(Шемелин А. В., Макарова Н. С.) («Государственная власть и местное самоуправление», 2010, N 12)
ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ ПРОВЕДЕНИЯ ВЫБОРОВ В УСЛОВИЯХ РЕФОРМИРОВАНИЯ ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПРАВА <*>
А. В. ШЕМЕЛИН, Н. С. МАКАРОВА
——————————— <*> Shemelin A. V., Makarova N. S. Election technology of holding of elections in conditions of reform of election law.
Шемелин А. В., профессор кафедры государственного и муниципального права ЧитГУ, кандидат юридических наук, доцент.
Макарова Н. С., кандидат юридических наук, доцент.
В статье рассматриваются вопросы избирательного права с использованием избирательных технологий проведения выборов. Авторы анализируют задачи достижения политической власти и необходимой легитимирующей поддержки со стороны населения, что подтолкнуло политиков к использованию технических средств и приемов по формированию моделей электорального поведения с целью достижения желаемого результата. Авторы приходят к выводу о том, что избирательные технологии, заимствованные из других стран, привнесли в избирательный процесс немало проблем, связанных с игнорированием устоявшихся в российском обществе моральных ориентиров, внеся в поведение российского избирателя растерянность и недоверие к власти.
Ключевые слова: государство, политика, власть, избирательное право, электоральное поведение, партия, политический рынок, оппозиционная борьба, средства массовой информации.
The article considers the issues of election law with the use of election technologies of holding of elections. The authors analyze the tasks of achievement of political power and necessary legitimating support of population which made the politicians use technical means and tricks aimed at formation of behavior models with the purpose of achievement of desired result. The authors conclude that election technologies received from other countries brought to the election procedure a lot of problems related to ignoring stable moral landmarks characteristic for Russian society, made Russian voter confused and distrustful with regard to the authorities.
Key words: state, politics, authorities, election law, electoral behavior, party, political market, oppositional struggle, mass media.
Недостаточно точно спроектированные в 1990-е гг. институты политической власти, неопределенный статус партий как политических образований, бурный рост партий, не заинтересованных в качественном процессе образования органов народовластия и защите населения со стороны этих органов, влекли нарушение идеи выборов и разрушали веру россиян во власть. Сказанное также существенным образом отразилось на доверии избирателей и к институту выборов, и демократическим ценностям, утверждаемым в ходе транзита. Немалую роль в этом сыграли механизмы, связанные с проведением выборов и формированием моделей электорального поведения. Стремление партий найти «свою» часть электората требовало решения ряда задач: 1) привлечение избирателей на свою сторону; 2) «организация» общественного мнения; 3) преодоление абсентеизма избирателей; 4) противодействие нигилизму. Все эти задачи должны были решаться в рамках тех правил, которые закреплялись в действующем правовом поле. Но, как показала практика, фактически данные задачи были перенесены на политическом поле, зачастую с игнорированием правовых норм. Закрепленные в учредительный период избирательным правом ценностные правовые категории (свобода, периодичность выборов и др.) сами по себе в незначительной степени модифицировались в доверие российского избирателя к ним. Принципиально важным в ходе выборов избирательном процессе окажется момент легитимации, обеспечивающий поддержку со стороны избирателей. Легитимность связана с легальностью власти: Конституция РФ (ст. 3) провозгласила основные принципы народовластия: 1. Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. 2. Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. 3. Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы. 4. Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону. Основной Закон России закрепил идею народовластия, удачно сформулированную А. Линкольном: «Власть народа, власть для народа, власть посредством самого народа». Исходя из указанных требований, очевидно, что выборы должны были обеспечить российскому избирателю свободно и добровольно, на основе всеобщего, равного и тайного голосования выразить непосредственно свою волю. Практика проведения выборов 1993 — 1999 гг. свидетельствует, что принципы избирательного права нарушались. Задачи достижения политической власти и необходимой легитимирующей поддержки со стороны населения подтолкнули политиков к использованию технических средств и приемов по формированию моделей электорального поведения с целью достижения желаемого результата. Возникло и стало приобретать массовый характер явление популизма, породив спрос на «политтехнологии» как на наиболее адекватное направление технократической мысли. Попирались как традиционные нормы и ценности, так и входящие в сознание и оборот либерально-демократические ценности. В среде избирателей появилось устойчивое представление о сомнительности провозглашенных демократических свобод и необходимости ограничения деятельности средств массовой информации в процессе выборов, поскольку цинизм или скепсис последних вызывали неприятие предлагаемых реформ, нигилистическое отношение к праву, потерю доверия к власти. Роль средств массовой информации в избирательном процессе оказалась неоправданно завышенной: они стремились выступать в качестве самостоятельных субъектов предвыборной агитации. Нарушался механизм встречной коммуникации, когда вопрошание запускает механизм понимания: «Непрестанное повторение одних и тех же лозунгов и воззваний, муссирование тех фактов, которые не имеют ничего общего с принципиальными разногласиями, — все это и многое другое усыпляет критические способности избирателя. Прямой и рациональный диалог с ним — это скорее исключение, нежели правило в политической пропаганде, даже в демократических странах. Сталкиваясь с размахом и масштабом партий в том виде, в котором они изображаются средствами пропаганды, отдельный избиратель не может не чувствовать себя жалким и ничтожным» <1>. ——————————— <1> Фромм Э. Бегство от свободы; Человек для себя / Пер. с англ. Д. Н. Дудинской. Мн.: ООО «Попурри», 1998. С. 162.
Средства массовой информации стремились не донести до избирателя информацию, а оказать прямое воздействие на его сознание. Объект манипуляции не видел различия между фактом и вымыслом, ибо даже сама истина заменялась механизмом манипулирования по поводу истины <2>. В условиях сознательного искажения информации, ее обилия российскому избирателю было проблематично ориентироваться в ней. База возможной рефлексии практически отсутствовала, и предполагался выбор из сомнительных вариантов, настойчиво предлагаемых средствами массовой информации. ——————————— <2> Барышков В. П. Аксиология личного бытия. М.: Логос, 2005. С. 72.
Проведение выборов предполагает, по мнению Дж. Наполитано, прохождение трех этапов: «Первый заключается в том, чтобы определить суть обращения кандидата к избирателям. Второй этап — выбор механизма общения с избирателями. Третий этап — непосредственное осуществление связи с избирателями (коммуникативный процесс)» <3>. ——————————— <3> Наполитано Дж. Электоральная игра / Пер. с англ. М.: Группа компаний «Никколо М», 2002. С. 15.
В условиях использования конкурирующей стороной указанных приемов схема срабатывает не всегда, ведь политические выборы сродни однодневной продаже товара <4>. Превращение выборов в «политический рынок» влечет появление политической конкуренции, порождающей отдельную сферу жизнедеятельности, производства и распределения политических товаров, услуг. «Политический рынок — это пространство, на котором происходит обмен голосов избирателей на предвыборные обещания кандидатов, лояльности и поддержки граждан — на проектируемые политиками и управленцами решения; при этом все акторы политического рынка действуют ради достижения собственных целей» <5>. ——————————— <4> Там же. С. 24. <5> Морозова Е. Г. Политический рынок и политический маркетинг: концепции, модели, технологии. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1998. С. 5. Мы должны это отметить, что представления о политике как о форме бизнеса имеют довольно широкое хождение в западной политической науке. Пьер Бурдье рассматривает политическую борьбу на предмет господства и получения пространственных прибылей: «Пространственное господство — одна из самых привилегированных форм осуществления господства, а манипулирование распределением групп в пространстве всегда служило манипулированию группами» (Бурдье П. Социология политики / Пер. с франц.; Сост., общ. ред. и предисл. Н. А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993. С. 44).
Не оспаривая предложенной Дж. Наполитано схемы и характеристики политической деятельности в ходе выборов как рынка, мы бы считали возможным сделать ряд уточнений. Понятие «этап» (франц. etape) означает стадию какого-либо процесса. Логически углубленный взгляд дает основание утверждать, что каждый из предложенных этапов не следует один за другим, а может реализовываться параллельно другому, поэтому предложенные этапы целесообразно обозначить как механизм участия партий в выборах. Предложенные механизмы следует дополнить таким: «оппозиционная борьба» партий с предполагаемыми «конкурентами» на «политическом рынке». Включение в схему этого механизма, на наш взгляд, необходимо, так как конкуренция порождает требование отстаивать свои интересы. Этот механизм влечет выделение партий-конкурентов, уточнение направлений и видов деятельности в оппозиционных противостояниях, выделение неисполнимых обещаний, даваемых конкурентами, выяснение законности форм работы оппозиции с избирателями и т. д. Основными видами оппозиционной борьбы, как правило, являются выступления в средствах массовой информации, выпуск печатных изданий, привлечение к полемике с оппозицией средств массовой информации и т. д. «Политический рынок» выборов влечет появление «политического предпринимателя» как особой разновидности человека политического, обладающего политическими ресурсами, которые «можно накапливать подобно тому, как происходит обычное накопление капитала, начиная с малого, через постепенное его инвестирование в выгодные прибыльные дела таким образом, что в конечном счете такой политический предприниматель оказывается обладателем обширной политической холдинговой компании или политической империи» <6>. ——————————— <6> Технология власти (философско-политический анализ) / Отв. ред. Р. И. Соколова. М.: ИФ РАН, 1995. С. 137 — 138.
В качестве «политического предпринимателя» выступали многочисленные партии, образованные в 1990-е гг., предлагая разнообразные программы по переустройству России, далекие от реальности, но привлекательные своими предполагаемыми результатами и демократическими принципами. Общение с избирателями имело различные формы: рекламные проспекты по телевидению, посещение избирателей на дому, покупка и раздача подарков, продуктовых наборов (что было привлекательно в условиях экономического кризиса для избирателей старшего поколения). Особенно это было распространено среди избирателей из беднейших, маргинальных слоев, где подарком являлась бутылка дешевой водки. Российскому избирателю, как и любому другому, в условиях рынка отводилась роль массового покупателя. В условиях пролонгированного кризиса 1990-х гг. избиратели в своей массе ориентировались на партии, чьи программы были наиболее привлекательны с точки зрения проектирования улучшения условий жизни. Стремление к успеху на выборах являлось целью деятельности партий, влекущей манипуляции политическим сознанием российских избирателей с целью активного участия в выборах. Задачи партий, связанные с «оппозиционной борьбой» с предполагаемыми «конкурентами», требовали особых средств и механизмов для достижения своих целей, т. е. особых технологий, направленных на «завоевание» российского избирателя. Информация о манипуляциях общественным сознанием была известна в России достаточно давно. Еще в 1980 г. была опубликована книга американского профессора Герберта Шиллера «Манипуляторы сознанием», где в критической форме рассматривалось то, как, благодаря средствам массовой информации, фабрикуются сообщения, искажающие реальную социальную действительность <7>. Изменение политической обстановки в России, связанной с уходом от авторитаризма, породило ситуацию множественности и альтернатив, в том числе связанных с шансами благоприятного или неблагоприятного исхода выборов для конкретной партии или кандидата. Надежды на успех оказываются связанными именно с логикой вероятностного процесса, а достижение цели представляется более важным, нежели последующие действия. Политическая цель существует в плоскости реального мира и его метафизической проекции. Поэтому желаемая цель обретает собственное существование, заставляя двигаться к ней «любой ценой». Фрагментация информации, актуализация малозначимых фактов и высокая скорость передачи сообщений — все это создавало перегрузку сознания российского избирателя. Обращением к негативным факторам политической действительности заинтересованные в электоральном успехе политики инициировали негативные установки по отношению к своим оппонентам. ——————————— <7> Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / Пер. с англ., науч. ред. Я. Н. Засурский. М.: Мысль, 1980. 325 с.
В российской политической жизни, связанной с избирательными процессами, возникло направление плутовства, когда многие политтехнологи откровенно предлагают услуги по обучению искусству обмана <8>. Объяснительные мотивы данной ситуации предложены Г. Моргентау, по мнению которого человеческое стремление к власти над другими людьми, что и составляет сердцевину любой политики, есть прежде всего отрицание самой сути христианской морали: уважения к человеку как самоцели <9>. Причины этого, как считает мыслитель, в изначальном конфликте интересов. ——————————— <8> Соковнин С. Фасцинология. Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2005. С. 373 — 374. <9> Morgenthau Hans J. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. Second Edition, Alfred A. Knopf: New York, 1955.
Рассуждения о политике как свободной от моральных императивов предполагали разные варианты определения приоритетов политики над моралью или, наоборот, представлений об определяющей роли морали или имморализме, в соответствии с которым признавалось то, что для завоевания и удержания политической власти могут быть хороши все средства безотносительно к существующим нравственным нормам. Политика с приходом в нее предпринимателей и бизнесменов, людей, стремящихся к власти любыми средствами, превращалась в удел немногих лиц, оставляющих за собой право по собственному усмотрению устанавливать ценностные критерии политической практики. Мораль превращалась в некий придаток политики, которая, придавая исключительную релятивность моральным представлениям, деформировала и обесценивала ее основополагающие ценности. «В самом общем виде манипулирование — это процесс ограничения и принижения политического сознания, культивирования политического недомыслия, которые руководящие круги могут доводить до самых прочных уровней мышления и самоконтроля, до самых стойких убеждений и привычек, до самых потаенных эмоциональных и чувственных пластов, до самых первичных и инстинктивных идейно-политических реакций. Воздействие оказывалось прежде всего на чувства, эмоции, а не на разум, логику, одним словом, на подсознание, а не на сознание» <10>. ——————————— <10> Технология власти (философско-политический анализ) / Отв. ред. Р. И. Соколова. М.: ИФ РАН, 1995. С. 173 — 174.
Манипулирование, трактуемое только в отрицательном своем аспекте, рассматривается как психологическое воздействие на человека, призванное обеспечить негласное получение манипулятором односторонних преимуществ, но при этом у адресата должна сохраняться иллюзия самостоятельности при принятии им решений. Природа такого поведения лежит в раздвоенности человеческой психики, отсутствии устойчивых представлений и желания самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность. Причины манипуляций лежат в вечном конфликте между «опорой на себя» и «опорой на внешнюю среду». Большинство принимаемых на уровне бытовых контактов ролей также являются способом манипуляции <11>. ——————————— <11> Перлз С. Фредерик. Внутри и вне помойного ведра; Перлз С. Фредерик, Гудмен Пауль, Хафферлин Ральф. Практикум по гештальттерапии / Пер. с англ. СПб.: Издательство «Петербург XXI век», 1995. С. 115.
Необходимо указать на то, что в системе отношений «власть — народ» привлечение собственно народа к участию в политической жизни часто носит «мобилизационный» характер. На то, чтобы «заниматься» политикой, осведомляться и быть в курсе, у населения «нет времени». Компенсировать сложившуюся в 1990-е гг. ситуацию можно было только за счет активной пропаганды в средствах массовой информации и PR-акций с использованием избирательных технологий. Особое место среди последних стали занимать так называемые грязные технологии, причем «реальный моральный сдвиг в обществе в пользу принятия «грязных технологий» произошел в 1996 г. в ходе психологической войны, развернутой СМИ олигархов против соперников Б. Н. Ельцина в избирательной гонке за президентский пост. Тогда же стало ясно, что «грязные технологии» не только не эффективны, но и безопасны для заказчиков» <12>. ——————————— <12> Война по правилам и без… Технологии изготовления предвыборных миражей / Авт.-сост. А. А. Максимов. М.: Дело, 2003. С. 236 — 237.
Использование «серых» и «черных» технологий с середины 1990-х гг. получило массовый характер, особенно на уровне региональных выборов. В условиях нарастающей маргинализации общества технологические приемы негативного плана соответствовали электоральным ожиданиям и представлениям о политической деятельности как не связанной с нравственностью. Опыт кампаний федерального уровня показывал, что лишь около 20% населения регионов обычно твердо уверено в своих политических предпочтениях и не испытывает колебаний перед голосованием. Остальные готовы были принять ту или иную позицию под влиянием грамотно построенной политической рекламы <13>. Отмеченное формировало такие модели электорального поведения, как идентификационная, когда население под влиянием информации ассоциировало себя с такими яркими политиками, как В. В. Жириновский, Г. А. Зюганов, Г. Явлинский. ——————————— <13> Кудинов О. П., Шипилов Г. А. Диалектика выборов. М.: ЗАО «ПО «МАСТЕР», 1997. С. 63.
Переходный период для россиян являлся постоянным источником напряжения и ожидания опасности, и в этих условиях особое значение приобрели экспрессивные факторы. Электоральный выбор российскому избирателю приходилось делать в условиях трансформирующейся социальной структуры и неустоявшихся партийных систем. Поэтому для максимизации собственной выгоды избиратель был вынужден минимизировать усилия, направленные на выбор через «пристройку» к кандидатам или партиям, которые придерживаются идентичной с избирателем идеологии <14>. Предлагаемые СМИ на разных уровнях лозунги («Против НАТО», «Против невыплат зарплат и пенсий», «Против приватизации «по Чубайсу», «Против распада России», «Против московских колонизаторов», «Против русофобов», «Против русофилов»), отражающие программные положения конкретных партий, инициировали программные, идеологические модели электорального поведения. Неоднократное использование всех возможностей СМИ со стороны партийных лидеров утверждало имиджевую модель электорального поведения. ——————————— <14> См.: Шевченко Ю. Д. Между экспрессией и рациональностью: об изучении электорального поведения в России // Полис. 1998. N 5. С. 130 — 137.
Российский избиратель не мог самостоятельно соотносить себя с бытием, ему приходилось принимать позиции группы с ее изначально искусственными представлениями о мире. Он должен себя синхронизировать с группой и ее установкой на необходимую реальность во избежание опасности оказаться один на один с возможностью. Рефлексия российского избирателя на обновленные условия жизни общества повлекла социально-экономическую и социологическую модели электорального поведения. Практика подтверждала закон, что, «когда целая система составлена из некоторого числа подсистем, та подсистема, которая стремится доминировать, является наименее стабильной» <15>. ——————————— <15> Цит. по: Тоффлер А. Футурошок. СПб.: Лань, 1997. С. 391.
Помимо использования различных компроматов на соперников и других вербальных приемов, серьезной проблемой стало появление различных двойников и клонов кандидатов, и если бесстыдство несправедливо и обижает других, то самозванство бесстыдно и безжалостно к другим <16>. Сказанное свидетельствует о применении психологического насилия в отношении российского избирателя. ——————————— <16> Тульчинский Г. Л. Феноменология зла и метафизика свободы. СПб.: Изд-во РХГИ, 1996. С. 47.
Негативная реакция избирателей на использование различных технологических приемов в ходе избирательных кампаний не заставила себя ждать. Начиная с 1993 г. был отмечен постоянный рост отказов от поддержки властных структур и участия в выборах. Возросли апатия и усталость среди избирателей. Избирательные технологии в условиях сложной социально-экономической, демографической ситуации, смены ценностных ориентаций усиливали негативное отношение к выборам, рождая абсентеизм и протестное голосование, которое не влекло отказ от участия в политической жизни страны, но представляло рефлексию избирателя на негативные стороны общественной жизни. В отмеченных условиях общественной жизни и внедрения в политическую практику новых избирательных технологий правовые институты стали источником необходимой стабильности, выступая против анархизма и идеологического отрицания государства. Однако право в силу своего назначения «лишь оберегает то, к чему человек уже устремлен (как к реальной, при жизни осуществляемой возможности) или просто привязан (как к своему личному достоянию). Правовые гарантии скорее страхуют от будущего с его превратностями, чем кредитуют некоторое более грядущее состояние. Они становятся излишними, если люди не дорожат настоящим, и раздражают, даже озлобляют, когда людям нечем (или почти нечем) в нем дорожить. Право на жизнь не имеет никакого смысла для того, кто решил наложить на себя руки; право собственности может стать унижающим укором для тех, кто почти ничего не имеет» <17>. ——————————— <17> Соловьев Э. Ю. Правовой нигилизм и гуманистический смысл права // Квинтэссенция: Философский альманах / Сост. В. И. Мудрагей, В. И. Усанов. М.: Политиздат, 1990.
Избирательное право как отражение цивилизационного развития Российского государства приобрело ценностные качества, необходимые в новых условиях политической жизни России. Отсутствие четко очерченного видения задач реформ и путей их реализации привносило в политическую жизнь нестабильность и неопределенность, которые в сочетании с несовершенством политических институтов требовали от правовых положений выполнения регулирующих и социализирующих функций, закрепляя равноправие, предоставляя свободу выбора и т. д. Подводя итог сказанному, следует отметить, что избирательные технологии, заимствованные из других стран, привнесли в избирательный процесс немало проблем, связанных с игнорированием устоявшихся в российском обществе моральных ориентиров, внеся в поведение российского избирателя растерянность и недоверие к власти. «Черные» и «серые» технологии выборов были результатом оппозиционной борьбы партий за избирателя. Они были разнообразны: использование различных компроматов на соперников, появление двойников кандидатов, использование средств массовой информации соответствовали электоральным ожиданиям и представлениям о политической деятельности как не связанной с нравственностью. Особо обозначат себя средства массовой информации, которые, влияя на политическое сознание российского избирателя, способствовали формированию социально-экономической, социологической, программной, идеологической и другим моделям электорального поведения. Цели политического влияния оказались подчиненными методам политического манипулирования, но к концу 1990-х гг. российские избиратели, несмотря на избирательные технологии, стали осуществлять свой выбор в соответствии с устоявшимися в обществе социальными традициями.
——————————————————————
Вопрос: Влечет ли ответственность за пропаганду наркотических средств продажа одежды с изображением растений, содержащих наркотические средства? (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2010)
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
Вопрос: Влечет ли ответственность за пропаганду наркотических средств продажа одежды с изображением растений, содержащих наркотические средства?
Ответ: Продажа одежды с такими изображениями может повлечь административную ответственность по ст. 6.13 КоАП РФ.
Обоснование: Статьей 6.13 КоАП РФ предусмотрена административная ответственность за пропаганду либо незаконную рекламу растений и их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры. Пропагандой наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров считается деятельность физических или юридических лиц, направленная на распространение сведений о способах, методах разработки, изготовления и использования, местах приобретения наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, а также производство и распространение книжной продукции, продукции СМИ, распространение в компьютерных сетях указанных сведений или совершение иных действий в этих целях (п. 1 ст. 46 Федерального закона от 08.01.1998 N 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»). Изображения растений, содержащих наркотические средства, не подпадают под данное определение, поскольку не содержат сведений о способах изготовления и использования наркотических средств, местах их приобретения и т. п. Тем не менее подобные изображения на одежде могут быть квалифицированы как незаконная реклама наркотических средств. Об этом говорится в п. 2 ст. 7 Федерального закона от 13.03.2006 N 38-ФЗ «О рекламе» (далее — Закон о рекламе). При этом под рекламой понимается информация, распространенная любым способом, в любой форме и с использованием любых средств. Она адресована неопределенному кругу лиц и направлена на привлечение внимания к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке (п. 1 ст. 3 Закона о рекламе). Следовательно, изображение на одежде растений, содержащих наркотические средства, можно квалифицировать в качестве рекламы наркотиков, если будет доказано, что это изображение привлекает внимание именно к наркотическим средствам. В качестве такого доказательства суду может быть представлено, в частности, заключение эксперта, подтверждающее, что изображения растений, содержащих наркотические средства, могут оказывать воздействие на восприятие окружающих (п. 4 раздела «Производство по делам об административных правонарушениях» Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 2009 года (утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 16.09.2009), Постановление Верховного Суда РФ от 26.06.2009 N 31-АД09-3). Кроме того, при решении вопроса о применении ст. 6.13 КоАП РФ следует учитывать, что гражданин или организация могут быть привлечены к ответственности и в том случае, если растение, содержащее наркотическое средство, изображено на упаковке товара, изготовленного на основе этого растения. Эта позиция изложена в Постановлении ФАС Дальневосточного округа от 15.05.2007 N Ф03-А16/07-1/923. В данном деле суд признал пропагандой наркотиков изображение листа конопли на этикетке пива с экстрактом семян этого растения.
Е. А.Башарин Юридическая компания «Юново» Подписано в печать 23.11.2010
