(Вобликов В. Ю.) («Публично-правовые исследования» (электронный журнал), 2011, N 1-2)
ПРАВОВОЙ СТАТУС УПОЛНОМОЧЕННЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОПЕРАТОРОВ: ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ ПРАВОВОГО СТАТУСА
В. Ю. ВОБЛИКОВ
Уполномоченный экономический оператор (далее — УЭО) является новым субъектом таможенных правоотношений. Правовой статус уполномоченного экономического оператора, порядок присвоения такого статуса заинтересованным лицам, а также специальные упрощения по осуществлению деятельности закреплены ст. 38 — 41 ТК ТС, а также соответствующими нормами международных договоров государств — членов таможенного союза и нормами национального законодательства. Однако, по нашему мнению, используемые законодателем формулировки нуждаются в научном обсуждении. Не останавливаясь на всех изъянах, содержащихся в указанных статьях ТК ТС, полагаем возможным остановиться на некоторых из них. Понятие «уполномоченный экономический оператор» закреплено в ст. 38 ТК ТС, в соответствии с которой таким статусом может обладать юридическое лицо, отвечающее условиям, указанным в ст. 39 ТК ТС, которое вправе пользоваться специальными упрощениями, предусмотренными ст. 41 ТК. В связи с этим необходимо отметить следующее. Во-первых, вряд ли имеет практический смысл закладывать в дефиниции отсылки к перечню условий и специальных упрощений, т. е. очерчивать правовой статус нового субъекта через перечисление предоставляемых ему законодательством возможностей по реализации специальных упрощений, а не через перечисление существенных признаков этого субъекта права. Более того, чтобы разобраться в сущностном аспекте этого нового субъекта таможенного права и хотя бы формально отличить его от, например, таможенного перевозчика или таможенного представителя, необходимо обратиться как минимум к двум статьям ТК ТС, которые также имеют существенные недостатки по используемым формулировкам. Во-вторых, анализ положений ст. 39 ТК ТС и ст. 41 ТК ТС, к которым отсылает дефиниция, позволяет сделать вывод о том, что эти статьи не содержат исчерпывающего перечня условий предоставления статуса УЭО, равно как и исчерпывающего перечня специальных упрощений, и, в свою очередь, отсылают к иным нормам таможенного законодательства. Так, наряду с такими условиями предоставления статуса УЭО (обеспечение уплаты таможенных пошлин, налогов на сумму, эквивалентную 1 000 000 евро; осуществление внешнеторговой деятельности в пределах определенного срока; отсутствие неисполненной обязанности по уплате таможенных платежей, процентов, пеней; а также налоговой недоимки; отсутствие фактов привлечения к административной ответственности за правонарушения в сфере таможенного дела; наличие особой системы учета) в абз. 7 ст. 39 ТК ТС предусмотрено, что юридическое лицо, обращающееся с заявлением в таможенный орган, должно соответствовать иным требованиям и соблюдать иные условия, которые установлены таможенным законодательством таможенного союза и (или) законодательством государств — членов таможенного союза. По аналогичной конструкции сформулирована ст. 41 ТК ТС. Так, УЭО может быть предоставлена возможность временного хранения товаров в помещениях, на открытых площадках и иных территориях УЭО, выпуска товаров до подачи таможенной декларации, проведения таможенных операций, связанных с выпуском товаров, в помещениях, на открытых площадках и иных территориях УЭО, а также в силу абз. 4 п. 1 указанной статьи — иные специальные упрощения, предусмотренные таможенным законодательством таможенного союза. В связи с этим, даже не проводя детального анализа национального законодательства, регламентирующего вопросы «иных условий предоставления статуса УЭО» и «иных специальных упрощений», можно сделать вывод о том, что может произойти ситуация, при которой правовой статус УЭО и условия его получения существенно отличаются в зависимости от той страны, в которой этот статус будет присваиваться. Этим, по нашему мнению, нарушается основополагающий принцип, предъявляемый к нормативным правовым актам, как принцип формальной определенности. Этот принцип означает, что законодатель формулирует положения законов таким образом, чтобы они были ясными, точными и определенными, а также согласованными с действующей системой правового регулирования. Это имеет самое непосредственное отношение к системе таможенного регулирования. Так, стандартом 1.2 Генерального приложения к Киотской конвенции установлено, что условия, подлежащие исполнению, и таможенные формальности, подлежащие совершению, для применения процедур и практики настоящего приложения и специальных приложений определяются в национальном законодательстве и должны быть предельно простыми. Необходимо отметить, что Конституционный Суд РФ неоднократно выносил решения о неконституционности положений законодательных актов, которые были неточными или неопределенными, что порождало возможность неоднозначного применения заложенных в них правовых предписаний. Нет необходимости приводить аргументы, что национальные различия в правовом статусе УЭО обязательно приведут к различию в правоприменительной практике, которая может стать существенным препятствием для интеграционных процессов таможенного союза. В-третьих, в ст. 38 ТК ТС законодатель определяет, что статус УЭО присваивается юридическому лицу. Традиционно по российскому таможенному праву субъекты, которые осуществляли свою деятельность в области таможенного дела, могли быть только российскими юридическими лицами. Вместе с тем близкое таможенному праву по «фискальной направленности» законодательство о налогах и сборах использует в отношении налогоплательщиков категории «физические лица» и «организации». Возникает вопрос: можно ли и в отношении УЭО использовать категорию «организации» и будет ли это целесообразно? Отвечая положительно на этот вопрос, можно привести следующее. В силу п. 2 ст. 38 ТК ТС статус уполномоченного экономического оператора присваивается юридическому лицу таможенными органами путем выдачи свидетельства о включении в реестр уполномоченных экономических операторов и признается на территории того государства, таможенным органом которого присвоен данный статус. Следовательно, исходя из буквального толкования приведенной нормы, такой УЭО может осуществлять деятельность, пространственно ограниченную территориальными пределами одного из государств — членов таможенного союза, в котором «признается» (sic!) его статус. В абз. 2 п. 2 ст. 38 ТК ТС установлено, что статус уполномоченного экономического оператора присваивается юридическому лицу, созданному в соответствии с законодательством государства — члена таможенного союза, на территории которого этому лицу будет присвоен этот статус. Вполне очевидно, что создание юридического лица происходит по правилам инкорпорации <1>, установленным в национальных законодательных актах. И вышеприведенный абзац с «признанием» статуса УЭО только на территории государства, по законом которой юридическое лицо создано, был бы логичен в отсутствие единой таможенной территории. ——————————— <1> В этой статье инкорпорация понимается как порядок создания юридического лица.
В то же время в силу ст. 1 ТК ТС таможенное регулирование в таможенном союзе — это правовое регулирование отношений, связанных с перемещением товаров через таможенную границу таможенного союза, их перевозкой по единой таможенной территории таможенного союза под таможенным контролем, временным хранением, таможенным декларированием, выпуском и использованием в соответствии с таможенными процедурами, проведением таможенного контроля, уплатой таможенных платежей, а также властных отношений между таможенными органами и лицами, реализующими права владения, пользования и распоряжения указанными товарами. Поэтому представляется не совсем понятным, зачем создавать новых субъектов таможенного права, придавать им некий универсальный правовой статус в рамках таможенного союза и единой таможенной территории, если их деятельность будет ограничиваться территориальными пределами одного государства. Список специальных упрощений, приведенный в ст. 41 ТК ТС, не предполагает каких-либо территориальных ограничений по осуществлению таможенных операций УЭО. Анализ иных норм таможенного законодательства, в той или иной степени регулирующих отношения, субъектом которых выступает УЭО, также не дает однозначного вывода о том, что субъективные права и юридические обязанности УЭО могут осуществляться в пределах территории государства инкорпорации. Представляется, что это противоречие можно разрешить, если не ограничивать «признание» статуса УЭО территорией государства инкорпорации. В связи с этим в определении УЭО было бы целесообразным указать, что это не юридическое лицо, а организация, которой предоставлены специальные упрощения на всей территории таможенного союза. Учет этих моментов, по нашему мнению, позволит повысить эффективность таможенного регулирования в таможенном союзе.
