(Самохвалова Н. В.) («Российский судья», 2009, N 10)
ПОНЯТИЯ «НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ» И «БАНКРОТСТВО» В ЦИВИЛИСТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Н. В. САМОХВАЛОВА
Самохвалова Н. В., судья Арбитражного суда г. Москвы.
В целях разрешения теоретических споров по поводу понятий «несостоятельность» и «банкротство», устранения удвоения и последующего усложнения терминологии обосновывается необходимость отказа от иностранного термина «банкротство», для чего необходимо внесение изменений в положения действующего Закона, в том числе изменение названия закона, который в новой редакции должен именоваться Федеральным законом «О несостоятельности». Понятия несостоятельности и банкротства остаются дискуссионными, что лишний раз подтверждает справедливость слов профессора Г. Ф. Шершеневича: «Основным положением в учении о несостоятельности является понятие о несостоятельности» <1>. ——————————— <1> Шершеневич Г. Ф. Ответ г. Садовскому // Журнал гражданского и уголовного права. 1891. Кн. 1. С. 125.
Анализ теоретических концепций российских и зарубежных цивилистов независимо от времени их создания, а также положений законодательства позволяет выделить три подхода к интересующему нас понятию. Первый подход является традиционным и заключается в том, что несостоятельность является понятием гражданско-правовым, а банкротство — это понятие уголовного права. В дореволюционном российском законодательстве в качестве банкротства рассматривалось «неосторожное или умышленное причинение несостоятельным должником ущерба кредиторам посредством уменьшения или сокрытия имущества. Банкротство, таким образом, является уголовной стороной того гражданского отношения, которое называется несостоятельностью. Оно не представляется необходимым и постоянным спутником последней, но только случайным усложнением» <2>. Несостоятельность — это «состояние имущества, официально засвидетельствованное, которое дает основание предполагать недостаточность его для покрытия всех долгов собственника» <3>. ——————————— <2> Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. СПб., 1898. С. 473. <3> Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. М., 1912. Т. 4. С. 148.
«Банкротство слагается из двух элементов, из которых один (несостоятельность) — понятие гражданского права, другой (банкротское деяние) — понятие уголовно-правовое» <4>. ——————————— <4> Трайнин А. Н. Несостоятельность и банкротство. СПб., 1913. С. 27.
Следует обратить внимание на то, что дореволюционный законодатель не сразу пришел к такому пониманию понятий несостоятельности и банкротства. Так, основополагающий законодательный акт в этой области в 1800 г. получил наименование «Устав о банкротах», а затем в 1832 г. — «Устав о торговой несостоятельности». Появилось понятие несостоятельности, получившее гражданско-правовое значение. Понятие банкротства из сферы гражданского права было переведено в область уголовного права. Одной из причин отказа дореволюционного законодателя от термина «банкротство» послужило влияние французского гражданского и торгового законодательства о несостоятельности, в котором понятие несостоятельности было гражданско-правовым, а понятие банкротства — уголовно-правовым <5>. ——————————— <5> См.: Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. М., 1912. Т. 4. С. 99.
Следует отметить, что после 1917 г. советское гражданское процессуальное законодательство оперировало только понятием несостоятельности, не применяя термин «банкротство». М. И. Кулагин отмечал: «В строгом юридическом значении банкротство есть лишь одно из возможных последствий, проявлений несостоятельности. Банкротство рассматривается как уголовно наказуемое деяние, в то время как несостоятельность считается институтом частного права» <6>. ——————————— <6> Кулагин М. И. Избранные труды. М., 1992. С. 172.
В законодательстве некоторых зарубежных государств под несостоятельностью понимается неспособность лица погасить свои долговые обязательства, подтвержденная решением суда, а банкротство подразумевает совершение должником уголовно наказуемого деяния, причиняющего вред кредиторам. Во многих странах термин «банкротство» используется для описания именно уголовно-правовой стороны несостоятельности. Данный термин содержится в уголовном законодательстве этих стран и используется только по отношению к физическим лицам <7>. ——————————— <7> Комментарий к Федеральному закону о несостоятельности (банкротстве) / Под ред. С. Е. Андреева. М., 2004. С. 58.
В Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ) также предусмотрено использование термина «банкротство» (фиктивные, умышленные, неправомерные действия при банкротстве). В. В. Зайцева, учитывая, что в названиях статей УК РФ применяется термин «банкротство», обосновывает его уголовно-правовую природу <8>. ——————————— <8> Зайцева В. В. Несостоятельность и банкротство в современном российском праве // Право и экономика. 1999. N 5. С. 13.
Указанный подход имеет своих сторонников и в настоящее время. С этой позицией согласны С. А. Карелина, М. В. Телюкина и другие авторы <9>. ——————————— <9> См.: Зайцева В. Н. Несостоятельность и банкротство в современном российском праве // Право и экономика. 1999. N 5. С. 13; Телюкина М. В Соотношение понятий «несостоятельность» и «банкротство» в дореволюционном и российском праве // Юрист. 1997. N 12. С. 42; Карелина С. А. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): Учеб.-практ. пособие. М., 2007. С. 25.
Точка зрения, относящая банкротство только к уголовно-правовой стороне несостоятельности, представляется необоснованной. Следуя подобной логике, можно с тем же успехом обосновать и административно-правовую природу термина «банкротство», так как административное законодательство содержит понятия фиктивного и преднамеренного банкротства. Более того, уголовный и административный законы используют понятие банкротства в сочетании со словами «фиктивное», «умышленное» и др., что не одно и то же. Банкротство и, допустим, преднамеренное банкротство — это совершенно разные понятия. С учетом вышеуказанного основания для исключения понятия банкротства из сферы гражданского права отсутствуют. Для случаев применения понятий банкротства и несостоятельности в уголовном и административном праве логичнее было бы использовать общий теоретический термин — «квазибанкротство». Поэтому банкротство можно рассматривать как понятие гражданского права, а квазибанкротство — как понятие других отраслей права. Убрать термин «банкротство» из гражданского законодательства не получится и потому, что в УК РФ необходимо будет вводить норму, предусматривающую общее понятие банкротства как преступления (т. е. общий состав банкротства), а затем закреплять специальные составы банкротства в виде фиктивного банкротства, умышленного банкротства и других. Сможет ли законодатель сформулировать общий состав банкротства в терминах уголовного права? Пожалуй, это невозможно. Придется применять гражданско-правовую терминологию. В УК РФ закреплять определение гражданско-правового термина тем более не логично. Поэтому с учетом принятых приемов и способов юридической техники понятие банкротства может быть только гражданско-правовым и должно быть закреплено в акте гражданского законодательства. Если бы под уголовно-правовым банкротством понимался лишь один состав (как это было в дореволюционном законодательстве), то исключительно уголовно-правовое значение термина «банкротство» было бы возможным. В случае установления признаков банкротства при рассмотрении дела о несостоятельности выносилось бы судебное постановление в рамках уголовного процесса. Однако действующее законодательство предусматривает ряд преступлений, связанных с банкротством, которые имеют свои самостоятельные названия. Полагаем, что так же рассуждал и законодатель. Все эти доводы применимы к административным правонарушениям, связанным с банкротством. Содержание второго подхода состоит в следующем. Понятия «несостоятельность» и «банкротство» диалектически взаимосвязаны. Несостоятельность является основой и предпосылкой банкротства. Несостоятельность еще не факт банкротства и не всегда может приводить к судебному признанию банкротства. Эти понятия соотносятся как причина (несостоятельность) и следствие (банкротство). Другими словами, предлагаются социально-экономические основания деления несостоятельности и банкротства. Причем банкротство рассматривается как гражданско-правовое понятие. При этом не уделяется внимание уголовно-правовой стороне банкротства. В свое время французский цивилист Ренуар отмечал, что несостоятельность, выражающаяся в прекращении платежей, существует независимо от ее признания судом, который этот факт только подтверждает, но не создает. Несостоятельность не влечет юридических последствий в отличие от судебного решения <10>. ——————————— <10> См.: Шершеневич Г. Ф. Учение о несостоятельности. Казань, 1890. С. 81.
По мнению С. Э. Жилинского, все начинается с неплатежеспособности. Если она оказывается непосильной для должника и последний теряет возможность рассчитаться с кредиторами, то он тем самым приобретает новое качество несостоятельности (становится несостоятельным). Третье и завершающее качество должника — банкрот. Качеством банкрота должника наделяет арбитражный суд <11>. ——————————— <11> Жилинский С. Э. Предпринимательское право (правовая основа предпринимательской деятельности): Учебник. М.: Норма-Инфра-М, 1999. С. 589.
Более развернуто данная точка зрения представлена в экономической литературе. Так, по мнению Т. В. Тепловой, если только судебное решение позволяет констатировать факт банкротства, то в ситуации финансовой неспособности следует различать некоторые оттенки таких затруднений, а именно экономическую несостоятельность, неплатежеспособность, предбанкротную неплатежеспособность и собственно банкротство <12>. ——————————— <12> Теплова Т. В. Планирование в финансовом менеджменте: Учеб.-метод. пособие. М., 1998. С. 48.
Т. М. Суслова, предлагающая весьма сходное понимание несостоятельности, обосновывает свое мнение тем, что «несостоятельность существует как факт, имеющий место независимо от признания его арбитражным судом… Поэтому обязательное включение в определение понятия несостоятельности указания на судебное признание таковой или объявления о несостоятельности должником, как существенного признака, входящего в понятие несостоятельности, неоправданно его сужает» <13>. ——————————— <13> Суслова Т. М. Несостоятельность (банкротство) граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями: Дис. … канд. юрид. наук. Пермь, 2001. С. 37.
Точка зрения Т. М. Сусловой и других авторов расходится с традиционным пониманием несостоятельности и банкротства и недостаточно убедительна. Не следует забывать о том, что несостоятельность тесно связана с понятиями «неплатежеспособность» и «недостаточность имущества (неоплатность)». Т. М. Суслова фактически отождествляет несостоятельность и недостаточность имущества, указывая, что «превышение суммы обязательств должника над стоимостью его имущества (а это и есть недостаточность имущества. — Прим. авт.) возникает задолго до признания его таковым арбитражным судом, а суд лишь констатирует наличие признаков, определяющих несостоятельность» <14>. При этом должник, являясь несостоятельным, возможно, и не станет банкротом <15>. ——————————— <14> Суслова Т. М. Несостоятельность (банкротство) граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями: Дис. … канд. юрид. наук. Пермь, 2001. С. 37. <15> См.: Там же. С. 37.
Эти рассуждения позволили Т. М. Сусловой дать определение «несостоятельности как экономического состояния должника и банкротства как судебного признания несостоятельности должника» <16>. ——————————— <16> Там же. С. 38.
С этой позицией сложно согласиться. Как известно, правовые последствия порождаются юридическими фактами. Несостоятельность — это юридический факт, требующий, по мысли законодателя, обязательного установления. Если несостоятельность — это экономическое состояние, то само по себе оно не влечет каких-либо юридических последствий, пока не приобретет статус юридического факта. Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (далее также — Закон или Закон о банкротстве) в качестве юридического факта называет не экономическое состояние должника, а недостаточность имущества, которую суд установил. Как суд может определить превышение суммы обязательств над стоимостью имущества должника без установления этого факта, непонятно. На наш взгляд, Т. М. Суслова, как, впрочем, и другие авторы, выделив экономическую составляющую несостоятельности (не будем отрицать того, что у несостоятельности действительно есть экономическое содержание), очистила это понятие от его юридической формы. В результате, основываясь на этом подходе, можно сделать вывод о том, что несостоятельность — понятие исключительно экономическое, а банкротство — юридическое. Третий подход вытекает из легального определения несостоятельности (банкротства), закрепленного в ст. 2 Закона, в соответствии с которой «несостоятельность (банкротство) (далее также — банкротство) — признанная арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей» <17>. ——————————— <17> См.: Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в ред. Федерального закона от 19.07.2009 N 195-ФЗ).
В законодательстве отсутствует специальное понятие «несостоятельность (банкротство) граждан», применено общее понятие несостоятельности (банкротства). Как следует из официального определения, законодатель рассматривает несостоятельность и банкротство в качестве синонимов. Такой же подход характерен для англосаксонского права, в котором несостоятельность и банкротство являются тождественными понятиями. Позиция законодателя вызвала неоднозначные отклики в литературе. Сторонники легального подхода отмечают, что позиция законодателя является правильной, так как понятия несостоятельности и банкротства дополняют друг друга, в них соединяется историческая традиция и современное правосознание <18>. ——————————— <18> См.: Баренбойм П. Правовые основы банкротства: Учеб. пособие. М., 1995. С. 22.
Такой подход законодателя не следует изменять также по некоторым юридико-техническим и практическим соображениям. Во-первых, изменение официального понятия несостоятельности (банкротства) «вызовет необходимость ревизии других законов и множества подзаконных актов, в текстах которых они используются, во-вторых, не будет учитывать того обстоятельства, что в деловых кругах и в целом в общественном сознании термин «банкротство» прочно ассоциируется именно с тем явлением, которое при реформировании законодательства будет именоваться исключительно несостоятельностью, и в-третьих, учитывая содержание Закона о несостоятельности предприятий 1992 г., будет расходиться с требованием стабильности законов» <19>. ——————————— <19> Дубинчин А. А. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства) юридического лица: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999. С. 25.
Не следует также игнорировать влияние законодательства и судебной практики стран англосаксонского права на российское правотворчество. Причем это влияние начинает ощутимо прослеживаться начиная с 1992 г., когда после принятия Указа Президента РФ от 14 июня 1992 г. «О мерах по поддержке несостоятельных государственных предприятий (банкротов) и применении к ним специальных процедур» понятия несостоятельности и банкротства стали использоваться как синонимы. Этот подход законодателя сохранился в посвященных несостоятельности Законах 1992 г. и 1998 г., а также в действующем Законе. По мнению некоторых ученых, подход законодателя к употреблению понятий несостоятельности и банкротства как синонимов не совсем удачен <20>. «Если под банкротством не понимать частный случай несостоятельности, когда неплатежеспособный должник совершает уголовно наказуемое деяние, наносящее ущерб кредиторам, то не совсем понятно употребление двух терминов-синонимов в самом заголовке» <21>. Этого же мнения придерживался М. И. Кулагин, полагая, что институт несостоятельности не следует смешивать с банкротством, как это делается в экономической и юридической литературе <22>. ——————————— <20> См., например: Телюкина М. В. Соотношение понятий… С. 42. <21> Щенникова Л. В. Банкротство в гражданском праве России: традиции и перспективы // Российская юстиция. 1998. N 10. С. 38. <22> См.: Кулагин М. И. Указ. соч. С. 172.
С. А. Карелина, соглашаясь с мнением М. И. Кулагина, добавляет, что «рассмотрение понятий «несостоятельность» и «банкротство» как неоднозначных в действующем законодательстве не только будет выглядеть терминологически точнее, но и изменится сама суть правового регулирования последствий несостоятельности различного рода» <23>. ——————————— <23> Карелина С. А. Указ. соч. С. 25.
Возражая С. А. Карелиной и другим авторам, разделяющим данный подход, следует отметить, что употребление двух понятий-синонимов для обозначения одного и того же явления в самом заголовке Закона является не единственным случаем, когда законодатель применяет такой прием юридической техники, тем самым снимая теоретические споры и предупреждая возможные практические проблемы. Так, существует Федеральный закон «Об ипотеке (залоге недвижимости)». Да и в тексте Гражданского кодекса РФ такой прием используется. Например, параграф 6 гл. 34 именуется «Финансовая аренда (лизинг)», п. 1 ст. 689 содержит фразу «договор безвозмездного пользования (договор ссуды)». И ни у кого подобное удвоение терминологии вопросов не вызывает. Таким образом, вышеизложенные рассуждения позволяют предложить законодателю следующее: либо для обозначения в целом отношений несостоятельности отказаться от самого понятия несостоятельности, а использовать только понятие банкротства (при этом необходимо будет изменить наименование Закона, назвав его Федеральным законом «О банкротстве»), либо по-прежнему рассматривать понятия несостоятельности и банкротства как синонимы, либо полностью отказаться от термина «банкротство» в российском праве, используя только понятие несостоятельности, в том числе и при квалификации правонарушений (например, фиктивная несостоятельность, преднамеренная несостоятельность). Полагаем, что последний вариант является наиболее приемлемым для российского законодателя. Во-первых, этимология самого слова «несостоятельность» более понятна и предполагает, что лицо не в состоянии что-либо сделать, обозначает бездействие лица. При этом такое бездействие вызвано невозможностью что-либо предпринять для устранения несостоятельности. Законодатель в легальном определении для пояснения понятия несостоятельности применяет термин «неспособность» (ст. 2 Закона). Неспособность объединяет в себе как отсутствие субъективных качеств у лица (например, неумение управлять имуществом), так и влияние объективных условий (например, воздействие экономического кризиса). Исторически российское законодательство отдавало приоритет понятию несостоятельности. Отказ от этого понятия не имеет под собой веских оснований. Во-вторых, понятие «банкротство» итальянского происхождения и первоначально предназначалось для квалификации преступлений, субъектами которых были расточительные должники, а также те, кто скрывался от исполнения своих обязательств <24>. Уголовно-правовое понимание банкротства, как отмечалось, превалирует в зарубежных странах. Другими словами, банкротство в этом смысле — это активные действия лица. ——————————— <24> См.: Малышев К. И. Исторический очерк конкурсного процесса. СПб., 1871. С. 67.
В-третьих, если рассматривать понятие банкротства как синоним несостоятельности, то потребуется вносить изменения в ряд норм права, что повлечет усложнение терминологии. К примеру, помимо понятия «преднамеренное банкротство», необходимо будет также указывать на преднамеренную несостоятельность. В-четвертых, кроме того, в юридической технике считается, что использование синонимов в нормативном акте оправданно только в случае, если уточняется мысль законодателя. «Синоним — это всегда уточнение, высвечивание иной стороны одного и того же объекта, явления» <25>. Понятие банкротства не способствует уточнению несостоятельности, а только усложняет это понятие и порождает теоретические проблемы. Более того, если в понятие банкротства вкладывать уголовно-правовое содержание, то вряд ли оправданно уточнять гражданско-правовое понятие (несостоятельность) с помощью понятия уголовного права (банкротство), а бездействие (несостоятельность) посредством действия (банкротство). ——————————— <25> Законодательная техника / Под ред. Ю. А. Тихомирова. М., 2001. С. 151 — 152.
В-пятых, обозначение уголовно-правовой стороны банкротства термином «квазибанкротство» вызовет необходимость его закрепления в законодательстве. Это опять усложнение терминологии. Таким образом, применяя понятие несостоятельности, в том числе и для квалификации правонарушений, российский законодатель разрешит теоретические споры, устранит удвоение и последующее усложнение терминологии, откажется от чуждого иностранного термина «банкротство», а также укрепит исторические традиции в отечественном гражданском праве. Реализация этих предложений повлечет внесение изменений в положения действующего Закона, в том числе изменению должно подвергнуться название Закона, который в новой редакции будет именоваться Федеральным законом «О несостоятельности».
