(Киминчижи Е. Н.) («Семейное и жилищное право», 2010, N 6)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ БРАКА ИЗ КОРЫСТНЫХ ПОБУЖДЕНИЙ И ЕГО ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ <*>
Е. Н. КИМИНЧИЖИ
——————————— <*> Kiminchizhi E. N. Conclusion of marriage for selfish motives and legal consequences thereof.
Киминчижи Евгений Николаевич, адвокат, г. Белгород.
В настоящей статье автор рассматривает вопросы заключения брака из корыстных побуждений и его правовые последствия, автор указывает на последствия выявления корыстных мотивов в заключении брака как основание для расторжения брака.
The author of the present article considers the issues of conclusion of marriage for selfish motives and legal consequences thereof, the author points out the consequences of detection of selfish motives as a ground for dissolution of marriage.
Key words: family law, conclusion of marriage, dissolution of marriage, selfish motives.
Поводом к написанию настоящей статьи явилась работа И. А. Косаревой, в которой затронут актуальный, на наш скромный взгляд, вопрос о природе брака, заключенного из корыстных побуждений, и возможных правовых последствиях такого брака <1>. Притом хотелось бы сразу оговориться, что мы не имеем своей целью составить на эту работу отзыв. Нам лишь хотелось бы поддержать автора в некоторых ее идеях. Тем более что последствия заключения таких браков не могут не затрагивать судьбу имущества, приобретенного в период таких браков, что составляет непосредственный наш интерес в этом вопросе <2>. ——————————— <1> См.: Косарева И. А. Некоторые вопросы признания недействительным брака, заключенного без цели создания семьи // Бюллетень нотариальной практики. 2009. N 5. С. 12 — 15. <2> Ранее мы высказывались о проблеме имущественных отношений в случае фактического сожительства. См.: Киминчижи Е. Н. Имущественные отношения сожительствующих лиц // Семейное и жилищное право. 2008. N 1.
Сама по себе проблема браков, заключенных из корыстных побуждений, носит скорее нравственный, нежели правовой характер. Этому можно дать вполне простое объяснение. В основе брачного союза лежат личностные мотивы лиц, вступающих в брак. Хотя на этот счет существует мнение о невозможности выявления целей создания семьи у брачующихся <3>, de lege lata эти цели направлены на создание семьи, т. е. на совместное проживание и ведение общего хозяйства, соединенное с намерением рождения и воспитания детей. С точки зрения права такие отношения являются неимущественными и по общему правилу правом не регулируются, но охраняются им, имея своим источником взаимную любовь, уважение, привязанность друг к другу. ——————————— <3> См.: Ильина О. Ю., Беспалов Ю. Ф. Заключение и прекращение брака: материально-правовые и процессуальные проблемы. Владимир, 2008. Цит. по: Косарева И. А. Указ. соч. С. 15.
Подтверждение этому можно найти в практике судебного применения норм семейного законодательства. Ранее нам доводилось высказываться о проблеме расторжения браков, которая состояла в том, что, усматривая в браке мотив, непосредственно связанный с необходимостью воспитания рожденных в браке детей, суды отказывали в исках о расторжении брака в связи с необходимостью учета интересов несовершеннолетних детей <4>. Тем самым нравственный характер отношений по созданию брака демонстрируется и подтверждается. Но в то же время суды при этом подошли к решению вопроса таким образом. Наличие нравственного начала в брачных отношениях, их неимущественный характер и средства правовой защиты в совокупности дали повод к суждению о том, что супруги обладают равными правами в отношениях между собой в том, что касается вступления в брак, пребывания в браке и при его расторжении, что проявляется и в том, что отказ в расторжении брака по указанным мотивам ведет к нарушению частного права одного из супругов на уважение личной жизни, вмешательству в нее при выполнении судом публичной функции, направленной на «принудительный брак» <5>. ——————————— <4> См.: Киминчижи Е. Н. Проблемы рассмотрения дел о расторжении брака в аспекте принципа независимости судебной власти // Мировой судья. 2009. N 8. <5> Обзор судебной практики Белгородского областного суда по гражданским делам за февраль 2010 года.
Таким образом, цели создания семьи поддаются выявлению, имеют отличный от целей правового регулирования характер, а потому не имеют определяющего значения при решении вопросов о расторжении брака, о формах воспитания детей, о содержании детей и взаимном содержании супругов, иных членов семьи. Указанные нравственные обыкновения находят защиту в действующем законодательстве и регулируются лишь постольку, поскольку в них возможно выявление имущественного момента. При этом весьма сомнительно, что цели создания семьи могут быть объяснены созданием взаимных имущественных отношений, которые в определенной правовой форме существуют, например, и при сожительстве. Известным исключением как раз и является ситуация заключения брака по расчету, т. е. из корыстных побуждений одной из сторон. Какие же последствия влечет за собой установление корыстного мотива, имевшего место при заключении брака? Первым ответом на вопрос должно было бы стать указание на то, что такой брак не преследовал (по крайней мере со стороны одного из супругов) целей создания семьи. Это дает повод И. А. Косаревой считать, что такой брак может быть признан недействительным <6>. ——————————— <6> См.: Косарева И. А. Указ. соч. С. 14.
Как было показано ранее, сам критерий цели создания семьи правового значения не имеет. В п. 1 ст. 12 СК РФ указывается на то, что для заключения брака необходимы взаимное добровольное согласие мужчины и женщины, вступающих в брак, и достижение ими брачного возраста. Указания на цели брака закон не содержит. Если проанализировать положения п. 1 ст. 27 СК РФ, то условием недействительности брака, кроме нарушения требований закона, допущенных при его регистрации (ст. 12 — 14, п. 3 ст. 15 СК РФ) и имеющих ярко выраженный нравственный характер, может являться случай заключения фиктивного брака, т. е. если супруги или один из них зарегистрировали брак без намерения создать семью. Но что есть фиктивный брак и каково понятие семьи применительно к целям правового регулирования брачно-семейных отношений? Решение поставленных вопросов уведет наше рассуждение далеко за пределы намеченного предмета изложения <7>. Но вместе с тем хотелось бы указать на то, что реализация корыстного мотива при регистрации брака вполне совместима с желанием создания семьи. Более того, корыстность одного из супругов только и способна дать свои «плоды», безнравственные по существу, после того, как семейные отношения супругов вполне сложатся. Очевидно, что руководимые корыстью лица, предпримут все доступные для них средства скрыть свои истинные мотивы, целью которых является обращение в свою пользу благ, принадлежащих другому. Но в отличие от уголовно наказуемого хищения такое присвоение чужого имущества часто основано на желании использования чужих благ, получения иных выгод (благоприятные знакомства, продвижение по «карьерной лестнице» и др.), без непосредственного завладения в свою пользу чужим имуществом, т. е. без целей хищения, которое также невозможно в отношении нематериальных благ (например, оказанного содействия при трудоустройстве). ——————————— <7> При этом думается, что фиктивность как таковая должна иметь место лишь при наличии обоюдного намерения супругов вступить в брак без цели создания семьи, как это предусмотрено § 1314 ГГУ, о чем указывает и сама И. А. Косарева.
Следовательно, последующее выявление корысти одного из супругов вполне может стать причиной разлада семейных отношений и стать поводом к расторжению брака, но не признанию его недействительным. Брак, заключенный из корыстных побуждений одним или даже обоими супругами, отличен от так называемого фиктивного брака <8>. Различия их лежат в самом основании регистрации брака, но не в конкретном его мотиве, а потому они влекут различные правовые последствия. ——————————— <8> На это указывал также В. А. Рясенцев. См.: Семейное право. М., 1971. С. 86 и след.
Правовым последствием корыстного мотива, поскольку он направлен на имущественную сферу одного из супругов, должно стать ограничение имущественных прав корыстного супруга. Действительно, если один из супругов вступил в брак только по желанию сделать себе карьеру, например, трудоустроившись у кого-либо из родственников или знакомых другого супруга, то расторжение брака или даже признание его недействительным вряд ли способно поколебать то положение, какое сложится на момент возникновения указанных обстоятельств. Да, такого супруга вполне могут принудить к оставлению занимаемой должности, однако его интересы защищены трудовым законодательством, которому безразличны причины, по которым кто-либо из работников был принят на работу. Последствием недействительности брака является то, что такой брак не порождает прав и обязанностей супругов, предусмотренных законом, за исключением случаев, установленных п. 4 и 5 ст. 30 СК РФ. Нас более интересуют положения п. 4 ст. 30 СК РФ, в котором закреплено, что при вынесении решения о признании брака недействительным суд вправе признать за супругом, права которого нарушены заключением такого брака (добросовестным супругом), право на получение от другого супруга содержания, а в отношении раздела имущества, приобретенного совместно до момента признания брака недействительным, вправе применить положения о совместной собственности супругов (порядок раздела, определение долей). При этом добросовестный супруг вправе требовать возмещения причиненного ему материального и морального вреда по правилам, предусмотренным гражданским законодательством. Но, как видно, указанные возможности есть лишь право, но не обязанность суда. При том что общим условием согласно п. 2 ст. 30 СК РФ является то, что к имуществу, приобретенному совместно лицами, брак которых признан недействительным, применяются положения ГК РФ о долевой собственности, а брачный договор, заключенный супругами, признается недействительным. Но как было показано выше, положения о недействительности брака вряд ли могут быть применимы к корыстному браку, в результате которого создается семья, рождаются дети. Без таких обстоятельств достижение корыстного мотива невозможно в принципе, потому корыстный брак не может быть недействительным ни при каких условиях, по крайней мере в аспекте действующего правового регулирования. На наш взгляд, выявление корыстного мотива как основание расторжения брака должно влечь за собой такие правовые последствия, которые связаны с защитой имущественных интересов добросовестного супруга, для чего необходимо закрепление в законе правила, что положения ст. 34, 38, 39 СК РФ не подлежат применению при явном корыстном мотиве одного из супругов, т. е. по аналогии должен подлежать применению п. 2 ст. 30 СК РФ и соответственно не должны подлежать применению исключения, установленные п. 4 ст. 30 СК РФ. Прекращение корыстного брака должно осуществлять в общем порядке, в том числе с предоставлением супругам времени на примирение, т. е. установленный в суде корыстный мотив одного из супругов не может являться безусловным основанием к расторжению брака. При этом мы полагаем, что законодательно вполне может быть предусмотрен механизм, согласно которому судебное решение по делу о расторжении брака с установленным корыстным мотивом одного из супругов может стать основанием для самостоятельного распоряжения добросовестным супругом имуществом, нажитым в период брака и исключающим применение п. 2 ст. 35 СК РФ для корыстного супруга. Корыстность должна рассматриваться как основание для признания недействительным заключенного супругами брачного договора по основаниям, предусмотренным ст. 169 ГК РФ.
