(Карапетян Л. М.) («Журнал российского права», 2005, N 7)
МЕТАМОРФОЗЫ В РЕШЕНИЯХ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Л. М. КАРАПЕТЯН
Карапетян Людвиг Мнацаканович — доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.
Европейский суд по правам человека принял к рассмотрению жалобы граждан Российской Федерации, пострадавших от действий военных на территории Чеченской Республики. Понятно, что такое решение Европейского суда воспринимается общественностью как результат неэффективной деятельности судебных органов России по данному вопросу. В то же время это решение Европейского суда вызвало отрицательную реакцию со стороны известных правоведов и представителей власти. Основная причина — несоблюдение Европейским судом процессуальных норм своей же деятельности, согласно которым он вправе принимать жалобы граждан к своему рассмотрению лишь после того, как были исчерпаны все правовые возможности внутри страны. Без соблюдения этого требования, отметил доктор юридических наук, представитель в высших судебных органах Российской Федерации Михаил Борщевский, «Европейский суд подменяет суд конкретного государства». А Уполномоченный России в ЕСПЧ профессор Павел Лаптев заявил о намерении обжаловать названное решение Европейского суда <*>. Напомним, что аналогичное заявление было сделано в связи с решением Европейского суда по делу В. Гусинского, принятым с нарушениями тех же процессуальных норм <**>. ——————————— <*> См.: Известия. 2005. 3 марта. <**> См.: Известия. 2004. 26 мая.
Необходимость возвращения к решениям Европейского суда по этим делам диктуется тем, что в практике его работы «упущения» такого рода не единичны. Более того, имеются случаи, когда Европейский суд по одному и тому же предмету жалобы граждан принимает противоположные решения. Известно, например, решение Европейского суда от 21 февраля 2002 г. о приемлемости к рассмотрению жалобы гражданки России А. И. Рябых по вопросу отказа Правительством, Сберегательным банком и судебными органами Российской Федерации по выплате ее сбережений в их покупательной способности. В решении Европейского суда по вопросу приемлемости жалобы дается формулировка ее сути: «Ссылаясь на ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, заявительница жалуется на негативные последствия для ее сбережений от инфляции и на отказ государства выплатить ей компенсацию в этой связи». Изложив хронику рассмотрения исковых требований А. И. Рябых в судебных инстанциях России, Европейский суд нашел: «Жалоба заявительницы на нарушение ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции заключается в том, что отменой окончательного решения от 8 июня 1998 г., вынесенного в пользу заявительницы, Белгородский областной суд лишил заявительницу ее имущества или, по крайней мере, вмешался в право последней на уважение своей собственности». На этом основании Европейский суд признал жалобу приемлемой для принятия к своему рассмотрению <*>. ——————————— <*> См.: Журнал российского права. 2005. N 5. С. 136 — 141.
Об этом решении Европейского суда заговорили средства массовой информации. В частности, данная проблема обсуждалась в телевизионной передаче «Основной инстинкт» (ОРТ). Во время передачи представителем Министерства финансов РФ было заявлено, что в дальнейшем Европейский суд аналогичные жалобы не будет рассматривать. Оказалось, что Министерство финансов РФ удовлетворило требование А. И. Рябых и в счет компенсации ее вкладов приобрело для нее квартиру. А взамен она удовлетворила условия Минфина России об отзыве своей жалобы из Европейского суда с целью упредить неизбежность создания прецедента. Однако пострадавшие вкладчики, не получив удовлетворения своих требований по аналогичным искам в судах Российской Федерации, продолжают обращаться в Европейский суд, который будто по договоренности с властями России в корне изменил свою позицию по ранее рассмотренным им аналогичным жалобам. Спустя лишь несколько месяцев после принятия решения о приемлемости жалобы А. И. Рябых Европейский суд принял решение от 29 августа 2002 г. о признании абсолютно аналогичной жалобы В. М. Апполонова неприемлемой к рассмотрению. Сформулированная же самим Европейским судом суть жалобы В. М. Апполонова состоит в том, что «заявитель жалуется, ссылаясь на ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, на то, что в результате инфляции сбережения, размещенные на его счете в Сберегательном банке Российской Федерации, потеряли свою покупательную способность и что невыполнение государством своих обязательств согласно Закону о сбережениях по восстановлению ценностей его вкладов в банке имеет результатом лишение его имущества» <*>. В то же время в заключительной части решения Европейского суда по этой жалобе делается вывод: «Отсутствие непосредственного проведения всеобщей компенсации, о которой говорится в Законе о сбережениях, не может рассматриваться как нарушение прав заявителя согласно ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции» <**>. Парадокс состоит в том, что если на основании аналогичной формулировки сути жалобы А. И. Рябых Европейский суд на основании ст. 1 Протокола N 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (далее — Конвенция) находит, что российский суд лишил заявительницу ее имущества и вмешался в право последней на уважение своей собственности, то по аналогичной жалобе В. М. Апполонова со ссылкой на те же положения Конвенции Суд не находит лишения заявителя имущества. ——————————— <*> Журнал российского права. 2003. N 7. С. 128 — 130. <**> Там же.
В жалобе В. М. Апполонова и в решении Европейского суда речь идет о Федеральном законе от 10 мая 1995 г. N 73-ФЗ «О восстановлении и защите сбережений граждан Российской Федерации» <*>. Из изложенного в решении Европейского суда содержания жалобы В. М. Апполонова очевидно, что в ней не упоминается наличие или отсутствие в Законе о защите сбережений граждан «непосредственного проведения всеобщей компенсации». В этой связи вновь обратим внимание, что в формулировке Европейского суда сути жалобы В. М. Апполонова говорится о том, что в ней ставится вопрос о невыполнении государством своих обязательств по компенсации его сбережений в их покупательной способности в соответствии с установлениями данного Закона. ——————————— <*> Далее — Закон о защите сбережений граждан.
Видимо, в решении Европейского суда требование компенсации сбережений в их покупательной способности воспринято как «непосредственное проведение всеобщей компенсации». Но это не противоречит Закону о защите сбережений граждан, в котором четко установлено: «Ценностью гарантированных сбережений граждан признается покупательная способность вложенных денежных средств на момент их вложения» (ст. 4). Правовой анализ решения Европейского суда по жалобе В. М. Апполонова показывает его внутреннюю противоречивость, неадекватное толкование ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции и неполное использование Судом внутринационального законодательства по рассматриваемому вопросу. В решении Европейского суда приводится полный текст ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции: «Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов». А в разъяснении Европейского суда отмечается, что «ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции не вменяет в обязанность государству поддерживать покупательную способность денежных сумм, размещенных в финансовых институтах». Но ведь она и не запрещает государству поддерживать их покупательную способность. Более того, ст. 60 Конвенции гласит: «Ничто в настоящей Конвенции не может истолковываться как ограничение или умаление любого из прав человека и основных свобод, которые могут обеспечиваться законодательством любой Высокой договаривающейся стороны…». В аспекте же толкования Европейским судом ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции теряет свой основной смысл положение о праве «на уважение своей собственности». Совершенно очевидно, что уважение собственности не может сводиться лишь к формальному провозглашению его необходимости в Конвенции. Оно предполагает обязательство государства по защите собственности разными методами, обеспечению ее неприкосновенности (см. ст. 35, 45, 52, 55 Конституции РФ). В данном случае оно означает защиту со стороны государства вкладов граждан в сберегательном банке, обеспечение ценности их покупательной способности в условиях инфляции. Именно поэтому вскоре после начала обесценивания вкладов граждан в Российской Федерации был принят ряд федеральных законов и указов Президента РФ об их восстановлении, защите и индексации. Так, в принятом Законе РСФСР от 24 октября 1991 г. «Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР» (утратил силу) устанавливалось: «Цель индексации — поддержание покупательной способности денежных доходов и сбережений граждан» (ст. 1). В числе объектов индексации Закон определил «вклады граждан в Сберегательном банке РСФСР» (ст. 2). В Законе также устанавливалось, что «для индексации денежных доходов и сбережений граждан используется индекс потребительских цен на продовольственные и непродовольственные товары, а также платные услуги» (ст. 3). По вопросу гарантии вкладов граждан были приняты также Постановление IX Съезда народных депутатов Российской Федерации от 27 марта 1993 г. «О компенсации и восстановлении сбережений граждан Российской Федерации» и Указ Президента РФ от 28 марта 1993 г. «О защите сбережений граждан Российской Федерации». Названные нормативные акты рассмотрены Конституционным Судом РФ и признаны соответствующими Конституции РФ <*>. Конституционный Суд подчеркнул, что они «направлены на защиту конституционного права каждого гражданина быть собственником и на обязанности государства защищать собственность граждан» (п. 1). ——————————— <*> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 31 мая 1993 г. N 12-П.
В обсуждаемом вопросе важнейшее значение имеют установления Закона о защите сбережений граждан: «Государство гарантирует восстановление и обеспечение сохранности ценности денежных сбережений, созданных гражданами Российской Федерации в период до 20 июня 1991 года»; «гарантированные сбережения являются государственным внутренним долгом Российской Федерации»; «долг гарантирован государственной собственностью в соответствии с Конституцией РФ и всеми активами, находящимися в распоряжении Российской Федерации»; «ценностью государственных сбережений является покупательная способность вложенных денежных средств на момент их вложения»; покупательная способность денежных средств считается постоянной и определяется покупательной способностью валюты СССР в 1990 году; «гарантия сбережений граждан определяется с учетом изменения покупательной способности денежных средств после указанной даты» (ст. 1 — 4, 6). Вызывает недоумение, что, ссылаясь в своем Решении на этот Закон, Европейский суд не обратил внимания на его основные установления. Европейский суд не обратил внимания также на положение ГК РФ об обеспечении ценности вкладов граждан в банках. Между тем в ГК РФ устанавливается: «Гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты» (п. 1 ст. 1). «Должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства» (п. 1 ст. 393). При наличии названных федеральных законов и других нормативных актов Российской Федерации о гарантиях восстановления, индексации и сохранении покупательной способности вкладов граждан в решении Европейского суда по делу В. М. Апполонова делается явно необоснованный вывод: «В свете решений, принятых внутренними судами по данному делу, нельзя утверждать, что законодательство Российской Федерации в том виде, в каком оно действует в настоящий момент, создает исполняемое со стороны государства обязательство по компенсации убытков, являющихся следствием инфляции». Совершенно очевидно, что такой вывод не согласуется с тем, что все законы Российской Федерации по данному вопросу содержат четкие правовые установления о восстановлении и индексации сбережений граждан в их покупательной способности, а также механизм практической реализации этих положений. В этой связи уместен также вопрос: почему Европейский суд по жалобе А. И. Рябых не усмотрел какие-либо изъяны в законодательстве России, а в решении по аналогичной жалобе В. М. Апполонова усмотрел? Вместо предметного анализа российского законодательства по рассматриваемому вопросу Европейский суд «успокоил» жалобщика и других вкладчиков тем, что Закон о сбережениях граждан «предусматривает перевод сбережений в специальные долговые обязательства, являющиеся государственными ценными бумагами, которые гарантируют ту же покупательную способность, которую обеспечивала национальная валюта в 1990 году». Однако Суд не обратил внимания на то существенное обстоятельство, что в момент принятия своего решения по жалобе В. М. Апполонова не существовал Закон о переводе сбережений граждан в специальные долговые обязательства, являющиеся государственными ценными бумагами. Более того, Европейский суд невнимательно ознакомился с упомянутым в решении Законом о защите сбережений граждан, в котором установлено: «При переводе гарантированных сбережений граждан в целевые долговые обязательства Российской Федерации… долговая стоимость единицы номинала определяется из соотношения покупательной способности валюты Российской Федерации в текущий момент времени и покупательной способности валюты СССР в 1990 году» (ст. 6, 7). В полном соответствии с этим положением Федеральный закон от 6 июля 1996 г. N 87-ФЗ «О порядке установления долговой стоимости единицы номинала целевого долгового обязательства Российской Федерации» установил: «Долговая стоимость одного долгового рубля (далее — долговая стоимость) определяется исходя из изменения соотношения контрольной стоимости необходимого социального набора и базовой стоимости данного набора» (ст. 2). «За базовую стоимость необходимого социального набора принимается его стоимостная оценка (в валюте СССР), определенная исходя из цен (в государственной и кооперативной розничной торговле) и тарифов 1990 года в целом по РСФСР» (ст. 4). Закон возложил на Государственный комитет РФ по статистике функцию наблюдения за изменениями цен и тарифов на товары и услуги (ст. 7). В соответствии с установлениями данного Закона Госкомстат регулярно предоставляет информацию Правительству РФ, в судебные и другие органы об этих изменениях. Суд также не задумался над тем, что конвертизация обесцененных сбережений в специальные государственные ценные бумаги или перевод сбережений в специальные долговые обязательства должны предусматривать указание на согласование с вкладчиками. Вложение гражданами своих денег в Сберегательный банк — действие двухстороннее, и потому вопрос о дальнейших операциях с ними не может решаться в одностороннем порядке. Как известно, договор — это двухсторонний акт, а письменная форма банковского вклада считается соблюденной, если внесение вклада удостоверено сберегательной книжкой или банковским счетом. Не может служить основанием для отказа в принятии к рассмотрению в Европейском суде жалобы В. М. Апполонова также аргументация Суда о том, что «до полного исполнения Закона о сбережениях граждан было принято несколько указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ для того, чтобы позволить некоторым социально незащищенным группам населения получить частичную компенсацию их сбережений». Позитивная оценка такой практики законодательства Европейским судом означает отрицание права человека (вкладчика) на получение своих сбережений в банках РФ по первому требованию. Такое право предусматривалось в момент внесения вкладов (ст. 395 ГК РСФСР) и сохранило свою силу в действующем законодательстве (ст. 834, ч. 1 ст. 837 ГК). Следовательно, вопрос о восстановлении индексации и обеспечении покупательной способности вкладов до июня 1991 г. может быть решен в соответствии с названными Законом об их индексации и положениями других нормативных актов по данной проблеме. Поэтому ссылка Европейского суда (как и чиновников из Правительства РФ и Министерства финансов РФ) на страхование дореформенных вкладов, переводы их в ценные бумаги в неопределенной перспективе несостоятельна и направлена лишь на успокоение вкладчиков и общественного мнения. Таким образом, совершенно очевидна правовая и практическая необоснованность мотивировок решения Европейского суда по жалобе В. М. Апполонова. Как отмечалось, оно противоречит ранее принятому им же решению по жалобе А. И. Рябых по аналогичному вопросу. Неубедителен также аргумент решения об отказе в приемлемости жалобы В. М. Апполонова со ссылкой на ст. 35 Конвенции. Ведь ч. 1 ст. 35 Конвенции гласит: «Суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты…». Эти средства по жалобе В. М. Апполонова в Российской Федерации были исчерпаны, на что указывается в решении самого Европейского суда. Жалоба В. М. Апполонова не является анонимной, Суд рассматривал аналогичную жалобу и вынес решение о ее приемлемости. Поэтому жалоба В. М. Апполонова не могла быть отклонена также в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции, ибо, как отмечалось, содержащаяся в его решениях мотивировка не вытекает из положений Конвенции по данному вопросу. Решение Европейского суда об отказе в рассмотрении жалобы гражданина России В. М. Апполонова о нарушении его имущественных прав чревато негативными последствиями для всех дореформенных вкладчиков, большинство из которых являются ветеранами Великой Отечественной войны, пенсионерами и инвалидами. Федеральные законы о федеральном бюджете на 2004 и 2005 гг. предусматривают выплату лицам, достигшим 70-летнего возраста, остатков вкладов на 20 июня 1991 г. в их нарицательной стоимости. В результате осуществляется окончательное «нивелирование» дореформенных сбережений граждан. Нужно ли доказывать, что тем самым нарушаются предусмотренные принятой ООН Всеобщей декларацией прав человека, рядом других международных документов, в том числе ст. 1 Протокола N 1 к Европейской конвенции, установления относительно защиты имущественных прав граждан?!
