(Циндяйкина А. Э.) («Российский судья», 2011, N 11)
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ ПОНЯТИЙ «СДЕЛКА» И «ДЕЙСТВИЕ» В РАМКАХ КОНКУРСНОГО ОСПАРИВАНИЯ СДЕЛОК ДОЛЖНИКА: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ <*>
А. Э. ЦИНДЯЙКИНА
——————————— <*> Cindyajkina A. Eh. On the issues of correlation of concepts «transaction» and «action» within the frames of competitive disputing of transactions of debtor: problems of theory and judicial practice.
Циндяйкина Аксана Эдуардовна, соискатель РГГУ.
В процессе исследования проблем теории и судебной практики оспаривания сделок в рамках конкурсного производства автор статьи приходит к выводу о том, что под сделкой в рамках Закона о банкротстве необходимо понимать именно гражданско-правовую сделку, не включающую в себя действия, направленные на исполнение обязательств, возникших в соответствии с другими отраслями права.
In the process of study of problems of theory and judicial practice of disputing of transactions within the frames of competitive proceeding the author of the article comes to a conclusion that under transaction within the frames of Law on bankruptcy it is necessary to understand the civil-law transaction which does not contain the actions aimed at execution of obligations arising in accordance with other branches of law.
Key words: Civil Code, Federal law «On insolvency (bankruptcy)», competitive proceeding, transaction, action, disputing of transactions, judicial practice.
Достаточно дискуссионным вопросом выступает спор о том, какие юридически значимые действия допустимо оспаривать в рамках банкротства. Правильно ли включать в данный перечень только сделки или его следует трактовать расширительно? Какова позиция законодателя по этому вопросу? На сегодняшний день законодатель кардинально изменил действующие нормы, усовершенствовав порядок конкурсного оспаривания сделок путем указания на то, что подлежат оспариванию действия, платежи и иные сделки, направленные на прекращение обязательств по передаче имущества, в том числе путем их исполнения. Однако данные изменения были неоднозначно восприняты практикующими юристами, а также вызвали противоречивые суждения при решении теоретических вопросов. Действительно, анализ предлагаемых нововведений законодательства о банкротстве в сфере конкурсного оспаривания сделок показывает, что они коснулись не только признания недействительными гражданско-правовых сделок, но и иных действий в различных отраслях права. Однако, как отмечают некоторые исследователи, подобная тенденция представляется небесспорной <1>. Так, в одобрение занимаемой законодателем позиции высказывается точка зрения о том, что конкурсные отношения есть гражданские отношения, которые возникают с момента вынесения судом определения о введении наблюдения, и именно с указанного момента отношения между должником и всеми его кредиторами становятся предметом гражданско-правового регулирования <2>. Если следовать данному положению, то, с одной стороны, получается, что регулируемые в обычной ситуации нормами административного, трудового, налогового и иных отраслей права отношения трансформируются в отношения, имеющие гражданско-правовую природу. И в таком случае справедливым и обоснованным является утверждение о том, что положения конкурсного права о признании сделки недействительной следует применять к сделкам должника, вытекающим из налоговых, административных и трудовых отношений, если это специально будет предусмотрено в законе. Однако данное положение вызывает некоторые сомнения. В противном же случае возможность признания указанных сделок недействительными должна исходить из содержания правовых норм соответствующих отраслей законодательства <3>. Данное положение вытекает из п. 3 ст. 2 ГК РФ. ——————————— <1> См.: Царик Г. П. Специальные основания для оспаривания сделок должника в процедурах банкротства. Нужны ли они? // Предпринимательское право. 2008. N 2. С. 11; Кораев К. Б. Проблемы недействительности сделок несостоятельного должника // Закон. 2008. N 6. <2> Кораев К. Б. Правовой статус конкурсных кредиторов в деле о банкротстве. М.: Волтерс Клувер, 2010. <3> Там же.
В подтверждение сделанного вывода следует обратиться к п. 3 ст. 61.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве), согласно которому правила гл. III.1 данного Закона могут применяться к оспариванию действий, направленных на исполнение обязательств и обязанностей, возникающих в соответствии с гражданским, трудовым, семейным законодательством, законодательством о налогах и сборах, таможенным законодательством Российской Федерации, процессуальным законодательством Российской Федерации и другими отраслями законодательства Российской Федерации. Оценивая правильность и обоснованность принятого законодателем решения о расширении понятия «сделка» с точки зрения законодательства о банкротстве, прежде всего отметим, что, как следует из нормы ст. 153 ГК РФ, сделка представляет собой действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Как правило, в результате совершения сделки одна сторона получает имущество либо иное материальное благо, а другая — денежные средства либо иное встречное удовлетворение. При условии соблюдения всех предъявляемых законом требований совершенная сделка признается юридическим фактом и влечет для ее сторон определенные правовые последствия (ст. 8 ГК РФ). Таким образом, исходя из требований законодательства сделка представляет собой единство четырех элементов: субъектов — лиц, участвующих в сделке, субъективной стороны — единства воли и волеизъявления, формы и содержания. При этом порок любого или нескольких элементов сделки приводит к ее недействительности. Отметим, что при этом сделка может являться недействительной при условии, если один из ее элементов был порочен именно в момент ее совершения <4>. ——————————— <4> Более подробно о недействительных сделках см.: Киселев А. А. Теоретические и практические проблемы составов, квалификации и правовых последствий недействительных сделок (комплексный анализ): Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2006; Тузов Д. О. Общие учения теории недействительных сделок и проблемы их восприятия в российской доктрине, законодательстве и судебной практике: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Томск, 2006; Васильев Г. С. Волевые основания недействительности некоторых сделок, совершаемых коммерческими организациями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2006.
Среди исследователей также существует мнение о том, что под сделкой в смысле Закона о банкротстве необходимо понимать гражданско-правовую сделку, а включение в содержание данного понятия иных действий, направленных на исполнение обязательств, возникших в соответствии с другими отраслями права, представляется неоправданным <5>. Но, как вытекает из анализа законодательства и было отмечено нами ранее, данные действия хотя и не включены в содержание понятия сделки, но допускается возможность применения к таким отношениям гражданско-правовых правил оспаривания сделки. ——————————— <5> Там же.
Обращает на себя внимание также то обстоятельство, что рассматриваемый нами вопрос не остался без внимания и со стороны высших судебных инстанций. В частности, Постановлением Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. значительно изменен подход как к определению понятия «сделка», так и к толкованию содержания данной правовой категории. Так, еще задолго до принятия данного Постановления Пленума ВАС РФ некоторые авторы, анализируя и применяя Закон о банкротстве, считали, что он использует термин «сделка» не в узком смысле, ограничиваясь гражданско-правовым аспектом, а в широком смысле, подразумевая под ним юридические действия, возникшие также из трудовых, налоговых и иных правоотношений <6>. В частности, по мнению В. А. Химичева, кредитор может опровергать не только сделки гражданско-правовой направленности, но и «сделки» (если вообще можно применять этот термин к отношениям иного, не гражданско-правового, характера) по уплате налогов и выплате заработной платы <7>. ——————————— <6> Царик Г. П. Специальные основания для оспаривания сделок должника в процедурах банкротства. Нужны ли они? <7> См.: Химичев В. А. Защита прав кредиторов при банкротстве. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 93.
С одной стороны, следует согласиться с учеными, по мнению которых данная позиция представляется необоснованной, поскольку подобное расширительное толкование приводит к подмене понятий, установленных в Гражданском кодексе РФ. В частности, подобное толкование закона в итоге может повлечь неверное применение арбитражными судами правовых норм и как следствие отмену судебных актов. Но все же полагаем, что, принимая Постановление от 23 декабря 2010 г., Пленум ВАС РФ, вероятно, положительно воспринял существующую позицию и весьма расширительно подошел к толкованию круга оспоримых сделок и действий по их исполнению, включив сюда среди прочего платежи и передачу имущества по договору, банковские операции, выплату заработной платы, уплату налогов, сборов и таможенных платежей, действия по исполнению судебного акта и перечисление взыскателю средств в ходе исполнительного производства. Вместе с этим, на наш взгляд, абсолютно обоснованными остаются сомнения о целесообразности включения в перечень сделок ряда действий, которые по своей природе к таковым либо не относятся вовсе, либо, обладая отдельными признаками гражданско-правовой сделки, ставят под сомнение возможность применения к ним в рамках регулирования иных норм и институтов, не связанных с недействительностью таких действий. В связи с этим представляются неоднозначными и выводы, сделанные Пленумом ВАС РФ. Для принятия обоснованного решения о допустимости расширительного толкования понятия «сделка» обратимся к более подробному анализу случаев, связанных с применением данной правовой категорией. Как отмечалось нами выше, в науке не существует единства мнений относительно того, что следует понимать под «сделкой», содержащейся в законодательстве о банкротстве. Так, например, по мнению В. А. Химичева, действующий закон использует понятие «сделка» не в узком смысле, ограничиваясь гражданско-правовым аспектом, а в широком смысле, подразумевая под ним юридические действия, возникающие также из трудовых, налоговых и иных правоотношений <8>. ——————————— <8> Химичев В. А. Защита прав кредитора при банкротстве. С. 93.
Данный вывод подтверждает и В. Романов, судья Семнадцатого арбитражного апелляционного суда, по мнению которого в банкротстве понятие сделки действительно подразумевается как более широкое, чем «общегражданское». Например, в законодательстве о банкротстве в качестве самостоятельных сделок, которые могут быть оспорены по специальным основаниям, признаются действия, которые являются исполнением обязательства: платеж должником денежного долга кредитору, списание банком денежных средств со счета клиента банка в счет погашения задолженности клиента перед банком. Из этого следует, что сделкой в законодательстве о банкротстве признается любое действие, направленное на умаление имущества должника или приращение объема его имущественных обязательств. В то же время в соответствии с материалами судебной практики не признаются сделками такие юридические действия, которые, например, направлены на оплату платежного поручения, на признание обязательства по возмещению убытков, на предоставление работнику имущественных благ в рамках трудовых правоотношений, и другие юридические действия. Допуская возможность применения введенных законодателем изменений, следует назвать огромное количество дискуссионных вопросов, актуальность которых продиктована как частотой их возникновения, так и важностью с точки зрения защиты прав и интересов как кредиторов, так и сторон по оспариваемой сделке. Так, например, как оценить действия по исполнению сделки в случае неравноценного встречного исполнения, как одного из специальных оснований признания сделки недействительной в рамках дела о несостоятельности? Если необходимо соотнести указанное действие по исполнению со встречным исполнением, то налицо основание для признания недействительной сделки в целом. Каким образом действия по исполнению сделки могут повлечь предпочтительное удовлетворение права требования кредитора, при условии что сама сделка не влечет таких последствий? Действия по исполнению сделок также не могут быть признаны недействительными по основаниям, установленным Гражданским кодексом РФ. При этом в случае несоответствия исполнения правилам, содержащимся в законе или договоре, с точки зрения теории и действующего законодательства это следует квалифицировать как неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства, а не как недействительность исполнения обязательства. Как представляется, указанные выше недостатки правового регулирования связаны с тем, что ни теории гражданского права, ни гражданскому законодательству не известны теоретические конструкции, допускающие возможность признания недействительным исполнение по сделке. Действительно, в юридической литературе имеются исследования вопроса об оспаривании действий по исполнению сделок несостоятельного должника <9>. Но вместе с этим полученные в рамках данных исследований выводы, равно как и сами исследования, не представляют собой полноценную теоретическую модель, которую можно было бы положить в основу законодательного регулирования признания недействительными действий по исполнению сделки. ——————————— <9> Тур Н. Конкурсный устав Германской империи и русские законы о конкурсе. Карлсруэ: Придворная тип. В. Гаспера, 1879. Ч. 3: Сравнительное изложение. С. 102 — 103; Гольмстен А. Х. Учение о праве кредиторов опровергать юридические акты, совершенные должником в его ущерб, в современной юридической литературе. СПб., 1893. С. 39 — 40; Дубинчин А. Мировое соглашение в деле о банкротстве: проблемы теории и практики // Хозяйство и право. 2000. N 7. С. 37 — 39.
На основании этого некоторые авторы даже предлагают исключить из Закона о банкротстве правила об оспаривании действий должника по исполнению гражданско-правовой сделки. На наш взгляд, данный вывод представляется обоснованным, если учесть, что срок исполнения обязательства наступил, а само исполнение не нарушает права и интересы других лиц. Наряду с этим по одному из дел судом было принято решение, согласно которому действия должника, направленные на прекращение обязательств, вытекающих из ранее заключенных договоров, в силу ст. 153 Гражданского кодекса РФ надлежит квалифицировать как самостоятельную сделку. Конкурсный управляющий ЗАО «Система Капитал» обратился в арбитражный суд с иском к индивидуальному предпринимателю С. Д. Бессонову и ЗАО «Система Капитал» о признании недействительной сделки по зачету взаимных требований от 19 апреля 2005 г. При проведении анализа финансовой документации должника конкурсным управляющим была установлена задолженность ИП Бессонова перед ЗАО «Система Капитал» в сумме 112570 руб. за поставленную мебель. В процессе судебного разбирательства по другому делу Бессоновым были представлены документы, свидетельствующие об имеющемся долге ЗАО перед ним по договору аренды нежилого помещения от 28 июня 2004 г. в сумме 169059 руб., а также из представленных писем следовало, что ЗАО поставляло мебель и оргтехнику ИП Бессонову в счет погашения имеющейся задолженности. Поставка мебели произведена по накладным от 19 апреля 2005 г. на сумму 112570 руб. Полагая, что совершенные ответчиками действия по поставке товара и его принятию являются сделкой по одностороннему взаимозачету в нарушение Закона о банкротстве, проведенной в течение шести месяцев, предшествующих подаче заявления о признании общества банкротом, при наличии других кредиторов, что свидетельствует о предпочтительном удовлетворении требований предпринимателя перед другими кредиторами, конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с настоящим иском. Решением Арбитражного суда Липецкой области в удовлетворении иска отказано. Суд исходил из того, что передача имущества ЗАО «Система Капитал» для погашения задолженности по арендной плате не является самостоятельной сделкой, а представляет собой лишь исполнение должником принятых на себя обязательств по договору аренды, который был заключен должником более чем за шесть месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом. Постановлением Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда решение отменено, иск конкурсного управляющего удовлетворен. Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что спорная сделка направлена на предпочтительное удовлетворение требований кредитора С. Д. Бессонова, в связи с чем является недействительной по основаниям п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве. Суд кассационной инстанции признал обоснованными выводы суда апелляционной инстанции <10>. ——————————— <10> Постановление Арбитражного суда Липецкой области по делу N А36-3325/2006 // СПС «КонсультантПлюс».
Поскольку указанные действия направлены на прекращение обязательств, вытекающих из ранее заключенных договоров, такие действия в силу ст. 153 Гражданского кодекса РФ надлежит квалифицировать как самостоятельную сделку. Судом установлено, что сделка по передаче имущества совершена в течение шести месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника банкротом. На момент совершения данной сделки у должника имелись другие кредиторы, о чем свидетельствовал представленный в материалы дела реестр требований кредиторов. Суд кассационной инстанции признал обоснованными выводы апелляционного суда, что заключение спорной сделки повлекло предпочтительное удовлетворение требований предпринимателя Бессонова, что привело к нарушению прав других кредиторов, в связи с чем данная сделка в силу п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве является недействительной. Напомним, что конкурсные отношения представляют собой гражданские отношения, которые до момента введения наблюдения регулируются своими отраслями права, а именно налоговым, административным, трудовым правом и т. д. Следовательно, применение института недействительности сделки, имеющего гражданско-правовую природу, к отношениям, основанным на власти и подчинении одной стороны другой, должно осуществляться в соответствии с п. 3 ст. 2 ГК РФ. Согласно этому правилу к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством. Это значит, что положения конкурсного права о признании сделки недействительной следует применять к сделкам должника, вытекающим из налоговых, административных и трудовых отношений, если это специально будет предусмотрено в законе. В противном же случае возможность признания указанных сделок недействительными должна исходить из содержания правовых норм соответствующих отраслей законодательства. Данная позиция, на наш взгляд, представляется весьма обоснованной. Исходя из этого, поддерживая точку зрения ряда исследователей и соглашаясь с ними, отметим, что под сделкой в рамках Закона о банкротстве необходимо понимать именно гражданско-правовую сделку, не включающую в себя действия, направленные на исполнение обязательств, возникших в соответствии с другими отраслями права <11>. Более того, речь должна идти не только о невключении данных действий в понятие «сделка», но и невозможности распространения на них правил оспаривания сделки, что в полном объеме сегодня допустимо на законодательном уровне. ——————————— <11> Кораев К. Б. Правовой статус конкурсных кредиторов в деле о банкротстве.
