(Толстов П. В.) («Российская юстиция», 2013, N 10)
НАРУШЕНИЕ ПРАВИЛ ОБРАЩЕНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКИ ОПАСНЫХ ВЕЩЕСТВ И ОТХОДОВ КАК ВИД ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ
П. В. ТОЛСТОВ
Толстов П. В., руководитель Второго природоохранного следственного отдела Волжского межрегионального природоохранного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации.
Статья посвящена вопросам определения понятия, сущности, правовой природы нарушения правил обращения экологически опасных веществ и отходов, а также места этого посягательства в системе экологических преступлений. В ходе исследования автор приходит к выводу о том, что данное преступление является конвенциональным, имеет сложносоставной характер и включает два самостоятельных деяния, которые образуют феномены: 1) незаконного оборота экологически опасных веществ и отходов и 2) нарушения специальных правил безопасного обращения с ними.
Ключевые слова: экологическая безопасность, экологически опасные отходы, экологически опасные вещества, порядок обращения с экологически опасными веществами и отходами, незаконный оборот, нарушение специальных правил безопасности.
Article is devoted to interpretation of concept, essence, the legal nature of violation of the usage rules of ecologically dangerous substances and waste, and places of this encroachment in the system of ecological crimes. During research the author comes to a conclusion, that this crime is conventional, has complex character and includes two independent acts which form phenomena: 1) illicit trafficking of ecologically dangerous substances and waste, and 2) violations of special rules of safe handling of them.
Несмотря на то что Российская Федерация не является участником Страсбургской конвенции о защите окружающей среды, ее уголовное законодательство также содержит норму об ответственности за нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов. Причем в настоящее время ученые и практики не оспаривают социальную оправданность и необходимость существования уголовной ответственности за такого рода деяния и не высказывают каких-либо сомнений относительно его опасности для общества. Это вполне объяснимо, если учесть, что в России, как и во многих других странах и регионах, отмечается стабильное увеличение объема производимых (образуемых) отходов <1>, возникают проблемы с их сбором, хранением и захоронением, возрастает стоимость их сбора, переработки и транспортировки, фиксируются новые угрозы в сфере обеспечения безопасности при обращении с отходами. И все это происходит на фоне устойчивой тенденции к расширению незаконной деятельности. Данная тенденция проявляется не только в связи с производством (образованием) отходов и совершением противоправных деяний на отдельных этапах обращения с ними, например, при незаконном захоронении опасных отходов или при трансграничной их перевозке, но и с торговлей отходами, осуществляемой с нарушением установленных правил <2>. ——————————— <1> См., например: Иванова А. Л. Политика ЕС в области обращения с отходами // Экология производства. 2005. N 10. С. 84 — 93; Степаненко В. С. Правовое регулирование обращения с отходами: сравнительный анализ европейского, германского и польского законодательства. М.: НИА-Природа, 2008. С. 32 — 34. <2> См.: Степаненко В. С. Уголовно-правовая ответственность за нарушения законодательства об обращении с отходами // Право и политика. 2010. N 5. С. 882 — 883.
Дискуссии возникают лишь по поводу того, какой она должна быть. Прежде всего не все авторы признают целесообразность обособления такого преступления на фоне существования общих составов загрязнения окружающей природной среды. Так, например, А. М. Плешаков, критикуя конструкцию запрета, предусмотренного ст. 247 УК, считает более рациональным распределить ответственность за нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов в рамках норм о загрязнении окружающей среды, закрепленных в ст. 250 УК («Загрязнение вод»), ст. 251 УК («Загрязнение атмосферы»), ст. 252 УК («Загрязнение морской среды»), ст. 254 УК («Порча земли») и др. <3>. ——————————— <3> Плешаков А. М. Уголовно-правовая борьба с экологическими преступлениями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1994. С. 36 — 39.
Такая точка зрения не лишена логики с учетом того, что основная суть рассматриваемого преступного посягательства и его социальная опасность заключаются главным образом в причинении экологического ущерба, а основным показателем последнего является именно загрязнение окружающей природной среды. Действительно, если анализировать признаки указанных норм, то можно увидеть, что и в ст. ст. 250, 252, 254 и в ст. 247 УК содержится указание на действия в виде загрязнения определенных объектов природной среды, влекущие за собой причинение вреда здоровью человека либо окружающей природной среде в том или ином виде (массовую гибель животных и т. д.), что существенно сближает эти преступления между собой. Однако, на наш взгляд, эти составы преступлений, будучи во многом похожими, имеют различную правовую природу, которая в теории уголовного права остается не до конца определенной. Именно из-за этого, думается, и возникают наибольшие трудности у специалистов при определении места преступления, предусмотренного ст. 247 УК, в системе экологических преступлений и при соотношении его с другими схожими деяниями. В результате одни ученые считают запреты, сформулированные в ст. ст. 250 — 254 УК РФ, специальными нормами по отношению к закрепленному в ст. 247 УК РФ. Данную позицию поддерживает, например, Э. Н. Жевлаков, считая, что они (ст. ст. 248 — 252, 254, 262 УК РФ) конкретизируют рассматриваемую норму по природному объекту посягательства (предусматривают ответственность за загрязнение конкретных объектов природы) <4>. С этим соглашаются и другие ученые, указывая, что ст. ст. 250 — 252, 254 УК являются специальными, поскольку более детально описывают состав по характеру компонента природной среды <5>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (отв. ред. В. М. Лебедев) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2007 (издание 7-е, переработанное и дополненное). —————————————————————— <4> Жевлаков Э. Н. Уголовно-правовая охрана окружающей среды в Российской Федерации. М., 2002. Ч. 1. С. 96; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В. М. Лебедева. 9-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2010. <5> См., например: Хлупина Г., Качина Н. Проблемы применения нормы об уголовной ответственности за порчу земли // Уголовное право. 2010. N 1. С. 50 и др.
Другие специалисты высказываются с точностью до наоборот, расценивая состав преступления, предусмотренного ст. 247 УК, как специальный. В качестве аргумента авторы указывают на то, что природные компоненты могут быть загрязнены не только при нарушении правил обращения с экологически опасными веществами и отходами. И в этом случае, как пишет Н. А. Лопашенко, более конкретной является ст. 247 УК РФ <6>. ——————————— <6> Лопашенко Н. Квалификация конкуренции норм и типичные совокупности норм в гл. 26 УК «Экологические преступления» // Уголовное право. 2007. N 5. С. 48.
Третьи специалисты предпринимают попытку разрешения вопроса о соотношении упомянутых выше норм между собой как общих и специальных через сравнение их санкций. Констатируя, что ч. 2 ст. 247 УК РФ предусматривает максимальное наказание за данные действия до 5 лет лишения свободы, и полагая, что специальный состав не может пониматься законодателем как привилегированный, А. Лужбин и А. Швейгер приходят к выводу о том, что специальный состав содержится в ч. 2 ст. 247 УК РФ <7>. ——————————— <7> Лужбин А., Швейгер А. Сложности применения ст. 250 УК РФ // Уголовное право. 2012. N 3. С. 54.
Соглашаясь с тем, что состав преступления, закрепленный в ст. 247 УК, является все же специальным по отношению к иным перечисленным выше составам преступлений (ст. ст. 248 — 252, 254, 262 УК РФ), мы считаем, что суть этого соотношения проистекает из иного обстоятельства. Наиболее близка к истине в этом плане идея Н. А. Лопашенко, которая указывает на наличие нарушения правил обращения экологически опасных веществ и отходов как на особый отличительный признак. Только этот момент, на наш взгляд, необходимо конкретизировать. Социальная опасность преступления, предусмотренного ст. 247, состоит не только в том, что оно может повлечь последствия в виде причинения вреда здоровью человека и окружающей природной среде или в том, что оно может создать угрозу причинения такого ущерба. Это преступление состоит в нарушении специальных правил, определяющих порядок оборота экологически опасных веществ и отходов и порядок обращения с ними. В обороте указанных веществ и отходов, в отношениях, связанных с их производством, хранением, перевозкой и т. д., может участвовать лишь ограниченный круг лиц, а деятельность, предметом которой они выступают, является лицензируемой. Лицензия на ее осуществление выдается только определенным субъектам, прошедшим специальную подготовку, обладающим соответствующими средствами, ресурсами и оборудованием для обеспечения безопасности обращения с экологически опасными субстанциями. Отсюда вытекает повышенная опасность совершения преступления, предусмотренного ст. 247 УК, по сравнению с упомянутыми выше деяниями, которая объясняется, помимо приведенных выше обстоятельств, неисполнением (ненадлежащим исполнением) обязанностей лицами, на которых они возложены в соответствии с законодательством, которым государство доверяет столь ответственную сферу деятельности, а вместе с тем безопасность жизни и здоровья людей, занятых и не занятых в ней, и благополучие окружающей природной среды. Особая природа рассматриваемого посягательства объясняет, на наш взгляд, и то, что оно тяжело вписывается в рамки классификации экологических преступлений. Это деяние специалисты часто относят к совершенно разным группам преступлений. Так, проводя классификацию экологических преступлений с учетом степени определенности объекта и по способу совершения, Э. Н. Жевлаков относит его к преступлениям общего характера, посягающим на отношения по обеспечению экологической безопасности, охране и рациональному использованию компонентов природной среды в их совокупности <8>. Другие авторы, в частности О. Л. Дубовик, относят его к преступлениям, заключающимся в нарушении правил экологически значимой деятельности. Надо отметить, что автор называет эту группу как параллельную преступлениям, посягающим на отдельные элементы окружающей среды (воды, атмосферу, почвы, леса, недра, континентальный шельф, особо охраняемые природные территории и объекты) <9>. Еще более интересное место отводит для анализируемого деяния Н. А. Лопашенко. Она, подразделяя деяния, составляющие содержание главы 26, в зависимости от непосредственного объекта, относит его к посягательствам на общественные отношения по реализации и охране права каждого на благоприятную окружающую среду (ст. ст. 246 — 248 УК РФ) и т. д. <10>. ——————————— <8> См.: Жевлаков Э. Н. Уголовно-правовая охрана окружающей природной среды в Российской Федерации. М., 2002. С. 64. <9> См.: Дубовик О. Л. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 Уголовного кодекса РФ. М., 1998. С. 82. <10> См.: Лопашенко Н. А. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 УК РФ. СПб., 2002. С. 39.
Указанные варианты понимания учеными сущности состава нарушения правил обращения экологически опасных веществ и отходов, на наш взгляд, не в полной мере отображают специфику рассматриваемого преступления и не позволяют до конца проникнуться значением нормы, закрепленной в ст. 247 УК. Являясь экологическим преступлением, это деяние, по нашему мнению, выступает еще и одним из видов нарушения специальных правил безопасности. Под такими преступлениями в литературе принято понимать нарушение урегулированного нормами права порядка обращения с источником повышенной опасности, обеспечивающего безопасные условия взаимодействия с ним и максимальную защиту от неблагоприятных последствий в случае выхода из-под контроля, с учетом технических возможностей систем и психофизиологических особенностей операторов <11>. В данном конкретном случае мы имеем дело с нарушением порядка обращения источников экологической опасности в виде опасных веществ и отходов. ——————————— <11> См., например: Евдокимов А. А. Нарушение специальных правил безопасности в уголовном праве России. М.: Проспект, 2012. С. 53.
О такого рода преступлениях не часто упоминается в литературе, хотя в последнее время эта тема становится все более актуальной. Нарушение специальных правил, как отмечает родоначальник данной теории в отечественном уголовном праве А. А. Тер-Акопов, имеет особое значение: они допускаются в специфической сфере, совершаются специальным способом с использованием специального положения субъекта и специальных средств <12>. Естественно, предполагают и более высокий уровень ответственности за отклонение от установленных требований <13>. ——————————— <12> См.: Тер-Акопов А. А. Ответственность за нарушение специальных правил поведения. М., 1995. С. 24. <13> См., например: Медведев Е. В. Порядок обращения с источниками повышенной опасности в юридической интерпретации // Общество и право. 2011. N 4. С. 167.
Соглашаясь с большинством тезисов, выдвинутых А. А. Тер-Акоповым, современные авторы называют следующие характерные черты указанных деяний: специфический предмет (ИПО), объект, конкретный вид отношений безопасности (в данном случае экологическая безопасность), бланкетная диспозиция, отсылающая к специальным правилам, регулирующим порядок обращения с ИПО, наличие специального разрешения (лицензии) у субъекта, дающего допуск к осуществлению данного вида деятельности (ввиду своей сложности и наличия риска, требующих особой подготовки и повышенной ответственности к работе, такая деятельность может быть поручена только лицам, владеющим специальными навыками их использования) <14>. Перечисленными выше обстоятельствами объясняются более строгое отношение к соблюдению указанными субъектами специальных правил безопасности и более строгая ответственность за их нарушение в законодательстве. ——————————— <14> См., например: Фазылов Р. Р. Некоторые проблемы постановлений пленумов Верховного Суда РФ и Верховного Суда СССР о судебной практике по делам, связанным с нарушениями специальных правил // Актуальные проблемы экономики и права. 2008. N 2 (6). С. 149.
При ближайшем рассмотрении ст. 247 УК в составе нарушения правил обращения экологически опасных веществ и отходов можно обнаружить все присущие нарушениям правил безопасности признаки. Это деяние посягает на экологическую безопасность; имеет обособленный предмет — опасные вещества и отходы, обращение которых представляет собой специфический вид деятельности, урегулированной нормами экологического законодательства, предполагающий определенный порядок их совершения, лицами ограниченного круга, которые допускаются к ней после получения соответствующей лицензии. Такая деятельность связана с определенным риском наступления неблагоприятных последствий и потому требует от субъектов, ее осуществляющих, не только специальной подготовки, но и повышенной ответственности. Именно названные обстоятельства, думается, в большей степени и объясняют специфику правовой природы преступного посягательства, предусмотренного ст. 247, особую конструкцию его состава, другие юридические особенности, а также целесообразность его обособления в главе 26 наряду с иными экологическими преступлениями. Резюмируя сказанное выше, в целом позволительно сформулировать следующий вывод. Существование нормы об ответственности за нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов (ст. 247 УК) социально обусловлено и юридически оправдано. Общественная опасность этого преступления определяется двумя факторами. Во-первых, тем, что это деяние посягает на экологическую безопасность, несет в себе реальную и потенциальную угрозу окружающей природной среде, а также жизни и здоровью людей, а во-вторых, тем, что выступает видом нарушения специальных правил безопасности. Последнее обстоятельство объясняет более высокие характер и степень общественной опасности этого посягательства по сравнению с иными экологическими преступлениями и требует установления более строгих санкций за их совершение. Все упомянутые выше особенности, на наш взгляд, должны учитываться не только при построении соответствующего запрета в УК, но и при квалификации соответствующих деяний на практике.
