Он охотно берет самое тяжелое бремя и безропотно взваливает его на чужие плечи.
Джером К. Джером
Лысенко Александр Николаевич. Родился 6 марта 1973 г. в г. Самаре. Обучался одновременно на двух факультетах (историческом и юридическом) Самарского государственного университета. В 2007 г. под научным руководством профессора В. Д. Рузановой защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Понятие и виды имущества в гражданском праве России». В настоящее время занимает должность заместителя начальника управления методологии, корпоративного управления и корпоративных процедур, является начальником отдела методологии корпоративного управления ООО «СТРОЙГАЗМОНТАЖ» (г. Москва). Сфера научных предпочтений — учение об объектах гражданских прав, правовое регулирование оборота ценных бумаг, обязательственное и корпоративное право. Автор более двух десятков публикаций по вопросам вещного, обязательственного и корпоративного права, в числе которых монография «Имущество в гражданском праве России», «Научно-практический комментарий к Федеральному закону «О бухгалтерском учете» с обзором судебно-арбитражной практики (постатейный)» (в соавторстве), «Комментарий к Федеральному закону от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» (в соавторстве).
Правовое регулирование замены пассивной стороны в обязательствах требует использования абстрактного понятия «долг». Данное понятие имеет по сути метафизическую сущность: прекращая свое существование у одного субъекта, долг возникает у другого. Более того, долг оказывается способен к трансформации своего содержания: это очевидно, например, при «акционировании долга» <1>, т. е. оплате дополнительных акций путем зачета денежных требований к акционерному обществу. ——————————— <1> Конвертация долга в акции предусмотрена п. 2 ст. 34 ФЗ от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах».
Договор перевода долга на третье лицо является одним из способов юридического оформления реструктуризации долгового бремени. В современных условиях экономической нестабильности указанный механизм стал все более востребован участниками гражданского оборота. Между тем практика его применения отчетливо обнажила проблемы, связанные с применением положений § 2 гл. 24 ГК РФ. В числе таких вопросов — содержание цивилистической категории «долг», правила индивидуализации долга при его переводе на другое лицо, допустимость расщепления обязанности должника на части, значение и надлежащее оформление согласия кредитора при перемене пассивной стороны в обязательстве, возмездность договора перевода долга и т. д. 1. Перевод долга выступает правовой формой, опосредующей замену пассивной стороны в обязательстве. Указанный институт является традиционным для отечественного гражданского права. Тем не менее применение соответствующих норм продолжает вызывать затруднения. Например, при оформлении договора перевода долга возникают трудности с формулированием его предмета. Договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора (п. 1 ст. 432 ГК РФ), однако ГК РФ не предусматривает положения, определяющие условия, которые являются обязательными для договора перевода долга. В таких условиях единственным принципиальным положением, пожалуй, будет условие о предмете договора перевода долга. Несмотря на кажущуюся простоту, вопрос о предмете названного договора, как свидетельствует судебная практика, решается далеко не однозначно. При том что в науке предпринимались попытки изучения категории «долг» <1>, на практике данное понятие смешивается с понятиями «задолженность по платежному поручению» <2>, «часть финансовых обязательств» <3>, «кредиторская задолженность», «обязательство» и т. д. Анализ судебной практики выявил случаи заключения сторонами договоров «переуступки права требования долга» <4>, «уступки обязательств» <5>, «переуступки долга» <6>. То есть неточность упомянутых договорных формулировок затрудняет возможность достоверно определить предмет договора. ——————————— <1> См., например: Тирская Е. В. Категория денежного долга в гражданском праве России. Дис. … канд. юрид. наук. М., 2004; Гайдук Ю. Н. Перевод долга в гражданских правоотношениях. Минск: Амалфея, 2007 и др. <2> Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 17 декабря 2009 г. по делу N А39-4767/2008. <3> Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 22 ноября 2007 г. по делу N Ф04-7457/2007(39529-А45-13). <4> Постановления Президиума ВАС РФ от 21 ноября 2000 г. N 3583/00; ФАС Северо-Кавказского округа от 24 августа 2004 г. по делу N Ф08-3765/2004; ФАС Северо-Кавказского округа от 7 сентября 2006 г. по делу N Ф08-4337/2006; ФАС Уральского округа от 25 марта 2009 г. по делу N Ф09-1471/09-С5; ФАС Дальневосточного округа от 12 февраля 2010 г. N Ф03-337/2010; Двенадцатого ААС от 24 мая 2010 г. по делу N А57-25193/2009. <5> Постановление Двадцатого ААС от 1 апреля 2010 г. по делу N А54-6069/2009-С6. <6> Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 27 декабря 2006 г. по делу N А33-5896/06-Ф02-6951/06-С2.
Следует отметить, что в отечественном гражданском праве отсутствует легальное определение категории «долг». Хотя в ГК РФ указанное понятие встречается неоднократно, из нормативных положений сложно четко уяснить содержание названного юридического термина. Это обусловлено тем, что понятие «долг» является многоаспектным: 1) в некоторых нормах ГК РФ понятие «долг» используется в качестве аналога категории «обязательство» (например, ст. 561, п. 3 ст. 565 ГК РФ). Но под обязательством в указанных статьях, по всей видимости, понимается «обязанность, вытекающая из гражданско-правового обязательства». Такое уподобление имеет давние корни: оно получило обоснование и поддержку в правовой доктрине (Л. А. Лунц, И. Б. Новицкий, И. А. Покровский и др.) <1>. В общем виде, как отмечал И. А. Покровский, «всякое обязательство может быть охарактеризовано как частная норма поведения для должника в интересе кредитора, как некоторое специальное «долженствование» (долг)» <2>. ——————————— <1> См., например: Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 52. Во французской правовой доктрине обязательство иногда называют долгом, но это относится к тем случаям, когда предметом обязательства является передача денег (см. об этом: Гражданское и торговое право зарубежных государств. В 2 т. / Под ред. Е. А. Васильева, А. С. Комарова. М., 2004. Т. 1 С. 419 (автор — Е. А. Васильев)). <2> См.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2001. С. 236.
Иногда аргументом для приравнивания категорий «долг» и «обязательство» выступает тезис о том, что то и другое может рассматриваться как «обязанность». Между тем с предлагаемым терминологическим смешением сложно согласиться. В юридической литературе уже высказывались критические замечания по вопросу отождествления «обязательства» с «обязанностью» <1>. В действительности обязанность является лишь элементом, неотъемлемой частью юридического содержания обязательства. С учетом этого «обязанность, участвуя в формировании обязательства, представляет собой только часть последнего и не исчерпывает в полной мере его содержания… Следовательно, можно сделать вывод, что понятие обязательства и понятие обязанности не тождественны, находятся в различных понятийных плоскостях: они только пересекаются, но не поглощают друг друга» <2>; ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Гражданское право: В 4 т. Том 3: Обязательственное право» (под ред. Е. А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации — Волтерс Клувер, 2008 (издание третье, переработанное и дополненное). —————————————————————— <1> См.: Рожкова М. А. К вопросу об обязательствах и основаниях их возникновения // Вестник ВАС РФ. 2001. N 6. С. 73 — 79; Гражданское право: Учебник. В 4 т. / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: Волтерс Клувер, 2006. Т. 3: Обязательственное право. С. 14 и др. <2> Рожкова М. А. Судебный акт и динамика обязательства. М.: Статут, 2003. С. 52, 60, 61; Она же. К вопросу об обязательствах и основаниях их возникновения. С. 78.
2) в юридической литературе <1>, а также в правоприменительной практике <2> встречаются случаи отождествления понятий «долг» и «кредиторская задолженность». ——————————— <1> См.: Минаев Б. А. О налоговых отношениях при переводе долга, вычете «входного» НДС и договоре мены // Налоговый вестник. 2005. N 1. С. 35, 36; Егорова М. А. Общие особенности существенных условий соглашения об изменении или о расторжении договора // Право и экономика. 2009. N 1. С. 45 и др. <2> См., например: Постановления ФАС Северо-Западного округа от 15 августа 2000 г. по делу N А52-509/2000-1; от 6 июля 2006 г. по делу N А05-12824/2005-3 и др.
Очевидно, понятие «кредиторская задолженность» не может полностью совпадать с категорией «долг» по целому ряду причин. В бухгалтерском учете под кредиторской задолженностью понимается сумма задолженности организации по денежным обязательствам: указанная сумма задолженности складывается из расчетов с поставщиками и подрядчиками, полученных авансов, займов и кредитов, расчетов по налогам и сборам. То есть для целей бухучета кредиторская задолженность — это сумма денежных средств организации, подлежащая уплате соответствующим юридическим или физическим лицам. В то же время долг представляет собой юридическую обязанность, заключающуюся в совершении определенных действий, в том числе связанных с передачей указанной денежной суммы. Сопоставление данных категорий должно осуществляться с учетом того обстоятельства, что они лежат в разных системах координат: понятием «долг» обозначается бремя обязанностей должника по обязательству, понятием «кредиторская задолженность» — бухгалтерское отражение отдельных обязательств в денежном выражении. Поэтому между указанными понятиями могут быть проведены соответствующие параллели, но с учетом того, что эти категории рассматривают обязанности должника в разных ракурсах; 3) в отечественной цивилистике понятие «долг» традиционно <1> рассматривается как однопорядковое, равнозначное понятию «юридическая обязанность», которую понимают как необходимость совершить определенные действия либо воздержаться от них <2>. ——————————— <1> См., например: Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 93, 94; Иоффе О. С. Советское гражданское право: Курс лекций. Л., 1958. С. 371; Саватье Р. Теория обязательств. М., 1972. С. 36. <2> В теории права существует трактовка юридической обязанности как требования к субъекту, закрепленного в правовой норме. выражающего социально обусловленную необходимость определенного поведения, обеспеченного возможностью государственного принуждения к надлежащему поведению (см.: Ем В. С. Категория обязанности в советском гражданском праве (вопросы теории). Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1981. С. 8). В содержании юридической обязанности, как отмечает Н. И. Матузов, следует выделять отдельные ее составляющие, которые предопределены необходимостью (1) совершения определенных действий; (2) воздержания от совершения известных действий; (3) требования совершения либо не совершения тех или иных действий от других лиц; (4) несения ответственности за неисполнение предписанных действий. В зависимости от вида и характера конкретной обязанности на первый план может выступать тот или иной ее аспект (Матузов Н. И. Правовая система и личность. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1987. С. 153).
В то же время предпринимаются попытки обобщающей интерпретации понятия «долг». Так, Е. В. Тирская пишет следующее: «…в ГК РФ категория «долг» используется в различных значениях. В подавляющем большинстве случаев понятие «долг» употребляется для обозначения юридической обязанности субъекта совершить какое-либо действие в пользу правомочной стороны (ст. ст. 80, 105, 108, 111, 203, 255, 319, 323, 356, 363, 364, 367, 391, 395, 415, 562, 576, 657, 809, 818, 831, 916, 1018, 1022, 1138, 1153, 1174, 1175 ГК РФ), причем ст. 415 ГК РФ фактически дает легальное определение категории «долг», рассматривая в качестве него лежащие на должнике обязанности» <1>. ——————————— <1> Тирская Е. В. Категория денежного долга в гражданском праве России: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2004. С. 55, 56.
Однако с изложенным мнением сложно согласиться. Гражданский кодекс РФ позволяет рассматривать понятие «долг» в абстрактном виде — как выполнение должником обязанностей в пользу кредитора (ст. 415). Но долг также может быть конкретизирован через обязанность заплатить деньги (например, ст. ст. 395, 809, 818, а также п. 2 ст. 1153 ГК РФ) или обязанность передать ценные бумаги (например, ст. 327 ГК РФ). При этом в общей теории права существует аксиома, в силу которой содержанием правоотношения (в том числе обязательственного) выступают права и обязанности его субъектов <1>. Эта аксиома нашла закрепление в п. 1 ст. 307 ГК РФ, в силу которого обязательственное правоотношение представляет собой единство прав и обязанностей. ——————————— <1> Хотя существуют и иные точки зрения по указанному вопросу (см., например: Гревцов Ю. Н. Проблемы теории правового отношения. Л., 1981. С. 80, 81). По данному вопросу также см.: Красавчиков О. А. Гражданское правоотношение — юридическая форма общественного отношения // Гражданские правоотношения и их структурные особенности: Сб. науч. тр. Вып. 39. Свердловск, 1975. С. 85; Бабаев А. Б., Белов В. А. Проблемы общего учения о гражданском правоотношении // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. М., 2007. С. 198 — 212 и сл.
Вместе с тем обязательство в большинстве случаев не предполагает монообязанности должника (лишь в некоторых обязательствах один из их участников выступает кредитором, а другой является должником, например в обязательстве из причинения вреда). Обычно обязательства включают целый массив взаимных прав и обязанностей его участников <1>, которые составляют комплекс взаимных прав и обязанностей сторон, характерный только для этого обязательства <2>. Например, в содержании обязательственного правоотношения купли-продажи можно выделить обязанность продавца передать товар и право покупателя требовать такой передачи; обязанность покупателя оплатить покупку и право продавца требовать уплаты денежной суммы за переданный товар и т. д. ——————————— <1> См.: Толстой В. С. Понятие обязательства по советскому гражданскому праву // Ученые записки ВЮЗИ. Вып. XIX. 1971. С. 107. <2> Некоторые авторы выделяют в обязательстве «обязательственные связки», в которых субъективному праву одного участника соответствует «одноименная» обязанность другого участника обязательства (см.: Рожкова М. А. К вопросу о динамике обязательств // СПС «КонсультантПлюс», 2002).
С учетом такого подхода возникают сложности при «разделении» действий-обязанностей продавца, пытающегося возложить на нового должника, например только обязанность передать вещь или принять исполнение. Возникает вопрос: какие из обязанностей способны выступить в качестве переводимого долга? По вопросу о том, какая именно обязанность может являться предметом договора перевода долга, в литературе (в частности, комментаторской) сформировалось несколько точек зрения. Одни правоведы склоняются к абсолютизации и утверждают, что любой долг можно перевести на другого должника <1>. Свою позицию они подкрепляют тезисом о том, что в ГК РФ нет указаний на долги, которые не могут быть переведены. При этом согласие кредитора, считают эти исследователи, выступает своеобразным фильтром, отсеивающим те обязанности, которые (по мнению кредитора) не могут быть возложены на нового должника. ——————————— <1> См.: Кархалев Д. Н. Перемена лиц в охранительном обязательстве // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 11. С. 48; Уруков В. Н. Перевод долга: вопросы правоприменительной практики // Право и экономика. 2008. N 12. С. 48 — 52.
Некоторые цивилисты, считая, что передаваться новому должнику могут не только денежные, но и иного рода обязанности, вытекающие из обязательств, указывают на необходимость учета одного условия — наличия у нового должника «хозяйственных и юридических возможностей для исполнения таких обязательств» <1>. ——————————— <1> См.: Гражданское право: Учебник / Под ред. О. Н. Садикова. М.: Контракт, Инфра-М, 2006. Т. 1 (СПС «КонсультантПлюс»).
Другая группа исследователей, допуская возможность возложить любой долг на нового должника, предусматривает наличие определенных оговорок. В качестве таких оговорок, например, указывается, что перевод долга невозможен: — в силу специального статуса субъекта (например, если новый должник не обладает специальной правоспособностью и не располагает соответствующей лицензией, с которой может быть связано исполнение обязательства) <1>; ——————————— <1> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части первой) (постатейный) / Под ред. О. Н. Садикова. М.: Контракт, Инфра-М, 1997 (СПС «КонсультантПлюс»).
— из отдельных правоотношений, в которых обязанность «неразрывно связана с личностью должника» (в частности, деликтных <1>, алиментных <2> и т. д.); ——————————— <1> По мнению А. М. Беляковой, указанные отношения являются обязательствами из закона, поэтому они не могут подвергаться каким-либо изменениям в договорном порядке (см.: Белякова А. М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. Теория и практика. М.: МГУ, 1986. С. 26). <2> См.: Мешалкин В., Крутякова Т., Чумаков А., Васильева М. Перемена лиц в обязательстве. Правовое регулирование, бухгалтерский и налоговый учет // Экономико-правовой бюллетень. 2003. N 1 (СПС «КонсультантПлюс»); Панченко Т. М. Неденежные формы расчетов. М.: Налоговый вестник, 2004 (СПС «КонсультантПлюс»).
— из валютного контракта (правда, в качестве обоснования выступает не специфика конкретной обязанности, а то, что государственный механизм валютного контроля над осуществлением некоторых видов валютных операций исключает перевод долга) <1>. ——————————— <1> См.: Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. В. П. Мозолина, М. Н. Малеиной. М.: Норма, 2004 (СПС «КонсультантПлюс») (автор — Л. Г. Ефимова).
При решении поставленного вопроса следует учитывать следующее: долг выступает своего рода зеркальным отражением соответствующего права требования, составляя в совокупности «обязательственную связку» <1>. Как отмечается, далеко не все права требования, «участвующие» в качестве составляющих в обязательственных связках, обладают экономической ценностью вне «своего» обязательственного правоотношения и, следовательно, не способны выступать в качестве оборотных прав <2>. С учетом этого является верным следующий вывод: «…для того, чтобы стать предметом долга в юридическом смысле, предмет обязательства всегда должен иметь для кредитора имущественную ценность: то, что никак не может быть заменено доставлением денежной суммы, то с юридической точки зрения не может стать предметом долга» <3>. ——————————— <1> См.: Рожкова М. А. К вопросу о динамике обязательств. <2> См.: Рожкова М. А. К вопросу о динамике обязательств. <3> Чиларж К. Ф. Учебник институций римского права. 2-е изд. М., 1906. С. 175.
Но и при наличии имущественной ценности не всякий долг может быть переведен на другое лицо. Так, по мнению арбитражных судов, нормы ГК РФ неприменимы к обязательствам, возникшим из трудовых отношений, в частности к обязательствам по выплате заработной платы <1>. ——————————— <1> См.: Постановления ФАС Центрального округа от 27 января 2009 г. по делу N Ф10-6360/08.
Арбитражная практика дает и иные основания для сомнений в том, что осуществить перевод долга можно в отношении любой юридической обязанности (хотя надо признать, что суды нередко опираются на весьма зыбкие основания). Например, окружной арбитражный суд признал договор перевода долга недействительным, потому что указанная сделка влечет за собой предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими <1>. В другом случае арбитражный суд исходил из того, что долг не может быть переведен на муниципальное образование (новый должник), так как при заключении договора перевода долга было допущено нарушение норм бюджетного законодательства в части превышения установленного дефицита бюджета <2>. ——————————— <1> Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 30 мая 2006 г. по делу N Ф04-3183/2006(23064-А75-11); ФАС Уральского округа от 17 октября 2006 г. по делу N Ф09-9177/06-С4. <2> Постановление ФАС Уральского округа от 27 сентября 2006 г. по делу N Ф09-8527/06-С4.
Думается, на другое лицо целесообразно возлагать только обязанности, которые определяют принципиальное содержание обязательственного правоотношения. Именно такие генеральные обязанности, как правило, и предопределяют имущественный интерес кредитора, именно они и подлежат денежной оценке. Лишены экономического смысла, например, обязанность, заключающаяся в воздержании от совершения тех или иных действий, обязанность неразглашения каких-либо сведений, что и предопределяет недопустимость их перевода на нового должника. Таким образом, предметом перевода долга может быть юридическая обязанность активного типа — совершить определенные действия (как правило, имущественного характера), если ее перевод не ограничивается законом или самой природой этой обязанности <1>. В поддержку данного вывода можно сослаться на мнение М. М. Агаркова, который подчеркивал, что возложить на иное лицо можно только обязанности должника, которые по самой своей природе могут быть исполнены другим лицом <2>. ——————————— <1> Перевод долга может быть в некоторых случаях исключен соглашением сторон, законом или в силу природы обязанности (о долгах, не подлежащих переводу, см.: Белов В. А. Договор перевода долга в российском гражданском праве // Законодательство. 2000. N 9. С. 10, 11). Например, стороны могут своим соглашением запретить перевод долга — такой запрет оформляется включением в договор условия о невозможности перевода долга по указанному обязательству. Кроме того, в ряде случаев закон может запрещать перевод долга (например, такой запрет установлен в ст. 631 ГК РФ, в силу которой не допускается передача арендатором своих прав и обязанностей по договору проката другому лицу). <2> Агарков М. М. Перевод долга // Агарков М. М. Избранные труды по гражданскому праву. В 2 т. М.: Центр ЮрИнфоР, 2002. Т. II. С. 123.
Далее рассмотрим ряд актуальных на сегодняшний день вопросов. 2. В юридических исследованиях встречается точка зрения, согласно которой в результате совершения перевода долга происходит «передача долга» <1>. Более того, некоторые авторы полагают, что обязанности («долги») выступают объектами гражданских прав <2>, а в некоторых судебных актах содержатся попытки отождествления долга с имуществом <3>. ——————————— <1> См.: Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. В. П. Мозолина, М. Н. Малеиной. М.: НОРМА, 2004 (СПС «КонсультантПлюс»); Вострикова Л. Г. Финансовое право: Учебник для вузов. М.: Юстицинформ, 2007 (СПС «КонсультантПлюс»); Малахов П. С. Имущественные права и обязанности как объекты сделок в банковской сфере: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2007. С. 6, 8, 13, 15. <2> См., например: Малахов П. С. Указ. соч. С. 4, 6 — 9, 11 — 13, 15, 16. <3> См., например: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 30 мая 2006 г. по делу N Ф04-3178/2006(23077-А75-13). Суд указал, что в силу ст. 128 ГК РФ предметом оспариваемой сделки по переводу долга являются имущественные права, что повлечет в последующем отчуждение имущества общества.
Между тем долг не может «вручаться» новому должнику по аналогии с традицией вещей или передачей прав. С позиции же понимания объектов гражданских прав как определенных благ достаточно сложно долги (имущественные обязанности) отнести к позитивной ценности, поскольку для должника долг всегда представляет собой «бремя» и едва ли будет являться «благом». В русском языке исторически сложилась синонимичность понятий «имущество» и «добро». В этом смысле сложно обязанность (долг) как таковую однозначно рассматривать как «имущество» <1>. С учетом сказанного сомнительным представляется утверждение П. С. Малахова о том, что «имущественная обязанность обнаруживает в себе свойство удовлетворять специфические потребности обязанного субъекта» <2>. ——————————— <1> Тем не менее при включении в состав предприятия как имущественного комплекса «обязанность» может выступать «совокупным» объектом гражданского оборота. <2> См.: Малахов П. С. Указ. соч. С. 8.
3. Еще одним вопросом, вызывающим практические затруднения, является вопрос о возможности уступки части долга. До недавнего времени многие юристы придерживались формального подхода, поддерживая следующую позицию: поскольку перевод долга (как и уступка права требования) оформляет замену стороны в обязательстве, должник не может передать лишь часть своего долга. Исходя из посыла о том, что ключевым элементом института перемены лиц является требование к полной замене лица (кредитора или должника) <1>, эти авторы указывали на то, что при переводе части долга происходит не наступление ожидаемого правового результата, а именно замена стороны в обязательстве. Отсюда следовал вывод о том, что такие соглашения следует признавать недействительными <2>. ——————————— <1> См., например: Белых В. С. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России. М.: Проспект, 2009 (СПС «КонсультантПлюс»). <2> См.: Панченко Т. М. Неденежные формы расчетов. М.: Налоговый вестник, 2004 (СПС «КонсультантПлюс»).
Основой для такого мнения выступал императив судебной практики, сформированный арбитражными судами округов <1>, которые следовали общей установке Президиума ВАС РФ, указывающего на необходимость полной и безусловной смены лиц в обязательстве <2>. ——————————— <1> См., например, Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 12 апреля 2000 г. по делу N А33-9848/99-С1-Ф02-558/00-С2; от 18 июля 2000 г. по делу N А33-11707/99-С2-Ф02-1321/00-С2; от 5 сентября 2000 г. по делу N А33-4590/00-С1-Ф02-1790/00-С2. <2> Такая позиция складывалась и в отношении уступки прав требования (см., например, Постановления Президиума ВАС РФ от 30 июля 1996 г. N 1136/96; от 29 октября 1996 г. N 3172/96; от 29 апреля 1997 г. N 1435/97; от 27 мая 1997 г. N 584/97).
Впоследствии Президиум ВАС РФ изменил свою позицию и выступил против использования требования полной и безусловной смены лиц в обязательстве в результате перевода долга <1>. В настоящее время окружные арбитражные суды также исходят из того, что нормы гл. 24 ГК РФ не устанавливают запрета на частичную уступку прав требования либо перевода долга <2>. Соответственно, и в доктрине стало преобладать мнение о том, что вполне допустим перевод части долга <3>. ——————————— <1> Постановление Президиума ВАС РФ от 25 декабря 2001 г. N 3764/01. <2> См., например: постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 14 февраля 2002 г. по делу N Ф04/572-109/А45-2002; ФАС Северо-Кавказского округа от 29 апреля 2009 г. по делу N А61-125/2006. <3> См.: Гражданское право: Учебник. В 4 т. / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: Волтерс Клувер, 2008. Т. 3: Обязательственное право. (СПС «КонсультантПлюс») (автор раздела — М. Г. Масевич). Отталкиваясь от тенденций складывающейся правоприменительной практики, некоторые правоведы делают вывод о том, что при переводе долга вопрос о степени выхода должника из обязательства вообще не должен рассматриваться (см.: Рабинович А. Ужель та самая уступка? // Бизнес-адвокат. 2002. N 10 (СПС «КонсультантПлюс»)).
4. Самостоятельным является вопрос о возможности перевода долга по обеспечительному обязательству, а также о «переводе ответственности». Современная судебная практика положительно отвечает на данный вопрос <1>. ——————————— <1> Например, по вопросу о возможности перевода долга с включением в его состав неустойки см.: Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 2 августа 2007 г. по делу N Ф04-5053/2007(36658-А46-17); ФАС Волго-Вятского округа от 9 ноября 2007 г. N А28-7591.
Между тем ранее (в 1997 г.) Президиум ВАС РФ придерживался иной позиции. В частности, он указывал на то, что ст. 391 ГК РФ не допускает возможности перевода на другое лицо только акцессорного обязательства и процентов (в указанном случае — неустойки) без перевода основного долга <1>. ——————————— <1> Постановление Президиума ВАС РФ от 2 декабря 1997 г. N 3798/97.
Поворот в направлении судебной практики связан с Обзором практики применения арбитражными судами положений гл. 24 ГК РФ, утвержденным информационным письмом Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120. В нем указывалось, что перевод обязанности по уплате сумм имущественных санкций без перевода обязанности по уплате основного долга не противоречит законодательству РФ (п. 21). 5. В литературе можно встретить утверждение о возможности перевода долга, который на момент совершения сделки реально не существует, но может возникнуть в будущем <1>. В судебной практике также высказывается подобная точка зрения. Например, суд указал на то, что довод заявителя кассационной жалобы о переводе реально не существующего долга отклонен правомерно, поскольку действующее законодательство РФ не содержит запрета на оборот будущих прав <2>. ——————————— <1> См.: Уруков В. Н. Перевод долга: вопросы правоприменительной практики. С. 50. Здесь же следует упомянуть весьма сомнительную попытку рассматривать договор перевода долга (который реально не существует, но может возникнуть в будущем) в качестве предварительного договора (см.: Деревягина Е. В. Как заключить предварительный договор // Главбух. Приложение «Учет в сельском хозяйстве». 2006. N 1. (СПС «КонсультантПлюс»)). <2> Постановление ФАС Поволжского округа от 4 декабря 2008 г. по делу N А65-3304/08.
Представленная позиция вызывает сомнения ввиду следующего. Во-первых, в указанной ситуации возникновение долга носит лишь предположительный характер; во-вторых, от сутствует возможность достаточным образом индивидуализировать долг, подлежащий переводу на нового должника; в-третьих, при отсутствии фигуры кредитора и невозможности получить его согласие на перевод долга юридический состав перевода долга будет неполным. Таким образом, более правильной представляется практика арбитражных судов, в которой отвергается предположение о возможности перевода «будущего долга» на третье лицо <1>. При этом следует поддержать требование арбитражных судов о необходимости индивидуализации передаваемого долга, поскольку «индивидуализация передаваемой обязанности предполагает отражение в договоре содержания обязанности, а также основания ее возникновения» <2>. ——————————— <1> Постановления ФАС Волго-Вятского округа от 9 апреля 2001 г. по делу N А11-3754/2000-К1-10/190; ФАС Западно-Сибирского округа от 27 июля 2010 г. по делу N А45-18503/2009. <2> Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 22 ноября 2007 г. по делу N Ф04-7457/2007(39529-А45-13). См. также: Постановление ФАС Уральского округа от 27 декабря 2005 г. по делу N Ф09-4259/05-С3.
6. Одной из проблем, связанных с переводом долга, является проблема «возмездности» соответствующего договора. Правовые нормы, регламентирующие данный институт, не содержат указаний на необходимость или возможность получения новым должником платы или иного встречного предоставления за возложение на себя чужих обязанностей. Вместе с тем по общему правилу любой договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное (п. 3 ст. 423 ГК РФ). Вопрос реализации указанного принципа в институте перевода долга в доктрине не разработан <1>. ——————————— <1> По мнению некоторых цивилистов, вопрос о возмездном или безвозмездном характере договора перевода долга находится «за его рамками» (см.: Белов В. А. Договор перевода долга в российском гражданском праве (СПС «КонсультантПлюс»)).
Практика судов при рассмотрении названного вопроса складывается неоднозначно. В одних случаях суды не признают перевод долга (между коммерческими организациями) дарением и в отсутствие указаний в договоре на встречное предоставление. При этом, как правило, аргументация судов основана на позиции Президиума ВАС РФ, изложенной в п. 9 Обзора практики применения арбитражными судами положений гл. 24 ГК РФ (по вопросу о цессии), утвержденного информационным письмом от 30 октября 2007 г. N 120. По мнению арбитражных судов, обязательным признаком договора дарения должно служить вытекающее из сделки очевидное намерение освободить субъекта от имущественной обязанности в качестве дара (п. 2 ст. 572 ГК РФ). Если же договор перевода долга такого намерения не обнаруживает, у суда отсутствуют правовые основания для признания заключенной сторонами сделки договором дарения <1>. ——————————— <1> Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 18 марта 2003 г. по делу N А19-8851/02-16-Ф02-680/03-С2; ФАС Волго-Вятского округа от 12 апреля 2005 г. по делу N А79-10627/2004-СК2-9949; от 22 июня 2006 г. по делу N А11-5796/2005-К1-6/315; от 7 февраля 2007 г. по делу N А38-2071-2/179-2006; от 8 октября 2007 г. по делу N А43-31009/2006-12-593, по делу N А43-31009/2006-12-593; ФАС Поволжского округа от 26 июля 2007 г. по делу N А65-24620/06-СГ3-14/12/13; ФАС Дальневосточного округа от 24 апреля 2007 г., 2 мая 2007 г. по делу N Ф03-А24/07-1/1139; ФАС Северо-Западного округа от 19 июня 2007 г. по делу N А56-12548/2006 и др.
В то же время по другим делам отсутствие в договоре перевода долга сведений о том, что сторонами достигнуто соглашение об объеме встречного предоставления, является аргументом в пользу признания договора недействительным <1>. Выводы суда в таких случаях обычно базируются на ст. 575 ГК РФ, содержащей запрет дарения в отношениях между коммерческими организациями. При этом суды при оценке действительных намерений сторон, как правило, придерживаются формального подхода, и доводы участников спора просто отвергаются как бездоказательные <2>. ——————————— <1> Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 23 августа 2000 г. по делу N А58-2432/99-Ф02-1646/00-С2; от 5 сентября 2000 г. по делу N А58-174/99-Ф02-1770/00-С2; ФАС Поволжского округа от 29 января 2002 г. по делу N А65-12839/2001-3; ФАС Дальневосточного округа от 26 февраля 2002 г. по делу N Ф03-А73/02-1/230; <2> См., например: Постановления ФАС Волго-Вятского округа от 27 апреля 2006 г. по делу N А43-29935/2005-2-972; ФАС Восточно-Сибирского округа от 1 июня 2009 г. по делу N А33-15015/08-Ф02-2413/09, А33-15015/08-Ф02-2417/09; ФАС Московского округа от 16 июня 2009 г. по делу N КГ-А40/5130-09; ФАС Уральского округа от 28 октября 2009 г. по делу N Ф09-287/09-С5 и др.
Весьма сложно представить, чем руководствовался «новый» должник, безвозмездно принимая на себя бремя чужого долга. В связи с этим в подобных случаях представляется возможным применять нормы о неосновательном обогащении: например, арбитражный суд в конкретном деле сделал вывод о том, что перевод долга без встречного имущественного предоставления в пользу «нового» должника по смыслу ст. 1102 ГК РФ представляет собой неосновательное обогащение «прежнего» должника, который без установленных законом оснований сберег средства на уплату суммы долга <1>. ——————————— <1> Постановление ФАС Уральского округа от 27 февраля 2010 г. по делу N Ф09-913/10-С5. См. также: Постановление ФАС Уральского округа от 25 января 2007 г. по делу N Ф09-12308/06-С5.
7. Необходимым условием перевода долга выступает согласие кредитора. В соответствии с легальной моделью перевода долга для кредитора результат согласования воли прежнего и нового должника юридически безразличен. Но принципиальным для кредитора является согласование фигуры нового должника, поскольку имущественное состояние и репутация последнего предопределяют риски кредитора. Таким образом, цель указанного условия состоит в обеспечении защиты прав кредитора в обязательстве, поскольку от личности должника зависит возможность исполнения обязательства <1>. ——————————— <1> См.: Белов В. А. Защита интересов третьих лиц при переводе долга // Законодательство. 2000. N 11. С. 12, 13; Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. М.: Статут, 2001. Книга первая: Общие положения. (СПС «КонсультантПлюс»).
Отталкиваясь от нормативной формулировки, многие правоведы делают вывод о том, что договор перевода долга является двусторонним: одна сторона (первоначальный должник) передает, а другая принимает долг <1>. По мнению других правоведов, в данном случае речь идет о согласовании воли всех лиц, т. е. о совершении трехсторонней сделки, поэтому участие в соглашении кредитора — необходимое условие <2>. Третья группа авторов говорит о том, что для того, чтобы договор перевода долга состоялся, «достаточно отсутствия возражений кредитора против смены должника при условии, что он был уведомлен о соглашении своевременно и надлежащим образом. Организации достаточно подтвердить, что кредитор был уведомлен о смене должника и имел возможность в разумный срок направить должнику свои возражения» <3>. ——————————— <1> См., например: Герценштейн О. Меняем лицо по правилам // ЭЖ-Юрист. 2008. N 40. В. А. Белов обозначил следующую позицию: «…указание законодателя на необходимость согласия кредитора не может расцениваться как требование об участии кредитора в самом договоре перевода долга. Это очевидно следует из того факта, что между участниками не складывается именно трехсторонних правоотношений. Перевод долга не вызывает необходимости в возникновении одного правоотношения с тремя участниками. Перевод долга служит основанием возникновения двух отношений, причем в каждом из них по два участника» (Белов В. А. Договор перевода долга по российскому гражданскому праву (СПС «КонсультантПлюс»)). <2> См.: Гражданское право: Учебник / Отв. ред. В. П. Мозолин, А. И. Масляев. М.: Юристъ, 2007. Ч. 1. С. 556 (автор раздела — А. И. Масляев). <3> Панченко Т. М. Неденежные формы расчетов: бухгалтерский учет, налогообложение, правовые особенности. М.: Книжный мир, 2000. С. 257.
Неоднозначно складывается и судебная практика <1>. ——————————— <1> В частности, арбитражный суд в основу своих выводов положил следующее обоснование: «…из анализа ст. 391 ГК РФ следует, что договор перевода долга является двусторонней сделкой. Условием договора является наличие согласия кредитора. Однако названное условие не делает кредитора стороной договора» (Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 6 июня 2005 г. по делу N Ф08-2185/2005). По иным делам суды высказывались в пользу того, что договор перевода долга является многосторонним (Постановления ФАС Поволжского округа от 27 мая 2003 г. по делу N А55-4132/02-6(34); от 16 октября 2003 г. по делу N А65-5264/2003-СГ3-25; ФАС Северо-Кавказского округа от 19 июля 2005 г. по делу N Ф08-2760/2005).
Что же представляет собой согласие кредитора? Указанный вопрос не является схоластическим и не сводится к «спору об универсалиях». Четкое определение правовой природы согласия кредитора имеет значение для надлежащего оформления перевода долга, а также для разрешения возникающих споров (например, в случае попыток «последующего одобрения» сделки, совершения кредитором конклюдентных действий или попыток «отзыва» согласия, выданного ранее). Согласие кредитора на перевод долга представляет собой одностороннюю сделку. И здесь следует поддержать позицию некоторых цивилистов (В. А. Белова, А. Б. Бабаева), порицающих судебную практику, допускающую признание недействительной (двусторонней) сделки, совершенной без согласия иного субъекта <1>. ——————————— <1> См.: Белов В. А. Защита интересов третьих лиц при переводе долга. С. 13; Бабаев А. Б. Односторонние сделки в системе юридических фактов // Сделки: проблемы теории и практики: Сб. ст. / Рук. авт. кол. и отв. ред. М. А. Рожкова. М.: Статут, 2008. С. 119 — 164.
Перевод долга представляет собой результат реализации сложного юридического состава: а) договора перевода долга, по которому одна сторона (старый должник) слагает с себя обязанность, вытекающую из определенного обязательства, возлагает долг на другое лицо (нового должника); б) односторонней сделки кредитора, заключающейся в выражении им согласия на замену должника в обязательстве в соответствии с договором перевода долга <1>. Вследствие сказанного сделка по переводу долга в отсутствие согласия кредитора дает основания не для признания ее недействительной, а для вывода об отсутствии одного из элементов юридического состава — разрешающей сделки. Получение же согласия кредитора выступает юридическим фактом, влекущим наступление основного правового результата перевода долга — замену должника в обязательстве. ——————————— <1> См.: Белов В. А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. Опыт исторического исследования, теоретической и догматической конструкций и обобщение российской судебной практики. М.: ЮрИнфоР, 2000. С. 182.
Статья 391 ГК РФ не содержит указаний на то, в какую форму надлежит облечь волеизъявление кредитора <1>. Практика свидетельствует о том, что суды допускают различные способы оформления согласия кредитора <2>. Во-первых, допускается оформление отдельного письменного документа, подтверждающего согласие кредитора на перевод долга. Названный документ предполагает произвольную форму, однако в нем должно быть четко и однозначно зафиксировано волеизъявление кредитора на замену должника с индивидуализацией долга и его размера <3>. Во-вторых, не запрещено отражение согласия кредитора в нескольких документах, например в письмах, оформляющих переписку между участниками правоотношения <4>. В-третьих, допустимо закрепить согласие кредитора на перевод долга посредством заключения отдельного трехстороннего соглашения (между первоначальным должником, новым должником и кредитором), в котором отдельным пунктом указывается согласие кредитора на перевод долга <5>. В-четвертых, не исключена дача согласия посредством проставления кредитором подписи и печати на двустороннем договоре между должниками о переводе долга <6>. ——————————— <1> Следует отметить, что указанный вопрос являлся предметом дискуссий дореволюционных юристов при разработке первоначальных редакций проекта Гражданского уложения. По инициативе редакционной комиссии, работавшей над проектом Гражданского уложения, было сформулировано требование о необходимости письменной формы: «…перевод обязательства, удостоверенного письменным актом, должен быть удостоверен на письме, независимо от суммы обязательства» (ст. 1690) (Гражданское уложение. Проект высочайше учрежденной редакционной комиссии по составлению проекта Гражданского уложения. М., 1905 // http:// oldlawbook. narod. ru/ proektGU. htm#_ Toc74672357). <2> Вместе с тем согласие кредитора на перевод долга должно быть недвусмысленным и безусловным (Постановление ФАС Уральского округа от 9 августа 2004 г. по делу N А55-849/04-42). Зачастую суды отказываются признать наличие согласия на перевод долга именно по причине его неоднозначности или ненадлежащего оформления (Постановление ФАС Московского округа от 27 апреля 2006 г. по делу N КГ-А40/3131-06). <3> См., например: Постановления ФАС Московского округа от 3 февраля 2006 г. по делу N КГ-А40/14208-05; от 27 апреля 2006 г. по делу N КГ-А40/3131-06. <4> См., например: Постановления ФАС Волго-Вятского округа от 23 мая 2005 г. по делу N А43-18282/2004-20-693; ФАС Московского округа от 27 апреля 2006 г. по делу N КГ-А40/3131-06; от 2 февраля 2006 г. по делу N КГ-А40/14142-05, от 3 февраля 2006 г. по делу N КГ-А40/14208-05. <5> Постановление ФАС Северо-Западного округа от 19 июня 2007 г. по делу N А56-12548/2006. <6> По некоторым судебным делам суд признал наличие согласия кредитора, «о чем свидетельствует поставленная в верхнем углу печать… и подпись» (Постановления ФАС Дальневосточного округа от 1 июня 2005 г. N Ф03-А51/05-1/1262; от 1 июня 2005 г. N Ф03-А51/05-1/1263). Правда, из текста судебного акта не следует наличие в договоре отметки типа «согласовано». Сами же по себе подпись и печать едва ли являются формой выражения согласия. По иным судебным спорам наложение указанной резолюции признается арбитражными судами формой отражения согласия кредитора на перевод долга (Постановления ФАС Северо-Западного округа от 26 января 2005 г. N А56-16487/04; ФАС Западно-Сибирского округа от 17 февраля 2005 г. N Ф04-308/2005(8413-А75-8)).
Таким образом, согласие кредитора может быть адресовано как кому-либо из должников, так и им совместно. Следует учитывать, что все перечисленные способы выражения согласия кредитора направлены на однозначную фиксацию его одобрительного и добровольного волеизъявления. В литературе высказывается мнение о том, что согласие кредитора на перевод долга может быть выражено и путем совершения конклюдентных действий <1>. Однако с такой позицией сложно согласиться. ——————————— <1> См.: Уруков В. Н. Перевод долга: вопросы правоприменительной практики. С. 52.
Совершение конклюдентных действий может рассматриваться как выражение волеизъявления лица лишь при определенных условиях. Согласие кредитора предваряет перевод долга, запуская механизм его осуществления; именно с фактом получения согласия кредитора закон связывает наступление правовых последствий — возложение должником своего долга на другое лицо (п. 1 ст. 391 ГК РФ). Поэтому конклюдентные действия не могут заменить собой однозначного выражения волеизъявления кредитора. Определенность в содержании согласия кредитора призван внести п. 2 ст. 157 <1> проекта изменений ГК РФ, согласно которому в предварительном согласии на сделку, если иное не установлено законом, должна быть определена сделка, на которую дается согласие, в том числе указаны ее стороны, существенные условия либо порядок их определения <1>. При этом в ГК РФ должна появиться норма, согласно которой при получении согласия на совершение сделки «молчание не считается согласием на сделку или ее одобрением» (п. 4 ст. 157 <1> проекта изменений ГК РФ). ——————————— <1> См.: http:// www. arbitr. ru/ _upimg/ F101873F3B7610EA129A1457192E2435_ РазделI. pdf.
Необходимо подчеркнуть, что кредитору принадлежит безусловное право отказать должнику в переводе долга на другое лицо. При этом кредитор не обязан обосновывать свое решение об отказе должнику в переводе долга какими-либо объективными причинами <1>. ——————————— <1> Из указанного постулата исходит и судебная практика (см., например: Постановление ФАС Дальневосточного округа от 23 марта 2007 г. по делу N Ф03-А04/07-2/290).
8. В Концепции развития гражданского законодательства определен вектор дальнейшего совершенствования ГК РФ. Одним из направлений в сторону обновления правил ГК РФ является возможность оформления предварительного согласия кредитора на перевод долга (п. 4.2.2 ст. 4.1 «Переход прав кредитора к другому лицу») <1>. В указанном случае момент, когда (при предварительном согласии) вступает в силу перевод долга, может быть моментом получения кредитором соответствующего уведомления <2>. Названное концептуальное положение нашло в настоящее время закрепление в проекте изменений ГК РФ. ——————————— <1> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11. Относительно споров разработчиков Концепции по вопросу об оформлении предварительного согласия кредитора на перевод долга см.: Новоселова Л. А. О перемене лиц в обязательстве // Хозяйство и право. 2009. N 5. С. 45 — 46. <2> В указанном случае мы не считаем «предварительным согласием кредитора» положение, закрепленное в первоначальном договоре, в силу которого должник вправе передавать долг без дополнительного согласия кредитора. В науке существует альтернативная точка зрения (см.: Белов В. А. Защита интересов третьих лиц при переводе долга. С. 14, 15; Буркова А. Ю. Перевод долга // Юрист. 2006. N 7. С. 23, 24).
Такой подход отражен в законодательстве некоторых зарубежных стран. Например, книга 6 Общей части обязательственного права Гражданского кодекса Нидерландов предусматривает возможность оформления предварительного согласия кредитора на перевод долга, причем этот перевод происходит, как только должник договорился с третьим лицом и стороны письменно сообщили кредитору о переходе. Кроме того, по общему правилу кредитор не может отозвать ранее данное разрешение, но такое право кредитора должно быть предусмотрено в договоре (ст. 156) <1>. ——————————— <1> Гражданский кодекс Нидерландов. Лейден, 2000. С. 308 — 309.
Между тем при разработке изменений в ГК РФ не было учтено, что указанный механизм существенно затрагивает интересы кредитора. По общему правилу согласие выдается кредитором на совершение вполне определенной сделки и распространяется только на нее, оформление же общего предварительного согласия кредитора исключает оценку имущественного положения «нового должника». Использование перевода долга с оформлением «обезличенного» согласия кредитора едва ли найдет широкое использование в силу того, что кредитору априори не может быть безразлична личность должника. Важно, что при этом заложенный в Концепции развития гражданского законодательства и проекте изменений ГК РФ механизм не предполагает возможности отзыва предварительного согласия на перевод долга в случаях изменения отношения кредитора к предполагаемому должнику. Более того, в отечественном гражданском праве отзыв кредитором согласия на перевод долга невозможен. Таким образом, прямое заимствование иностранного опыта может быть чревато трансформацией основ института перевода долга в российском гражданском праве. Согласие кредитора выступает содержательным условием перевода долга и обусловлено стремлением обеспечить защиту прав кредитора, которому не безразлично, кто является его должником. Легализация «предварительного согласия» может превратить необходимость получения согласия кредитора при переводе долга в формальный атрибут. Соответственно, изменение основополагающих принципов, заложенных в ГК РФ в фундамент указанного правового института, нарушает тонкий баланс и способно генерировать потенциальные нарушения интересов кредитора. Представляется целесообразным предусмотреть в ГК РФ норму, в силу которой при оформлении кредитором предварительного согласия на перевод долга первоначальный должник отвечает наряду с новым должником (солидарно или субсидиарно). Указанное положение способно обеспечить надлежащую защиту интересов кредитора в обязательстве при переводе долга. Кроме того, обращает на себя внимание нововведение, предполагаемое к внесению в ГК РФ. Новая редакция ст. 391 ГК РФ предполагается следующей: «Перевод должником своего долга на другое лицо допускается с согласия кредитора и при отсутствии такого согласия является ничтожным. Если кредитор дает предварительное согласие на перевод долга, этот перевод считается состоявшимся в момент получения кредитором уведомления о переводе долга» <1>. ——————————— <1> См.: http:// www. arbitr. ru/ _upimg/ 01CF36C0FD8422A5B3FD65D2089C2995_ РазделIII. pdf.
Таким образом, с учетом ст. 1571 «Согласие на совершение сделки» проекта изменений ГК РФ, вероятно, станет допустимым «последующее» согласие — одобрение перевода долга, что нельзя признать оправданным. Кроме того, системное толкование указанных правил дает основание заключить, что кредитор должен быть уведомлен о том, что перевод долга состоялся, вне зависимости от того, как давно его согласие было получено. В результате произойдет изменение в определении момента перевода долга: перевод долга будет считаться совершенным в момент получения кредитором соответствующего уведомления.
