1934 год и далее со всеми остановками

(Дмитриев Ю. А., Черемных Г. Г.) («Нотариус», 2005, N 3)

1934 ГОД И ДАЛЕЕ СО ВСЕМИ ОСТАНОВКАМИ

Ю. А. ДМИТРИЕВ, Г. Г. ЧЕРЕМНЫХ

Дмитриев Ю. А., доктор юридических наук, профессор, адвокат Московской области.

Черемных Г. Г., доктор юридических наук, профессор, нотариус г. Москвы.

Российская правовая действительность последних лет не может не изумлять очередными откровениями. Не успел Президент России заверить мировую общественность в последовательном движении нашей страны по демократическому пути, как «Российская газета» (22 февраля 2005 г. N 36 (3705)) «обрадовала» читателей очередной вехой на пути к строительству в нашей стране полицейского государства. Речь идет о Постановлении Правительства Российской Федерации от 16 февраля 2005 г. N 82 «Об утверждении Положения о порядке передачи информации в Федеральную службу по финансовому мониторингу адвокатами, нотариусами и лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность в сфере оказания юридических или бухгалтерских услуг» <*>. ——————————— <*> Текст Постановления приведен в журнале «Бюллетень нотариальной практики» N 3, 2005.

Данный документ вызывает вопросы как по форме, так и по содержанию. Во-первых, ни Основы законодательства Российской Федерации о нотариате, ни Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» не возлагают на указанных лиц полномочия по оказанию услуг. Адвокаты оказывают юридическим и физическим лицам юридическую помощь, а нотариусы от имени Российской Федерации совершают нотариальные действия. То и другое — государственные полномочия, переданные негосударственным образованиям в соответствии с Конституцией РФ и законом. Если, конечно, не исходить из теоретического принципа Адама Смита о превращении государства в ночного сторожа, то есть в слугу общества. Однако современное государство, противостоящее терроризму и противодействующее нелегальным доходам, вряд ли может претендовать на столь высокое звание. Во-вторых, из названия акта следует, что нотариусы и адвокаты занимаются предпринимательской деятельностью, что прямо противоречит названным выше законам и простой человеческой логике. Как же можно нотариуса, взимающего плату за совершение нотариальных действий по жестко установленной законом ставке государственной пошлины, относить к числу лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью? Тем более что ст. 1 Основ законодательства РФ о нотариате содержит прямую запись: «Нотариальная деятельность не является предпринимательством и не преследует цели извлечения прибыли». В-третьих, авторы Постановления нарушили незыблемое правило юриспруденции: государство может только то, что прямо предписано законом. А здесь налицо открытый перечень лиц, подлежащих фискальному контролю, — кто такие «лица, осуществляющие деятельность в сфере оказания юридических или бухгалтерских услуг»? Относится ли к их числу бухгалтер коммерческого предприятия, юрисконсульт частной больницы и т. п.? Такое расширительное толкование одного из самых распространенных в любой стране мира видов деятельности может привести к созданию тотальной системы слежки друг за другом и всеобщего доносительства. Мы в своей истории уже пережили подобную эпоху — последствия ее общеизвестны. Теперь о содержании рассматриваемого документа. Как следует из его текста, он развивает положения Федерального закона от 28 июля 2004 г. «О внесении изменений в Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». Однако и сам Закон, и принятое на его основании Постановление вызывают ряд вопросов. Во-первых, как известно, преступником любого человека может назвать только суд, причем в строго установленном процессуальном порядке. А Закон фактически возлагает исполнение этих функций на адвоката и нотариуса, что является явным нарушением Конституции России. Во-вторых, согласно части 3 ст. 55 Конституции ограничение прав и свобод человека и гражданина может осуществляться только федеральным законом. А мы имеем закон непрямого действия и принятый на его основании подзаконный акт, раскрывающий детали осуществления фискальной функции названными лицами. Общеизвестно, что «черт скрывается в деталях». Детали же таковы. Закон в пункте 1 ст. 7.1 указывает закрытый перечень сделок и операций с денежными средствами, на которые распространяется фискальная функция адвокатов и нотариусов. К таковым относятся: — сделки с недвижимым имуществом; управление денежными средствами, ценными бумагами или иными имуществом клиента; — управление банковскими счетами или счетами ценных бумаг; — привлечение денежных средств для создания организаций, обеспечения их деятельности или управления ими; — создание организаций, обеспечение их деятельности или управление ими, а также купля-продажа организаций. Вероятно, кое-что из перечисленного может попасть в поле зрения нотариуса, хотя сомнительно, поскольку все это — не обязательные по закону нотариальные действия, да и предполагаемый преступник не пойдет к нотариусу, зная о его фискальной функции. Но адвокаты-то здесь причем? И на каком этапе они должны сообщать о подобного рода действиях — в момент заключения с клиентом договора или после принятия соответствующего судебного решения? Иными словами, суд принял решение, вступающее в законную силу, а адвокат подвергает сомнению его законность путем сообщения в контрольный орган исполнительной власти. Следовательно, Федеральная служба по финансовому мониторингу оказывается выше суда. Тогда куда же можно обжаловать ее действия? Подчеркнем: перечень сделок или финансовых операций указан в пункте 1 рассматриваемой статьи Закона; кстати, Постановление Правительства ссылается на пункт 2, что говорит о поспешности и элементарной небрежности, ставящим под сомнение данный акт и с точки зрения юридической техники, а вот пункт 2 ст. 7.1 устанавливает процедуру выполнения фискальной функции. Поводом для совершения адвокатом или нотариусом рассматриваемых фискальных действий является «наличие любых оснований полагать, что сделки или финансовые операции осуществляются или могут быть осуществлены в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем». Эта пресловутая формула «при наличии достаточных оснований полагать» перекочевала в современное право из советских времен — из Закона РСФСР «О милиции», позволявшего представителям органов правопорядка при исполнении ими служебных полномочий врываться в квартиры граждан без санкции в случае визуального преследования подозреваемого и при «наличии достаточных оснований полагать, что в данном помещении совершено или совершается преступление». Однако вступление 1 марта 2005 г. в силу Жилищного кодекса РФ в значительной степени скорректировало эту норму. Согласно ст. 3 Кодекса «проникновение в жилище без согласия проживающих в нем лиц допускается только в целях спасения жизни граждан и (или) их имущества, обеспечения их личной безопасности или общественной безопасности при аварийных ситуациях, стихийных бедствиях, катастрофах, массовых беспорядках либо иных обстоятельствах чрезвычайного характера, а также в целях задержания лиц, подозреваемых в совершении преступлений, пресечения совершаемых преступлений или установления обстоятельств совершенного преступления либо произошедшего несчастного случая». Очевидно, что данная норма в силу более позднего срока ее издания имеет приоритет над аналогичным правилом, установленным Законом о милиции, поэтому можно было бы надеяться, что рецидив советского прошлого преодолен… если бы не появление новой редакции Закона о противодействии легализации (отмыванию)… Причем такой расплывчатой, неправовой формулировкой авторы Закона сами загнали себя в логическую ловушку. Поскольку любой здравомыслящий адвокат или нотариус, который не хочет растерять клиентов и сохранить имя порядочного человека, просто не будет сообщать о подобного рода сомнительных сделках. А в случае привлечения его к ответственности, которая, кстати, Законом не предусмотрена, всегда может сослаться на внутреннее убеждение, что данная операция не вызвала у него сомнений. Получится, как у С. Ю. Витте: «Жестокость российских законов смягчается хроническим их неисполнением». И последнее. Формально Закон о противодействии легализации (отмыванию)… сохраняет соблюдение адвокатом и адвокатской палатой, нотариусом и нотариальной палатой профессиональной тайны. Но только формально, на деле же размывает этот основополагающий принцип их деятельности. Обязанность нотариуса и адвоката фискалить существенно нарушает их статус, входит в прямое противоречие с требованием закона соблюдать адвокатскую и нотариальную тайну. Странным является и привлечение к фискальной процедуре адвокатских и нотариальных палат. Во-первых, названные палаты как некоммерческие организации создаются для защиты интересов адвокатов и нотариусов, содействия развитию их деятельности, повышения профессиональной подготовки их членов, но при этом палаты не вправе вмешиваться в деятельность нотариусов и адвокатов и принимать на себя выполнение возложенных на них функций. Во-вторых, нотариальная и адвокатская палаты, являясь юридическими лицами, не несут и не могут нести ответственность за действия своих членов. Поэтому возложение на них фискальной функции не имеет смысла. Подводя итог, отметим, что адвокатское и нотариальное сообщества являются неотъемлемой частью гражданского общества. Их гражданский долг, а не юридическая обязанность, — обеспечивать наряду с рядовыми законопослушными гражданами страны нормальное функционирование демократического правового российского государства. Появление же подобных актов бессмысленно в силу их неработоспособности и вредно, поскольку вбивает клин между честными служителями закона и населением, которое остро нуждается в квалифицированной юридической помощи.

——————————————————————