ЭВОЛЮЦИЯ ОСНОВНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ О ЗАВЕЩАНИИ: ОБЩИЕ ТЕНДЕНЦИИ
И ПЕРСПЕКТИВЫ ИХ УНИФИКАЦИИ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Р. А. БАРКОВ, О. Е. БЛИНКОВ
Барков Роман Алексеевич, помощник прокурора Кузьминской межрайонной прокуратуры г. Москвы, кандидат юридических наук.
Блинков Олег Евгеньевич, главный редактор журнала «Наследственное право», доктор юридических наук, профессор.
В статье анализируется эволюция основных положений о завещании, в том числе общие тенденции и перспективы их унификации на постсоветском пространстве. В качестве общей тенденции развития постсоветского наследственного права авторы выделяют закрепление приоритета наследования по завещанию.
The evolution of the main provisions of the wills: general trends and prospects of unification on the post-soviet space
R. A. Barkov, O. E. Blinkov
Barkov R. A., assistant to the prosecutor of Kuzminki interregional prosecutor’s office in Moscow, candidate of jurisprudence.
Blinkov O. E., editor in chief of the journal «Inheritance Law», doctor of jurisprudence, professor.
The article analyzes the evolution of the main provisions of a will, including General trends and prospects of unification on the post-Soviet space. As a general trend of development of post-Soviet inheritance law, the authors identify the consolidation of priority inheritance by will.
Key words: law of succession, inheritance, wills.
В конце 1991 г. по инициативе Белоруссии, Украины и России в Беловежской пуще в результате распада Советского Союза на территории постсоветского пространства после нескольких лет потрясений некоторые из республик бывшего Союза объединились в Содружество Независимых Государств (далее — СНГ). Если с распадом СССР проблема единообразия гражданского законодательства как внутренняя проблема федеративного государства перестала существовать, то появилась еще более сложная проблема — унификации гражданского законодательства новых государств на постсоветском пространстве [2], сравнительно-правовой анализ эволюции основных положений которого в целях настоящего исследования является достаточно актуальным и представляет значительный научный и практический интерес.
Уже в конце XX в. кардинальные изменения экономических основ жизни граждан Советского Союза настоятельно требовали разработки и принятия новых норм о наследовании вместо сложившихся в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. и гражданском законодательстве других союзных республик, неспособных в новых экономических условиях обеспечить эффективность наследственно-правового регулирования [4]. Тезис о том, что «подавляющему большинству населения нечего завещать» [11], уже не отвечал действительности, и для советских граждан перестал быть безразличным вопрос о том, к кому и по каким правилам их имущество перейдет после смерти. Последней попыткой кодификации советского гражданского права стали Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г., декларировавшие значительное расширение компетенции союзных республик в области наследственно-правовой правосубъектности внуков и правнуков, иждивенцев, государства, дополнительные формы завещания, уточнение размера обязательной доли и круга лиц, имеющих на нее право [3]. Однако данные предложения так и не были выполнены в связи с распадом СССР.
Принимая во внимание возможность будущих конфликтов в условиях развивающихся рыночных отношений, присоединившиеся к Белоруссии, Украине и России восемь других республик бывшего Советского Союза: Армения, Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Узбекистан, Таджикистан, Туркмения, а в 1993 г. и девятое государство — Грузия были поставлены перед необходимостью обеспечения унификации положений обновленного гражданского законодательства. Данное обстоятельство ускорило процесс подготовки Модельного Гражданского кодекса СНГ (далее — Модельный ГК СНГ), часть третья (раздел VI) которого была посвящена рекомендациям по урегулированию наследственных правоотношений. Не являясь ни государством, ни наднациональным образованием, СНГ образовывало лишь рамки для переговоров в целях сближения правового регулирования однородных сфер общественных отношений вновь образовавшихся государств, не имея механизма принуждения кого-либо из своих членов к принятию какого-либо решения. Вместе с тем данное обстоятельство никогда не рассматривалось в качестве препятствия к объединению, и о своем намерении войти в СНГ в разные годы заявляли власти ряда непризнанных государств (например, Республика Абхазия, Приднестровская Молдавская Республика и др.). Однако практического продолжения такие декларации до сих пор не имеют. В то же время принадлежность большинства бывших советских республик к СНГ следует рассматривать в качестве тенденции нежелания радикального разрыва с СССР и стремления выработать единые (унифицированные) правовые нормы регламентации стремительно развивавшихся рыночных отношений [9, с. 231 — 232].
Решению задачи унификации гражданского законодательства в целях содействия более тесному экономическому, социальному, культурному и иному общению способствовало создание специального межгосударственного органа — Межпарламентской Ассамблеи государств — участников СНГ [12]. В связи с этим с учетом опыта регламентации аналогичных отношений в зарубежных странах и использования советского законодательного опыта наследственно-правового регулирования парламентам постсоветских государств Ассамблеей был предложен Модельный ГК СНГ, содержащий в себе и рекомендации по регламентации наследования по завещанию для подготовки принятия нового наследственного законодательства. Однако рекомендации Ассамблеи при формировании национального наследственного законодательства были учтены в разной степени, что обусловливает различия механизма наследственно-правового регулирования отношений на постсоветском пространстве. Если в советский период наследственное законодательство союзных республик практически не отличалось друг от друга, поскольку принималось в соответствии с общесоюзными Основами гражданского законодательства, то в настоящее время наследственный закон стран Содружества нередко существенно отличается от российского наследственного правопорядка [1].
Желая сохранить единое правовое поле, гражданские Кодексы Беларуси, Армении, Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, так же как и России, в большей степени основывались на положениях Модельного ГК СНГ. Вместе с тем Грузия и Украина разработали оригинальные гражданские Кодексы, альтернативные Модельному ГК СНГ, ставшие моделями для некоторых других государств.
В научной литературе обращается внимание на то, что Гражданский кодекс Республики Грузия (далее — ГК РГ) был составлен под влиянием романо-германской кодификации и максимально отличается от советской традиции и Модельного ГК СНГ [8, с. 18; 16, с. 5 — 10], что обусловливает определенные особенности регламентации наследственных правоотношений (отказ от легальной квалификации наследования универсальным правопреемством, введение в субъектный состав наследников по закону и завещанию категории «внебрачные дети», особый круг «недостойных наследников» и положение об их прощении).
Гражданский кодекс Азербайджанской Республики (далее — ГК АР) практически во всем соответствует нормам ГК РГ, а его раздел 10 отличается от ГК РГ только одной главой о подназначении наследника, состоящей всего из одной статьи. Различие этих Кодексов заключается лишь в том, что в азербайджанском наследственном законодательстве меньшее, чем в грузинском, количество статей, которые, по мнению азербайджанского законодателя, не принципиальны. Являясь альтернативным Модельному ГК СНГ, ГК РГ существенно повлиял (за некоторым исключением) и на Гражданский кодекс Туркменистана (далее — ГКТ), и в некоторой степени — на Гражданский кодекс Республики Молдова (далее — ГК РМ) [6].
Характеризуя ГКТ, следует обратить внимание на то, что, в отличие от грузинского законодательства, в нем отсутствует правило, что утрата права наследования не препятствует наследованию нисходящих родственников по праву представления (ст. 1314 ГК РГ). Вместе с тем в нем нет и прямого запрета на это, как в ГК РФ. В законодательстве Туркменистана, так же как и Грузии и Азербайджана, восстановлен существовавший еще в дореволюционной России институт домашнего завещания, которое собственноручно пишется и подписывается завещателем (ст. 1181 ГКТ). В качестве уникальной особенности законодательства Туркменистана следует отметить, что, несмотря на его прогрессивность в большинстве положений, данная страна осталась единственной из бывших советских республик, сохранивших только две очереди наследников, не расширив данный круг лиц из родственников, призываемых к наследованию.
В меньшей степени от Модельного ГК СНГ отличается наследственное законодательство Украины, так же как и ГК РГ, оказавшее некоторое влияние на формирование молдавского кодифицированного гражданского акта. Многие положения гражданских кодексов Украины и Молдовы традиционны, однако в них есть положения, принципиально отличающиеся и не известные российскому законодателю. Так, например, Гражданский кодекс Украины (далее — ГКУ) вводит новеллу «завещание с условием» в случае, когда завещатель может обусловить возникновение права на наследование у лица, которое обозначено в завещании, наличием определенного условия, как связанного, так и не связанного с его поведением (наличие других наследников, рождение ребенка, необходимость получения образования и т. п.). Если российский законодатель согласно советской правовой традиции допускает составление завещания только одним лицом (п. 4 ст. 1118 ГК РФ), то в ГКУ допускается составление общего завещания супругов относительно имущества, которое принадлежит им на праве совместной общей собственности (п. 1 ст. 1243). Данное завещание составляется для того, чтобы доля в общем имуществе после смерти одного из супругов полностью переходила к пережившему. При этом право на наследование общего имущества супругов получают лица, определенные обоими супругами в таком завещании, но только после смерти одного из супругов. При жизни каждый из супругов вправе отказаться от общего завещания, надлежащим образом удостоверив его нотариально (п. 3 ст. 1243 ГКУ).
Еще одной новеллой, не известной советским гражданским кодексам и современному российскому наследственному законодательству, является наследственный договор. Отметим здесь, что сделки на случай смерти (кроме завещания) в России прямо запрещены под страхом их недействительности (п. 3 ст. 572 ГК РФ).
Несмотря на то, что молдавский законодатель поддержал практически все положения Модельного ГК СНГ относительно регламентации наследования по завещанию, он, однако, установил несколько оригинальных норм. Так, например, по ГК РМ могут быть признаны недействительными в судебном порядке в течение одного года со дня открытия наследства завещательные распоряжения, противоречащие не только закону, но и просто общественным интересам (п. 2 ст. 1469 и п. 1 ст. 1474 ГК РМ), а также завещательные распоряжения, которые не могут быть выполнены по состоянию здоровья или по другим объективным причинам (п. 2 ст. 1470, п. 1 ст. 1474 ГК РМ). Нормы о завещательном отказе, его форме, содержании, порядке исполнения также схожи с российскими, но есть ряд отличий: сокращен срок требования завещательного отказа до 6 месяцев (ст. 1492 ГК РМ); установлено, что в случае, когда отказополучатель умер после открытия наследства, не успев дать согласие на отказ, право получения завещательного отказа переходит к его наследникам, если завещательный отказ не связан с личностью отказополучателя (ст. 1497 ГК РМ).
Следует обратить внимание на то, что в ряде гражданских кодексов государств — участников СНГ правовые нормы, регламентирующие наследование по завещанию, так же как и в Модельном ГК СНГ, расположены перед правилами о наследовании по закону. К ним в первую очередь относится наследственное законодательство Армении, Беларуси, Молдовы, Казахстана, Кыргызстана, России, Таджикистана, Узбекистана и Украины. В кодексах других государств, таких, как Азербайджан, Грузия, Туркменистан, расположение разделов, регламентирующих основания наследования, противоположное, хотя вряд ли различия в структуре наследственного законодательства может иметь принципиальный характер.
На наш взгляд, наличие различий в правилах наследования по завещанию во многом обусловливается различием подходов к легальному определению порядка наследственного правопреемства. При рассмотрении положений об универсальном характере наследственного правопреемства и составе наследственной массы следует исходить из того, что наследственное правопреемство как в советском, так и в современном российском законодательстве сохранило конститутивный, а не транслятивный характер, так как наследник по долгам наследодателя отвечает только в пределах стоимости перешедшего к нему имущества (абзац 2 ч. 1 ст. 1175 ГК РФ) [2, с. 8]. Нам видится существенное отличие норм советского и постсоветского наследственного права как от положений римского права, так и от норм дореволюционного законодательства. Дело в том, что в указанных правопорядках устанавливался принцип, предусматривающий полную ответственность наследника по долгам наследодателя, даже в объемах, превосходящих актив наследственной массы. По римскому праву наследник должен отвечать «за долги наследодателя, как за свои собственные, т. е. не только в размерах актива наследства, но и своим собственным имуществом» [15, с. 131].
Наследственное правопреемство транслятивного характера сохраняется до сих пор в ряде зарубежных государств, поэтому универсальность такого правопреемства не вызывает сомнений. Конститутивный же характер наследственного правопреемства советского и современного российского права существенно подрывает квалификацию наследования универсальным правопреемством [2, с. 9].
Легальное определение наследования, которое впервые дано в ч. 1 ст. 1110 ГК РФ, подразумевает переход прав и обязанностей умершего лица-наследодателя к его наследникам в соответствии с нормами наследственного права. С одной стороны, законодателем предпринята попытка отразить присущие наследованию наиболее характерные черты, разработанные цивилистической доктриной. С другой стороны, легальная дефиниция наследования повлекла за собой необходимость доктринального определения, которое должно не только опираться на легальное, воспринимая его сущностные признаки, но и восполнить имеющиеся в легальном определении пробелы, т. е. воплотить то, что прямого отражения в нем не нашло.
По мнению ряда ученых, именно такой путь уяснения подлинного смысла правовых норм, раскрытия содержания закрепленных в законе понятий наиболее перспективен не только с точки зрения теоретико-познавательной, но и с точки зрения практического применения правовых норм в полном соответствии с заложенной в них волей законодателя [13, с. 4].
Учитывая данные обстоятельства, при анализе законодательства государств — участников СНГ следует обратить внимание на то, что в ст. 1330 ГК РГ, ст. 1153 ГК АР, ст. 1149 ГКТ, ст. 1446 ГК РМ в состав наследства не входят имущественные права и обязанности, которые носят личный характер и могут принадлежать только наследодателю, а также предусмотренные законом или договором права и обязанности, действующие лишь при жизни кредитора и должника и прекращающиеся с их смертью. Неимущественные права наследодателя, не входящие в наследство, могут быть осуществлены и защищены наследниками в предусмотренном законом порядке (ст. 1331 ГК РГ, ст. 1154 ГК АР, ст. 1150 ГКТ, ст. 1447 ГК РМ).
В ГКУ устанавливается, что не входят в состав наследства права и обязанности, которые неразрывно связаны с лицом наследодателя, в частности: личные неимущественные права; права на участие в обществах и права членства в объединениях граждан, если другое не установлено законом или их учредительными документами; права на возмещение вреда, причиненного увечьем или другим повреждением здоровья; права на алименты, пенсию, социальную помощь или другие выплаты, установленные законом (ст. 1218). Не входят в наследство как обязанности, неразрывно связанные с должником-наследодателем, которые не могут быть исполнены другим лицом, так и права кредитора-наследодателя, если они неразрывно связаны с его личностью (п. 1, 2 ст. 608 ГКУ). В п. 2 ст. 1186 Гражданского кодекса Республики Армения (далее — ГК РА) закреплено, что не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в частности, права и обязанности по алиментным обязательствам, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, личные неимущественные права и другие нематериальные блага, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается Гражданским кодексом и другими законами.
Следуя за ст. 1148 Модельного ГК СНГ, в Беларуси и государствах Средней Азии законодатель данный перечень расширил. В состав наследства не входят права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в том числе права членства, участия в коммерческих и других организациях, являющихся юридическими лицами, если иное не установлено законом или договором; право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью; права и обязанности, возникшие в алиментных обязательствах; права на пенсию, пособия и другие выплаты на основании законодательства о труде и социальном обеспечении; личные неимущественные права, не связанные с имущественными (ст. 1133 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее — ГК РБ), ст. 1140 Гражданского кодекса Республики Казахстан (далее — ГК РК), ст. 1120 Гражданского кодекса Кыргызской Республики (далее — ГК КР), ст. 1113 Гражданского кодекса Республики Узбекистан (далее — ГК РУ)). Здесь, как и в других государствах, личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежавшие наследодателю, могут осуществляться и защищаться наследниками.
Таджикистан, позже всех из бывших республик СССР принявший новый Гражданский кодекс, установил, что наследованием признается переход имущественных, а в случаях, предусмотренных законом, личных неимущественных прав, связанных с имуществом умершего (наследодателя) к другому лицу или лицам (наследникам) на условиях универсального правопреемства (ст. 1138 ГК Республики Таджикистан (далее — ГК РТ)), т. е. установил возможность наследования личных неимущественных прав, связанных с имуществом умершего.
Вместе с тем в наследовании по завещанию в странах СНГ традиционно много общего. В качестве общей тенденции эволюции наследственного права всех государств — участников СНГ и Балтии, сформированного в результате последней постсоветской кодификации, следует отметить, что во всех странах присутствует наследственное право как самодостаточная подотрасль гражданского права с присущими ей предметом, методом, принципами правового регулирования, имеющая общую, особенную и специальную часть.
Так, например, современное российское наследственное право представляет собой совокупность предметных и функциональных институтов, объединенных общими положениями о наследовании (гл. 61 ГК РФ): институт наследования по завещанию (гл. 62 ГК РФ), институт наследования по закону (гл. 63 ГК РФ), институт приобретения наследства (гл. 64 ГК РФ), институт наследования отдельных видов имущества (гл. 65 ГК РФ). Подобное (иногда усложненное) строение имеют разделы о наследовании в гражданских кодексах стран СНГ.
Данное обстоятельство обусловливается, прежде всего, тем, что на формирование всех без исключения институтов наследственного права постсоветских стран, включая институт наследования по завещанию, оказала влияние рецепция римского права, которое и в настоящее время является методологической базой, содержащей идеи, способствующие совершенствованию действующего российского гражданского законодательства и Модельного ГК СНГ.
На заслугу римского наследственного права и его значение, не потерявшее актуальности и в настоящее время, неоднократно обращалось внимание в научной литературе. Так, И. В. Сиваракша считает, что «римское наследственное право — предмет гордости его творцов, и следует отметить, что мы видим результат достаточно длительной работы юристов в направлении совершенствования института наследственного права» [14].
Если в древнейшее время существовало только наследование по закону, так как считали, что «только Бог может назначить наследников, но не человек» [7, с. 7], то к несомненным достоинствам римского права следует отнести детальную разработку общих положений наследования по завещанию. Под завещанием понималось закрепленное в установленном законом порядке волеизъявление лица относительно судьбы его имущественных отношений в случае его смерти. По свидетельству Ульпиана, «завещание — это правомерная фиксация нашего намерения, составленного в торжественной форме с тем, чтобы оно имело силу после нашей смерти». Совершая завещание, римский гражданин мог распоряжаться своим имуществом на случай смерти по своему усмотрению. Завещание меняло законный порядок наследования. Поэтому завещание — это всегда волевой и целенаправленный акт, имеющий юридическую принудительную силу, адресованную наследникам. Совершенное римским гражданином завещание гарантировало, что его имущество должно было перейти к тем лицам, которых он назвал своими наследниками, и в указанных им долях.
Наследники вступали в наследство в строгом соответствии с волей завещателя, личность которого после смерти продолжалась в наследниках. Д. В. Дождев отмечает, что по содержанию завещание нацелено на определение преемника роли наследодателя. Завещатель не просто отчуждал свое имущество на случай смерти другим лицам, но ставил новое лицо на свое место, возмещая свое будущее отсутствие в обществе. По его мнению, этим универсальное преемство отличается от сингулярного [5, с. 646 — 467].
Наследование по завещанию, появившись в римской истории значительно позже наследования по закону, содержало правило о том, что оно исключало наследование по закону. Недопустимость сочетания двух оснований наследования влияла на действительность завещания как односторонней сделки. Односторонний характер завещания проявлялся в том, что наследодатель в любое время имел право односторонне изменить или совсем отменить завещание.
В качестве обязательного элемента содержания завещания рассматривалось назначение наследника, хотя завещатель в соответствии с принципом свободы завещания мог делать и иные завещательные распоряжения. Свобода завещания согласовывалась с интересами наследников по закону лишь правилом об обязательной доле, которым ограничивалось завещательное распоряжение на случай смерти.
Представление о завещании и его свободе, выработанное римскими правоведами, возможность его изменения и отмены, по сути, разделяются во всех кодексах СНГ, свидетельством чему является положение, содержащееся в Модельном ГК СНГ. В нем дается следующее определение завещания: «Завещанием признается волеизъявление гражданина по распоряжению принадлежащим ему имуществом на случай смерти» (п. 1 ст. 1156). Далее отмечается, что «завещание должно быть совершено лично. Совершение завещания через представителя не допускается» (п. 2 ст. 1156); «Лишение наследника наследства по закону не распространяется на его потомков, наследующих по праву представления, если из завещания не вытекает иное» (п. 3 ст. 1156); «Наследодатель свободен отменять и изменять составленное завещание в любой момент после его совершения и не обязан при этом указывать причины его отмены или изменения» (п. 6 ст. 1156).
В Гражданском кодексе Украины, закрепляя правила о наследовании по завещанию, законодатель последовал следующим общим традициям романо-германской системы права:
1) завещание есть личное распоряжение физического лица на случай своей смерти (ст. 1233 ГКУ);
2) завещание может быть составлено лицом с полной гражданской дееспособностью (п. 1 ст. 1234 ГКУ);
3) завещание составляется лично, совершение завещания через представителя не допускается (п. 2 ст. 1234 ГКУ);
4) завещатель может завещать права и обязанности, которые ему принадлежали на момент составления завещания, а также те права и обязанности, которые могут ему принадлежать в будущем (п. 1 ст. 1236 ГКУ);
5) завещатель имеет право составить завещание относительно всего наследства или его части (п. 2 ст. 1236 ГКУ);
6) завещатель имеет право назначить другого наследника на случай, если наследник, указанный в завещании, умрет к открытию наследства, не примет ее или откажется от его принятия либо будет устранен от права на наследование, а также в случае отсутствия условий, определенных в завещании, — подназначение наследника (ст. 1244 ГКУ).
Подобные общие положения о наследовании по завещанию в римско-правовой традиции определены и в российском законодательстве — в ст. 1118 — 1130 ГК РФ. В ст. 1118 ГК РФ отмечается, что в завещании могут содержаться распоряжения только одного гражданина, его совершение двумя и более гражданами не допускается. Российский законодатель исходит из того, что завещание является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства.
Понятие завещания, содержащееся в Модельном ГК СНГ, и понятие, данное в законодательстве стран Содружества, в некоторых случаях различаются. Так, например, в Азербайджане в ст. 1166 ГК АР, которая называется «Понятие завещания», отмечается: «Физическое или юридическое лицо может завещать свое имущество или часть его на случай своей смерти одному или нескольким лицам из числа как наследников, так и посторонних лиц». Обращая внимание на несовершенство данного понятия, Н. Ф. Гасанов считает, что вряд ли данную норму можно рассматривать в качестве определения завещания. С учетом обобщения определений, содержащихся в ГК РФ и в ГК АР, по его мнению, представляется возможным дать следующее определение завещания для его законодательного закрепления: «Завещанием признается совершенное в установленной форме распоряжение гражданина своим имуществом на случай смерти. В случаях, предусмотренных законом, завещание может содержать также распоряжения, сделанные завещателем в отношении принадлежащих ему личных неимущественных прав и других нематериальных благ» [4, с. 97 — 99].
Подводя итоги анализа современного наследственного права Российской Федерации и других стран Содружества, следует сделать вывод о том, что оно освободилось от идеологических ограничений и устаревших подходов, сформировавшихся в советское время, но в то же время в целом сохранило преемственность в отношении традиционного понимания справедливости и социально оправданного решения вопросов наследования. В наследственном праве стран СНГ нового периода получил дальнейшее развитие важнейший принцип свободы и тайны завещания, ограниченный лишь необходимостью обеспечения социально-имущественных интересов членов семьи наследодателя, что нашло выражение в эволюции положений института обязательной доли.
Вместе с тем следует признать, что принятие Модельного ГК СНГ, направленного на гармонизацию гражданского законодательства СНГ, в том числе наследования по завещанию, не достигло ожидаемого эффекта. Модельные нормы, призванные стать своеобразным «мостиком» между международным и национальным правом, «так и не были в достаточной степени включены, имплементированы всеми странами-участницами во внутреннее законодательство».
В то же время среди наиболее значительных явлений процесса кодификации гражданского права на постсоветском пространстве, которые следует считать общей тенденцией современного этапа развития континентальной системы права, следует выделить ГК РГ и ГКУ, отличающиеся особой оригинальностью и в связи с этим заслуживающие более пристального внимания в наследственно-правовых исследованиях.
Сегодня в России завершается работа по совершенствованию Гражданского кодекса РФ в соответствии с указом Президента РФ. К достоинствам нового гражданского законодательства следует отнести то, что его рекодификация осуществлялась в соответствии с реализацией принципов гражданского законодательства, соответствующих новому уровню рыночных отношений, способствовала сближению норм ГК РФ с правом Европейского союза, проводилась с учетом использования опыта модернизации гражданских кодексов развитых европейских стран, а также поддержания единообразия регулирования однородных гражданско-правовых отношений в государствах — участниках СНГ [10].
Вместе с тем при всех достоинствах предложенного проекта Гражданского кодекса нельзя не обратить внимание на то, что частичная рекодификация, предполагающая совершенствование только его первой части, не может в полной мере обеспечить процесс совершенствования гражданского законодательства и неизбежно повлияет на его целостность. Изменения в общей части гражданского и обязательственного права, в вещном и корпоративном праве неизбежно повлекут необходимость пересмотра норм наследственного права, которые хотя и носят прикладной характер, но охраняют и защищают интересы участников отношений, регулируемых нормами названных подотраслей гражданского права, по крайней мере в течение шестимесячного срока.
С учетом того, что в настоящее время сходные с российскими процессы совершенствования гражданского законодательства с участием иностранных экспертов происходят в Армении, Узбекистане и некоторых других странах Содружества, представляется уместным, проанализировав институт завещания в наследственном праве России и государств — участников СНГ, выработать научно-практические рекомендации по совершенствованию Модельного ГК СНГ и российского наследственного законодательства.
На наш взгляд, актуальность продолжения исследования в этом направлении обусловливается тем, что закрепление приоритета наследования по завещанию в настоящее время может быть выделено в качестве общей тенденции развития постсоветского наследственного права.
Библиографический список
1. Блинков О. Е. Модельное законодательство в области наследования на постсоветском пространстве // Наследственное право. 2007. N 1. С. 12 — 14.
2. Блинков О. Е. Общие тенденции развития наследственного права государств — участников Содружества Независимых Государств и Балтии // Гражданское право. 2009. N 3. С. 6 — 15.
3. Блинков О. Е. Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года // История государства и права. 2006. N 11. С. 38 — 40.
4. Гасанов Н. Ф. Наследование по завещанию: сравнительно-правовой анализ на примере Российской Федерации и Азербайджанской Республики. М.: NOTA BENE, 2011. 152 с.
5. Дождев Д. В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под ред. В. С. Нерсесянца. 2-е изд., изм. и доп. М.: ИНФРА-М; НОРМА, 1999. 765 с.
6. Кибак Г. Гражданское право: Краткий курс лекций. Кишинэу, 2002. 345 с.
7. Кирилловых А. А. Наследственное право: Учебное пособие. М.: Книжный мир, 2011. 192 с.
8. Копеина С. А. История развития и становления института наследования в Российской Федерации, некоторых странах СНГ и Грузии в постсоветский период // Семейное и жилищное право. 2011. N 3. С. 23 — 27.
9. Леже Р. Великие правовые системы современности: сравнительно-правовой подход. 3-е изд., перераб. М.: Волтерс Клувер, 2011. 576 с.
10. Медведев Д. А. Новый Гражданский кодекс Российской Федерации: вопросы кодификации // Кодификация российского частного права / Под ред. Д. А. Медведева. М.: Статут, 2008. 336 с.
11. Михайлова И. А. Новеллы наследственного права: проверка временем // Наследственное право. 2006. N 1. С. 14 — 17.
12. Моисеев Е. Г. Международно-правовые проблемы деятельности Содружества Независимых Государств: Автореф. … д. ю.н. М., 2002. 50 с.
13. Сергеев А. П., Толстой Ю. К., Елисеев И. В. Комментарий к ГК РФ, части третьей (постатейный). М.: Проспект, 2002. 346 с.
14. Сиваракша И. В. Эволюция римского наследственного права // Нотариальный вестник. 2005. N 8. С. 34 — 38.
15. Хвостов В. М. История римского права. 7-е изд. М.: Московское научное издательство, 1919. 482 с.
16. Чантурия Л. Введение в Общую часть гражданского права (сравнительно-правовое исследование с учетом некоторых особенностей постсоветского права). М.: Статут, 2006. 349 с.
