Защита от чужого банкротства

(Кратенко М.)

(«ЭЖ-Юрист», 2009, N 16)

ЗАЩИТА ОТ ЧУЖОГО БАНКРОТСТВА

М. КРАТЕНКО

Максим Кратенко, доцент кафедры гражданского права СФУ (г. Красноярск).

Возможно ли включение в конкурсную массу многоквартирных домов, строительство которых не было завершено застройщиком (должником)? Непродуманное решение этого вопроса может привести к социальному взрыву. Уже сейчас в производстве Арбитражного суда Красноярского края находятся дела о банкротстве более десяти строительных компаний. Аналогичная ситуация наблюдается и в других регионах России.

Гарантии

С принятием Федерального закона от 30.12.2004 N 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ» многие проблемы долевого строительства, казалось бы, ушли в прошлое. Законодатель уточнил условия, при соблюдении которых застройщик вправе привлекать денежные средства участников долевого строительства, подробно урегулировал содержание и порядок заключения договора участия в долевом строительстве, предусмотрел способы обеспечения обязательств застройщика. В соответствии со ст. 12.1 Закона N 214-ФЗ обязательства застройщика могут быть обеспечены:

— залогом предоставленного застройщику земельного участка (или права аренды) и строящегося многоквартирного дома;

— поручительством банка.

Участник долевого строительства вправе потребовать обращения взыскания на заложенное имущество при просрочке застройщиком обязанности передать объект долевого строительства либо в случае приостановления застройщиком строительства в течение шести и более месяцев. Сложно представить себе ситуацию, при которой суд обратит взыскание на незавершенный строительством многоквартирный дом по требованию лишь одного участника долевого строительства. Судя по всему, к участию в деле должны привлекаться и другие участники, поскольку продажа незавершенного строительством дома непосредственно затрагивает их права.

Наделение участников правом залога в отношении строящегося дома преследовало вполне определенную цель — обеспечить возможность продолжения (завершения) строительства в случае неплатежеспособности застройщика. При подобном развитии событий обращение взыскания на предмет залога и его последующая продажа с публичных торгов позволяют возместить участникам долевого строительства понесенные ими убытки. Объем возмещения зависит от степени готовности многоквартирного дома, количества желающих его приобрести и других факторов. В свою очередь, покупатель приобретает земельный участок и незавершенный строительством многоквартирный дом, не обремененные правами третьих лиц, поэтому вправе распорядиться ими по своему усмотрению.

В случае признания застройщика банкротом и открытия конкурсного производства права участников долевого строительства также защищены. В силу ст. 138 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, удовлетворяются в следующем порядке:

— 70% средств, вырученных от реализации предмета залога, направляется на погашение требований кредиторов-залогодержателей;

— 20% предназначены для погашения требований кредиторов первой и второй очереди в случае недостаточности иного имущества должника для погашения указанных требований;

— 10% идут на погашение судебных расходов по делу, расходов по выплате вознаграждения арбитражным управляющим и оплаты услуг лиц, привлеченных арбитражным управляющим.

Дополнительной гарантией могло бы стать обязательное страхование ответственности застройщика перед участниками долевого строительства. Летом 2006 г. в Госдуму был внесен соответствующий законопроект, однако введение обязательного страхования ответственности застройщика депутаты посчитали избыточной мерой, поскольку те же функции выполняет залог земельного участка и строящегося на нем многоквартирного дома.

Беззащитные инвесторы

Закон N 214-ФЗ не имеет обратной силы и распространяется на отношения, связанные с привлечением денежных средств участников долевого строительства для строительства многоквартирных домов и иных объектов недвижимости, разрешение на строительство которых выдано после 1 апреля 2005 г.

В незавидном положении оказались инвесторы тех домов, разрешение на строительство которых было выдано до 1 апреля 2005 г. Прежнее законодательство не только не предусматривало обязательной госрегистрации договора о привлечении денежных средств для такого строительства, но и не наделяло инвестора правом залога на участок и строящийся дом. Ничто не мешало недобросовестному застройщику зарегистрировать за собой право собственности на незавершенный строительством дом, а затем передать его в залог (на полную стоимость!) в качестве обеспечения своих обязательств перед кредиторами.

АКБ «Енисейский объединенный банк» обратился в АС Красноярского края с иском к ЗАО «Сибстоун» о взыскании задолженности по кредитному договору в сумме 16327775 руб. 11 коп. и обращении взыскания на заложенное имущество — объект незавершенного строительства.

Как установлено судом, между истцом и ответчиком был заключен кредитный договор от 28.03.2007, в силу которого истец выдал ответчику кредит в сумме 22000000 руб. Обязательства по возврату кредита обеспечены залогом объекта незавершенного строительства. Право собственности ЗАО на объект незавершенного строительства зарегистрировано Учреждением юстиции по Красноярскому краю на основании договора аренды земельного участка и проекта жилого дома переменной этажности.

Решением суда от 25.09.2008 N А33-8169/2008 иск АКБ к ЗАО удовлетворен, с ответчика в пользу банка взыскано 16327775 руб. 11 коп., обращено взыскание на объект незавершенного строительства с установлением его начальной продажной цены в размере 25000000 руб.

Таким образом, наличие у застройщика обязательств по передаче квартир в спорном доме инвесторам-гражданам не помешало суду обратить взыскание на заложенное имущество. Более того, инвесторы даже не привлекались к участию в деле.

Теоретически инвесторы могут попытаться оспорить право собственности застройщика на незавершенный строительством многоквартирный дом, последующую передачу его в залог и обращение на него взыскания, поскольку договоры о финансировании строительства квартир в составе указанного дома расторгнуты не были. Напомним, что согласно правовой позиции Президиума ВАС РФ право собственности на объект недвижимости, не завершенный строительством, подлежит регистрации только в том случае, если он не является предметом действующего договора (строительного подряда) (п. 16 информационного письма от 16.02.2001 N 59). В свою очередь, ВС РФ указал на сходство договора об участии гражданина в финансировании строительства с договором подряда.

Тем не менее предсказать исход подобного судебного спора сложно. В силу п. 4 ст. 25 Федерального закона от 21.07.1997 N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» для госрегистрации права собственности на объект незавершенного строительства заявителю достаточно представить документы, подтверждающие право пользования участком, разрешение на строительство, проектную документацию и документы, содержащие описание объекта незавершенного строительства.

В данной статье не сказано, что наличие действующего договора в отношении объекта незавершенного строительства может быть препятствием для проведения госрегистрации. Кроме того, договоры участия в финансировании строительства многоквартирного дома, заключенные до введения в действие Закона N 214-ФЗ, не подлежали госрегистрации и не отражались в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество в качестве обременений земельного участка. Поэтому у регистрирующего органа формально отсутствовали причины для отказа застройщику в регистрации права собственности на незавершенный строительством объект.

Пока право собственности застройщика на дом не оспорено в судебном порядке, существует риск включения данного объекта в конкурсную массу — при объявлении застройщика банкротом и открытии в отношении его конкурсного производства. Вероятнее всего, именно такой позиции будут придерживаться арбитражные суды.

Инвестор, не обладающий правом залога на строящийся дом, может потребовать расторжения договора с застройщиком — в целях преобразования своих притязаний в требования денежного характера. После чего его требования будут включены в реестр конкурсных кредиторов в составе третьей очереди. Однако шансы инвестора получить адекватное возмещение своих убытков близки к нулю.

Есть надежда

Учитывая незащищенность инвесторов, договоры которых не подпадают под действие Закона N 214-ФЗ, депутаты фракции от партии «Единая Россия» в сентябре 2008 г. подготовили законопроект N 98106-5 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в целях защиты прав участников долевого строительства». Данный проект предусматривает особенности продажи конкурсным управляющим имущества застройщика, объявленного банкротом:

— при продаже предприятия, в составе которого имеются земельный участок (право аренды участка), предназначенный для жилищного строительства, и (или) объекты незавершенного жилищного строительства, в отношении которых у граждан предусмотрено последующее возникновение прав собственности на жилые помещения, покупателю предприятия также переходят обязательства по постройке (созданию) такого объекта строительства и после получения разрешения на ввод в эксплуатацию этого объекта по передаче жилых помещений гражданам;

— субъект РФ или муниципальное образование по месту нахождения земельного участка (объекта незавершенного жилищного строительства) в случаях, установленных законом соответствующего субъекта РФ, в лице их уполномоченных органов имеют преимущественное право приобретения имущества должника.

К сожалению, дела о банкротстве компаний-застройщиков рассматриваются уже сейчас. Поэтому проблема требует скорейшего разрешения.

До недавнего времени суды общей юрисдикции и арбитражные суды были солидарны в том, что касается исков о признании права собственности на жилое помещение в многоквартирном доме, строительство которого не окончено. Как правило, в этих исках отказывали со ссылкой на то, что помещения в строящемся многоквартирном доме не признаются самостоятельным объектом недвижимости.

Однако в условиях финансового кризиса при бездействии со стороны законодательной власти суды общей юрисдикции все чаще встают на защиту инвесторов-граждан и удовлетворяют их требования о признании права собственности на жилое помещение в строящемся многоквартирном доме, понимая, что это последний шанс для инвесторов.

Безусловно, это не идеальное решение проблемы, а лишь вынужденный и временный вариант. Последнее слово остается за государством в лице Госдумы РФ и Президента России. В их силах придать обратную силу Закону N 214-ФЗ и наделить правом залога всех участников долевого строительства независимо от даты выдачи разрешения на строительство многоквартирного дома либо предусмотреть особенности банкротства строительных организаций и продажи объектов незавершенного жилищного строительства в ходе конкурсного производства.

——————————————————————

Интервью: Цена защиты

(«ЭЖ-Юрист», 2009, N 16)

ЦЕНА ЗАЩИТЫ

А. П. ГАЛОГАНОВ

В начале апреля в Москве состоялся IV Всероссийский съезд адвокатов. Мероприятие прошло мирно, без каких-либо эксцессов. Адвокатов стали больше интересовать не собственные амбиции, а насущные проблемы: их безопасность, оплата труда адвокатов «по назначению», вопросы оказания бесплатной юридической помощи. Специально для читателей «ЭЖ-Юрист» о Съезде рассказывает президент Адвокатской палаты Московской области, вице-президент Федеральной палаты адвокатов, президент Федерального союза адвокатов России Алексей Павлович Галоганов.

Алексей Павлович, в этом году адвокатский Съезд прошел мирно, без такого накала эмоций, который был, например, на Съезде кинематографистов. Но раньше, помнится, и у вас были скандалы. Почему они прекратились?

— Действительно, в этом году все прошло не так сумбурно, как проходило раньше. Чем это объяснить? Наверное, тем, что долгожданная консолидация адвокатуры все-таки произошла. Раньше у Федеральной палаты адвокатов и различных общественных адвокатских объединений были разногласия и взаимное недоверие. Сейчас, как все признали, такая настороженность прошла, ФПА заняла свое лидирующее место в адвокатуре. И у Гильдии российских адвокатов, и у Федерального союза адвокатов, и у многих других объединений сейчас нормальные взаимоотношения с Федеральной палатой. К тому же все вынесенные на Съезд вопросы уже обсуждались раньше, и позиция ФПА по ним отражалась в письмах в палаты субъектов. Так что все адвокаты были в курсе того, какие проблемы будут на Съезде обсуждаться и какие способы их решения будут предложены.

Адвокатские лидеры больше не делят между собой власть?

— Совершенно верно. Делить в адвокатуре нечего. Просто раньше у адвокатов было больше личных амбиций. Мы часто необдуманно «ломали копья», воевали друг с другом, вместо того чтобы направить все свои силы на созидание адвокатуры, ее становление, решение проблем, которые волнуют адвокатов.

То есть амбиции исчезли?

— Амбиции никогда не исчезнут, тем более у адвокатов. Каждый адвокат считает себя большим профессионалом!

Просто ФПА способствовала тому, что этих амбиций поубавилось. Теперь уже никто в лидирующей роли Палаты не сомневается. Мы все должны работать в одной упряжке на благо людям и адвокатуре. Не надо больше ничего делить.

Какое место занимают общественные объединения в структуре адвокатуры? Согласятся они работать вместе?

— Не исключаю, что кто-то не согласится.

Деятельность многих общественных объединений во многом дублирует функции ФПА, но ничего страшного в этом нет. Даже хорошо, что так много организаций занимается, допустим, защитой прав адвокатов, организацией конференций, олимпиад… Просто Федеральная палата адвокатов представляет адвокатуру на всех уровнях — с федерального и до субъектов, вот что важно.

Важно и то, что теперь адвокаты участвуют почти во всех государственных мероприятиях: в законопроектной работе, заседаниях коллегий Минюста, заседаниях Президиума Высшего Арбитражного Суда и так далее. То есть к нам прислушиваются. Причем в этой деятельности принимают участие представители не только ФПА, но и Гильдии, и Федерального союза адвокатов. Работы хватает всем, даже если иногда у нас у всех разные взгляды на подход к этой работе.

Алексей Павлович, а Вам легко совмещать должность вице-президента ФПА, президента Адвокатской палаты Московской области и президента Федерального союза адвокатов?

— Как раз благодаря этому совмещению нет никакого противостояния между ФПА и Федеральным союзом. Наоборот, своей деятельностью Союз пытается дополнить работу Палаты.

Например, сейчас у нас возникла такая проблема: адвокатуру исключили из научных специальностей. Огромное количество ученых лишено возможности писать кандидатские, докторские диссертации по данной специальности. Это же нонсенс! Поэтому и Федеральная палата, и Федеральный союз обратились с письмом к министру образования и министру юстиции, где просили поддержать нас в этом вопросе и сохранить нашу специальность. Здесь мы действуем сообща.

Судя по резолюциям, принятым по итогам Съезда, основные усилия адвокатов были направлены на решение трех проблем, главная из них касается достойной оплаты адвоката и «по назначению»?

— Да. Это самый больной вопрос, который волнует всех адвокатов.

Понятно, что назначаемым адвокатам сейчас мало платят. Но вот, например, президент ФПА Евгений Васильевич Семеняко считает, что дело не в деньгах — их государство выделяет достаточно. По его мнению, слишком узок круг тех лиц, которые на эту бесплатную помощь могут рассчитывать. То есть один из способов решения проблемы — расширить перечень этих лиц. А у Вас есть какие-то предложения?

— Как писал профессор Бойков, у нас в стране есть три категории бесплатных работников: зэки, солдаты и адвокаты. И до сегодняшнего дня эти слова актуальны. Совсем недавно мы были на совещании у министра юстиции, где обсуждался проект закона о бесплатной юридической помощи населению. В проекте многое нуждается в улучшении, но сам факт того, что готовится закон о бесплатной юридической помощи, радует. При этом даже Минюст согласен с тем, что платить адвокату чуть более 200 рублей за судодень — это несерьезно.

Круг лиц, которые могут рассчитывать на бесплатную юридическую помощь, действительно слишком узок: в него не входят ни доноры, ни начинающие или разорившиеся предприниматели, ни многие другие. А ведь сейчас в связи с кризисом потребность в бесплатной юридической помощи будет расти.

И еще один аспект: процедура оформления и оплаты государством бесплатной юридической помощи сейчас очень и очень забюрократизирована. Ее нужно максимально упростить — чтобы, например, безработному было достаточно предоставить справку о том, что он безработный, и сразу получить эту помощь, а не ждать месяцами, когда на его заявление благосклонно ответит Совет палаты какого-нибудь субъекта РФ. Даже сами адвокаты не хотят связываться с оформлением бумаг, им проще бесплатно проконсультировать человека. Но ведь бесплатная помощь должна быть бесплатна для граждан, а не для самих адвокатов.

Ассоциация юристов предложила при всех юридических университетах и факультетах открыть юридические клиники, где студенты могли бы оказывать помощь малоимущим. Как это соотносится с требованием Конституции о том, что юридическая помощь должна быть квалифицированной? Смогут ли такую помощь оказать студенты?

— Подобные системы юридических клиник существуют в Бельгии, Дании, Голландии. И в общем идея неплоха, особенно учитывая тот факт, что в нашей стране эту юридическую помощь кто только не оказывает: и политические партии, и правозащитные организации, и многие другие. А вот единой координации нет.

Юридические вузы есть далеко не во всех регионах России. Кого тогда там привлекать для оказания такой помощи? Если Ассоциация юристов вместе с Министерством юстиции возьмутся за этот проект, то через отделения Ассоциации в регионах и наши адвокатские структуры систему этой помощи можно было бы наладить.

Студент способен оказать помощь на начальном этапе: показать, где находится юридическая консультация, дать какие-то справочные телефоны. Можно развить многоступенчатую систему: студенты — юридические бюро — адвокаты.

Когда планируется принятие закона об оказании юридической помощи?

— Сроки перед разработчиками стоят достаточно жесткие, ведь эта идея прозвучала в Послании Президента. Думаю, что где-то до осени этот законопроект должен быть внесен в Госдуму, а к новому году принят.

Предполагается ли в законопроекте увеличивать размер оплаты адвоката «по назначению»?

— Надеемся. Во всяком случае, Министерство юстиции нашу позицию поддерживает и одобряет.

Насколько увеличится оплата?

— Хотя бы в два раза. Таким образом, она сравняется с зарплатой экспертов — 500 рублей за судодень. Это уже хорошо.

Несмотря на перенасыщенность рынка адвокатов в Москве и Московской области и проблемы оплаты труда, желающих стать адвокатами по-прежнему много?

— Да, желающих немало. Раньше у нас в Палате очередь из кандидатов образовывалась в порядке поступления заявлений. Потом мы сделали такой «Юрьев день» — прием документов раз в месяц. Эта система оказалась тоже не совсем совершенной: люди очередь занимали с вечера. Сейчас ситуация стала немного спокойнее, но все равно желающих очень много.

Я хочу до всех донести такую мысль: многие молодые юристы ошибаются, думая, что они придут в адвокатуру и все у них будет хорошо, они будут зарабатывать много денег. С работой у адвокатов сейчас очень плохо, дел нет, конкурентов предостаточно, причем конкуренты — не только адвокаты, но и юристы без адвокатского статуса. Чтобы приобрести навыки, необходимо много трудиться, повышая свое профессиональное мастерство.

Интервью провели

Наталья Шиняева, Вениамин Захаров,

газета «ЭЖ-Юрист»

——————————————————————

Интервью: Как в 25 лет юристом потопаешь, так в 45 и полопаешь (интервью с управляющим партнером коллегии адвокатов «Муранов, Черняков и партнеры» А. И. Мурановым)

(«Юрист», 2009, N 5)

КАК В 25 ЛЕТ ЮРИСТОМ ПОТОПАЕШЬ, ТАК В 45 И ПОЛОПАЕШЬ

ИНТЕРВЬЮ С УПРАВЛЯЮЩИМ ПАРТНЕРОМ КОЛЛЕГИИ АДВОКАТОВ

«МУРАНОВ, ЧЕРНЯКОВ И ПАРТНЕРЫ» А. И. МУРАНОВЫМ

— Александр Игоревич, в первую очередь не могу не спросить про кризис. Ощущает ли Ваша фирма его влияние? Каковы первые уроки и выводы?

— Ощущать кризис мы начали еще в конце прошлого года: клиенты стали отказываться от многих ранее планировавшихся ими проектов, были свернуты несколько M&A; сделок. В итоге в течение двух первых месяцев 2009 г. нас ожидал спад работы. Подобная ситуация наблюдалась, по моей информации, и в других фирмах, особенно иностранных. Некоторые из них провели и проводят серьезные сокращения. Однако в марте у нас началось резкое увеличение количества самых разноплановых проектов. Кстати, в начале года увольнения были и у нас, но мы расстались только с отстающими юристами для того, чтобы привлечь на их место новых. Но если в начале года мы отказывались от идеи привлечения новых юристов, то сейчас мы опять к ней вернулись.

Лично я отношусь к текущему кризису спокойно и даже положительно. Он поможет понять, что к чему, уберет наносное и ненужное, покажет истинную цену многим вещам и людям, включая, конечно же, и нас самих. Он откроет нам и иным думающим о будущем лицам новые возможности, а также сделает и нас, и юридический бизнес в России по меньшей мере умнее и, как я надеюсь, сильнее.

— Приведет ли кризис к слияниям и поглощениям в российской сфере юридических услуг?

— Мне кажется, что серьезные укрупнения через слияния и поглощения в сфере юридических услуг России произойдут не раньше, чем лет через пять или даже десять. Впрочем, мои оценки консервативны. Но даже если такой этап в истории этой сферы случится позднее — также не страшно.

При этом различные альянсы между российскими юридическими фирмами и адвокатскими образованиями пока также не очень востребованы. Мы еще не наигрались в полную самостоятельность и независимость. Иными словами, пока еще идет процесс самоидентификации, любые союзы a priori не предполагающий.

— В последнее время не очень понятно, что происходит с профессией и с правом вообще. На фоне деклараций об очередном укреплении роли закона кризис и связанная с ним неразбериха невольно заставляют думать о снижении роли права в жизни общества. Согласны ли Вы с таким наблюдением?

— Мне подобный пессимистичный подход не очень близок. Даже если просто посмотреть, как обстояли дела в этой сфере еще десять, двадцать лет назад, становится очевидным, что говорить о снижении роли права в жизни нашего общества не приходится. А вспомните 1917 г. или тридцатые годы прошлого столетия. По-моему, очень серьезный прогресс в нашей сфере неоспорим. Все могло бы быть хуже.

Я прекрасно понимаю, что во многом это изменения по форме, к которым печальная российская действительность умело приспосабливается. Новые мехи, а вино зачастую старое. Что делать, люди меняются медленно и воспроизводят одни и те же порядки. Чтобы увидеть перемены, в России надо жить долго.

— Вы принимали активное участие в популяризации подходов, представленных в проекте Федерального закона «Об оказании квалифицированной юридической помощи в РФ». Известно ли что-нибудь о его перспективах?

— Прошлое этого законопроекта весьма бурное, настоящее — пока спокойно-выжидательное, а будущее — достаточно туманное. Скорее всего, его не примут и даже не внесут в Госдуму, но кто знает…

Однако законопроект и так уже выполнил важнейшую задачу — он обозначил проблему, всколыхнул разные юридические слои, которые обычно индифферентно относятся к системным проблемам, помог понять, кто есть who. А это уже основа для той непростой работы над регулированием нашей сферы, которая, конечно же, будет продолжаться. Я уверен, что в том или ином виде идея введения квалификационных требований ко всем лицам, желающим оказывать в России юридические услуги на постоянной, профессиональной основе и за плату, в российском праве восторжествует. В какой форме — отдельный вопрос.

Кстати, с точки зрения использования квалификационных требований тех юристов в России, которые профессионально оказывают платные юридические услуги, но не являются адвокатами, нотариусами или патентными поверенными, также следует приравнять к чернорабочим: в России закон выдвигает квалификационные требования к огромному количеству профессионалов, включая кадастровых инженеров, водолазов и продавцов, но только не к названным юристам. Разве такое должно быть в правовом государстве?

Добавлю, что все эти моменты гораздо более подробно освещены на специальном сайте, посвященном проблематике конституционного права на квалифицированную юридическую помощь: www. constitution48.ru.

— Как идут дела по гармонизации будущих отношений с ВТО применительно к регулированию сферы юридических услуг в РФ?

— Пока в целом не очень радужно. Министерство экономического развития РФ умышленно или по неопытности и недомыслию сделало все, чтобы такие отношения не стали гармоничными. Сейчас оно упорствует в нежелании признать свои ошибки и повторяет одну и ту же мантру: «Все хорошо, прекрасная маркиза…»

Впрочем, я, возможно, сгущаю краски: сейчас мы с Федеральной палатой адвокатов работаем над созданием рабочей группы по этим вопросам с участием МЭР РФ, ФПА РФ и Минюста РФ. Будем надеяться, что все получится. Пытаемся также добиться представительства России в таком органе Международной ассоциации юристов (IBA), как Рабочая группа по ВТО. Но это также непростая задача.

— Почему Вы критикуете проект обязательств России перед ВТО в отношении сферы юридических услуг? Неужели он так плох?

— Вы знаете, директор Всемирного банка по России однажды сказала: «В средне — и долгосрочной перспективе вступление России в ВТО будет иметь позитивное значение для всех. Для всех, кто выживет». Так вот, эти обязательства не помогут российским юристам выжить. Вопрос не в том, что они не выживут (несомненно, выживут, ведь и сегодня они уже фактически работают в среде, максимально соответствующей идеологии дерегулирования, которой придерживается ВТО), а в том, почему эти обязательства по своему содержанию направлены на то, чтобы юридически закрепить доминирование иностранцев в российской сфере юридических услуг. Почему в отличие от других стран БРИК (Индии, Китая и Бразилии) российские переговорщики фактически «сдали» эту сферу, причем ни с кем даже не посоветовавшись и ничего не обсудив? Кроме того, в этих обязательствах количество юридико-технических ошибок невероятно велико.

Более того, если обязательства России перед ВТО в отношении товаров и иных видов услуг находятся с точки зрения юридического качества на том же низком уровне, что и обязательства России в отношении сферы юридических услуг, то следует говорить о том, что с юридической точки зрения итоги переговоров России в ходе вступления в ВТО как в целом, так и в отношении сфер оказания иных платных услуг являются весьма плачевными, а для российской экономики и государства еще и опасными.

Если они начнут воплощаться в жизнь, то тогда в России испытывать издержки членства России в ВТО и различные связанные с этим неудобства придется очень многим лицам.

Вот тогда-то они, равно как и Российское государство, через чеканные формулы римского права «Verba fortius accipiuntur contra proferentem» («Слова следует толковать более строго против того, кто их употребляет») и «Pacta sunt servanda» поймут с опозданием к немалой досаде для себя, что такое дух ВТО и что такое право ВТО в жестком толковании развитых государств Запада. Эти государства и чиновники ВТО дадут очень жесткий отпор всем попыткам России сослаться на то, что в ее обязательствах по недомыслию или из-за чего-то иного были допущены неточности, оплошности и ошибки.

— Что юристы и юридическое сообщество могут сделать для повышения своего статуса в обществе?

— Каждому необходимо очень качественно работать на своем месте. Сообществу нужно внятно артикулировать свои социальные и экономические интересы, еще сильнее самоорганизовываться, больше рефлектировать, планировать и, что наиболее важно, регулярно и методично реализовывать составленные планы. Маниловщина и обломовщина давно уже не актуальны.

Наконец, российским юристам пора бы задуматься о своем месте в международном разделении труда. Вспомните В. Ю. Суркова, который предложил посмотреть на мировое хозяйство как на большой завод. На этом заводе есть цеха первичной переработки, где в пыли и в чаду трудятся рабочие низшей квалификации. Есть сборочный цех, где люди в белых халатах, рабочая аристократия, производят готовые изделия. Есть бухгалтерия, инженерное бюро, где работают специалисты с высшим образованием. А есть дирекция и правление. Там заседают самые умные. Где же место российских юристов? Они в лучшем случае не более чем рабочая аристократия, если не чернорабочие.

А если взять последнее известное английское решение по иску М. Черного против О. Дерипаски, то в нем также можно усмотреть проявление геополитической конкуренции государств в правовой сфере, затрагивающей бизнес. Англо-американское право уже господствует в ней, и было бы странно, если бы суды Англии и США не стремились утвердить над ней свою юрисдикцию, не забывая подчеркнуть «варварство» иных государств, особенно когда те сами дают для этого повод. Ввиду этого с этим решением следовало бы ознакомиться всем российским судьям и высшим государственным чиновникам для того, чтобы понять, каково истинное весьма неприглядное место России в упомянутой геополитической конкуренции и на правовой карте мира: мы все еще аутсайдеры. Наши юристы, в том числе чиновники, не понимают, что в современном мире государства конкурируют не только в экономической, но и юридической сфере. Это реш ение преподает им очередной урок. Россия делает упор на «энергетическую» дипломатию, а США и Англия — на «юридическую»: мы истощаем свои недра, а они зарабатывают деньги фактически из воздуха. Они ввозят товары, а расплачиваются за них средствами, полученными от экспорта в том числе юридических услуг. Россия — наоборот. Они делают из своей страны и национального права центр юридического притяжения, а у нас во многом бездумно повторяют заклинания о примате международного права и забывают о значении национальной юридической составляющей в геополитике. Интересно, почему на Уолл-стрит и в Сити господство российских юридических фирм немыслимо, тогда как российские власти делают все для того, чтобы у нас ситуация была противоположная, а потом еще почему-то недовольны решениями, подобными упомянутому английскому решению?

— Вы являетесь последовательным сторонником ограничения возможностей зарубежных юридических фирм в РФ. Почему? Разве ограничение конкуренции не будет вредить развитию отечественного юридического бизнеса?

— Вы забыли упомянуть, что я еще являюсь последовательным сторонником ограничения возможностей и для многих российских субъектов сферы юридических услуг, поскольку предлагаю отказаться от принципа дерегулирования, порочной идеи «юридической вольницы», анархии и «дикой дивизии» и ввести в российское право квалификационные требования ко всем лицам, желающим оказывать в России юридические услуги на постоянной, профессиональной основе и за плату.

Поэтому ситуация с зарубежными юридическими фирмами в РФ — только частность. К тому же я просто ориентируюсь на подход, активно использующийся в государствах, в которых эти самые фирмы базируются. Там идея ограничения в той или иной мере допуска в сферу юридических услуг иностранных лиц считается оправданной и необходимой. Что плохого в том, чтобы перенять у этих развитых и цивилизованных стран то, что они и сами полагают разумным? Неужели мы настолько дики, что обладаем иммунитетом к такой идее?

Тезис же о вреде ограничения конкуренции в данном конкретном случае — идеологический жупел. Какая может быть конкуренция между иностранным тренированным взрослым спортсменом и российским подростком? Давайте тогда уже идти до конца и попросим для нашей страны протектората еще и в иных сферах экономики и политики.

— Как Вы относитесь к проблеме низкого качества юридического образования в России? Что реально должно быть сделано для ее решения?

— Вы знаете, я не очень большой эксперт в этих вопросах. Я преподаю только в двух учреждениях, причем очень и очень достойных — в МГИМО и Российской школе частного права. Кроме того, постоянно сталкиваюсь со многими выпускниками других российских вузов, но так получается, что все они — из числа наилучших. Полноценного же представления о ситуации во всей сфере российского юридического образования у меня не имеется. Ввиду этого мой взгляд на этот вопрос может оказаться однобоким.

Я много слышу разговоров об ужасающей ситуации, сложившейся с юридическим образованием в России, но опыт мне говорит, что проблемы его качества во многом преувеличены. Не так уж все и плохо.

Слушать разговоры о том, как все ухудшилось, мне и скучно, и забавно. Пусть жалобщики лучше почитают древнегреческую литературу, в которой сетования на падение уровня знаний и морали звучали еще задолго до Рождества Христова.

В советские времена студентов юридических вузов было меньше, а право вообще не было для общества чем-то важным, из-за чего проблемы с юридическим образованием и не бросались в глаза. Теперь учащихся стало гораздо больше, и проблемы соответственно заметнее, но не думаю, что процентное соотношение хороших и плохих студентов существенно изменилось (сейчас вот сравнил свой курс с нынешними и даже подумал, что средний современный студент МГИМО тогдашнего среднего студента МГИМО в чем-то даже превосходит). Люди всегда остаются людьми, и исходить из того, что все студенты должны быть юридическими талантами, не следует.

При этом проблем с образованием в других гуманитарных сферах не меньше, а может, и больше, но все накинулись на правоведов, предлагая закрывать юридические факультеты. На самом деле всем бы следовало быть более сдержанными и не придавать таким сетованиям характера целенаправленной кампании. Пусть уж в России будет больше людей с плохим юридическим образованием, чем с полным отсутствием юридических знаний.

Само собой разумеется, что в этой сфере достаточно проблем, и я сам вижу их каждый день в ходе своей преподавательской деятельности. Однако это проявление общих недостатков российской гуманитарной системы образования, а не только юридической ее части. И мне кажется, что ситуация является сложной применительно не к юридическому образованию самому по себе, а скорее к администрированию в сфере такого образования. Об этом сказано, например, в статье профессора Томсинова в третьем номере журнала «Закон» за этот год.

Еще раз повторю, что мой взгляд однобокий. Наверное, мне повезло, раз я больше знаю о достоинствах юридического образования в России, нежели о недостатках, а может, напротив, у меня на глазах розовые очки.

Но для меня несомненно одно: все юристы гениальными или даже просто очень хорошими быть не могут. Небольшое количество блестящих юристов невозможно без более широкого слоя очень хороших юристов. Этому слою, в свою очередь, предшествует еще более многочисленный слой просто хороших юристов. Он покоится на слое средних юристов, под которым наиболее многочисленная основа из посредственных. Это естественная социальная иерархическая пирамида. Уменьшите количество посредственных юристов — и вы сразу почувствуете резкий дефицит хороших. Поэтому те, кто говорят о переизбытке в России посредственных юристов, данный момент до конца не учитывают.

А что касается подходов к решению некоторых из таких проблем, то один из них очевиден: давайте введем в российское право квалификационные требования, о которых я уже говорил, к лицам, оказывающим юридические услуги. Вот увидите, желающих учиться на юриста станет гораздо меньше. Кстати, и нынешние проблемы с юридическим образованием во многом результат отсутствия соответствующих квалификационных требований, но уже в сфере образования.

— Александр Игоревич, какие элементы обслуживания клиента являются, на Ваш взгляд, в юридической фирме самыми важными?

— Возможность постоянно быть для клиента доступным (в том числе в 10 часов вечера в пятницу), держать слово и быть пунктуальным. Нужно информировать его о ходе движения проекта и полученных результатах, в том числе промежуточных. Не ждать пассивно инструкций, занимая позицию «А меня никто не предупреждал», но проактивно исходить из принципа «Не дай клиенту ошибиться». При случае предоставлять ему юридическую и побочную информацию, которая может быть для него любопытна или важна, причем делать это бесплатно. Наконец, использовать в общении с ним такой необыкновенно позитивный инструмент, как юмор.

— Придерживаетесь ли Вы в развитии своей коллегии адвокатов какой-то стратегии? Чего Вы хотите достичь?

— Безусловно, у нас есть и цели, и стратегия, направленная на их достижение. По нашему мнению, само по себе оказание услуг и зарабатывание денег не может быть целью юридической фирмы. Мы считаем, это следует называть задачей юридической фирмы, которую очень важно отличать от ее целей, если угодно — миссии.

Поэтому мы и не спорим с тем, что наша задача — оказание услуг и зарабатывание денег. Более того, мы в этом считаем важнейшим сверхудовлетворение требований и потребностей клиентов в ходе работы по их текущим проектам.

Однако основная наша цель — полноценно стать одними из тех лиц, которые будут серьезно вовлечены в процесс становления в России развитого сектора юридических услуг, причем конкурентоспособного на международном уровне, равно как и в процесс превращения России в одного из серьезных игроков в международной торговле юридическими услугами, в том числе за счет уяснения российскими властями идеи значимости такого сектора с внутриполитических позиций, а также с точки зрения геополитической конкурентоспособности России, и последующего следования ими такой идее на практике. Себе в этом процессе мы отводим скромную роль, связанную, например, с частичным информационным обеспечением процесса достижения данной цели, его методологией и отчасти идеологией (некоторые наработки у нас уже имеются).

Есть и менее масштабная цель: обрести статус скромного участника процесса превращения Москвы в один из основных мировых центров международного коммерческого арбитража.

Цель сугубо утилитарная — обретение нашей коллегией качеств того корпоративного инструмента, использование которого дает моральное и материальное удовлетворение, а также предоставляет возможности для реализации своего потенциала как партнерам, так и тем юристам и иным сотрудникам, которые работают с нами. Само собой разумеется, что это должен быть прежде всего такой инструмент, который удобен и полезен нашим текущим и потенциальным клиентам.

Данные цели определяют и нашу долгосрочную стратегию, рассчитанную минимум на 10, а в перспективе и на 20 лет. При этом само собой разумеется, что работа по текущим проектам со сверхудовлетворением требований клиентов и обеспечение соответствующей доходности — наша приоритетная задача.

В основе такой стратегии прежде всего лежит идея инвестиций (и не только денежных) в развитие интеллектуальных ресурсов партнеров, адвокатов и сотрудников коллегии, в их поиск, осмысление, обработку и подготовку к использованию нами и клиентами, а в конечном счете и обществом в целом. Это, конечно, не нанотехнологии, но вещь ничуть не менее перспективная.

Отдельный подаспект такой идеи: инвестиции в наши интеллектуально — и эмоционально-позитивные репутацию и имидж, а не во вхождение любой ценой в тройку или пятерку лидеров российской юридической сферы и не в заполучение во что бы то ни стало какой-то доли в этой сфере. Зависимость между положительным имиджем и вхождением в группу лидеров рынка по формальным критериям, конечно же, есть, но она, по нашему мнению, в сфере юридических услуг не такая уж и прямолинейная, как может показаться на первый взгляд. Попадание в соответствующий список российского «Форбс» нам, конечно же, также было бы интересно, но если не получится, то не расстроимся. При этом положительная репутация у нас в определенной мере уже есть, хотя ее еще можно и нужно усиливать.

Следующий аспект стратегии: при любом сценарии развития событий мы должны за счет выстроенных внутри нашей коллегии систем не просто поддерживать, но и улучшать высокое качество наших услуг. Если нам чего-то удалось и удается достичь, то только благодаря этому стабильно высокому качеству. На мой взгляд, таковым могут гордиться далеко не все субъекты, работающие в нашей сфере.

Третий момент: развитие практики, нацеленной на проекты, осложненные иностранными элементами, т. е. на проекты для иностранных лиц в России и для российских — за рубежом. Глупо не использовать знания и иной потенциал, полученные в ходе обучения мною и иными юристами нашей коллегии в МГИМО.

Четвертый момент: использование современных интернет — и цифровых технологий как для развития наших практик, так и для укрепления уже упомянутых наших репутации и имиджа. Конкретика в этом плане относится уже к нашим ноу-хау.

Пятый момент: акцент на постепенном развитии и росте, а не на быстрых скачках, влекущих риск еще больших спадов. Мы по общему правилу считаем наивными и неверными попытки «вырасти в два раза за полтора года». Мы нацелены на неспешное, но уверенное и поступательное развитие, например трехкратный рост за десять лет.

При этом я упомянул только о самых основных моментах нашей стратегии. Конечно, можно еще очень долго рассказывать Вам о ней и обо всем, с ней связанном, но, пожалуй, и на основании уже сказанного можно нарисовать картину того, кем мы себя видим лет через десять или двадцать.

Впрочем, я никогда не забываю о том, что человек предполагает, а Бог располагает.

— В одном из Ваших интервью Вы говорили о том, что деньги не попадают к тем, кто к ним стремится. Можно ли, не думая о финансовых результатах работы, создать успешную практику?

— В интервью уважаемому журналу «Фома» я сказал чуть иначе: деньги, как правило, избегают тех, кто к ним стремится. Но, кроме того, деньги избегают и тех, кто их не уважает. Как говорится, когда посылаешь деньги куда подальше, то сам туда и отправляешься. Это своеобразные «мистические» закономерности, и, конечно, из них есть немало исключений. Лично я действительно считаю, что шансов создать успешную юридическую практику, не думая о финансовых результатах работы, гораздо больше, нежели наоборот. Само собой разумеется, это сработает при условии, что вы знаете и любите право и хотите в юридической сфере реализоваться. По меньшей мере у нас было именно так. С другой стороны, не исключено, что нам во многом повезло.

В целом мне представляется, что вначале нужно уделять больше внимания не денежной отдаче, а затрате своих сил и времени на строительство практики. Однако думать о финансовых результатах работы также необходимо по крайней мере для того, чтобы иметь возможность содержать себя или семью, равно как и выполнять свои денежные обязательства, особенно перед сотрудниками. Такая вот диалектика. Я мог бы привести многие конкретные примеры, но, боюсь, тогда придется посвятить им весь номер журнала.

— Для юридического бизнеса весьма важно построение настоящей команды партнеров — собственников практики. Пришлось ли Вам пройти через какие-то трудности в процессе выстраивания этих отношений?

— Естественно, без трудностей не обошлось. Мы начинали работать в составе четырех партнеров, но по некоторым непростым причинам с двумя из них нам пришлось расстаться. Затем мы осознанно шли к тому, чтобы у нас появился третий партнер. Это и случилось в 2006 г.: им стал один из наших юристов, Николай Николаевич Степанов. Было и такое, что от нас уходили юристы, которых мы были готовы видеть в качестве партнеров. Кроме того, мы планируем, что в текущем году количество партнеров нашей фирмы увеличится. Все это непростые вопросы, но в то же время в них нет ничего сверхсложного.

— Для юристов необходимо наличие системы передачи знаний от старших сотрудников к младшим. Насколько данный аспект развития юридической практики важен для Вас?

— Он важен не только для меня, но и для всех юристов в нашей коллегии. Мы не храним свои знания в тайне, а максимально ими делимся со всеми юристами и сотрудниками, стремимся создать интеллектуальную атмосферу свободной циркуляции идей и информации. При этом мы стараемся ориентироваться не на общедоступные, а на достаточно уникальные сведения. Можно сказать, что иногда мы даже «навязываем» такие знания младшим юристам, хотя и в приемлемой для них форме.

Кроме того, мы стараемся передавать наши знания и вовне, в основном через публикации и интернет-сайты, например, www. iurisprudentia. ru (сайт действующего при нашей коллегии Института международного частного и сравнительного права), www. constitution48.ru (сайт, посвященный некоторым аспектам положения ст. 48 Конституции РФ о праве на квалифицированную юридическую помощь) и www. wto-legalservices. ru (сайт о сфере юридических услуг в России и в мире в контексте права ВТО).

Впрочем, система передачи знаний от старших к младшим — только конечный этап информационного потока. Есть же еще и начальные — поиск и обретение эксклюзивных юридических знаний и информации, а также ее обработка и осмысление, на которых мы делаем еще больший акцент. Но это отдельный, сложный вопрос.

— Есть ли какие-то сделки, судебные процессы с Вашим участием, которые Вам наиболее запомнились?

— Их немало: интересные приватизационные проекты середины 90-х годов; серия процессов в арбитражных судах о праве основных обществ давать обязательные указания дочерним обществам; банкротство банка «Менатеп»; громкая история с оспариванием конкурса на пользование недрами вала Гамбурцева в Ненецком округе, которая произошла в начале этого десятилетия; покупка в 2003 г. ОАО «Северная нефть» со стороны ОАО «НК «Роснефть»; оспаривание миллиардного поручительства ОАО «Юганскнефтегаз»; дела с участием ООО «Байкалфинансгруп»; участие в подготовке IPO ОАО «НК «Роснефть»; обращения в Конституционный Суд РФ по различным вопросам корпоративного права; многие дела о приведении в исполнение в России иностранных арбитражных решений; дело миноритарного акционера «Вымпелкома» против мажоритариев, включая «Теленор». Впрочем, и в средних, и даже в небольших сделках и делах есть свои «изюминки». Степень, с которой они врезаются в память, не всегда прямо пропорциональна величине или громкости сделки либо судебного дела.

— Какой совет Вы могли бы дать молодым людям, которые хотят стать юристами или недавно окончили юридический факультет?

— Инвестируйте время и силы в дополнительные юридические знания и практический опыт. В начале карьеры делайте своей целью не высокую зарплату, а обретение информации и навыков. Найдите себе достойного наставника — это, возможно, самое важное. У меня такие были, поэтому я об этом и говорю. Наконец, работайте по максимуму, по крайней мере первые десять лет после окончания вуза. В этот период каждый растраченный впустую год обернется для вас после 40 лет пятилеткой разочарований. Как в 25 лет юристом потопаешь, так в 45 и полопаешь.

— Многие юристы сетуют на большой объем рутины в своей работе. Есть ли у Вас какие-то приемы, секреты для того, чтобы относиться с интересом и воодушевлением к любой юридической деятельности?

— Я использую по меньшей мере четыре приема.

Первый — тайм-менеджмент и правильное планирование дел, дробление их на составные части, а также комбинирование этих дел и частей. Научиться этому невероятно сложно, и я продолжаю эту премудрость осваивать. Но в любом случае это эффективно при задействовании в целях работы вечеров и выходных, причем не так уж и редко.

Второй — умение в нужный момент настроиться соответствующим психологическим образом. Как? Это уже вопрос к психологу. Я учился этому очень долго (при помощи и книг, и специалистов) и опять-таки до конца этим мастерством еще не владею.

Третий — делегирование работы. Правда, это предполагает серьезные дополнительные денежные затраты, но я осознанно иду на них, ведь дело того стоит. Проблема только в поиске адекватных помощников. Как правило, если повезет, раз на второй или третий их можно найти (но мне везло чаще).

Четвертый прием заключается в том, что когда совсем не хочется чем-то заниматься, а делать работу надо, я намеренно заявляю соответствующим людям, что выполню необходимое в конкретный срок. А так как все привыкли, что слово я держу, то мне и приходится соответствовать. Но бывают и срывы сроков.

— Помогает ли чтение бизнес-литературы в развитии Вашей практики?

— Я давно заметил, что в этом мне помогает чтение любой литературы. У меня бывает даже так, что чтение чего-то совершенно неюридического в конечном счете оказывается очень полезным при общении с соответствующим продвинутым клиентом: в его глазах за счет прочитанного ты вырастаешь. Кроме того, большинство хороших юристов, которых я знаю, являются людьми книг (причем не только читателями, но также и писателями). Из бизнес-литературы я бы выделил книги издательства «Альпина бизнес букс» (особенно работы Дэвида Майстера) и издательства «Манн, Иванов и Фербер». Читаю по мере сил и западную бизнес-литературу, посвященную именно юридическому бизнесу. В книжных магазинах США и Англии в этом плане выбор несравненно богаче, чем в России. Ваш журнал я также отношу к полезной бизнес-литературе, поэтому читаю и его.

— Есть ли у Вас какие-то увлечения, хобби, с юридическим бизнесом не связанные?

— Конечно. Зачем себя обеднять? Это, например, литература, астрономия, головоломки, советская мультипликация, спорт, этология. Впрочем, подумав, могу констатировать, что эта часть внепроизводственных увлечений по своему объему примерно равна той части, которая все же с правом связана, пусть и побочно. Я имею в виду научные изыскания, юридическую библиофилию и библиографию, коллекционирование юридических артефактов, отражение права в литературе и искусстве, социологию юридического юмора, архивные поиски юридической информации, а также оцифровку и систематизацию оцифрованных достижений отечественной юридической мысли, чем я в последнее время интересуюсь отдельно (при этом семья с точки зрения ценностей в любом случае — вне конкуренции).

——————————————————————