(Павлов Б. Б.) («Адвокатская практика», 2010, N 1)
ПРАВДА И ЛОЖЬ В СИСТЕМЕ ЦЕННОСТЕЙ АДВОКАТСКОЙ КУЛЬТУРЫ (К 145-ЛЕТИЮ РОССИЙСКОЙ АДВОКАТУРЫ)
Б. Б. ПАВЛОВ
Павлов Б. Б., адвокат филиала N 1 МСКА, к. ф.н., Великий Новгород.
В статье рассмотрены правда и ложь в системе ценностей адвокатской культуры на примере трудов философов. Ценность правды как истины или справедливости носит и правовой, и нравственный характер. Нравственность лежит в основе права, органически с ним связана, и право, правовая деятельность немыслимы без нравственных ценностей.
Одним из важнейших направлений пути повышения адвокатской культуры <1> является научное осмысление составляющих ее ценностей как неотъемлемого элемента развития и расширения ценностного сознания. ——————————— <1> См. подробнее об аксиологическом понятии адвокатской культуры: Павлов Б. Б. К вопросу об адвокатской культуре: Сб. материалов IV Всероссийской научно-практической конференции «Адвокатура. Государство. Общество». М., 2007. С. 63 — 71.
В соответствии с аксиологическими представлениями адвокатская культура, являясь частью национальной правовой культуры, имеет в своей основе те же базовые правовые и нравственные ценности: ценности-цели и ценности-средства. От выбора же ценностей, их уровня и иерархии в практической деятельности зависит и уровень культуры как цели развития общества и его жизнеспособность. Право тоже элемент культуры и необходимо для защиты всех и каждого, поэтому участие правозащитников-адвокатов в судебном процессе наряду с основными задачами российской адвокатуры призвано не только гарантировать реализацию конституционного права граждан на судебную защиту и оказание квалифицированной юридической помощи в отстаивании своих прав и свобод, законных интересов как ценностей средств, но и «обеспечивать их качество, «уважение к праву и верховенство права» <2>, воплощение права как ценности цели. Поэтому феномен адвокатской культуры, как совокупности ценностей специфической адвокатской деятельности, направлен также на формирование положительного образа права в судебном правоприменении и тесно связан с проблемой правопонимания как процесса постижения ценностей права. ——————————— <2> Грудцына Л. О верховенстве права и задачах юристов // Адвокат. 2007. N 8.
Как отмечал русский дореволюционный философ-правовед Н. Н. Алексеев, «право есть область ценного, а не область истин чистого разума» <3>. Современная российская философско-правовая мысль устанавливает: «…тот факт, что в основе права лежит совокупность ценностей, бесспорен» <4>. Правовая (юридическая) аксиология предполагает в связи с этим различение соотношения права и закона <5>, требующего научного и законодательного развития. Отрадно, что при этом указанная идея получила поддержку гаранта российской Конституции. В своих предвыборных выступлениях президент России Д. Медведев, отмечая существование «пренебрежения к праву», «правовой нигилизм» как «особенность нашего национального характера», в то же время убедительно говорил о новом аксиологическом аспекте понимании права, давая ему формулировки: «письменная форма справедливости», «писаный разум», подчеркивая, что «для права очень важна не только оболочка, его формальный вид, но и истинное содержание тех норм, которые облечены в правовую форму, их нравственность и человечность» <6>. ——————————— <3> Алексеев Н. Н. Основы философии права. СПб., 1999. <4> Сорокина Ю. В. К вопросу о ценностях права // Философия права. 2007. N 2. С. 11. <5> См., в частности: Концепция судебной реформы в РСФСР / Сост. С. А. Пашин. М., 1992. <6> Тост Дмитрия Медведева // Российская газета. 28.03.2008. N 67.
Но помимо детерминации ценностей и их характера необходима и аргументация в их поддержку. В продолжение указанной тематической линии видится актуальным и показательным исследование диады ценностных антиподов правды и лжи, занимающих в иерархии правовых и нравственных ценностей наряду с категориями справедливости, равенства и свободы заметное место. Актуальность обсуждения данных ценностных предпочтений видится в свете сложившейся в настоящее время совокупности этических проблем в обществе, правоприменительной практике, правосудии, порой именуемых нравственной деградацией, сопровождающейся разрушением правовой системы, падением престижа права и заменой его суррогатом. Серьезно затрагивают эти проблемы и адвокатское сообщество. Нередки высказывания следующего характера: «…история права самым убедительным образом свидетельствует о том, что те, кто создает законы, и те, кто обеспечивает их исполнение, немалую долю своих усилий употребляют на то, чтобы этим законам можно было придать превратный смысл всегда, когда возникает в этом необходимость, а возникает она часто» <7>. Или еще резче: «…адвокаты и юристы давно превратились в совершенно аморальных людей, помощников преступников. Для адвокатов понятия справедливости не существует. Кто платит деньги, того и надо защищать, вне зависимости от его реальной виновности или невиновности. Основной принцип адвокатов: «правда никому не нужна». Для них процесс правосудия — всего лишь игра. А законы — это правила игры. И эти правила и моральные аспекты никто не обсуждает» <8>. Исторически в России родились пословицы, которые повторяют и в наше время: «Закон что дышло — куда повернул, туда и вышло», «Закон что столб — пройти нельзя, а обойти можно», «Судья что плотник, что захочет, то и вырубит» <9> и другие. Созвучны с этим и мысли теоретика права А. С. Александрова, постулирующего, что «право — это текст и ничего больше» <10>. ——————————— <7> Гитин В. Г. Энциклопедия шокирующих истин. М., 2004. С. 193. <8> Истархов В. А. Удар русских богов. М., 2001. С. 124. <9> См.: Даль В. И. Пословицы русского народа. М., 2000. <10> Александров А. С. Введение в судебную лингвистику. Нижний Новгород, 2003.
Более того, актуальным остается и известное определение права классиков марксизма, как «Ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса» <11>. Живучесть этого явления объясняет рассуждение Томаса Гоббса, что «учение о праве и справедливости постоянно оспаривается как пером, так и мечом, между тем как учение о линиях и фигурах не подлежит спору, ибо истина об этих последних не задевает интересов людей, не сталкиваясь ни с честолюбием, ни с их выгодой или вожделениями. Я не сомневаюсь, — писал Гоббс, — что если бы истина, что три угла треугольника равны двум углам квадрата, противоречила чьему-либо праву на власть или интересам тех, кто уже обладает властью, то, поскольку это было бы во власти тех, чьи интересы задеты этой истиной, учение геометрии было бы если не оспариваемо, то вытеснено сожжением всех книг по геометрии» <12>. ——————————— <11> Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии. Соч. Т. 4. С. 443; Т. 3. С. 322; Т. 8. С. 208. <12> Гоббс Т. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1991. С. 70.
Происходящие в правовом поле России процессы по девальвации общепризнанных правовых и нравственных ценностей очень напоминают проявление современной западной теории постмодерна, сторонники которой утверждают, например, что неправильно думать, что у нас есть какая-то индивидуальность и мы выражаем ее через язык. Напротив, язык существует до нас, мы наследуем его, поэтому язык определяет нашу индивидуальность. «Я» — это продукт языка. «Я» — это фикция, то, как мы видим мир, определяет язык, мы не делаем выбор в жизни, в том числе моральный выбор, — язык делает его за нас. Он определяет наше видение ситуации, те возможности выбора, которые мы видим. Нет также «объективной реальности. Реальность — это социальный конструкт», она сконструирована. В постмодернизме утрачена вера в общие (единственно верные) утверждения относительно смысла жизни человека и общества, отсутствует сама идея «цели», или «значения». Никакой «объективной истины», никаких «объективных ценностей». Нет линейного развития истории, нет исторического прогресса. Нет никакой «природы человека», нельзя сказать, что истинно, что является благом. В юриспруденции постмодернисты предлагают полную деконструкцию права. По их мнению, традиционная теория права — это типичный метанарратив, проявление доминирующего дискурса. Под деконструкцией права понимается обнажение его фрагментарности, отсутствие в нем целостности и последовательности, подчеркивают интерпретативный характер правовой реальности. Постмодернисты отрицают возможность истины, объективности и справедливости в морали и праве, возможность основывать право на принципах честности, справедливости, равенства, которые мы все разделяем и которые служат интересам всех. Их представления основаны на идеях морального релятивизма и скептицизма — идеях о том, что нет общечеловеческих ценностей, все ценности относительны. Они утверждают, что моральные и правовые ценности — это всего лишь выражение (и прикрытие) политических отношений господства и доминирования. Основная идея, что право — это игра власти и манипуляции, мир закулисных игр. Истина, рациональность и моральные ценности используются участниками правосудия только инструментально — если они помогают эффективно манипулировать присяжными <13>. ——————————— <13> См. подробнее: Моисеев С. В. Философия права. Новосибирск, 2004.
Отголоском данной теории, на наш взгляд, является идея состязательного процесса, облагороженная процессуальными кодексами и международным правом на справедливое судебное разбирательство, но устанавливающего не объективную истину, а некую судебную истину, т. е. то, что участники процесса формально смогли доказать в ходе судебных заседаний. В условиях неравенства в возможностях сторон состязание не может быть равным и правдивым. В связи с этим проблемным видится и идея легализации сделок с правосудием. Однако без возрождения здоровой нравственности вернуться к нормальным человеческим отношениям и правопорядку стало невозможно в принципе. Еще Гораций заметил: «Какую пользу могут принести законы в обществе, в котором нет нравственности…». Именно этим также обусловлено обращение к нравственным ценностям, их отстаиванию и поискам способов воздействия на сознание. Современная адвокатура должна найти способ для очищения. Главный способ — возрождение профессиональной нравственности и культуры <14>, ее лучших национальных особенностей и проявлений. ——————————— <14> См.: Адвокатская деятельность и адвокатура в России: В 2 ч. / Под общ. ред. И. Л. Трунова. М., 2006. С. 400 — 401.
В русской философии права вопрос о соотношении права и нравственности всегда был одним из главных, а общественное сознание на Руси на протяжении веков формировалось как этикоцентристское. Именно нравственная составляющая обусловливает социальную ценность юридической профессии как никакой иной <15>. ——————————— <15> См.: Сорокин В. В. Понятие и сущность права в духовной культуре России. М., 2007. С. 123.
По мнению большинства исследователей, ценность правды как истины или справедливости носит и правовой, и нравственный характер. Нравственность лежит в основе права, органически с ним связана, и право, правовая деятельность немыслимы без нравственных ценностей. Как отмечает исследователь М. В. Черников, «концепт правды в русской культуре занимает место мировоззренческой категории, выступающей высшим легитимирующим началом для деятельности человека как в его индивидуально-экзистенциальном, так и в его социально-политическом бытии. Без учета философии правды ущербна картина русской ментальности, русского общественного сознания и правосознания» <16>. «Правда» всегда принадлежала к миру идеальных, духовных ценностей русского народа, была его духовной потребностью <17>. Поэтому «правда является нравственной основой права в России» <18>. ——————————— <16> Черников М. В. Концепты правда и истина в русской культуре: проблемы корреляции // ПОЛИС. 1999. N 5. С. 43 — 61. <17> См.: Знаков В. В. Психология понимания правды СПб., 1999. <18> Сорокин В. В. Указ. соч.
Выбор в пользу правды-истины сделан и в законодательстве об адвокатуре. Соблюдение принципов профессиональной этики — обязанность каждого специалиста, наделенного статусом адвоката и приведенного к присяге соответственно Закону об адвокатской деятельности и адвокатуре. Эти принципы-ценности мы обнаруживаем в Кодексе профессиональной этики адвоката: п. 1 ст. 4: «Адвокаты при всех обстоятельствах должны соблюдать честь и достоинство, присущие профессии»; п. 3 ст. 4: «В тех случаях, когда вопросы профессиональной этики адвоката не урегулированы законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, адвокат обязан соблюдать сложившиеся в адвокатуре обычаи и традиции, соответствующие общим принципам нравственности в обществе»; ст. 8: «При осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно и добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми незапрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом»; п. 1 ст. 10: «Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя». Честь — «совокупность высших морально этических принципов личности (честность, порядочность, добросовестность и т. п.)». Честный, честно означает: «1) отличающийся неспособностью врать, открытостью, прямотой, свойственной такому человеку, искренний, правдивый; 2) не способный украсть, смошенничать, не допускающий обмана, мошенничества; 3) добросовестный, усердный, такой, на которого можно положиться, основывающийся на правдивости и порядочности; 4) не запятнанный в чем-либо предосудительном, не опороченный» <19>. Антиподом истины-правды является ложь — неправда, намеренное искажение истины, обман <20>. ——————————— <19> Современный толковый словарь русского языка. СПб., 2004. С. 924. <20> См.: Там же. С. 324.
Таким образом, честное поведение адвоката как обязанность — это поведение, основанное на ценностях истины, правды, правильности, не связанное с ложью. Тем не менее проявление лжи и обмана в адвокатской деятельности — очень серьезная проблема. Ложь может проявляться и как в определении правовой позиции, и как в подтасовке показаний свидетеля, и в неоправданных обещаниях. Зачастую это связано не только с некомпетентностью и недисциплинированностью, низкими моральными качествами адвокатов, а просто с корыстными интересами, когда стремление заработать всеми возможными путями заставляет забыть моральные ограничения и свои этические обязанности, страх разоблачения. Юристам же должно быть известно, что обман в праве — намеренное введение другого лица в заблуждение с целью извлечения материальной или иной выгоды. Если обман носит общественно опасный характер, виновный подлежит уголовной ответственности. Предпочтение лжи можно объяснить атмосферой допустимости ее и терпимости к ней, легкостью достижения результата, отсутствием осуждения, должной реакции общества и даже теоретического обоснования оправданности. Представляется, что причина допустимости лжи — в первую очередь следствие ее проявлений в высших эшелонах власти, задающих непроизвольный ориентир. В первую очередь вскрытая ложь — разоблачения советского периода, затем неисполненные обещания наподобие «лечь на рельсы…», современные противоречия конституции в социальном государстве: издание законов, умаляющих права и свободы граждан, зарплаты и пенсии ниже прожиточного минимума, антитворчество судов и прокуратуры на основе теневого права, их безответственность и безнаказанность, процветание коррупции и др. Обман представителей государства трижды аморален. Ложь как искушение проникает в правовую деятельность, разъедает ее, как коррозия металл, меняя, деформируя сознание, разрушая личность и общество, веру в реальность окружающего мира. Ложь не созидательна, она деструктивна и губительна, последствия ее для общества не могут быть позитивными в принципе. Оправданность лжи крайне редка и может быть связана с крайней нуждой, ложью «во благо высшего», способом противодействия злу. Но может ли ложь быть ценностью? Одна из десяти божественных заповедей категорически утверждает: «Не лги». И тем не менее ложь живуча и активно борется за свои позиции. Это объясняется порой скорым успехом от лжи, сильным ее искушением при трудноразрешимых вопросах. И обман поэтому остается существенным фактором общественных и правовых отношений. При этом даже западные ученые, воспитанные на кантовской традиции уважения к честности и правдивости в личных и общественных отношениях, признают, что иногда человек попадает в ситуации, в которых внешние обстоятельства сильнее внутреннего морального категорического императива <21>. Известный адвокат Эмиль Абашин учит в своих популярных брошюрах (советы адвоката): «…можно не говорить всю правду — как известно, прямо летают только вороны», Генрих Гейне говорил: «Честность — исключительно хорошая вещь, когда все вокруг честные, а ты один — жулик». Геннадий Малкин с долей шутки констатирует: «В честной борьбе побеждает жулик». Но в каждой шутке есть доля правды. Или необратимо изменились исторические условия и объективные категории? ——————————— <21> См. подробнее: Знаков В. В. Психология понимания правды. СПб., 1999.
Ценности — неотъемлемый элемент всякой деятельности. Понимание (правды) неразрывно связано с ценностями, а по сути это подведение под ценность. «Правда — это интуиция ценности» (Б. П. Вышеславцев). И. Кант трактовал ценность в отрыве и противостоянии к миру сущего как эмпирического бытия, где царят причинно-следственные связи и необходимость, в значении нормативном и регулятивном как априорные императивы разума — цели, требования, формулы и максимы должного. В современной аксиологии в общем смысле под ценностью понимается «все то, что позволяет людям удовлетворять их желания, потребности и интересы и заставляет прилагать усилия по их достижению, созиданию, сохранению и приумножению» <22>, «как общезначимый вид межсубъектных отношений, реализующихся в жизни человека и общества через значимость, норму и идеал, как основа и ядро культуры» <23>. ——————————— <22> Бачинин В. А., Сальников В. П. Философия права: Словарь. СПб., 2000. С. 351. <23> Выжлецов Г. П. Аксиология культуры. СПб., 1997.
По мнению американского теоретика права Джона Финниса, «ценности не могут быть доказаны, но могут быть подкреплены данными наблюдений и диалектическими аргументами» <24>. Р. Карнап утверждал: «Ценностные суждения… не являются ни истинными, ни ложными. Они ничего не утверждают, и их невозможно ни доказать, ни опровергнуть» <25>. Своеобразие аргументации в поддержку ценностей остается пока недостаточно исследованным. Как отмечает А. А. Ивин, проведение четкого различия между описаниями и оценками — предпосылка правильной трактовки ценностей. Лучший способ убеждения — абсолютное или сравнительное обоснование. Способами обоснования оценочных утверждений, неприложимых к описаниям, являются: целевое подтверждение, оценки могут быть составными элементами актов понимания, параллельных актам объяснения, оценка может быть обоснована путем дедукции ее из других оценок. Убеждение касается высказывания (утверждения) и представляет собой веру в то, что данное высказывание должно быть принято в силу имеющихся оснований <26>. ——————————— <24> Цит. по: Мартышина О. В. Проблемы ценностей в теории государства и права // Государство и право. 2004. N 10. С. 5. <25> Carnnap R. Philosophy and Logical Syntax. L., 1935. P. 24 — 25. <26> См. подробнее: Ивин А. А. Теория аргументации М., 2000.
Ценность правды утверждает в первую очередь народная мудрость на протяжении веков, выраженная в пословицах и поговорках. Одно из высших представлений Святой Руси: «Не в силе Бог, а в правде»; «Не ищи правды в других, коль в тебе ее нет»; «Дело делай, а правды не забывай»; «Правда суда не боится»; «В ком правды нет, в том добра мало»; «Право есть правда, преломленная в социальной обыденности» (Н. А. Бердяев). По Ф. М. Достоевскому, правда — высший идеал общественного устройства. У В. С. Соловьева правда — это добро. Ценности правды-истины отдается должное и у других народов: «Истина — солнце разума» (Л. Вовенарг); «Искренность — мать правды и вывеска честного человека» (Д. Дидро); «Кто лгать привык, тот лжет в безделице и в деле» (И. Хемницер); «Уважение к истине — начало премудрости» (А. Герцен); «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Евангелие от Иоанна, 8.32). Исключительно самобытное русское слово «право», не имеющее прямых аналогов в других языках, имеет этимологически источником своего происхождения, наряду с понятиями «прямой», «правильный», «добрый», «честный», «порядочный», «должный», слово «правда». В. Даль под словом «правда» дает определение: «праведность, законность, безгрешность». В словаре А. Ушакова «правда — 1. То, что соответствует действительности, что есть на самом деле, истина… 3. Идеал поведения, заключающийся в соответствии поступков требованиям морали, долга, в правильном понимании и выполнении этических принципов». Ценности правды-истины и правды-справедливости тесно связаны с категорией совести. Совесть как здоровое ценностное сознание является основой человеческой нравственности и права в целом. Совесть указывает на лучшее, должное, истинное, более ценное в моральном и правовом выборе, на более высокие ценности. «Совесть как таковая есть утверждение безусловной и всеобщей правды над нами, притом правды жизненной, ибо вся наша жизнь должна ей следовать» <27>. «Совесть есть живая и цельная воля к совершенству» <28>. Совесть отдаст предпочтение правде, а не лжи. ——————————— <27> Трубецкой Е. Избранные произведения. СПб., 1998. С. 65. <28> Ильин И. А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 1. М., 1993. С. 114.
Таким образом, правовое действие, правовое решение немыслимо без нравственности, без правды, в противном случае они таковыми не являются. Поэтому адвокат как защитник права, правовых ценностей, личности как части общества не может строить свою деятельность на иных категориях, являющихся антиподами ценностей. И как показывает практика, это в большинстве случаев оправдывается даже в сложных в судебных процессах, доказывая объективную силу этих категорий. С уверенностью можно сказать, что без правды нет и права. Используя ценность правды-истины как средство в достижении цели — правового решения суда, следует рассматривать это соотношение цели и средства как равнозначные компоненты единого ценностного континуума, подчиненного общим нормам морали и права. Поэтому между ними не допускаются аксиологические разрывы, и благая, справедливая цель требует для своего достижения столь же благих и справедливых средств. Любая, даже самая незначительная примесь имморальности в содержании средств падает тенью на цель, оскверняет и лишает ее благородства и величия и в целом даже положительной значимости. В подходе, предполагающем, что цели и средства являются самостоятельными социальными формами, способными к автономному сосуществованию, которые не обязательно связывать общими нормативными критериями, могущими соотноситься как этически полярные оппозиции, допускается использование для достижения благих целей имморальных и противоправных средств (в нашем случае — ложь), которые под сенью высокой задачи как бы теряют свою мрачную окраску. В таком соотношении применяется известный тезис И. Лайолы и Н. Макиавелли «цель оправдывает средства». Неприменимость данного тезиса к нашей ситуации очевидна, рассматривая истину как составляющую права, которая не может быть замещена на свою противоположность, меняя его содержание на знак минус, создавая неправо. Судебное решение, построенное на фактах, искажающих действительность, лишенное нравственности, базовых правовых ценностей, следует рассматривать равноценно существенным нарушениям норм материального и процессуального права как неправовое. Это решение является конструктом правовых терминов, не порождающих позитивную реальность, а ее разрушающих. Без придания должной ценности истине невозможно дальнейшее развитие правосудия, достижение его «прозрачности». Критики постмодернизма указывают, что постмодернизм — философия отчаяния, ложное и по своей сути человеконенавистническое учение, опирающееся на крайне сомнительные философские основания, как моральный релятивизм и скептицизм. Но всякий релятивизм — это самоопровергающее учение, так как если все относительно, то релятивизм тоже входит в это «все». Аргумент о том, что нет объективности в морали, — ложен. Из того, что одни думают, что Земля круглая, а другие — что она плоская, еще не следует, что нет истины в географии. Как отмечал Дж. Финнис, современные исследования по антропологии показали, что все человеческие сообщества демонстрируют заботу о ценности человеческой жизни; во всех сообществах самосохранение в общем и целом признается как законная мотивация действия. Все человеческие общества расценивают продолжение рода как благо, за исключением особых обстоятельств. Все общества демонстрируют заботу об истине. Все общества отдают предпочтение ценности сотрудничества, ставят общее благо на первое место по сравнению с индивидуальным благом и ценят справедливость внутри групп. В той или иной форме религия универсальна <29>. ——————————— <29> См.: Finnis J. Op. cit. P. 164 — 165.
Другие исследователи указывают и на иные общечеловеческие ценности, поскольку общность фундаментальных условий существования порождает общие ценности. Нельзя согласится и с тем, что в праве нет ничего, кроме господства и подавления, манипуляции и лжи. И Маркс, и Энгельс признавали, что государство (соответственно, и право) даже в классовом обществе выражает не только классовые, но и общечеловеческие интересы. Немало пишется о праве как объективной категории. Однако вопрос, как найти эффективные пути преодолеть представления о праве как «мере политической», иллюзии и мире обмана и манипуляций, остается открытым. Оптимистично и программно звучит мысль русского философа права Н. Н. Алексеева: «…если совершенен правовой субъект, если он правильно переживает и осуществляет правовой опыт и воплощает его результаты, положительная система права по содержанию своему не может быть несовершенной» <30>. При этом, добавляет Н. Н. Алексеев, следует помнить старую формулу схоластики «Est autem lex honesta, justa, possibilis, secundum naturam, secundum patriare consuetudinem, loco temporique cpnveniens, necessaria, utilis, manifesta quoque, ne aliquid per obscuritatem in captionem contineat, nullo privato commodo, sed pro communi civium utilitate conscripta» («И этот закон достойный, справедливый, сильный, отвечающий потребностям природы и отчизны, соответствующий месту и времени, необходимый, полезный и очевидный, установленный не ради удержания в плену невежества и не ради личного блага, а для пользы гражданского общества»). ——————————— <30> Алексеев Н. Н. Основы философии права. СПб., 1999. С. 224 — 225.
Таким образом, без восприятия права как ценности, убежденности в невозможности понимания права и адвокатской культуры без познания их ценностей и внедрения их в свое мировоззрение невозможно правильное определение правовой позиции, а следовательно, и невозможно честное и добросовестное, квалифицированное и принципиальное, своевременное и эффективное исполнение адвокатом своих обязанностей по активной защите прав, свобод доверителей, невозможно совершенствование и развитие права в интересах личности, общества, государства.
