П. Серков, председатель Ульяновского областного суда.
Приставы, как известно, подразделяются на судебных приставов по обеспечению установленного порядка деятельности судов, назовем их коротко — судебные приставы, и судебных приставов — исполнителей. Говорить о том, кто из них важнее, бессмысленно, поскольку у каждого из них свои задачи. Вместе с тем и те, и другие в своей деятельности могут иметь точки соприкосновения. Так, согласно ст. 11 Федерального закона «О судебных приставах» среди обязанностей и прав судебного пристава перечислены в том числе и такие, как осуществление привода лиц, уклоняющихся от явки в суд или к судебному приставу — исполнителю, и участие по указанию старшего судебного пристава в совершении исполнительных действий. Итак, в этих случаях судебные приставы и судебные приставы — исполнители могут работать вместе.
Вместе с тем если проанализировать содержание указанной статьи, то можно сделать вывод, что в деятельности судебных приставов приоритетное значение имеет обеспечение безопасности в судах, а исполнение судебных решений является вспомогательной задачей.
Законодатель так поступил не случайно. Именно судейское сообщество инициировало принятие данного Закона. Его проект был внесен в Государственную Думу в порядке законодательной инициативы Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом РФ. Поскольку на момент принятия Закона организационное обеспечение судов общей юрисдикции продолжало осуществлять Министерство юстиции Российской Федерации, то подчинение судебных приставов, поддерживающих порядок в судах, этому органу являлось формально оправданным, хотя уже тогда особой радости у судей это не вызывало, ибо характер предыдущих отношений оптимизма на будущее не внушал. К сожалению, опасения судей оправдались. Интересы судебной власти у Минюста России опять оказались на втором месте по значимости.
Вот только несколько примеров в подтверждение этого вывода. Согласно ч. 3 ст. 25 Закона подразделения судебных приставов с 1 января 1999 г. должны функционировать в полном составе. Это значит, что во всех 2648 судах России с указанной даты должны были начать свою работу судебные приставы и выполнять возложенные на них обязанности. Сейчас заканчивается 2000 год. Каково же реальное положение дел с формированием их подразделений? Чтобы выяснить это, Совет судей Российской Федерации запросил сведения из регионов. Проанализировав их, можно сделать вывод, что на 100% подразделения судебных приставов функционируют только в судах, расположенных в столицах субъектов Федерации. Это значит, что в большей части судов ст. 11 Закона не действует.
Мы не располагаем отчетом Минюста России перед Президентом и Правительством Российской Федерации о выполнении данного Закона. Однако судя по сообщению В. Мазурского в статье «Охранники судей», процесс создания службы судебных приставов к 1 января 2000 г. завершен (Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации. 2000. N 4. С. 52 — 55). Подобному лукавству можно бы и не придавать значения, если бы не одно «но». По сообщению первого заместителя начальника Главного следственного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации А. Короткова, за 1999 год и шесть месяцев текущего года в отношении судей совершено 16 преступлений, в том числе и в зданиях судов, например при оглашении судебных постановлений. Число случаев, когда здания судов взрываются, поджигаются, также увеличивается. Таким образом, от работы чиновников Минюста России напрямую зависит жизнь и здоровье представителей одной из ветвей власти в российском государстве, а также положение дел с сохранностью государственного имущества. Однако никакой обеспокоенности по этому поводу у них не наблюдается.
Другой пример: 3 августа 1999 г. приказом Минюста России утверждена Инструкция «О порядке исполнения судебными приставами распоряжений председателя суда, судьи или председательствующего в судебном заседании и взаимодействия судебных приставов с должностными лицами и гражданами при исполнении обязанностей по обеспечению установленного порядка деятельности судов и участия в исполнительной деятельности». Конечно, ее составители при этом хотели сделать как лучше, а получилось как всегда.
Так, основная задача судебных приставов определена по существу самим названием этой должности. Поэтому, естественно, что они должны дислоцироваться в суде, знать весь коллектив суда, сильные и слабые «стороны» самого помещения, близлежащей территории и т. п. — такова была цель законодателей. Однако из названной Инструкции такой вывод не вытекает. После ее прочтения не создается впечатления, что основным местом работы у судебных приставов является суд.
Сошлемся только на один п. 4.8 Инструкции, в котором говорится, что «старший судебный пристав при необходимости присутствия судебного пристава по обеспечению установленного порядка деятельности судов в зале судебного заседания запрашивает информацию о времени и месте проводимого заседания, количестве участников судебного процесса, степени социальной опасности подсудимого, количестве судебных приставов по обеспечению установленного порядка деятельности судов, требующихся для обеспечения безопасного проведения судебного заседания». Разве слова «при необходимости присутствия судебного пристава по обеспечению установленного порядка деятельности судов в зале судебного заседания» не дают основание полагать, что он находится вне стен суда.
А вот еще загадка. Информация о степени социальной опасности подсудимого, количество судебных приставов, требующихся для обеспечения безопасного проведения судебного заседания. Кто это должен определять: судья или секретарь судебного заседания, и по каким критериям, в какой норме закона об этом говорится?
Президиум Совета судей в своем постановлении от 6 октября 1999 г. выразил тревогу по поводу складывающейся ситуации с обеспечением установленного порядка в судах. 30 ноября 1999 г. первый заместитель Министра юстиции России Э. Ренов в своем письме сообщил, что Министерство внимательно рассмотрело данное постановление и разделяет озабоченность судейского сообщества. Совместная переработка названной Инструкции возможна после того, как будет проанализирован опыт по ее применению. Прошел год. В Совет судей никаких аналитических данных или предложений по обсуждению Инструкции не поступало. Все осталось без изменения.
И, наконец, последний пример, тоже характеризующий отношение Минюста России к судебной власти. 28 июня 2000 г. Министр юстиции России подписывает приказ «О системе формирования и распространения положительного опыта в службе судебных приставов Министерства юстиции Российской федерации». В приказе речь идет только о судебных приставах — исполнителях. О судебных приставах в приказе нет ни слова.
Причины этого нам неизвестны. И вообще, судейское сообщество многого не знает, так как сведения о данном государственном формировании, причем призванном работать на правосудие, получить от органов юстиции крайне затруднительно. Однако и то, что мы знаем, еще раз убеждает в том, что органы юстиции, как и ранее, за счет судов решают свои проблемы.
Так, в Ханты — Мансийском автономном округе 8, а в Приморском крае 18 судебных приставов работают судебными приставами — исполнителями, в Карачаево — Черкесской Республики 4 человека охраняют казначейство, в Мурманской и Иркутской областях они охраняют здания управлений юстиции. В Алтайском крае 95 судебных приставов из 138 используются на других участках работы по усмотрению управления юстиции.
Известны факты (в приблизительном исчислении) использования судебных приставов в качестве водителей в управлениях юстиции. Это далеко не полный перечень нецелевого использования их немногочисленного штата.
Изложенное позволяет сделать вывод: больше так продолжаться не должно. Бездействие чиновников Минюста России начинает серьезно сказываться на работе судов, сроках рассмотрения дел, а в конечном итоге — и на правах граждан. Это не преувеличение, а констатация факта. Поэтому судейское сообщество в лице Совета судей пришло к выводу о том, что судебные приставы в судах общей юрисдикции должны перейти в структуру Судебного департамента при Верховном Суде РФ.
О целесообразности такого шага свидетельствует не только негативный опыт работы Минюста России, но и эффективная деятельность Судебного департамента. Примечательно то, что Закон «О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации» был принят позже обсуждаемого Закона. Причем создавался Департамент на пустом месте, с нуля. Тем не менее он успешно функционирует как на уровне центрального аппарата, так и в регионах. Объяснение этому есть одно. Он изначально создавался только для организационного обеспечения судов, действовал в их интересах и подконтролен судейскому сообществу.
Следует иметь в виду и еще один аспект. Согласно ст. 6 Закона о Судебном департаменте этот орган принимает меры по обеспечению неприкосновенности и безопасности судей, осуществляет иные меры по обеспечению деятельности судов. Возникают резонные вопросы: каким образом Судебный департамент должен это делать, имеет ли он реальные механизмы для этого. В свете ранее изложенного ответ напрашивается только один: действенного взаимодействия с органами юстиции не происходит, и, находясь у них в роли просителя, Судебный департамент не может выполнить названную норму Закона.
Оппоненты, несогласные с позицией Совета судей, приводят различные доводы о необходимости сохранения существующего положения. Это упоминаемый ранее В. Мазурский и Главный судебный пристав Российской федерации А. Мельников (Российская юстиция. 2000. N 4). Стремления их в общем-то понятны.
Непонятно другое. Зачем дважды наступать на одни и те же грабли. Ведь в свое время чиновники Минюста России также активно возражали против создания Судебного департамента. Они приводили при этом массу доводов, но продолжали относиться равнодушно к интересам судов. В результате ситуация с финансированием и т. п. была доведена до критического состояния — и тогда проблема с созданием Судебного департамента встала во весь рост.
В конечном итоге он был создан. Извлечены ли были какие-то уроки из этого печального в общем-то опыта? Судя по всему, нет. Минюст России занимает все ту же позицию. Полноценной работы со службой судебных приставов не наблюдается, но передавать ее нет желания.
Возражая против передачи этой службы в подчинение Судебному департаменту, А. Мельников считает, что произойдет соединение функций исполнительной и судебной властей. Разве так ставить вопрос серьезно? Следуя этой логике, надо тогда признать, что и законодательная власть составляет одно целое с исполнительной, поскольку и Государственная Дума, и Совет Федерации имеют вспомогательные службы, обеспечивающие их нормальное функционирование. Неужели кому-то придет в голову назвать это нарушением принципа разделения властей. Есть подобные службы и у Президента Российской федерации, являющегося гарантом Конституции РФ.
Конечно, в одной статье все нюансы данной проблемы осветить невозможно. Надеемся, что точку зрения Совета судей поддержит V Всероссийский съезд судей, а в дальнейшем — и законодательная власть.
По этому поводу Верховный Суд РФ внес на рассмотрение Государственной Думы проект федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «О судебных приставах» (пояснительная записка проекта опубликована в этом номере на с. 20 — 21).
