Если неправомерное нарушение прав даже установлено, но признано (внутри самой системы, к которой относится и причинитель вреда) несущественным, то оно остается безнаказанным, поскольку признано уголовно ненаказуемым, а альтернативного вида ответственности нет. Знаменитые слова «важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым» <42> были написаны не об «общеуголовных» преступлениях, а как раз о преступлениях полиции. Но для решения этой задачи уголовная ответственность из-за вышеуказанной безнаказанности органов уголовного обвинения является неэффективным средством правовой защиты <43>. ——————————— <42> Ленин В. И. Указ. соч. С. 412. <43> Такое утверждение убедительно подтверждается Постановлениями Европейского суда по правам человека от 02.10.2008 по делу «Белоусов против России» (жалоба N 1748/02) (Российская юстиция. 2009. N 7. С. 65 — 79); от 07.06.2007 по делу «Микадзе против России» (жалоба N 52697/99) (Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 11; СПС «КонсультантПлюс»).

Совокупность тех же признаков у судебной системы приводит к искажениям сути правосудия по отдельным делам в значительном числе и снижает эффективность главного средства защиты личности от произвола власти.

Библиография

Гессен В. М. Теория правового государства. СПб., 1912. Зорькин В. Д. Выступление на VII Всероссийском съезде судей // Российская юстиция. 2009. N 1. Колесников Е. В., Селезнева Н. М. О повышении ответственности судей в Российской Федерации // Журнал российского права. 2006. N 3. Колоколов Н. А. Демократия сроком в пять лет // ЭЖ-Юрист. 2008. N 12. Куделич Е. А. Органы судейского сообщества как механизм обеспечения независимости судебной власти: мировой опыт // Закон. 2010. N 2. Ленин В. И. Бей, но не до смерти // Полн. собр. соч. Т. 4. Локк Д. Два трактата о правлении // Соч. В 3 т. М., 1988. Т. 3. Мизулина Е. Б. Независимость суда еще не есть гарантия правосудия // Государство и право. 1992. N 4. Михайловская И. Б. Судебная власть: внутрисистемное управление // Государство и право. 2008. N 10. Никитинский Л. …И суда нет (интервью с Т. Г. Морщаковой) // Новая газета. 2004. N 51. Погодин С. Б., Терехин В. А. Независимость суда при состязательном построении уголовного процесса // Законы России. Опыт. Анализ. Практика. 2010. N 4. Савченко А. Н. Принцип независимости судебной власти // Российский судья. 2009. N 3. Сапунова М. О. Юридическая ответственность судей // Российская юстиция. 2007. N 1.

——————————————————————

Интервью: Интервью с президентом Федеральной нотариальной палаты России Марией Ивановной Сазоновой («Юридический мир», 2012, N 1)

ИНТЕРВЬЮ С ПРЕЗИДЕНТОМ ФЕДЕРАЛЬНОЙ НОТАРИАЛЬНОЙ ПАЛАТЫ РОССИИ МАРИЕЙ ИВАНОВНОЙ САЗОНОВОЙ

— Мария Ивановна, сейчас обсуждается реформа нотариата, которая предполагает повышение роли нотариуса в нашей социально-экономической жизни. Расскажите, какие основные изменения планируются в этой сфере? — Прежде всего здесь следует упомянуть реформу законодательства, регулирующего нотариальную деятельность. В настоящее время в Министерстве юстиции дорабатывается проект Федерального закона «О нотариате и нотариальной деятельности». Законотворческий процесс находится в завершающей стадии, но даже в этом случае специалисты, представляющие нотариат, активно в нем участвуют, поскольку речь идет как о будущем нотариата, так и о перспективах развития системы защиты прав и законных интересов граждан. Нотариусы прекрасно осознают, какая ответственность на них ляжет. Но чтобы лучше понять, что, собственно, происходит, необходимо вкратце коснуться истории вопроса. Основы законодательства о нотариате (нормативный акт, которым сегодня руководствуются нотариусы) были приняты в 1993 г. На фоне формирующихся новых экономических отношений это была первая попытка реформирования одного из правовых институтов. И конечно, все нюансы развития правовой системы законодатель не предусмотрел. Кроме того, за прошедшие годы, по некоторым причинам, нотариат интенсивно вытеснялся из сферы гражданского оборота. Перестали, например, быть обязательными сделки с недвижимым имуществом, совершаемые в нотариальной форме. Однако как бы ни старались противники нотариата, никто по качеству правового сопровождения не смог его заменить ни в сфере подготовки удостоверения сделок с недвижимостью, ни в сфере корпоративного права, ни в сфере исполнительного производства. Теперь по существу. В работе над Законом «О нотариате и об организации нотариальной деятельности» можно выделить два принципиальных момента. Первый: часть функций, которые осуществляются сегодня органами власти, нотариат готов взять на себя. Прежде всего речь идет об оформлении сделок с недвижимым имуществом. Нотариус мог бы стать проводником регистрации прав на недвижимое имущество и фактическим гарантом чистоты сделки. Например, удостоверяя сделку, нотариус мог бы формировать данные для государственной регистрации и по электронным каналам связи передавать в Росреестр, упростив работу регистратора. То же можно сделать и в отношении регистрации юридических лиц. Кстати, первые удачные попытки такого взаимодействия нотариата и ФНС уже есть. Кроме того, нотариус мог бы взять на себя многие вопросы, связанные с удостоверением мировых соглашений, где необязательно участие суда. Тем самым мы бы разгрузили судебную систему. О таком положительном опыте свидетельствует и европейская практика. Кстати, при подготовке Закона учитывается, что список нотариальных действий будет незакрытым. Трудно сейчас перечислить весь перечень функций, которые могли бы быть переданы нотариату, но предполагаю, что они могут быть достаточно значимы. И второй момент, в Законе сегодня предполагается расширить компетенцию нотариуса в рамках правоприменительных функций. Например, при регистрации предприятий нотариус мог бы осуществлять полное правовое сопровождение всех юридически значимых действий. А именно: принимать участие в первом собрании учредителей, свидетельствовать основные моменты, которые лягут в основу деятельности коммерческой организации, сам мог бы формировать пакет документов и подать заявление в налоговую службу о регистрации юридического лица. Результат мог бы быть таким: из сферы правового сопровождения деятельности юридических лиц ушли бы случайные, некомпетентные люди. Нотариус избавил бы этот процесс от фальсификаций, от использования потерянных паспортов, подставных лиц и т. д. Вместе с тем, по официальным данным, порядка 80% юридических лиц образованы по фальсифицированным документам или с привлечением подставных лиц и т. п. От этого страдают не только экономические показатели страны и ее инвестиционная привлекательность, страдают и граждане. Налоговые органы утверждают, что с момента введения нотариуса в сферу корпоративных правоотношений значительно снизился уровень подделок при подаче документов на регистрацию изменений в уставы ООО. Посмотрите, сколько людей сегодня принимает участие в удостоверении сделки: риелтор, который подбирает покупателю продавца и продавцу покупателя; случайное лицо, которому доверяется зарегистрировать право собственности; всевозможные расчетные узлы, ячейки, где хранятся деньги покупателя для передачи продавцу, и т. д. Сколько злоупотреблений и просто преступлений допускает эта цепочка! Если нотариус будет задействован в этом процессе, то процедура оформления сделки станет более прозрачной и предсказуемой. У него есть право проверить документы, подтверждающие право собственности на объект недвижимого имущества, отследить его правовую историю, проанализировать характеристики и качество договора. Впрочем, расширение компетенции нотариуса подразумевает и ответный шаг. В новом Законе предусмотрена новая система имущественной ответственности нотариуса. Помимо профессионального страхования, будет сформирована гарантийная касса, откуда, в случае недостаточности средств у самого нотариуса, будут осуществляться выплаты пострадавшей стороне. Таким образом, нотариат обеспечивает гарантии сторонам и чистоту правоотношений. У нас появляется реальный шанс изменить представление общества о нотариусе как сугубо бюрократической фигуре и вывести нотариат на качественно новый уровень — правового и правоприменительного института, призванного оказывать гражданам, представителям юридических лиц комплексную правовую помощь на высоком профессиональном уровне.

— Но некоторое расширение сферы деятельности нотариата идет уже сейчас? — Да, это так. До принятия закона мы становимся свидетелями возврата нотариата в сферу отдельных правоотношений. В частности, были внесены изменения в Закон «Об обществах с ограниченной ответственностью», согласно которым введено обязательное нотариальное сопровождение договоров отчуждения долей в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью. Более того, в конце 2011 г. Президентом были подписаны несколько нормативных актов, затрагивающих организацию нотариальной деятельности и расширяющих полномочия нотариата. Речь идет о Федеральных законах «Об инвестиционном товариществе»; «О хозяйственных партнерствах»; а также «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования порядка обращения взыскания на заложенное имущество». Последний при упрощенном порядке обращений взысканий на заложенное имущество активно использует такое нотариальное действие, как исполнительная надпись нотариуса. В Основах законодательства о нотариате появилась новая глава, регламентирующая это действие. Представителям нотариата в случае совершения нотариального действия разрешено бесплатно получать информацию из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество, вводится сокращенный, пятидневный, срок регистрации нотариально удостоверенного договора ипотеки и упрощенная правовая экспертиза, допускается передача документов на регистрацию не только самим нотариусом, но и уполномоченным помощником. Необходимо также отметить, что повысилась ответственность нотариуса. Норма профессионального страхования выросла на 500 тыс. руб. При этом сельскому нотариусу придется страховаться не менее чем на 1,5 млн. руб., городскому — на 2 млн., а нотариусу, удостоверяющему ипотеку, — не менее чем на 5 млн. Вводится также обязательное коллективное страхование гражданской ответственности для нотариальных палат, каждый член которых (для всех нотариусов предусмотрено обязательное членство в нотариальной палате субъекта РФ) должен быть застрахован не менее чем на 500 тыс. руб. Я могу и далее продолжать перечислять новеллы, которые в последнее время внедрялись законодателем в нотариальную сферу. Это как бы преамбула того, что повлияло на разработку концепции нового Закона «О нотариате и нотариальной деятельности».

— Что касается сделок с недвижимостью. Какая выгода для граждан, если этот блок отношений полностью будет под патронажем нотариуса? — Когда формировался рынок недвижимости, было устоявшееся мнение: нотариус — лишнее бюрократическое звено, и проще совершать сделки, используя простое письменное соглашение. Это вылилось в десятки тысяч дел в судах, массовое ущемление прав стариков и несовершеннолетних. Никто, по сути, не занимается юридическим сопровождением сделок, и самое главное — не несет ответственности за свои действия. Зато при каждом регистрирующем центре создан ларек, в котором штампуют типовые формы договоров из Интернета. Задайте регистраторам вопрос — как часто вы сегодня ходите в суд по вопросам оспаривания перехода прав собственности? Они ответят: каждый день и по нескольку раз. А ведь за каждым таким делом стоят ущемленные интересы и потерянное материальное благополучие граждан. В некоторых случаях — и жизнь! При этом европейская система правовых отношений на рынке недвижимости подразумевает, что сделка от начала до конца совершается под контролем нотариуса, который несет за это ответственность.

— Как регулируются и отслеживаются вопросы завышения ставок на услуги нотариусов? — Сегодня вопрос оплаты услуг нотариуса не урегулирован законодательством. Есть ставки государственной пошлины, обозначенные в Налоговом кодексе, есть тарифы за правовую и техническую работу. Получается, что каждый нотариус фактически сам определяет итоговые суммы, поскольку волен «накручивать» дополнительную сумму к установленной законом госпошлине за составление проекта документа. Вопрос цены нотариального действия — по большей части дело совести нотариуса. И отрадно, что подавляющее большинство членов нашей корпорации все-таки отдают себе отчет, что их работа не средство наживы. Но всем понятно, что это не решение вопроса. Нужны законодательные механизмы тарифного регулирования.

— Существует ли нехватка нотариусов на рынке данных услуг? — История этого вопроса такова: в начале 90-х годов в России насчитывалось 2165 должностей государственных нотариусов, при этом работало чуть больше половины нотариусов. Было выгоднее взять больничный (в том числе по уходу за детьми), а не работать за жалкую заработную плату. Стабильная нехватка кадров в нотариате приводила, например, к тому, что на должности нотариусов принимались лица, не имеющие высшего юридического образования. Более того, по всей стране в нотариате насчитывалось чуть больше сотни технических работников нотариальных контор. Например, в том же Санкт-Петербурге (тогда еще Ленинграде) на 19 нотариальных контор было выделено лишь 19,5 единицы техработников. В настоящее время в стране около 7800 частнопрактикующих нотариусов. Это означает, что на каждого нотариуса приходится около 18,5 тыс. граждан. Кроме того, в качестве квалифицированных помощников (таких, как операторы компьютерной техники и консультанты) в нотариальных конторах работают свыше 10 000 человек. Так что количественного дефицита нотариальных услуг в стране нет. Другое дело — отдаленные и экономически неразвитые регионы. Там действительно может ощущаться некий дефицит нотариального обслуживания. Однако нотариальные палаты субъектов РФ все чаще берут ответственность за обеспечение граждан квалифицированной юридической помощью на себя. Кроме того, Федеральная нотариальная палата продумывает систему материальной поддержки и стимулирования частнопрактикующих нотариусов, работающих в экономически неразвитых областях.

— Как наши российские нотариусы участвуют в решении общих вопросов юридического сообщества страны? Например, в оказании бесплатной помощи населению? — В рамках государственной программы по оказанию бесплатной юридической помощи малоимущим гражданам практически все нотариальные палаты совместно с территориальными органами юстиции, отделениями Ассоциации юристов России или самостоятельно организовали работу консультационных центров. Более того, в некоторых регионах открылись постоянно действующие общественные приемные, например нотариальные палаты Челябинской и Орловской областей. Нотариальная палата Ханты-Мансийского автономного округа — Югры организовала бесплатное онлайн-консультирование граждан с использованием «Скайпа».

— Что бы вы пожелали юристам, которые хотели бы стать нотариусами? — Пожелание одно: мы заинтересованы в пополнении нотариального корпуса высокопрофессиональными, нравственно профпригодными людьми, которые стали бы гордостью нотариата и которые высоко ценили бы свой статус и со временем сформировали бы общественное мнение таким образом, чтобы каждого из нас называли «глубокоуважаемый мэтр». Сегодня многие хотят стать нотариусами, но не все готовы к этому. Если человек не может сострадать, не умеет терпеть, не может понять глубину чувств наследника, который недавно потерял близкого человека, если он работает, как машина, задавая вопросы только для оформления нужной бумаги, это неважный нотариус. Не случайно в старину говорили, что нотариус — это светский священник, к которому можно прийти с исповедью и просьбой помочь. Сочетание профессионализма с высокой нравственностью — это как раз то, в чем мы очень нуждаемся.

——————————————————————