(Рамазанов Т., Бегова Д., Гаджирамазанова П.) («Уголовное право», 2012, N 4)
ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВ ПОТЕРПЕВШЕГО НА УЧАСТИЕ В УГОЛОВНОМ ПРЕСЛЕДОВАНИИ ПРИ ОТКАЗЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ОБВИНЕНИЯ
Т. РАМАЗАНОВ, Д. БЕГОВА, П. ГАДЖИРАМАЗАНОВА
Тажутдин Рамазанов, заведующий кафедрой юридического факультета Дагестанского государственного университета, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ.
Динара Бегова, доцент юридического факультета Дагестанского государственного университета, кандидат юридических наук.
Пати Гаджирамазанова, доцент юридического факультета Дагестанского государственного университета, кандидат юридических наук.
Интерес потерпевшего в эффективном уголовном преследовании подсудимого, законном и обоснованном разрешении вопроса о возмещении причиненного ему вреда (ущерба) обеспечен имеющимися процессуальными средствами именно в стадии рассмотрения и разрешения уголовного дела по существу (гл. 36 — 39 УПК РФ). Во-первых, потерпевший является потенциально активным участником указанной стадии как в плане доказывания (собирания, представления, исследования доказательств по делу и обоснования перед судом своих материальных притязаний), так и в качестве стороны, призванной к самостоятельной реализации своих прав. Даже требование потерпевшего (его представителя) о допуске в дело и заслушивании специалиста и свидетелей, вызванных в суд его волей, ранее нередко субъективно отклоняемое следователем, имеет императивное значение для суда и нормативно обеспечено законодателем (ч. 4 ст. 271 УПК РФ). Во-вторых, по мысли законодателя в ряде принципиальных вопросов судебного процесса именно воля (мнение) потерпевшего имеет определяющее значение для суда, например, относительно порядка представления и исследования доказательств по делу (ч. 1 ст. 274 УПК РФ), оглашения в суде тех или иных показаний (ст. ст. 276, 281 УПК РФ), назначения и производства экспертизы в суде (ст. 283 УПК РФ), сути и содержания прений по делу (ст. 292 УПК РФ), постановки вариантов возможных решений суду до удаления его в совещательную комнату (ч. 7 ст. 292 УПК РФ). В-третьих, в нормах ч. ч. 4 и 5 ст. 354 УПК РФ потерпевший прямо отнесен законодателем к управомоченным субъектам апелляционного и кассационного обжалования итогового решения суда, что должно объективно предостерегать суд от необоснованного игнорирования его процессуальных прав. Большинство исследователей, изучая процессуальное положение потерпевшего, механизм реализации его интереса и процессуальных прав при разрешении дела по существу практически едины в итоговом выводе: данный участник судебного разбирательства бесправен, ибо процесс движется исключительно публичной волей суда и прокурора; потерпевший — скорее объект исследования, чем сторона и равноправный субъект правовых отношений <1>. ——————————— <1> См.: Бояров С. А. Правовое положение потерпевшего // Уголовный процесс. 2006. N 7. С. 14 — 18; Бойков А. Д. Защита прав потерпевшего // Уголовный процесс. 2006. N 8. С. 58 — 64.
В итоге при анализе практической составляющей уголовного судопроизводства России налицо все то же отчуждение потерпевшего от системы уголовной юстиции, преобладание формы процесса над его сутью и содержанием. Причины подобного положения дел также названы: они все в том же нигилистическом отношении к потерпевшему как субъекту правовых отношений, в игнорировании его как участника не только равного в правовом отношении государству, но даже ставящего пределы для произвольного усмотрения государственной власти. Сказанное объективно относится и к стадии рассмотрения и разрешения дела по существу. Наиболее ярко эти проблемы проявляют себя при отказе государственного обвинителя от обвинения по правилам ч. 7 ст. 246 УПК РФ. В соответствии с ч. 2 ст. 15 УПК РФ функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела по существу отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо, ведущее уголовный процесс. В соответствии с этим же положением законодатель указал, что уголовное преследование (обвинение) от имени государства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения осуществляют прокурор, следователь (руководитель следственного органа) и дознаватель (ч. 1 ст. 21 УПК РФ). Однако и потерпевший (его законный представитель и (или) представитель) также вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого (ст. 22 УПК РФ). Потерпевший также вправе поддерживать обвинение (п. 16 ч. 2 ст. 42 УПК РФ). Казалось бы, необходимые акценты в этих моментах расставлены, и каких-либо правовых оснований для постановки в стадии судебного разбирательства проблем, связанных с субъектами осуществления обвинительной функции, в принципе нет. Однако явным диссонансом в исследуемом правовом регулировании явили себя нормы ч. ч. 7 и 8 ст. 246 УПК РФ, позволяющие государственному обвинителю в ходе судебного рассмотрения дела по существу отказаться полностью либо частично от обвинения, инкриминированного подсудимому, либо изменить его в сторону смягчения. Императивным следствием такого отказа является безусловное прекращение судом уголовного дела (уголовного преследования) в той части обвинения, от которого или от поддержания которого отказался государственный обвинитель. При этом суд, разрешающий дело по существу и формирующий свое убеждение, вообще не вправе принять какое-либо иное решение, кроме его прекращения <2>. ——————————— <2> См.: Петрова Н. Наделить потерпевшего правом уголовного преследования // Российская юстиция. 2002. N 12. С. 55 — 56; Кальницкий В. Высказанная обвинителем позиция предопределяет пределы судебного разбирательства // Российская юстиция. 2002. N 12. С. 34 — 35.
На процессуальное положение, интерес и права потерпевшего в судебном процессе не влияют и известные «сентенции» Конституционного Суда РФ, высказанные относительно сути и порядка реализации норм ч. 7 ст. 246 УПК РФ. Его суждения о том, что принятие подобного решения возможно только по завершении исследования доказательств судом и с учетом мнения потерпевшего, высказанные в Постановлении от 8 декабря 2003 г. N 18-П, принципиально ничего не меняют в этом вопросе <3>. Если прокурор «не передумает», дело все равно подлежит прекращению. Конституционный Суд не указал в исследуемом Постановлении и на необходимость разработки законодателем в названной ситуации оптимального процессуального механизма поддержания потерпевшим обвинения по делам публичного обвинения. ——————————— <3> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405, 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ…».
В итоге не обеспеченное ни законодателем, ни судом право потерпевшего на участие в уголовном преследовании (ст. 22 УПК РФ) и поддержание обвинения в своих интересах (п. 16 ч. 2 ст. 42 УПК РФ), как справедливо указывает П. К. Барабанов, при рассмотрении и разрешении уголовного дела в суде является не более чем фикцией <4>. ——————————— <4> См.: Барабанов П. К. Реализация потерпевшим права на поддержание обвинения по делам публичного (частно-публичного) обвинения // Мировой судья. 2006. N 4.
Нас, правда, уверяют, что у потерпевшего есть шанс обжаловать принятое по итогам такого отказа решение в вышестоящем суде, добиться его отмены в своих интересах (ч. 9 ст. 246 УПК РФ). Однако трудно не согласиться, к примеру, с О. Д. Кузнецовой в вопросе о том, что подобный способ проверки законности и обоснованности позиции государственного обвинителя не является оптимальным и не способствует эффективному и социально ориентированному правосудию, как оно сформулировано в нормах п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ <5>. ——————————— <5> См.: Кузнецова О. Д. Тактика ведения защиты и поддержания обвинения в суде первой инстанции // Уголовный процесс. 2005. N 1. С. 47.
Во-первых, в случае возможной отмены указанного решения кассационным судом суд первой инстанции, которому возвращено (на новое рассмотрение) дело, будет вынужден вновь в полном объеме проводить судебное разбирательство, что ставит под угрозу возможность рассмотрения дела в разумные сроки, излишне обременяет участников процесса повторением всех действий и решений суда и т. п. Во-вторых, суд первой инстанции и потерпевший все равно остаются заложниками мнения представителей прокуратуры в суде. Очевидно, что и при новом рассмотрении уголовного дела по существу государственный обвинитель вновь (в соответствии со своим убеждением) вправе отказаться от обвинения либо изменить его (не в интересах потерпевшего) по правилам ч. ч. 7 и 8 ст. 246 УПК РФ. Как известно, государственный обвинитель в соответствии со ст. 17 УПК РФ и при новом судебном разбирательстве свободен в оценке доказательств. В отличие от суда первой инстанции для него вовсе не обязательны указания вышестоящего суда, изложенные в кассационном определении. Соответственно, вновь (в интересах потерпевшего) возникнет необходимость в кассационном обжаловании и пересмотре данного решения суда. И так до бесконечности? В-третьих, в силу единства и централизации органов прокуратуры в Российской Федерации отказ от обвинения в суде отражает не позицию (мнение) отдельного государственного обвинителя, участвующего в суде, а в целом позицию органов прокуратуры как обвинительной власти. Как известно, решение о возможном отказе (изменении) обвинения в суде первой инстанции всегда согласовывается государственным обвинителем с вышестоящими по иерархии прокурорами, которые либо солидарно поддерживают эту позицию, либо принимают меры к замене государственного обвинителя. В данной связи весьма ожидаемо, что прокуратура не откажется от своей позиции и при повторном (новом) рассмотрении дела, следствием чего вновь должно стать императивное решение суда о прекращении дела. «Дарованное» потерпевшему право кассационного обжалования подобного решения суда не является ни средством обеспечения его интереса и прав, ни средством, позволяющим суду при повторном рассмотрении дела не принимать во внимание исследуемый отказ государственного обвинителя от обвинения. Ранее отмечалось, что в теории российской уголовно-процессуальной науки сложилось два практически взаимоисключающих подхода по поводу отказа государственного обвинителя от обвинения в суде первой инстанции (ч. 7 ст. 246 УПК РФ) и, соответственно, относительно последствий такого отказа. Например, по мнению И. Демидова и А. Тушева, подобный отказ прокурора (государственного обвинителя) вообще не влечет нарушения прав потерпевшего, поскольку «…бремя доказывания обвинения и опровержения доводов в защиту обвиняемого лежит только на прокуроре» <6>. Уголовное преследование и обвинение, таким образом, — «святая святых» прокуратуры, сфера исключительно государственной деятельности. Для интереса и прав потерпевшего на судебную защиту своих нарушенных прав в рассуждениях указанных авторов «места» не остается. В. Холоденко также считает, что «…было бы неправильным ставить уголовное преследование по делам публичного обвинения в зависимость от волеизъявления потерпевшего» <7>. ——————————— <6> Демидов И., Тушев А. Отказ прокурора от обвинения // Российская юстиция. 2002. N 8. С. 25 — 26. <7> См.: Холоденко В. Учет мнения потерпевшего и его представителя при изменении обвинения прокурором в стадии судебного разбирательства // Российская юстиция. 2002. N 3. С. 50; Ефименко С. Отказ прокурора от обвинения при несогласии потерпевшего // Законность. 2011. N 10. С. 7. См. также: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П. А. Лупинская. М.: Юристъ, 2003. С. 434.
Однако известны и другие подходы, высказанные, к примеру, Ф. Багаутдиновым, А. Васиным, С. Ефименко, Н. Петровой, С. Юношевым, А. Фоменко. Суть этих позиций заключается в том, что «государственный обвинитель и при поддержании обвинения, и при отказе от него оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению. Внутреннее же убеждение потерпевшего, как участника стороны обвинения, может не совпадать с убеждением прокурора. Несмотря на это, в случае отказа прокурора от обвинения потерпевший лишен права изложить суду основания своего убеждения в том, что вина подсудимого в ходе судебного следствия доказана. Таким образом, потерпевший лишается и права на доступ к правосудию вопреки ст. 52 Конституции Российской Федерации, которая гласит, что государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба» <8>. ——————————— <8> Тетерина Т. Отказ прокурора от обвинения «переступает» права потерпевшего на доступ к правосудию // Российская юстиция. 2003. N 10. С. 15.
Нами разделяется вторая позиция, вполне соответствующая ст. ст. 2, 18, 52 Конституции и назначению уголовного судопроизводства России, как оно закреплено в нормах ст. 6 УПК РФ, и международно-правовым актам, обеспечивающим приоритетную защиту жертв преступлений. Именно эти подходы в наибольшей мере отвечают тем направлениям, которые закреплены в Концепции судебной реформы Российской Федерации, направлены на построение в нашей стране правового государства и гражданского общества. В данной связи представляются явно надуманными и явными рецидивами известной публичности процесса оговорки о якобы исключительной роли органов прокуратуры в поддержании и обосновании обвинения, а также о том, что при отказе прокуратуры от обвинения названная функция вообще исчезает как таковая. Нам в этом вопросе представляется обоснованным и более отвечающим состязательному строю процесса суждение Л. С. Мирза, которая верно подчеркивает, что «…обвинение потерпевшего в случае отказа прокурора от уголовного преследования не трансформируется в государственное обвинение, поскольку поддерживается от своего имени и в своих интересах» <9>. ——————————— <9> См.: Мирза Л. С. Доступ к правосудию в суде первой инстанции // Актуальные проблемы уголовного судопроизводства: вопросы теории, законодательства, практики применения (к 5-летию УПК РФ). М.: МГЮА, 2007. С. 450.
Таким образом, в реальности при подобном отказе мы имеем лишь отказ одного из участников процесса от своего утверждения (п. 22 ст. 5 УПК РФ). Сама же деятельность по изобличению обвиняемого (п. 55 ст. 5 УПК) не прекратилась, поскольку в наличии есть и другие субъекты, готовые в своем интересе и в признаваемом законодателем праве (ст. 22, п. 16 ч. 2 ст. 42 УПК РФ) продолжить эту деятельность, доказать перед судом обоснованность своих утверждений и притязаний. Соответственно, вопрос заключается лишь в согласованности отдельных нормативных велений, в процессуальном механизме, призванном обеспечить указанное право потерпевшего (его представителя). В теории российской уголовно-процессуальной науки высказаны различные суждения, связанные с минимизацией последствий отказа государственного обвинителя от обвинения по правилам ч. 7 ст. 246 УПК РФ. Оптимальными и соответствующими принципу состязательности являются предложения о законодательной разработке механизма, посредством которого потерпевший (его представитель) мог бы в своем интересе (в случае отказа государственного обвинителя от обвинения) принять на себя поддержание и обоснование обвинения перед судом первой инстанции <10>, например, в качестве субсидиарного обвинителя. Мы полностью разделяем в этом вопросе мнение А. С. Александрова, указывающего, что субсидиарное обвинение — это возбуждение и поддержание обвинения частным лицом в случае отказа от уголовного преследования со стороны государственного обвинителя <11>. ——————————— <10> См.: Петрова Н. Наделить потерпевшего правом уголовного преследования // Российская юстиция. 2002. N 12. С. 55 — 56; Иванов В. В. Обеспечение прав потерпевшего при отказе прокурора от уголовного преследования по делам публичного обвинения. С. 229 — 230; Лукожев Х. М. Отказ государственного обвинителя от обвинения в суде по УПК РФ // Российский судья. 2005. N 8. С. 9; и др. <11> См.: Александров А. С. Диспозитивность в уголовном процессе: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1995. С. 199. Генезис подходов в этом вопросе см.: Петрова Н. Е. Потерпевший как субъект уголовного преследования // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. 2002. С. 127 — 139.
Полагаем, подобное право потерпевшего потенциально уже закреплено в нормах УПК РФ. К примеру, посредством формулирования его права на участие в уголовном преследовании (ст. 22), на поддержание им обвинения (п. 16 ч. 2 ст. 42). Следовательно, необходим лишь процессуальный механизм реализации этого права, который бы не зависел от субъективного усмотрения суда и органов прокуратуры. В свое время профессор А. М. Ларин справедливо писал, что «независимость потерпевшего от государственного обвинителя может быть обеспечена введением института субсидиарного обвинения, известного уголовному процессу Польши и других зарубежных стран. Суть этого института в том, что потерпевший осуществляет обвинение наряду с прокурором, а в случае отказа прокурора от обвинения — вместо прокурора» <12>. ——————————— <12> Концепции развития российского законодательства / Под ред. Т. Я. Хабриевой, Ю. А. Тихомирова, Ю. П. Орловского. М.: Городец, 2004. С. 392 — 393.
На наш взгляд, уголовному судопроизводству России знаком процессуальный механизм реализации подобного права. Более того, он отчасти доказал свою жизнеспособность, причем в условиях качественно иного (по цели, задачам, принципам, формам) строя процесса. Как известно, согласно ст. 248 УПК РСФСР 1960 г. отказ прокурора от обвинения не освобождал суд от обязанности продолжить разбирательство дела и разрешить на общих основаниях вопрос о виновности подсудимого. Процесс в указанной ситуации развивался интересом и волей самого потерпевшего, а процессуальным механизмом преодоления возникшей коллизии служило безусловное право суда: а) в императивном порядке выяснить мнение потерпевшего в этом вопросе; б) вынести постановление о продолжении судебного разбирательства в объеме того обвинения, которое поддерживает потерпевший. Аналогично действует суд и в тех ситуациях, когда государственный обвинитель изменяет обвинение при рассмотрении дела с участием присяжных заседателей. Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 22 ноября 2005 г. N 23, «…в случаях изменения государственным обвинителем в ходе судебного заседания обвинения в сторону смягчения либо при частичном отказе от обвинения председательствующий судья должен вынести постановление о продолжении разбирательства дела в объеме обвинения, поддерживаемого государственным обвинителем» (п. 9) <13>. ——————————— <13> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N 23 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей» // СПС «КонсультантПлюс».
Таким образом, предмет и пределы судебного разбирательства в указанном случае определяются тем обвинением, которое нашло свое отражение в указанном Постановлении Суда. На наш взгляд, главенствующее место среди которых занимает тезис о (якобы) особой роли прокуратуры в уголовном преследовании, названный процессуальный механизм модификации обвинения не может быть распространен на исследуемую нами ситуацию. Если же снять эти во многом надуманные препятствия по осуществлению потерпевшим своих прав, указанный процессуальный механизм мог бы стать действенным средством согласования интереса и полномочий органов прокуратуры, суда, потерпевшего. Необходимо нормативно определиться в (процедурном) моменте и процессуальной форме возможного отказа государственного обвинителя от обвинения в суде первой инстанции <14>. ——————————— <14> Весьма интересный пример в этом отношении приводит С. Бояров, когда «…обвинитель до прений отказался от ссылки на отягчающее обстоятельство, а в прениях просил суд сохранить данный признак в квалификации». См.: Бояров С. А. Судебный отказ прокурора от обвинения // Уголовный процесс. 2005. N 8. С. 43.
На наш взгляд, порядок отказа государственного обвинителя от обвинения, предусмотренный нормами ч. 7 ст. 246 УПК РФ, может быть установлен путем дополнения ст. 246 УПК РФ частью 11 в следующей редакции: «Если в ходе непосредственного исследования доказательств при рассмотрении уголовного дела по существу государственный обвинитель придет к убеждению, что исследованные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, он обязан, согласовав этот вопрос с прокурором, утвердившим обвинительное заключение, представить суду постановление с обоснованием оснований и мотивов отказа от указанного обвинения (изменения обвинения). Копия указанного постановления в обязательном порядке вручается потерпевшему (его представителю) <15>, которому одновременно разъясняется право взять на себя поддержание обвинения в той его части, которая касается интересов данного потерпевшего». ——————————— <15> Ранее нами уже обосновывалось, что по аналогии с нормами ст. 51 УПК РФ участие представителя — адвоката на стороне потерпевшего с этого момента является обязательным. См.: Бегова Д. Я. Участие представителя потерпевшего в уголовном судопроизводстве // Сборник научных статей «Вопросы уголовного судопроизводства». Махачкала: ДНЦ РАН «Наука», 2010. С. 47.
Необходимо, по нашему мнению, установить и предельный срок, на который суд обязан отложить судебное заседание для принятия потерпевшим решения о поддержании им обвинения либо об отказе в реализации этого права. Это решение должно быть принято в срок не более 5 суток (по аналогии с ч. 4 ст. 215, ч. 4 ст. 231 УПК РФ), о чем также уведомляется потерпевший. Если он по уважительной причине не принимает участия в судебном заседании, суд разъясняет те же права представителю потерпевшего (адвокату), который обязан согласовать свою позицию по поводу обвинения непосредственно с потерпевшим. Сам же процессуальный порядок поддержания обвинения потерпевшим в названной ситуации может быть реализован путем дополнения ст. 249 УПК РФ частями 4 — 6 в следующей редакции: «4. В случаях, предусмотренных ч. ч. 7 и 8 ст. 246 настоящего Кодекса, суд по ходатайству потерпевшего (его представителя), заявленному в судебном заседании, откладывает судебное разбирательство на срок до 5 суток. В течение данного срока потерпевший или его представитель обязаны письменно заявить о поддержании обвинения в той части, которая касается нарушенных интересов потерпевшего или об отказе в реализации данного права. В случае заявления такого ходатайства суд выносит постановление о продолжении судебного разбирательства в объеме того обвинения, которое поддерживается непосредственно потерпевшим (его представителем). При отказе в реализации данного права суд принимает решение в соответствии с ч. ч. 7 и 8 ст. 246 настоящего Кодекса. 5. В случае невозможности участия в судебном заседании по уважительным причинам потерпевшего, самостоятельно поддерживающего обвинение в соответствии с ч. 4 настоящей статьи, он либо его представитель обязаны незамедлительно уведомить об этом суд. В этом случае суд продолжает судебное разбирательство в объеме того обвинения, которое поддерживается представителем потерпевшего, который согласовывает свою позицию непосредственно с потерпевшим. При отсутствии подобного извещения потерпевшего суд принимает решения, указанные в ч. ч. 7 и 8 ст. 246 настоящего Кодекса. 6. Потерпевший (его представитель) вправе в любой момент производства по уголовному делу, но до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора, отказаться от поддержания обвинения в соответствии с частью 4 настоящей статьи, письменно заявив об этом суду. В этом случае суд, разъяснив потерпевшему последствия такого отказа, принимает решение в соответствии с ч. ч. 7 и 8 ст. 246 настоящего Кодекса». П. К. Барабанов полагает, что подобное осуществление уголовного преследования потерпевшим по делам публичного (частно-публичного) обвинения будет достаточно редким явлением <16>. Учитывая десятилетиями накапливающееся отчуждение потерпевших от системы уголовной юстиции и повсеместное игнорирование их прав, трудно не разделить указанное суждение. Доверие сразу не вернуть. Тем не менее само наличие процессуального механизма реализации права потерпевшего на участие в уголовном преследовании и поддержание обвинения по делам публичного и частно-публичного обвинения, безусловно, будет реальной гарантией обеспечения такого назначения уголовного судопроизводства как защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (ст. 6 УПК РФ). ——————————— <16> См.: Барабанов П. К. Реализация потерпевшим права на поддержание обвинения по делам публичного (частно-публичного) обвинения // Мировой судья. 2006. N 4. См. также: Фоменко А. Н. Отказ от обвинения и права потерпевшего // Уголовный процесс. 2005. N 12. С. 24 — 27.
Предлагаемый нами процессуальный механизм обеспечения прав потерпевшего в осуществлении уголовного преследования (обвинения) в определенной мере позволяет обеспечить и реализацию функции, связанной с необходимостью возмещения потерпевшему причиненного ему имущественного и иного вреда.
Пристатейный библиографический список
1. Александров А. С. Диспозитивность в уголовном процессе: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1995. 2. Барабанов П. К. Реализация потерпевшим права на поддержание обвинения по делам публичного (частно-публичного) обвинения // Мировой судья. 2006. N 4. 3. Бегова Д. Я. Участие представителя потерпевшего в уголовном судопроизводстве // Сборник научных статей «Вопросы уголовного судопроизводства». Махачкала: ДНЦ РАН «Наука», 2010. 4. Бойков А. Д. Защита прав потерпевшего // Уголовный процесс. 2006. N 8. 5. Бояров С. А. Правовое положение потерпевшего // Уголовный процесс. 2006. N 7. 6. Бояров С. А. Судебный отказ прокурора от обвинения // Уголовный процесс. 2005. N 8. 7. Демидов И., Тушев А. Отказ прокурора от обвинения // Российская юстиция. 2002. N 8. 8. Ефименко С. Отказ прокурора от обвинения при несогласии потерпевшего // Законность. 2011. N 10. 9. Иванов В. В. Обеспечение прав потерпевшего при отказе прокурора от уголовного преследования по делам публичного обвинения. С. 229 — 230. 10. Кальницкий В. Высказанная обвинителем позиция предопределяет пределы судебного разбирательства // Российская юстиция. 2002. N 12. 11. Концепции развития российского законодательства / Под ред. Т. Я. Хабриевой, Ю. А. Тихомирова, Ю. П. Орловского. М.: Городец, 2004. 12. Кузнецова О. Д. Тактика ведения защиты и поддержания обвинения в суде первой инстанции // Уголовный процесс. 2005. N 1. 13. Лукожев Х. М. Отказ государственного обвинителя от обвинения в суде по УПК РФ // Российский судья. 2005. N 8. С. 9. 14. Мирза Л. С. Доступ к правосудию в суде первой инстанции // Актуальные проблемы уголовного судопроизводства: вопросы теории, законодательства, практики применения (к 5-летию УПК РФ). М.: МГЮА, 2007. 15. Петрова Н. Наделить потерпевшего правом уголовного преследования // Российская юстиция. 2002. N 12. 16. Петрова Н. Е. Потерпевший как субъект уголовного преследования // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. 2002. 17. Тетерина Т. Отказ прокурора от обвинения «переступает» права потерпевшего на доступ к правосудию // Российская юстиция. 2003. N 10. 18. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П. А. Лупинская. М.: Юристъ, 2003. 19. Фоменко А. Н. Отказ от обвинения и права потерпевшего // Уголовный процесс. 2005. N 12. 20. Холоденко В. Учет мнения потерпевшего и его представителя при изменении обвинения прокурором в стадии судебного разбирательства // Российская юстиция. 2002. N 3.
