ПРИМЕНЕНИЕ СУДАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ИНОСТРАННОГО ПРАВА
З. И. ВОРОНИНА
З. И. Воронина, доцент кафедры международного права Института государства и права ТГУ, кандидат юридических наук.
Интеграционные процессы, происходящие в мире, в перспективе повлекут увеличение гражданско-правовых отношений с иностранным участием. Поэтому вопрос об основаниях и порядке применения иностранного права российскими судами имеет важное значение. Перед судьей в таких делах ставится сразу несколько вопросов относительно иностранного права: 1. Каков порядок установления его содержания? 2. Как толковать и применять иностранное право? 3. Нет ли оснований к отказу в его применении? 4. Какое материальное право следует применять при неустановлении содержания иностранного права? В российских вузах вопросам регулирования отношений с иностранным элементом уделяется очень мало внимания (конечно, не считая тех, которые специализируются на международных отношениях). Среднестатистический судья — выпускник обычного традиционного юридического факультета (или института), и ему достаточно сложно сориентироваться в изменениях подходов к регламентации отношений международного частноправового характера. По этой и ряду других причин суды не обладают необходимой информацией, не могут знать иностранное право как свое, российское. Рассмотрим действия судьи, которые он должен предпринять при ответе на вышепоставленные вопросы. В процессе правоприменения первым и основным моментом является определение применимого права. Если это российское право, остальные вопросы отпадут сами по себе. Например, расторгая брак между россиянкой и французом, российский судья будет руководствоваться п. 1 ст. 160 Семейного кодекса РФ и применит отечественное материальное право. Но иная картина будет при оспаривании сделки, совершенной по просроченной доверенности, выданной, к примеру, в Греции. Согласно ст. 1217 ГК РФ срок действия доверенности и основания ее прекращения определяются по праву страны, где была выдана доверенность, т. е. по греческому праву, а оно судье неизвестно. Основная проблема при установлении содержания иностранного права — должен ли суд делать это сам или может возложить такую обязанность на других лиц? Ответ следует искать в ст. 1191 ГК РФ, которая регламентирует порядок установления и применения иностранного права. Самое простое решение предлагается по требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности: бремя доказывания содержания иностранного права может быть возложено судом на стороны. Но даже в этом случае, полагаем, внутреннее убеждение судьи будет ему диктовать совершение и собственных действий по установлению содержания иностранного права. В качестве «помощника» Гражданский кодекс называет в первую очередь Министерство юстиции РФ, в которое можно обратиться с соответствующим запросом. Но это, как правило, длительная процедура, требующая времени и терпения. Наверное, более удачным является обращение, как сказано в п. 2 ст. 1191 ГК РФ, «в иные компетентные органы и организации в Российской Федерации и за границей». Вот только кто же компетентен в вопросах уяснения содержания иностранного права? На наш взгляд, это может быть любая организация, владеющая соответствующей информацией о праве других государств, и в первую очередь — специализированные научно-исследовательские и учебные институты и центры. Ведущие специалисты в области международного частного права занимаются исследованиями в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Исследовательском центре частного права, Московском и Санкт-Петербургском государственных университетах, Уральской юридической академии. Поэтому можно обратиться как в эти организации, так и персонифицировано к конкретному специалисту, ибо ст. 1191 ГК РФ допускает привлечение экспертов для уяснения содержания иностранного права. В современный период повышается значение международных соглашений в области регулирования гражданско-правовых отношений. Под эгидой Европейского совета почти четверть века назад была заключена Европейская конвенция об информации относительно иностранного законодательства (Лондон, 7 июня 1968 г.), вступившая в силу для России 13 мая 1991 г. <*>. Она предусматривает процедуру получения информации о действующем праве судом одного государства от специального органа другого государства, причем информация предоставляется безвозмездно. Согласно ст. 4 этой Конвенции в запросе об информации указывается судебный орган, от которого запрос исходит, а также характер дела. В нем формулируются, по возможности с максимальной точностью, вопросы, по которым желательно получить информацию относительно законодательства запрашиваемого государства, и если в запрашиваемом государстве существует более одной правовой системы, то указывается правовая система, по которой запрашивается информация. При этом если российскому судье неизвестно, какая из правовых систем используется в данном случае, можно попросить установить ее в соответствии с правом этой страны либо запросить информацию по наиболее тесно связанной с правоотношением правовой системе (ст. 1188 ГК РФ). В запросе указываются также факты, необходимые для его надлежащего понимания и для формулирования точного и недвусмысленного ответа. Для разъяснения сферы запроса в необходимых случаях могут прилагаться копии документов. Основная практическая проблема в применении этой Конвенции — сложность определения адресата запроса и, конечно же, большая трата времени и сил как суда, так и сторон. Видимо, настал момент, когда надо решать этот вопрос с помощью информационных технологий, например разместив в сети Интернет полную и достоверную информацию о компетентных органах каждого государства — участника Конвенции — с указанием их почтовых и электронных адресов. ——————————— <*> Участниками этой Конвенции являются Австрия, Бельгия, Великобритания, Дания, Испания, Италия и др. государства. Текст Конвенции см.: Сборник международных договоров СССР. М., 1994. Вып. XLVII; Бюллетень международных договоров. 2000. N 1.
Кроме региональных межгосударственных соглашений действует множество двусторонних договоров о правовой помощи (а ряд из них — и о правовых отношениях) по гражданским делам, конкретизирующим порядок сношений компетентных органов договаривающихся государств. Такие договоры заключены с Испанией, Китаем, Вьетнамом, Болгарией, Финляндией, Венгрией, Монголией и множеством других стран <*>. В вышеназванном случае с доверенностью, выданной в Греции, следует руководствоваться ст. 51 Договора между СССР и Греческой Республикой о правовой помощи по гражданским и уголовным делам (Афины, 21 мая 1981 г.; вступил в силу 1 сентября 1982 г.), где указано, что «Министерства юстиции Договаривающихся Сторон предоставляют друг другу по просьбе информацию о действующем или действовавшем в их государствах законодательстве и судебной практике по правовым вопросам, подлежащим рассмотрению в соответствии с положениями настоящего Договора» <**>. ——————————— <*> В некоторых из них Российская Федерация участвует как правопреемница СССР (согласно Федеральному закону от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»), остальные заключила самостоятельно. <**> Текст Договора опубликован: Ведомости Верховного Совета СССР. 1982. N 45. Ст. 839; в извлечениях — в специальном приложении к Вестнику Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1999. N 3; Сборник международных договоров о взаимной правовой помощи по гражданским и уголовным делам. М.: Международные отношения, 1988.
Таким образом, суд имеет правовые возможности для выяснения содержания иностранного права. Но толкование <*> и применение иностранного права не может быть идентичным применению отечественного права, даже если оно — право одной правовой семьи. «Особенность применения иностранной нормы состоит в том, что она должна применяться так, как в стране, ее принявшей, и толковаться так, как она толкуется в этой стране» <**>. Считаем, что для нашего региона реальный путь разъяснения содержания права другого государства — назначение экспертизы либо направление запроса в компетентный отечественный орган. ——————————— <*> Квалификация юридических понятий при определении применимого права осуществляется в соответствии с российским правом, и только в случаях, когда квалифицируемые понятия неизвестны российскому праву, возможно обращение к иностранному праву (ст. 1187 ГК РФ). <**> Международное частное право: современные проблемы. М.: ТЕИС, 1994. С. 481.
В применении иностранного права судья должен, как в шахматах, просматривать ситуацию на несколько ходов вперед, а главное — предвидеть, к каким последствиям приведет применение иностранного права. Если при этом последствия будут явно противоречить правопорядку (публичному порядку) Российской Федерации, то, в силу оговорки о публичном порядке, применяется не иностранное право, а соответствующие материально-правовые нормы российского права (ст. 1193 ГК РФ). Так, например, при рассмотрении иска российской гражданки о расторжении брака и о взыскании алиментов на свое содержание с мужа — гражданина ОАЭ, у которого она была второй женой (состояла в полигамном браке), судья должен в соответствии с п. 1 ст. 161 СК РФ применять право Объединенных Арабских Эмиратов, где был общий домицилий супругов (совместное место жительства). Но российский закон не признает многобрачия и не связывает с ним никаких правовых последствий. Следовательно, применимым правом в этом случае будет российское право, и оно предписывает не развод, а признание такого брака недействительным (ст. 27 СК РФ) и предусматривает взыскание алиментов только на добросовестного супруга (п. 4 ст. 30 СК РФ). Иное дело, если бы эта гражданка обратилась с требованием о взыскании алиментов на общего ребенка — суд проигнорировал бы недействительность брака, ибо его правовые последствия приемлемы для ребенка, родившегося в этом браке. «Правовым заслоном» на пути иностранного права является действие императивных норм российского права, например, о регистрации прав на недвижимое имущество, находящееся в Российской Федерации. Императивные нормы действуют независимо от подлежащего применению права; но вместе с тем суд может принять во внимание императивные нормы другой страны, имеющей тесную связь с отношением (ст. 1192 ГК РФ). Совершив все вышеуказанные действия, суд выносит решение, опираясь на иностранное право. Это самый благоприятный исход разрешения дела с иностранным участием, когда старания суда привели к положительному эффекту. Сложности могут возникнуть в следующих случаях: а) при невозможности определить применимое право; б) при неустановлении содержания иностранного права или отсутствии в праве другого государства норм, регулирующих данное отношение; в) при неправильном толковании норм иностранного права; г) применение иностранного права зависит от взаимности; д) в праве другого государства используется обратная отсылка. Мы считаем, что с принятием части 3 Гражданского кодекса РФ почти все из перечисленных ситуаций получили свое разрешение. Во многих его статьях основополагающим началом регулирования гражданско-правовых отношений называется принцип наиболее тесной связи правоотношения с правом какой-либо страны. Факт наиболее тесной связи устанавливается судом; на этом могут настаивать и стороны дела, но тем не менее решающее слово — за судом, определяющим применимое право. Поэтому при невозможности установить применимое право, полагаем, всегда следует руководствоваться п. 2 ст. 1186 ГК РФ (путем выявления наиболее тесной связи). Во втором из перечисленных случаев Гражданский кодекс РФ прибегнул к использованию lex fori (закона суда), предусмотрев одностороннюю коллизионную норму в п. 3 ст. 1191: если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые судом меры, в разумные сроки не установлено, применяется российское право. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 14.11.2002 N 137-ФЗ «О введении в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации». —————————————————————— В отношении неправильного толкования норм иностранного права в юридической литературе высказываются различные мнения, авторы которых выражают свое отношение к возможности отмены решения суда в кассационном порядке в случаях неправильного применения иностранного права. На наш взгляд, законодатель не дает повода для дискуссии по этому вопросу, прямо указав в п. 4 ст. 306 ГПК РСФСР такое основание к отмене решения суда в кассационном порядке и передаче дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, как нарушение или неправильное применение норм материального или процессуального права. Расшифровка этого основания, приведенная в ст. 307 ГПК РСФСР, однозначно трактует, что нормы материального права считаются нарушенными или неправильно примененными, если суд неправильно истолковал закон. Полагаем, что речь идет не только о российских законах, но и о правовых актах других государств, если они подлежат применению в соответствии с отечественными коллизионными нормами. В силу конституционного указания о приоритетности норм международного права дело с иностранным участием может подпасть под действие материальных норм международного договора (что в первую очередь и надлежит проверить суду до определения применимого права). Если Российская Федерация является участницей международного договора, содержащего материально-правовые нормы, подлежащие применению к данному правоотношению, то определение применимого права исключается (п. 3 ст. 1186 ГК РФ). Исключение составляют случаи, когда такие нормы регулируют отношение не полностью, а частично. Мы считаем, что коллизионный вопрос можно ставить лишь в части, не урегулированной международным договором. Например, в суд заявлено требование об аннулировании актовой записи о регистрации брака как совершенной в отсутствие жениха-иностранца в момент оформления брака в загсе. Конвенция о согласии на вступление в брак, брачном возрасте и регистрации браков (Нью-Йорк, 10 декабря 1962 г.) в п. 2 ст. 1 указывает, что «не требуется присутствия одной из сторон, если соответствующий компетентный представитель власти удостоверится, что налицо имеются исключительные обстоятельства и что эта сторона перед каким-либо компетентным представителем власти и в порядке, предусмотренном законом, изъявила согласие и не взяла его обратно» <*>. То есть Конвенция предусматривает обязательное получение согласия жениха и невесты на вступление в брак; сам порядок получения такого согласия Конвенцией не регулируется. В этой части, на наш взгляд, следует руководствоваться коллизионной нормой п. 1 ст. 156 СК РФ, отсылающей к российскому праву, а следовательно, Федеральным законом от 15 ноября 1997 г. «Об актах гражданского состояния» (с изм. от 25 октября 2001 г.), предусматривающим выражение согласия на вступление в брак только должностному лицу органа загса <**>. ——————————— <*> Конвенция вступила в силу 9 декабря 1964 г. В ней участвуют 49 государств, в т. ч. Российская Федерация. См. текст Конвенции: Международное частное право: Сб. документов. М.: Изд-во БЕК, 1997. С. 667 — 669. <**> СЗ РФ. 1997. N 47. Ст. 5340; 2001. N 44. Ст. 4149.
Иностранное право подлежит применению в Российской Федерации независимо от того, применяется ли в соответствующем государстве к отношениям такого рода российское право (п. 1 ст. 1189 ГК РФ). Иногда применение иностранного права на началах взаимности может быть предусмотрено законом, как это сделано, например, в отношении «консульских браков». В соответствии с п. 2 ст. 157 СК РФ браки между иностранными гражданами, заключенные на территории РФ в дипломатических представительствах и консульских учреждениях иностранных государств, признаются на условиях взаимности, т. е. если аналогичные браки российских граждан признаются в государстве, назначившем посла или консула (оформившего брак иностранцев — своих соотечественников). Если эти супруги пожелают расторгнуть свой брак в российском суде, перед судьей, прежде чем решить дело по существу, встанет вопрос о признании этого «консульского брака» иностранцев, для чего он должен будет выяснить — признаются ли «консульские браки» россиян в стране гражданства разводящихся супругов. Порядок уяснения этого вопроса, полагаем, может быть упрощенным, например, путем обращения с запросом (в любой форме) к соответствующему дипломатическому представителю интересующего государства. Что касается обратной отсылки, то в части 3 ГК РФ законодатель впервые четко обозначил единственный случай ее принятия: при определении правового положения физического лица в соответствии со ст. 1195 — 1200 Гражданского кодекса. Во всех остальных случаях отсылка коллизионной нормы российского права к иностранному праву должна рассматриваться как отсылка к материальному, а не к коллизионному праву соответствующей страны (п. 1 ст. 1190 ГК РФ). Применение иностранного права не исчерпывается перечисленными вариантами; дальнейшее применение раздела VI «Международное частное право», и в частности главы 66 Гражданского кодекса Российской Федерации, обнажит новые больные места в правоприменении, которые придется лечить. Средства излечения может показать только практика.
