Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 1 сентября 2013 года
А. М. ЭРДЕЛЕВСКИЙ
Эрделевский Александр, профессор, доктор юридических наук.
Происходящее сегодня реформирование ГК дает повод коснуться некоторых вопросов, связанных с институтом компенсации морального вреда, являющимся одним из способов защиты личных неимущественных благ. Как известно, с принятием Федерального закона от 2 июля N 142-ФЗ (далее — Закон), вступающего в силу с 1 октября 2013 года, в правовом регулировании отношений, связанных с причинением морального вреда, произошло небольшое по объему, но важное по его значению изменение.
Новая редакция ст. 151 ГК устраняет какие-либо сомнения в том, что такой способ защиты гражданских прав, как компенсация морального вреда, может применяться лишь в отношении физического, а не юридического лица. Такой же вывод следует и из п. 11 ст. 152 ГК в ее новой редакции, где установлено, что правила этой статьи о защите деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации морального вреда, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица. Собственно говоря, сомнения по этому поводу мало у кого возникали и раньше. Не было их, в частности, и у Конституционного Суда РФ, что следует из его Определения от 4 декабря 2003 года N 508-О.
Однако Пленум Верховного Суда РФ неоднократно указывал на применимость норм о компенсации морального вреда к юридическим лицам — в п. 5 Постановления от 20 декабря 1994 года N 10 и в п. 15 Постановления от 24 февраля 2005 года N 3. Теперь следует ожидать внесения соответствующих изменений в указанные Постановления.
Насколько можно судить по проекту Закона о внесении изменений в ГК, внесения каких-либо изменений в ст. 1099 — 1101 ГК пока не предполагается. В таком случае изменения в правовом регулировании компенсации морального вреда ограничатся отмеченными выше изменениями в ст. 151 ГК. Пока не приходится, в частности, ожидать изменений в самом определении того правового явления, которое в российском законодательстве именуется сегодня моральным вредом. Между тем словосочетание «моральный вред» неоднократно подвергалось критике в юридической литературе как не соответствующее его содержанию.
Так, в свое время автором настоящей статьи было сделано предложение изменить название морального вреда, с учетом содержания этого понятия, на «психический вред» (см., например, Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда: Анализ и комментарий законодательства и судебной практики. 2-е изд., испр. и доп. М., 2000).
Были и другие предложения. Например, предлагалось заменить название рассматриваемого вида вреда словосочетанием «неимущественный вред» (например, Редько Е. П. Соотношение понятий «моральный» и «неимущественный» вред: теоретические и практические аспекты // Мировой судья. 2008. N 10). Это предложение представляется весьма неудачным, поскольку в случае его принятия мы встретились бы с двумя вариантами неимущественного вреда: собственно неимущественным вредом как умалением нематериальных благ, о которых идет речь в ст. 150 ГК, и неимущественным вредом в виде физических и нравственных страданий.
Но вряд ли имеет смысл анализировать подробно все высказанные по этому поводу предложения. Дискуссии такого рода вряд ли имеют шанс прекратиться, пока само упоминание о моральном вреде будет присутствовать в российском законодательстве. Они, как показывает проведенный анализ юридической литературы, так или иначе сводятся к вопросу о замене прилагательного «моральный» каким-либо иным прилагательным, при этом существительное «вред» не затрагивается.
Между тем способ устранить споры по поводу названия рассматриваемого правового явления, как представляется, есть. Для этого нужно задуматься над вопросом: а целесообразно ли давать искусственное наименование тому виду вреда, естественное название которого уже присутствует в самом его определении?
Как известно, ст. 151 ГК определяет моральный вред как «физические и нравственные страдания». Это определение представляется не вполне удачным в силу скрытой в нем тавтологии, так как под страданием, согласно, например, Толковому словарю русского языка С. И. Ожегова, понимаются физическая или нравственная боль, мучение. Не усматривается никакой необходимости в использовании понятия «моральный вред» в принципе, оно не несет в себе абсолютно ничего самостоятельного и позитивного, являясь лишь поводом для схоластических дискуссий. Одним из принципов надлежащей юридической техники является принцип лаконизма. Все ненужное, избыточное должно быть устранено из текста нормативного акта. Это в полной мере касается понятия «моральный вред». Оно должно быть полностью устранено из российского законодательства и заменено тем, что под ним понимается, а таковыми являются страдания.
В этом случае ст. 151 ГК будет излагаться в следующей редакции:
«Статья 151. Компенсация за страдания
Если гражданину причинены страдания действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации за указанные страдания.
При определении размеров компенсации за страдания суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего».
Преимущества такой редакции ст. 151 ГК по сравнению с ее существующей редакцией столь очевидны, что возражения против нее вряд ли смогут быть кем-либо восприняты всерьез.
Кроме того, как показывает сопоставление уже принятого Закона с проектом изменений второй части ГК, по-прежнему сохраняются некоторые коллизии между ст. 151 ГК и ст. 1099 — 1101 ГК, на которые также не раз обращалось внимание в юридической литературе. Сохраняется и вызывавшее справедливую критику «распыление» норм, устанавливающих правила о компенсации за страдания, по разным разделам ГК. Для устранения этих недостатков необходимо исключить из ГК ст. 151, а параграф 4 главы 59 ГК изложить в следующей редакции:
«§ 4. Компенсация за страдания
Статья 1099. Общие положения
Если гражданин претерпел страдания вследствие действий (бездействия), причиняющих вред принадлежащим ему нематериальным благам (ст. 150 ГК), а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на причинителя вреда обязанность выплаты денежной компенсации за указанные страдания.
Статья 1100. Основания компенсации за страдания
Компенсация за страдания осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда:
страдания возникли вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности;
страдания возникли вследствие причинения вреда гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ;
страдания возникли вследствие распространения сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию гражданина;
в иных случаях, предусмотренных законом.
Статья 1101. Форма и размер компенсации за страдания
1. Компенсация за страдания осуществляется в денежной форме независимо от подлежащих возмещению убытков.
2. Размер компенсации за страдания определяется судом в зависимости от их характера и степени, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием ответственности за причинение страданий. Суд принимает во внимание и иные заслуживающие внимания обстоятельства, связанные с причинением страданий.
Характер и степень страданий оцениваются судом с учетом фактических обстоятельств, при которых были причинены страдания, и индивидуальными особенностями потерпевшего.
При определении размера компенсации за страдания должны учитываться требования разумности и справедливости».
Внесение таких изменений потребует небольшой корректировки и других норм ГК, где содержится упоминание о моральном вреде. Так, в иной редакции будет изложен абз. 10 ст. 12 ГК — «компенсации за страдания;» вместо «компенсации морального вреда». Пункты 9 — 11 ст. 152 ГК (в редакции Закона) будут излагаться в следующей редакции:
«9. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, наряду с опровержением таких сведений или опубликованием своего ответа вправе требовать возмещения причиненных убытков и компенсации за причиненные страдания.
10. Правила пунктов 1 — 9 настоящей статьи, за исключением положений о компенсации за страдания, могут быть применены судом также к случаям распространения любых не соответствующих действительности сведений о гражданине, если такой гражданин докажет несоответствие указанных сведений действительности. Срок исковой давности по требованиям, предъявляемым в связи с распространением указанных сведений в средствах массовой информации, составляет один год со дня опубликования таких сведений в соответствующих средствах массовой информации.
11. Правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации за страдания, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица».
Думается, что внесение предложенных изменений в ГК поможет устранить ряд вызывающих дискуссии неясностей и противоречий в нормах о компенсации за страдания и окажет положительное влияние на правоприменительную практику в этой области.
В заключение коснемся некоторых вопросов компенсации за страдания, связанных с принятием Пленумом Верховного Суда РФ Постановления от 27 июня 2013 года N 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» (далее — Постановление).
В первую очередь следует обратить внимание на п. 9 Постановления, который, несомненно, окажет большое влияние на подход российских судов к определению размера компенсации за страдания. В этом пункте Постановления Верховный Суд РФ, отмечая, что причиненные нарушением прав и свобод человека материальный ущерб и (или) моральный вред подлежат возмещению в установленном законом порядке, указывает далее, что при определении размера денежной компенсации морального вреда суды могут принимать во внимание размер справедливой компенсации в части взыскания морального вреда, присуждаемой Европейским судом за аналогичное нарушение. На возможность и целесообразность такого подхода уже указывалось ранее автором настоящей статьи (Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда: Анализ и комментарий законодательства и судебной практики. 2-е изд., испр. и доп. М., 2000). Теперь, наконец, российские суды получат подкрепленную указанием Верховного Суда основу для определения размера компенсации за страдания.
Вызывает некоторые опасения с точки возможного влияния на правоприменительную практику абзац 3 п. 9 Постановления, где указывается, что отмена (изменение) судебного акта, при вынесении которого было допущено нарушение положений Конвенции или Протоколов к ней, исходя из обстоятельств дела, сама по себе может являться достаточной для восстановления нарушенных прав и свобод и без денежной компенсации морального вреда. При этом в качестве примера приводится отмена решения суда, принятого по результатам судебного разбирательства, которое было проведено в закрытом судебном заседании в нарушение положений ст. 10 ГПК или ст. 241 УПК, и рассмотрение дела судом апелляционной инстанции в открытом судебном заседании, что будет свидетельствовать о восстановлении права стороны на публичное судебное разбирательство.
Действительно, ст. 41 Конвенции о защите прав человека устанавливает, что, «если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости (выделено мной. — А. Э.), присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне». То есть присуждение денежной компенсации за страдания Европейским судом зависит как от того, допускает ли право государства-нарушителя возможность полного устранения последствий нарушения, так и от того, сочтет ли Европейский суд такую компенсацию необходимой.
В ст. 151 ГК устанавливается, что, «если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может (выделено мной. — А. Э.) возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда». До сих пор в российской судебной практике не подвергалось сомнению, что слово «может» в ст. 151 ГК следует рассматривать как «должен», если имеет место необходимый состав оснований ответственности за причинение страданий. Теперь появляются основания полагать, что абзац 3 п. 9 Постановления повлечет произвольные отказы судов в компенсации за страдания по мотивам «отсутствия необходимости» в ней.
Такому нежелательному изменению судебной практики может способствовать и п. 23 Постановления, где отмечается, что при обращении заявителя с иском о возмещении вреда в связи с установленным Европейским судом нарушением положений Конвенции или Протоколов к ней судам необходимо учитывать основания присужденной ему справедливой компенсации во исполнение ст. 41 Конвенции. В качестве примера указывается, что не может быть удовлетворен иск заявителя о денежной компенсации морального вреда, причиненного в результате бесчеловечного обращения, если Европейским судом по этим же основаниям уже была присуждена компенсация указанного вреда.
В п. 23 Постановления также обращается внимание на то, что не допускается отказ в удовлетворении иска заявителя о денежной компенсации морального вреда исключительно в связи с тем обстоятельством, что Европейским судом не было присуждено заявителю возмещение такого вреда, если только Суд не счел, что факт установленного им нарушения Конвенции или Протоколов к ней сам по себе является достаточным для компенсации морального вреда. Следовательно, если Европейский суд не сочтет компенсацию за страдания необходимой, это будет рассматриваться российскими судами в качестве достаточного основания для отказа в присуждении такой компенсации.
Для устранения возможности такого развития событий представляется целесообразным заменить в ст. 151 ГК (или предложенной выше новой редакции ст. 1099 ГК) слово «может» словом «должен».
