Some qualification issues of animal cruelty (Article 245 of the Criminal Code) V. S. Miroshnichenko
Miroshnichenko Vitaly Sergeevich, Deputy of the Moscow regional environmental prosecutor, postgraduate student of the Academy of General Prosecutor’s Office.
The author examines some of the ambiguous provisions of Art. 245 of the Criminal Code, complicating its use in practice.
Key words: animal; sadistic methods; selfish motives; death and injury of the animal.
Норма, предусматривающая уголовную ответственность за жестокое обращение с животными, предполагает посягательство на отношения, связанные с общественной нравственностью. Бессмысленное уничтожение животных, их истязание и мучение не только оскорбляют нравственные чувства граждан, но и развивают в них такие отрицательные качества, как жестокость и душевная черствость, равнодушие к страданиям живого существа, а также способствуют формированию садистских наклонностей <1>. Не отрицая необходимости криминализации жестокого обращения с животными, следует заметить, что ст. 245 УК РФ содержит спорные и неясные положения, затрудняющие ее применение на практике. ——————————— <1> См.: Курс уголовного права в пяти томах. Том 4. Особенная часть / Под ред. Г. Н. Борзенкова, В. С. Комиссарова. М., 2002. С. 209.
Так, первым значимым вопросом является определение содержания предмета указанного преступления. В самой норме законодатель в качестве предмета преступления назвал животное. При этом никаких иных пояснений не предлагается. В других положениях уголовного закона разъяснений признака «животное» также нет. Обращаясь к иным нормативным актам, становится очевидным отсутствие нормативного описания термина «животное». В Федеральном законе от 24 апреля 1995 г. N 52-ФЗ «О животном мире» <2> используется термин «объект животного мира». Под данным объектом в ст. 1 этого Закона понимается организм животного происхождения без каких-либо иных пояснений. Федеральный закон от 24 июля 2009 г. N 209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» <3> подробно определяет виды животных, относящихся к охотничьим ресурсам (ст. 11). В ст. 245 УК РФ нет ссылок на охотничьи качества предмета преступления, поэтому использование этого Закона не представляется возможным. Таким образом, для определения характера предмета преступления, закрепленного в ст. 245 УК РФ, необходимо обратиться к этимологическому смыслу понятия «животное». Языковое значение раскрывает животное как живое существо, способное двигаться и чувствовать <4>. К таковым существам следует относить зверей, птиц, рыб, пресмыкающихся и другие организмы, в том числе простейших (насекомых, моллюсков, ракообразных и т. д.). ——————————— <2> СЗ РФ. 1995. N 17. Ст. 1462. <3> СЗ РФ. 2009. N 30. Ст. 3735. <4> См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 2008. С. 2546.
Однако в теории отечественного уголовного права доминирует точка зрения, согласно которой к предмету указанного преступления допустимо относить только высших животных, т. е. млекопитающих и птиц <5>. Данная позиция обосновывается ссылкой на объект преступления. Для посягательства на общественную нравственность боль и мучения животного должны быть очевидны при внешнем наблюдении. Таковое возможно только при жестоком обращении с высшими животными <6>. Обозначенная точка зрения выглядит весьма спорной. Пресмыкающиеся (ящерицы, змеи и т. п.) также чувствуют боль и реагируют на нее аналогично млекопитающим и птицам. Отсюда вполне логичный вопрос: почему жестокое обращение с мышью (или другим млекопитающим) преступно, а со змеей нет? Почему общественная опасность в первом случае есть, а во втором отсутствует? Никакого логичного и аргументированного ответа здесь дать невозможно. Как кажется, смысл ст. 245 УК РФ заключается не в воздействии на какой-то конкретный вид животного, а в наличии внешне наблюдаемых страданий живого организма. Поэтому в качестве предмета жестокого обращения с животными, на наш взгляд, следует рассматривать любой организм, относящийся к царству животных. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (отв. ред. В. М. Лебедев) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2007 (7-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— <5> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. М. Лебедев. М., 2010. С. 310. <6> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А. В. Бриллиантова. М., 2010. С. 245 — 246.
Второй вопрос заключается в характеристике садистских методов. Этот признак является одним из альтернативных признаков, наличие которых криминализирует жестокое обращение с животными наряду с корыстными или хулиганскими побуждениями или совершением деяния в присутствии малолетних. В теории отечественного уголовного права под садистскими методами в целом понимается применение изощренных действий, когда виновному доставляет удовольствие наблюдать мучения животного (например, систематическое нанесение побоев, причинение многочисленных мелких травм, воздействие огнем и иные подобные действия, причиняющие животному особую боль) <7>. Данная точка зрения, описывающая проявление садизма в обращении с животными, вполне справедлива. Но в данном случае описываются чувства лица, причиняющего страдания животному, т. е. речь идет о мотиве преступления. Законодатель в ч. 1 ст. 245 УК РФ указал признак метода, а не мотива. Метод — способ совершения преступления и соответственно признак объективной стороны. В связи с этим описание садистских методов недопустимо через побуждения лица. Однако если в характеристике садистских методов ограничиться только истязанием животного <8>, то как отличить садистский метод от общей жестокости при обращении с животными? В данном случае садистский метод — это особая жестокость. Но такая характеристика очень субъективна, нет никаких четких критериев для разграничения общей жестокости и особой жестокости. Исходя из этого, признак садистских методов субъективен и в целом бесполезен. ——————————— <7> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А. В. Бриллиантова. М., 2010. С. 246. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. А. А. Чекалина, В. Т. Томина, В. В. Сверчкова) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2007 (4-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— <8> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. Т. Томина, В. В. Сверчкова. М., 2010. С. 286.
Представляется, что законодатель включил признак садизма при жестоком обращении с животными именно по причине того, что некоторые лица мучают животных для получения удовольствия. Не случайно садизм рассматривается как половая перверсия <9>. Поэтому совершенно обоснованно следует оценивать проявление садизма через желание получить удовольствие при наблюдении за страданиями животного. Законодатель в данном случае неудачно отобразил свою цель при формулировании нормы, закрепленной в ст. 245 УК РФ. Садизм должен быть не способом, а мотивом преступления. На этом основании редакцию ч. 1 ст. 245 УК РФ, на наш взгляд, необходимо изменить, заменив термин «садистские методы» на «садистские побуждения». ——————————— <9> См.: Кернберг О. Агрессия при расстройствах личности. М., 1998.
Третий вопрос связан с неясностью содержания признака «корыстные побуждения». В юридической литературе высказывается мнение о том, что корысть в рассматриваемом преступлении — это стремление к обогащению за счет демонстрации боли животного (в частности, при проведении собачьих боев) <10>. Не оспаривая данное мнение, полагаем, что столь ограничительное понимание корысти при жестоком обращении с животными недопустимо из-за редакции нормы. Корысть в отечественном уголовном праве может пониматься в двух смыслах: 1) как стремление к обогащению (например, при хищениях) <11> и 2) как желание избежать расходов (например, в ст. 165 УК РФ) <12>. В ст. 245 УК РФ прямого указания на значение термина «корыстные побуждения» не содержится, и поэтому понимать его надо в обоих смыслах. Таким образом, к преступлениям, предусмотренным ст. 245 УК РФ, нужно относить случаи жестокого умерщвления животных лицом, отказавшимся в целях экономии от услуг специалиста-ветеринара. В данной ситуации лицо причиняет страдания животному из-за своего неумения гуманно умерщвлять животных. Если такое поведение оценивать как преступное, то жестокое (в связи с отсутствием навыка) умерщвление животного с целью съесть также необходимо квалифицировать как преступление. В этой ситуации лицо ведь могло нанять специалиста по забою животных. Однако такая трактовка жестокого обращения с животными начинает приобретать абсурдность. Выращенное для забоя животное в принципе будет умерщвлено, и нет общественной опасности в том, что забой произойдет не совсем удачно. Из этого следует, что предусмотренная в ст. 245 УК РФ формулировка корысти неудачна. Для реализации идеи законодателя о недопустимости эксплуатации страданий животного необходимо использовать признак корысти только в смысле стремления к обогащению. В связи с этим уместно изложить этот признак аналогично тому, как это сделано для хищений, т. е. как корыстную цель. В этом случае будет внесена ясность в содержание рассматриваемого признака. ——————————— <10> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А. В. Бриллиантова. М., 2010. С. 246. <11> См.: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. А. И. Рарога. М., 2005. <12> См.: Там же.
Само по себе жестокое обращение с животными, повлекшее их гибель или увечье, не является преступлением. Содеянное криминализировано законодателем только при обязательном наличии одного из четырех признаков: садистские методы, присутствие малолетних, корыстные или хулиганские побуждения. В соответствии со ст. 230.1 УК РСФСР 1960 г. преступлением считалось жестокое обращение с животными, повлекшее их гибель или увечье, а равно истязание животных, совершенное лицом, к которому в течение года была применена мера административного взыскания за такие же действия. Из сказанного следует, что в прошлом законодатель криминализировал причинение гибели или увечья животному при жестоком обращении с ним, а также жестокое обращение с животным без этих последствий, но при наличии административной преюдиции. Такая позиция законодателя представляется более оправданной, чем в современном уголовном законе. Жестокое обращение с животным уже само по себе подразумевает низменные мотивы поведения человека и соответственно имеет очевидную социально негативную характеристику. Здесь не требуются дополнительные признаки, которые повышают общественную опасность содеянного. Налицо ненужное дублирование законодателем качеств преступления. Это только увеличивает казуистичность нормы и сужает сферу ее применения. Исходя из сказанного, представляется уместным в ч. 1 ст. 245 УК РФ сформулировать состав преступления без четырех указанных признаков. Их можно ввести в ст. 245 УК РФ в качестве квалифицирующих. Относительно административной преюдиции следует заметить, что действующий КоАП РФ не имеет нормы о жестоком обращении с животными. Такое положение недопустимо, так как по смыслу ст. 245 УК РФ преступлением является жестокое обращение с животными, повлекшее их увечье или гибель. Без этих последствий деяние должно квалифицироваться как административное правонарушение. Действующее законодательство само по себе жестокое обращение с животными правонарушением не считает, до тех пор пока не будут выполнены признаки преступления, предусмотренного ст. 245 УК РФ. Помимо введения соответствующего административного правонарушения необходимо предусмотреть признак административной преюдиции. Лицо, подвергнутое административной ответственности и не осознавшее общественной опасности своего поведения, должно преследоваться уже в уголовном порядке, так как в его поведении явно прослеживаются вызов обществу и дерзость. Исходя из всего сказанного, следует указать, что наличие в уголовном законе нормы о жестоком обращении с животными является правильным и необходимым, однако редакция данной нормы вызывает трудности в правоприменительной практике.
Библиографический список
1. Кернберг О. Агрессия при расстройствах личности. М., 1998. 2. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А. В. Бриллиантова. М., 2010. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (отв. ред. В. М. Лебедев) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2007 (7-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— 3. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. М. Лебедев. М., 2010. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. А. А. Чекалина, В. Т. Томина, В. В. Сверчкова) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2007 (4-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— 4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. Т. Томина, В. В. Сверчкова. М., 2010. 5. Курс уголовного права в пяти томах. Том 4. Особенная часть / Под ред. Г. Н. Борзенкова, В. С. Комиссарова. М., 2002. 6. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 2008. 7. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. А. И. Рарога. М., 2005.
