(Оноколов Ю. П.) («Военно-юридический журнал», 2011, N 7)
ОБ АКТУАЛЬНОСТИ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ И БОРЬБЫ С ЛАТЕНТНОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ В ВОЙСКАХ В ВОЕННОЕ ВРЕМЯ И В БОЕВОЙ ОБСТАНОВКЕ
Ю. П. ОНОКОЛОВ
Оноколов Ю. П., преподаватель Новороссийского филиала Современной гуманитарной академии, кандидат юридических наук.
Большую трудность в военное время и в боевой обстановке представляют как предупреждение, так и установление, расследование и привлечение к уголовной ответственности военнослужащих за скрытые, латентные преступления. Родовым признаком, являющимся общим для всех преступлений, совершенных военнослужащими в районе вооруженного конфликта, в боевой обстановке независимо от конкретных обстоятельств их совершения, является высокий уровень искусственно-латентной преступности военнослужащих, который, по мнению некоторых исследователей, достигает 85% <1>. При этом, как считают другие авторы, в обычной обстановке на долю латентной воинской преступности приходится лишь около 30% всех совершенных военнослужащими преступлений <2>. Латентность преступлений (в 1994 — 1996 гг.) была очень велика, поскольку регистрировалось примерно одно из пятнадцати преступлений военнослужащих <3>. ——————————— <1> Маликов С. В. Расследование преступлений в боевой обстановке: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 33, 115. <2> Горелик В. Я. Латентная преступность в условиях военной службы // Военная мысль. 1999. N 5. С. 50 — 53. <3> Иншаков С. М. Системное воздействие на преступность в Вооруженных Силах России: Дис. … д-ра юрид. наук. М., 1997. С. 83.
В начале XVIII века, в период постоянных войн, имевших место при Петре I, самой серьезной проблемой русской армии было дезертирство солдат. В Северную войну количество дезертиров доходило до 10% от всей численности войска, а из 23 тыс. набранных драгун спустя несколько месяцев в наличии осталось 8 тыс. <4>. ——————————— <4> Мацкевич И. М. Преступность военнослужащих (криминологические и социально-правовые проблемы): Дис. … д-ра юрид. наук. М., 2000. С. 23.
Там, где имели место широкомасштабные боевые действия, в т. ч. в русско-японскую войну (1904 — 1905 гг.) и Первую мировую войну (1914 — 1918 гг.), как указывают исследователи, наличествовал неуклонный рост преступности среди военнослужащих <5> (в т. ч. и латентной). Это соответствует и выводу А. А. Герцензона о том, что в армии с начального периода войны наблюдается неуклонный рост преступности <6>. ——————————— <5> Маликов С. В. Расследование преступлений в районах вооруженного конфликта: Монография. М., 2005. С. 69 — 73. <6> Герцензон А. А. К изучению воинской преступности и преступности военного времени в буржуазных государствах // Ученые записки ВИЮН. М., 1945. Вып. 4. С. 171.
Некоторые авторы отмечают, что до Февральской революции в Русской Армии было 195 тыс. дезертиров, на 1 августа 1917 г. — уже 365 тыс., а к началу Октябрьской революции их насчитывалось около 2 млн. человек <7>. С. В. Маликов путем расчета установил, что за весь период Первой мировой войны из Русской Армии дезертировало около 1 млн. 865 тыс. военнослужащих (число преступлений получено расчетным способом: к количеству зарегистрированных дезертирств за период с начала войны до 1 августа 1917 г., т. е. к 365 тыс. дезертирств, приплюсованы 1 млн. 500 тыс. незарегистрированных на 1 сентября 1917 г.). Во время гражданской войны и иностранной военной интервенции (1918 — 1922 гг.) дезертирство из Красной Армии было самым распространенным преступлением. Однако по официальным сведениям в 1918 г. число зарегистрированных злостных дезертиров из боевых частей действующей Красной Армии составило 199 чел., в 1919 г. — 7343 чел., а за период с 15 февраля по 31 декабря 1920 г. — 20018 чел. <8>. Всего за период с 1 января 1919 г. по 1 декабря 1920 г. было выявлено и возвращено на службу 2 млн. 846 тыс. чел., из них 1 млн. 543 тыс. человек явились добровольно, 837 тыс. задержаны при облавах <9>. То есть основная часть дезертиров к уголовной ответственности привлечена не была, а совершенные ими преступления остались латентными, что часто связано не столько с проблемами их выявления, сколько с трудностями в организации их расследования в боевой обстановке. ——————————— <7> Френкин М. Русская армия и революция. 1917 — 1918. М.: Logos, 1978. С. 25. <8> Маликов С. В. Указ. соч. С. 71. <9> Гражданская война 1918 — 1921 гг. М., 1928. Т. 2. С. 83.
В период Великой Отечественной войны (1941 — 1945 гг.) из частей действующей Красной Армии дезертировало 588,7 тыс. человек, из которых осуждено 376,3 тыс. человек, не разысканы 212,4 тыс. чел. <10>. Как отмечают некоторые авторы, наступление благоприятно влияет на удержание военнослужащих от преступлений, оборона создает предпосылки для роста преступности, отступление генерирует ее <11>. С 22 июня по 10 октября 1941 г. было задержано 657364 военнослужащих, дезертировавших и самовольно оставивших поле боя, из них 25878 наиболее злостных дезертиров арестовано, в т. ч. расстреляно — 10201 человек <12>. ——————————— <10> Россия и СССР в войнах XX века. Потери Вооруженных Сил: Статистическое исследование / Под общ. ред. Г. Ф. Кривошеева. М., 2001. С. 246 — 248. <11> Криминология: Учебник / Под ред. А. И. Долговой. М., 1997. С. 588. <12> Порохин С. Русский феномен: От Бреста к Сталинграду // Община XXI век. 2003. N 1. С. 11.
Соответственно основная часть уклонившихся от военной службы не была привлечена к уголовной ответственности, что говорит об очень большой латентной составляющей в период отступления, интенсивного ведения боевых действий и сложной обстановки в стране. В иные периоды ведения боевых действий и нахождения в боевой обстановке (в Афганистане, Чеченской Республике), как и в годы Великой Отечественной войны, многие командиры частей нередко скрывали преступления. Следователями военной прокуратуры, т. е. органами дознания, выявлялись факты, когда командиры воинских частей и учреждений придавали преступлениям видимость дисциплинарных проступков или несчастных случаев, а криминальные случаи причинения телесных повреждений и гибели личного состава, военной техники и вооружения в происшествиях относили на боевые действия и потери <13>. ——————————— <13> Маликов С. В. Указ. соч. С. 69 — 84.
Во время боевой активности в Афганистане происходил рост уклонений от военной службы, выражавшихся в основном в виде невозвращения из краткосрочных отпусков и госпиталей, а также в виде членовредительства. Только в 1985 г. официально зарегистрирован рост членовредительства на 587,5%. Это не отражает реальной картины, поскольку вследствие недостаточно целенаправленного выявления случаев членовредительства их зачастую включали в разряд бытовой травмы <14>. Значительной латентностью обладал такой способ совершения членовредительства, как употребление мочи больных инфекционным гепатитом, которым за весь период нахождения наших войск в ДРА переболело 115308 чел. <15>. ——————————— <14> Лавренюк Г. П. Обоснование принципов и разработка системы организации военной судебно-медицинской службы в ВС РФ в мирное и военное время: Дис. … д-ра мед. наук. СПб., 1996. С. 120 — 121. <15> Россия и СССР в войнах XX века. Потери Вооруженных Сил: Статистическое исследование / Под общ. ред. Г. Ф. Кривошеева. М., 2001. С. 538.
Рост преступности военнослужащих наблюдался и во время обеих «чеченских кампаний». В период установления конституционного порядка в Чеченской Республике (1994 — 1996 гг.) органами военной прокуратуры было учтено более 1500 преступлений, совершенных военнослужащими. В последующем, во время проведения контртеррористических операций в Северо-Кавказском регионе (1999 — 2005 гг.), военнослужащими Объединенной группировки войск (сил) было совершено более 3000 преступлений. При этом наличествовала тенденция роста уровня преступности как в период установления конституционного порядка в ЧР (на 39,2% в 1996 г. по сравнению с 1995 г.), так и в период проведения контртеррористических операций (на 20% в 2002 г. по сравнению с 2001 г.) <16>. ——————————— <16> Винокуров А. Ю. Расследование преступлений, совершенных военнослужащими в отношении гражданского населения в районах вооруженного конфликта: Дис. … канд. юрид. наук. М.: Военный университет, 2003. С. 4.
Во время установления конституционного порядка на территории Чеченской Республики, с конца 1994 г. по 1996 г., автор участвовал в отправлении правосудия на территории Чеченской Республики. В начальный период активного ведения боевых действий, когда в ЧР была лишь одна военная прокуратура гарнизона, регистрировались и расследовались, как правило, только те преступления, которые нельзя было не зарегистрировать, а именно: умышленные убийства, самовольные оставления части, некоторые хищения оружия и боеприпасов, а также хищения чужого имущества в достаточно крупных размерах (когда похищенное вывозилось машинами). Преступления, связанные с применением насилия, неуставными действиями, превышением власти, не повлекшими тяжких последствий, а также небольшие хищения военного имущества и личного имущества граждан обычно не регистрировались, следователями не расследовались, и в военный суд такие дела не поступали. Аналогичные категории дел стали поступать в военный суд лишь после 2000 г., когда обстановка более или менее стабилизировалась, а на территории Чеченской Республики была создана не одна, а несколько (в последующем 12) военных прокуратур гарнизона и военная прокуратура Объединенной группировки войск (на правах военной прокуратуры округа). За первые девять месяцев боевых действий на территории ЧР, т. е. за три квартала 1995 г., в военный суд из военной прокуратуры в/ч 44662, обслуживавшей Объединенную группировку войск (сил), часть войск которой находилась и в г. Моздоке Республики Северная Осетия — Алания, поступило лишь 34 уголовных дела. Более половины, около 20 дел, были дела об оставлениях части теми военнослужащими, которых задержали должностные лица других воинских частей либо иных государственных органов. Если военнослужащий задерживался неподалеку от своего подразделения представителями своей части, то в военную прокуратуру и вышестоящему командованию эти сведения не подавались и военнослужащие к уголовной ответственности в таких случаях обычно не привлекались. Поэтому автор полагает, что на первоначальном этапе вооруженного либо межнационального конфликта, до надлежащей и эффективной организации работы правоохранительных органов, наличествует особо повышенный уровень латентной преступности военнослужащих. Такой вывод автора подтверждается данными Главной военной прокуратуры, из которых усматривается следующее. В 1995 — 1996 гг., т. е. во время «первой чеченской кампании» и действия УК РСФСР, было зарегистрировано только 11 преступлений, совершенных военнослужащими в боевой обстановке: 4 умышленных убийства, 1 умышленное повреждение имущества, 2 хищения оружия и боеприпасов, 1 утрата оружия, 3 самовольных оставления части. С 1997-го по 2002 г., в период ведения боевых действий в Чеченской Республике и Республике Дагестан (с 1999 г.), т. е. в период «второй чеченской кампании», когда была организована работа нескольких военных прокуратур и обстановка стабилизировалась, уже было зарегистрировано 2272 преступления (в суд направлено 1026 дел), совершенных в боевой обстановке, в т. ч. 188 умышленных убийств (в суд — 60), 16 иных убийств (в суд — 10), 9 доведений до самоубийства (в суд — 0), 5 умышленных уничтожений и повреждений имущества (в суд — 1), 105 хищений оружия и боеприпасов (в суд — 4), 92 утраты оружия и боеприпасов (в суд — 59), 502 уклонения от военной службы (в суд — 89): 428 самовольных оставлений части, 63 дезертирства (из них с оружием — 46), 11 членовредительств <17>. Названные обстоятельства свидетельствуют о значительной латентной составляющей, о росте преступности военнослужащих в боевой обстановке, а также о недостатках в организации выявления и расследования преступлений в ходе вооруженных конфликтов, в боевой обстановке. ——————————— <17> Кудинов М. А. Теоретические и правовые основы уголовной ответственности за преступления против военной службы, совершаемые в военное время и в боевой обстановке: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2004. Приложения N 1, N 2. С. 195 — 208.
Сокрытие командирами частей и подразделений совершаемых военнослужащими преступлений нередко способствовало их скрытости, латентности, неустановленности правоохранительными органами. Во время установления конституционного порядка на территории Чеченской Республики (1994 — 1996 гг.) были случаи, когда военных прокуроров и следователей командиры не допускали к месту происшествия, под угрозой применения оружия выдворяли с территории воинской части, не давали возможности провести расследование, допрашивать свидетелей, проводить опознания. В качестве объяснения приводился такой аргумент: идет война, а на войне якобы законы мирного времени не действуют <18>. Чтобы обеспечить возможность нормальной работы правоохранительных органов, начальник Генерального штаба ВС РФ по представлению Главной военной прокуратуры был вынужден издать специальную директиву <19>. ——————————— <18> Яковлев Ю. П. Перед законом все равны. Органы военной прокуратуры помогают в восстановлении конституционного порядка в Чеченской Республике // Красная звезда. 1996. 6 марта. <19> Директива начальника Генерального штаба ВС РФ от 12 апреля 1996 г. ДГШ-11 «Об обеспечении условий для осуществления своих полномочий органами военной прокуратуры в ВС РФ». С. 1 — 2.
Вместе с тем во время «первой чеченской кампании» часто имели место такие факты уклонений от военной службы, когда командованию, т. е. органу дознания, было известно об оставлении части достаточно большим количеством военнослужащих, однако уголовные дела в связи с этим не возбуждались, если те в разумные сроки являлись в военкоматы либо по месту постоянной дислокации воинской части вне пределов ЧР. Так, в период активной военной фазы в ЧР самовольно оставили воинские части более 400 военнослужащих по призыву, что составляет 61,6% от общего числа самовольно оставивших части, однако осуждено было только 35 (4,9%) военнослужащих <20>. Особенностью следует признать появление в 1995 г. в районе ведения боевых действий матерей военнослужащих по призыву, которые «увозили» своих сыновей из района ведения боевых действий. По данным бывшего Министра обороны РФ П. Грачева, родители военнослужащих с помощью представителей Комитета солдатских матерей «увели» с боевых позиций 500 — 600 военнослужащих по призыву <21>. ——————————— <20> Маликов С. В. Расследование преступлений в боевой обстановке. С. 22. <21> Новичков Н. Н., Снеговский В. Я., Соколов А. Г., Шварев В. Ю. Российские Вооруженные Силы в чеченском конфликте (Анализ, итоги, выводы). М., 1995. С. 70.
При этом в 1995 — 1996 гг., по сведениям Главной военной прокуратуры, было зарегистрировано лишь 3 уклонения от военной службы (все 3 — самовольные оставления части), совершенных в боевой обстановке, что свидетельствует об их большой латентности. С 1995 по 2002 г., согласно данным Главной военной прокуратуры, было возбуждено 2290 дел по преступлениям, совершенным в боевой обстановке, 477 дел — по преступлениям, совершенным в условиях межнационального конфликта, а в суд направлено лишь около половины дел: 1026 дел по преступлениям, совершенным в боевой обстановке, и 133 дела по преступлениям, совершенным в условиях межнационального конфликта <22>. То есть примерно по половине зарегистрированных преступлений никто к уголовной ответственности привлечен не был, что способствовало самодетерминации как латентной, так и всей фактической преступности. ——————————— <22> Кудинов М. А. Указ. соч. С. 195 — 208.
Таким образом, проблема предупреждения, установления и привлечения к уголовной ответственности за латентные преступления, совершаемые российскими военнослужащими в военное время, в периоды ведения боевых действий и в боевой обстановке, существует в течение всего исторического периода развития нашего государства, она наличествовала в России как при Петре I, так и в наши дни, в связи с чем она является актуальной. Фактическая преступность военнослужащих и ее латентная составляющая значительно увеличиваются в ходе военных и боевых действий, в периоды вооруженных и межнациональных конфликтов, и при этом латентные преступления составляют основную часть фактически совершаемых военнослужащими преступлений. Для более эффективного предупреждения и борьбы с латентной и фактической преступностью наряду с другими мерами необходимо принятие нормативного акта о воинских преступлениях в военное время и в боевой обстановке. Чем интенсивнее и широкомасштабней осуществляются боевые действия, тем труднее их устанавливать и расследовать, тем выше уровень преступности и латентности преступлений, совершаемых военнослужащими. Во время боевых действий особенно увеличивается количество и латентность различных видов уклонений от военной службы; умышленных и неосторожных преступлений, связанных с оружием и боеприпасами, с причинением телесных повреждений и гибелью военнослужащих; преступлений корыстной направленности; преступлений против гражданского населения. В боевой обстановке наиболее отчетливо проявляется самодетерминация латентной преступности военнослужащих. Этому часто способствует сокрытие преступлений командованием, которое нередко преступные действия, повлекшие гибель военнослужащих, относит к боевым потерям, а повлекшие тяжкий вред здоровью — к несчастным случаям, ранениям в ходе боевых операций и др. В ходе войн и боевых действий выявить, учесть, зафиксировать и привлечь к уголовной ответственности за значительную часть совершаемых военнослужащими преступлений практически невозможно, что также способствует увеличению латентной составляющей воинской преступности в периоды ведения боевых действий.
