(Тюрина Н. Е.) («Российский юридический журнал», 2011, N 5)
ПУБЛИЧНЫЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ В МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛЕ
Н. Е. ТЮРИНА
Тюрина Наталия Евгеньевна, почетный работник высшего профессионального образования, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного и европейского права юридического факультета Казанского (Приволжского) федерального университета (Казань).
Публичные отношения — важная часть комплекса правоотношений в сфере международной торговли с древности. Автор рассматривает компоненты данных правоотношений и методы регулирования в сравнении с публичными правоотношениями в других областях международного права и национальной правовой системе.
Public legal relations in international trade N. Ye. Tyurina
From ancient times public relations make up an important part in a complex of international trade relations. In the article their components and methods of legal regulation are compared with public relations in other areas of international law and national law system.
Key words: public legal relations, international trade, legal system.
Выступая объектом правового регулирования, международная торговля представляет собой комплекс отношений, в которых важную роль играют государства. Это объясняется потребностями общественного развития, которые обусловливают интерес государств к внешнеторговой деятельности и являются предпосылкой к взаимодействию в целях обеспечения условий для успешного осуществления торговых операций. Международная торговля как разновидность публичных отношений всегда была существенной частью предмета международного права и одним из его наиболее значимых материальных источников. Потребность в международной торговле послужила предпосылкой к выработке согласованных государствами решений. Тем самым она способствовала становлению метода международного права, развитию ряда его институтов и отраслей. В современный период под воздействием практики, направленной на оптимизацию условий международного торгово-экономического обмена, происходят изменения в международной правовой системе, которые расширяют теоретические представления о международном праве. Хотя термин «международная торговля» до XVII в. не употреблялся, деятельность, обозначаемая им, известна с древнейших времен. В XIX в. до н. э. она была характерна для поселений многих географических регионов, особо выделялась Ассирийская торговая колония. В III в. до н. э. центром международной торговли стал остров Родос, в тот же период зарождается jus gentium в связи с необходимостью регулирования торговых отношений римлян с иноземцами и заключаются международные договоры, содержащие условия о торговле. Наукой международного права установлено, что торговые договоры — одни из наиболее ранних соглашений между государствами. Из этого следует, что международная торговля послужила одной из существенных предпосылок к выработке взаимообязывающих для государств правил в форме международного договора и становлению института международного права. Самые ранние торговые договоры закрепляли права купцов на ведение торговли (договор князя Олега с греками 911 г.), предусматривали арбитражное разбирательство (договор между Византией и Персией 561 — 562 гг.), а также включали положения о помощи в случае стихийных бедствий, наследовании имущества. По многим вопросам такие договоры выступали источниками международного частного права, однако сам факт регламентации соответствующих отношений межгосударственным актом свидетельствует о том, что изначально международная торговля развивалась в единстве двух правовых плоскостей: международного публичного и международного частного права. Создавая условия для международного товарообмена (частноправовой деятельности) международное публичное право получало импульсы для становления и развития собственных институтов. Так, правовое регулирование международной торговли через признание прав купцов как иностранцев способствовало гуманизации общественных отношений и зарождению института международно-правовой защиты прав человека, а представительство от купцов, о котором упоминается, в частности, в договоре русов с греками 944 г., — развитию посольского (консульского) права. Как известно, большое значение для увеличения масштабов международной торговли имело мореплавание. Не случайно к торговым народам древнего мира относились прежде всего жители Средиземноморья — финикийцы, карфагеняне, греки. Успешная торговая деятельность венецианских купцов начиная с XIII в. в значительной степени была обусловлена заключением международных договоров, благодаря которым они получили доступ во все гавани Египта и Сирии. С середины XIX в. стали заключать двусторонние договоры о дружбе и торговле, о дружбе, торговле и мореплавании. В связи с тем что одно государство имело ряд подобных соглашений с разными странами, в содержании данных документов появляются стандартные положения <1>. Некоторые из них со временем получают всеобщее признание. К их числу относятся: недопустимость иностранного вмешательства в сферу внутреннего регулирования торговли и промыслов; провозглашение свободы торговли с оговорками об исключениях из этого правила по основаниям чрезвычайной важности (например, из соображений общественной безопасности); правила морских и железнодорожных перевозок. ——————————— <1> Кулишер И. Р. Международные торговые договоры. Пг., 1922. Ч. II.
Отличительной чертой правового регулирования международной торговли в XX — XXI вв. является то, что его основой стали многосторонние договоры (международные товарные соглашения; договоры о создании интеграционных объединений: зон свободной торговли, таможенных и экономических союзов; соглашения, составляющие в совокупности с другими документами право Всемирной торговой организации — право ВТО; договоры, унифицирующие нормы международного частного права). Появляются также соглашения между государствами и некоторыми интеграционными образованиями (региональными экономическими организациями). При этом не утрачивают значения двусторонние соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между государствами. Кроме того, в любых соглашениях о сотрудничестве в широком смысле постоянно встречаются положения торгово-экономического содержания. Показательно Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Российской Федерацией 1994 г., в котором при множественности поставленных задач преобладают статьи указанного содержания. Перечень вопросов, по которым заключаются соглашения в целях развития международных торговых связей, весьма обширен. К тому же наблюдается тенденция к включению в них положений, не имеющих прямого отношения к торговле <2>. Такого рода «привязки» свидетельствуют о том, что в торговых отношениях возникают условия, благоприятствующие решению иных проблем. ——————————— <2> Leebron D. W. Linkages // American Journal of International Law. 2002. Vol. 96. N 1. P. 5 — 28.
Любой международный договор по вопросам торговли независимо от содержания является юридическим фактом, порождающим публичное правоотношение между сторонами (субъектами) данного договора — государствами, государствами и международными организациями. В установленных таким образом отношениях решаются важнейшие вопросы государственного регулирования внешнеторговой деятельности и экспортно-импортных сделок, что дает основание рассматривать их как неотъемлемый элемент международной торговли. Публичную составляющую международной торговли можно проследить во всех структурных компонентах торговых правоотношений, основанных на международном договоре. С точки зрения общей теории права структуру правоотношений образуют субъекты, объекты и содержание. Высокая степень обобщения данного теоретического положения делает его применимым не только к внутригосударственным отношениям, что довольно часто имеет место, но и к международным. Воспользуемся этой структурой для исследования публичного правоотношения в области международной торговли. Стороны договоров, заключаемых субъектами международного публичного права, являются субъектами соответствующих правоотношений. Государства и международные межгосударственные организации (основные участники международных договоров) обладают также правосубъектностью по международному частному праву, но в отношениях с другими субъектами международного публичного права всегда выступают как субъекты международного публичного права. К отношениям, порождаемым международными договорами, применяются нормы данных договоров и императивные нормы международного публичного права. Участниками современных международных отношений в торгово-экономической сфере наряду с государствами и международными организациями традиционного типа нередко выступают производные от государств образования, которые обычно не выделяются в качестве отдельных субъектов международного публичного права <3>. К такого рода образованиям, вступающим в соглашения с государствами и участвующим в многосторонних договорах наравне с государствами, относятся региональные интеграционные объединения — таможенные, экономические, валютные союзы. Влияет ли такой субъектный состав договоров в сфере международной торговли на характер соответствующих правоотношений, ведь участниками публичного правоотношения могут быть только субъекты публичного права? Отвечая на поставленный вопрос, следует исходить из юридической природы данных интеграционных объединений. ——————————— <3> Тюрина Н. Е. Международная правосубъектность таможенной территории // Основные тенденции развития современного международного права. Казань, 2010. С. 398 — 407.
Во-первых, необходимо отметить, что среди указанных объединений таможенный союз по степени интеграции занимает нижнюю ступень и является основой для экономического и валютного союзов, поэтому именно таможенный союз можно рассматривать в качестве субъекта правоотношения в сфере международной торговли. Тем не менее в некоторых международных договорах при уточнении возможных участников упоминаются как таможенные, так и экономические союзы. Во-вторых, вполне очевидно, что таможенные и другие, более интегрированные, союзы — образования, производные от государств, т. е. они имеют одинаковую с международными организациями традиционного типа природу. Можно выделить также ряд признаков, указывающих на то, что таможенные союзы представляют собой разновидность международной организации: согласительная природа, учреждение путем заключения договора между государствами, организационная структура, международная правоспособность, возникающая в результате наделения государствами-участниками органов таможенного союза полномочиями. Как международная организация таможенный союз представляет собой публичное лицо, и правоотношения, в которые он вступает с государствами и международными организациями, носят публичный характер. Еще одно производное образование, взаимодействующее с государствами и международными организациями в торгово-экономической сфере, — самостоятельные таможенные территории, не являющиеся государствами. В настоящее время названным статусом обладают Гонконг и Тайпей, которые в качестве отдельных субъектов участвуют в ВТО и в договорных отношениях с государствами, выступая в лице публичной власти этих образований. Правоспособность, в силу которой они считаются участниками международных публичных отношений, есть результат волеизъявления одного государства (Китайской Народной Республики). Фактическое положение самостоятельных таможенных территорий позволяет рассматривать их как субъектов международного публичного права, обладающих типичной для производных субъектов ограниченной правоспособностью. Таким образом, публичные правоотношения в сфере международной торговли сходны с правоотношениями в других областях международного права по основным (государства) и производным (международные организации) субъектам. В то же время первые отличаются видовым разнообразием производных субъектов, включающих образования, возникшие в результате одностороннего волеизъявления государства. К объекту правоотношения относят материальные и нематериальные блага, для получения которых субъекты права вступают во взаимодействие. Характер и предназначение благ позволяют проводить различие между частными и публичными правоотношениями. Поскольку международные договоры a priori должны быть направлены на достижение результата во благо того сообщества, интересы которого представляет государство, то разграничение международных публичных правоотношений по указанному критерию невозможно. Вместе с тем небезынтересно содержание благ, для получения которых заключаются договоры в сфере международной торговли. Изучение текстов ряда международных договоров позволило установить, что наряду с целями, прямо связанными с осуществлением торговой деятельности, ставятся и иные. Рассмотрим цели нескольких видов международных договоров по вопросам международной торговли. Универсальным актом такого рода является Генеральное соглашение по тарифам и торговле от 30 октября 1947 г. (ГАТТ). В его преамбуле говорится, что «взаимоотношения в области торговли и внешнеэкономической деятельности должны быть направлены на повышение жизненного уровня, обеспечение полной занятости и непрерывное увеличение реального дохода и эффективного спроса, добиваясь полного использования мировых ресурсов и расширения производства и обмена товаров» <4>. В преамбуле Марракешского соглашения о создании Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 г. этот текст был дополнен словами о стремлении договаривающихся сторон обеспечивать «защиту и охрану окружающей среды» <5>. ——————————— <4> General Agreement on Tariffs and Trade, 1947. URL: http://www. wto. ru. <5> Marrakesh Agreement establishing the World Trade Organization, 1994. URL: http://www. wto. org.
Целью регионального договора — Соглашения о едином таможенно-тарифном регулировании, заключенного между Правительством Республики Беларусь, Правительством Республики Казахстан и Правительством Российской Федерации 25 января 2008 г., провозглашается содействие углублению экономической интеграции и осуществлению добросовестной конкуренции. Двустороннее соглашение — Договор между Российской Федерацией и Республикой Польша о торговле и экономическом сотрудничестве от 25 августа 1993 г. — было заключено в целях взаимного содействия повышению уровня национальных экономик. Договор по вопросам международного частного права — Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. — исходит, как указывается в преамбуле, из резолюций Генеральной Ассамблеи об установлении нового международного экономического порядка и необходимости развития дружественных отношений между государствами. Нельзя не заметить, что каждый из рассмотренных видов международных договоров заключается не только для установления стабильных, взаимовыгодных торговых связей, что само по себе имеет существенное значение для государственного сообщества в целом, но и в целях, не являющихся собственно торговыми. В юридической литературе и документах последних лет все чаще обращается внимание на последствия либерализации международной торговли для реализации прав человека <6>. ——————————— <6> Report of the High Commissioner «Liberalization of Trade in Services and Human Rights» (UN Sub-Commission on the Promotion and Protection of Human Rights, E/CN.4/Sub.2/2002/9,25June2002). URL: http:// www. unchr. ch/ huridocda/ huridoca. nsf/ (Symbol)E. CN.4Sub.2.2002.9En? Opendocument; «Towards Development: Human Rights and the WTO Agenda» (report of a panel discussion held during the WTO Ministerial Conference in Cancun, September 2003) // URL: http://www.3dthee. org/en/page. php? IDpage=21&Dcat;=5; Dommen C. Trade and Human Rights: Towards Coherence // International Journal of Human Rights. 2005. N 3. P. 7 — 23.
Другими словами, международная торговля не только решает обычные для данной деятельности задачи (удовлетворение хозяйственных нужд, потребительского спроса, пополнение государственного бюджета), но и способствует достижению иных социальных целей. В содержании международных торговых отношений прежде всего вызывает интерес юридическая составляющая — субъективные права и обязанности сторон, основанные на международном праве. Поскольку каждое международное соглашение в данном аспекте специфично, проанализируем права и обязанности, выражающие юридическое содержание принципов международного торгового права. В отсутствие специального кодификационного акта перечни и формулировки принципов международного права, которые приводятся в учебной и монографической литературе разными авторами, не всегда совпадают, поэтому остановимся на тех, которые выделяются в большинстве работ. Данные принципы целесообразно рассматривать попарно, составляя пары из принципов, представляющих диалектическое единство противоположностей. Первая пара: принцип либерализации торговли и принцип защиты внутреннего рынка. Оба принципа вытекают из содержания ГАТТ и последующих соглашений и решений системы ВТО. Суть либерализации международной торговли раскрывается в преамбулах ГАТТ и Марракешского соглашения: снижение тарифов, устранение препятствий, дискриминационного режима. Данные установления определяют соответствующие обязанности субъекта международных торговых отношений и право требовать выполнения аналогичных действий от других участников. Принцип защиты национального рынка предусматривает право государства на защиту внутренней экономики, рынка, производителей и обязанность осуществлять эту защиту только теми способами и в тех пределах, которые установлены ГАТТ и последующими соглашениями участников ВТО. Соотношение прав и обязанностей, вытекающих из этой пары принципов, можно сформулировать в виде следующей модели: обязывающее правило — допустимое исключение. Так, снижение тарифов и других сборов на экспорт и импорт в процессе многосторонних переговоров, предусмотренное в ст. XXVIII bis ГАТТ, которое происходило на протяжении нескольких десятилетий, привело к связыванию таможенных тарифов по ряду товарных позиций. Вместе с тем в соответствии со ст. XIX ГАТТ обязательства по тарифным уступкам могут быть полностью или частично приостановлены или уступки могут быть аннулированы либо изменены, если в результате непредвиденных обстоятельств импорт какого-либо товара возрастает настолько, что причиняется ущерб или возникает угроза причинения серьезного ущерба отечественным производителям аналогичных или конкурирующих с импортными товаров. Наиболее типичными препятствиями являются: количественные ограничения экспорта и импорта, лицензирование, антидемпинговые меры, взыскание компенсационной пошлины. Общая отмена количественных ограничений является обязательством, вытекающим из п. 1 ст. XI ГАТТ, однако участники соглашения вправе вводить количественные ограничения экспорта и импорта по основаниям и с соблюдением условий, предусмотренных п. 2 той же статьи, а также ст. ст. XII, XIII, XIV, XX, XXI. В контексте общей отмены количественных ограничений не допускается и лицензирование. В то же время лицензирование как инструмент, способствующий соблюдению квот, и как мера, предусмотренная «общими исключениями» (ст. XX ГАТТ) и исключениями «по соображениям безопасности» (ст. XXI ГАТТ), — право участника ВТО. Антидемпинговые меры и взыскание компенсационной пошлины, безусловно, являются барьером в международной торговле. Тем не менее участники ВТО вправе применять их с целью предотвращения нанесения ущерба национальной экономике (ст. IV ГАТТ). Требование недискриминации, зачастую выделяемое в отдельный принцип, также не носит абсолютного характера с учетом «исключения из правила о недискриминации» (ст. XIV ГАТТ). Вторая пара: принцип взаимности и принцип преференций для развивающихся стран. Взаимность в отношениях, регулируемых международным правом, предопределена принципом суверенного равенства государств. В международной торговле различают два вида взаимности: равенство в правах и обязанностях участников правоотношения (формальная взаимность) и равенство результатов реализации прав и обязанностей (материальная взаимность) <7>. ——————————— <7> Шумилов В. М. Всемирная торговая организация. Право и система: Учеб. пособие. М., 2006. С. 42.
Преференции, предоставляемые менее развитым странам в виде тарифных и нетарифных уступок, предполагают отказ от взаимности (п. 8 ст. XXXVI ГАТТ). Возникают правоотношения, для которых характерно формальное неравенство сторон. Происходит, как отмечал В. М. Шумилов, отступление «от формального равенства в пользу равенства фактического» <8>. ——————————— <8> Там же. С. 37.
Данное обстоятельство представляет собой специфику правоотношений в торгово-экономической сфере по сравнению с другими областями международного права. Природа неравенства субъектов международного экономического (торгового) права отличается от природы неравенства субъектов национального публичного права: в первом случае оно обусловлено согласованным волеизъявлением, во втором — объективировано назначением государства. Исходя из критерия противоположности принцип преференций для развивающихся стран составляет также пару принципу наибольшего благоприятствования, а принцип взаимности в отношениях между развитыми и развивающимися странами — принципу взаимной выгоды. В парно-противоположных принципах получило воплощение специфическое — противоречивое — содержание публичных правоотношений в сфере международной торговли и столь же специфическое разрешение данных противоречий: совместное применение каждой пары принципов, позволяющее устанавливать границы и обеспечивать баланс соответствующих прав и обязанностей субъектов. Регулирование рассматриваемых отношений осуществляется методом международного публичного права. В теории права метод публичного права характеризуется как императивный, властный, централизованный, субординационный, принудительный, а также метод неравенства <9>. Однако эта характеристика является справедливой по отношению к методу национального публичного права и большей частью совершенно не применима к методу международного публичного права. ——————————— <9> Хвалева М. А. Метод публичного права: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2007. С. 17.
Метод международного публичного права нельзя признать исключительно императивным: диспозитивность, присущая частноправовому регулированию в национальном праве, — его неотъемлемый элемент. Властность в международном праве означает не верховенство определенного субъекта, а взаимодействие субъектов, осуществляющих высшую власть в пределах собственной юрисдикции. Неравенство и субординация противоречат сути современного международного права, которое закрепляет юридическое равенство субъектов, предопределяя такой элемент метода, как координация. Формальное неравенство субъектов международного экономического (торгового) права, возникающее в силу принципа предоставления преференций, не может служить опровержением данного тезиса, поскольку оно — результат реализации принадлежащего каждому такому субъекту права на выражение собственного волеизъявления. Принуждение в международном праве не носит всеобъемлющего характера, поскольку связано с соблюдением только императивных норм, не являющихся единственным видом нормативных предписаний в этой отрасли. Оно исходит от международного сообщества, и способы его осуществления коренным образом отличаются от внутригосударственных. Централизация как характеристика метода международного права в этой сфере тоже весьма специфична. Общепризнано в теории международного права положение о едином для всех отраслей координационном методе регулирования, который предполагает равенство субъектов, отсутствие какой-либо верховной власти над ними и согласованность нормативных установлений. Однако при всех перечисленных условиях централизованное воздействие на отношения субъектов международного права все-таки имеет место. Оно выражается в нормах jus cogens, обязательных для любого субъекта независимо от его участия в их создании. Еще одно проявление централизации — обязательность решений Совета Безопасности ООН, что иногда трактуется как наднациональность в международно-правовом регулировании <10>. Кроме того, И. И. Лукашук указывал на элементы наднациональности в деятельности Международного суда и специализированных учреждений ООН <11>. ——————————— <10> Лукашук И. И. Международное право. Общая часть: Учеб. М., 1996. С. 166. <11> Там же.
Большей частью наднациональное регулирование имеет место в международных организациях в области торгового сотрудничества, экономической интеграции, где государства-члены наделяют соответствующие органы полномочием принимать решения, обязательные для всех участников. Подобная практика дает основание говорить еще об одном методе международного права — наднациональном <12>, который по своей сути имеет больше сходства с методом публичного права в национальных правовых системах, чем координационный. В частности, централизация как характеристика национального метода публичного права вполне применима к наднациональному методу, поскольку управление деятельностью в соответствии с целями интеграционного объединения осуществляется из единого центра. В то же время неравенство и субординация ему не присущи. Эти неразрывно связанные друг с другом характеристики воплощают сущность государства как социального института, вызванного к жизни объективными потребностями организации общественной жизни, но никак не субъективным волеизъявлением. В отличие от государства международная (межгосударственная) организация любого типа имеет согласительную природу, и основу наднационального метода составляет добровольное согласованное решение о наделении соответствующей организации (ее органов) определенными полномочиями. К тому же и государства, и международная организация, в которую они входят, являются субъектами международного права и в этом аспекте обладают юридическим равенством. ——————————— <12> Тюрина Н. Е. Роль наднационального метода в реализации международного права // Правореализация и юридический процесс: инновационные подходы к построению моделей: Сб. ст. междунар. науч.-практ. конф. Казань, 2011. С. 98 — 100.
Исходя из согласительной природы наднационального метода можно сделать вывод о том, что он является производным от координационного. По сравнению с координационным методом, который един для всех отраслей международного права, сфера применения координационного метода в настоящий момент объективно ограничена. И хотя в принципе наднациональность может получить и значительно более широкое распространение, вполне очевидно, что соответствующий метод регулирования не может полностью заменить основной (координационный) метод международного права (право с иным методом регулирования уже не будет международным правом). В связи с этим наднациональный метод следует рассматривать как субсидиарный. Как показывает практика международной торговли, публичные правоотношения являются важной частью комплекса отношений в этой области, составляя также существенный элемент предмета регулирования для международного публичного права в целом. Они отличаются спецификой структурных компонентов, однако выявленные специфические черты не противоречат теоретическим и нормативным основам международного права: как представляется, данные черты — результат его развития в изменяющемся мире.
Bibliography
Dommen C. Trade and Human Rights: Towards Coherence // International Journal of Human Rights. 2005. N 3. Kulisher I. R. Mezhdunarodnye torgovye dogovory. Pg., 1922. Ch. II. Leebron D. W. Linkages // American Journal of International Law. 2002. Vol. 96. N 1. Lukashuk I. I. Mezhdunarodnoe pravo. Obshhaya chast’: Ucheb. M., 1996. Shumilov V. M. Vsemirnaya torgovaya organizaciya. Pravo i sistema: Ucheb. posobie. M., 2006. Tyurina N. E. Mezhdunarodnaya pravosub»ektnost’ tamozhennoj territorii // Osnovnye tendencii razvitiya sovremennogo mezhdunarodnogo prava. Kazan’, 2010. Tyurina N. E. Rol’ nadnacional’nogo metoda v realizacii mezhdunarodnogo prava // Pravorealizaciya i yuridicheskij process: innovacionnye podxody k postroeniyu modelej: Sb. st. mezhdunar. nauch.-prakt. konf. Kazan’, 2011. Xvaleva M. A. Metod publichnogo prava: Avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. Kazan’, 2007.
