(Дуксин П. А.) («Законодательство и экономика», 2011, N 12)
СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ФИКСАЦИИ ПРАВ АКЦИОНЕРОВ
П. А. ДУКСИН
Статья кандидата юридических наук, генерального директора ООО «Юридическая служба» П. А. Дуксина посвящена проблемам, возникающим в правоприменительной практике по вопросу об определении момента возникновения прав акционера на акции. Несмотря на то что в законодательстве этот момент определен достаточно ясно, в некоторых судебных решениях встречается иное толкование, что ведет к ущемлению прав акционеров в спорных ситуациях.
В последнее время корпоративистика все увереннее выделяется из отрасли гражданского права, проявляя свою самобытность. Разумеется, это обусловлено практическими моментами. Так, в «Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации», одобренной решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства в октябре 2009 г., прямо указывается: «…в круг отношений, регулируемых гражданским законодательством и определяющих его предмет, следует включить корпоративные отношения. Этим, в известной мере условным, названием охватывается уже достаточно четко обособившаяся группа интенсивно развивающихся отношений по созданию юридических лиц корпоративного типа, участию в них и связанным с таким участием обязательствам. Определение корпоративных отношений в качестве особого предмета гражданско-правового регулирования будет способствовать выявлению стабильных закономерностей их регулирования и дальнейшей кристаллизации этих закономерностей в виде соответствующих общих норм гражданского законодательства» <1>. ——————————— <1> Вестник ВАС РФ. 2009. N 11.
Развитие корпоративного законодательства является показателем совершенствования рыночных механизмов и в целом экономических процессов, происходящих в стране. Неизбежным спутником этих процессов являются так называемые корпоративные войны. В научной литературе справедливо отмечается: закономерностью последних лет стал своеобразный перенос выяснения корпоративных отношений с преступной улицы в тихие коридоры судебной власти <2>. Как следствие — постоянное формирование и обновление правоприменительной практики, что, безусловно, способствует адекватному выбору способа судебной защиты для стороны, чьи права нарушены. ——————————— <2> Федоров А. Ю. Рейдерство и корпоративный шантаж (организационно-правовые меры противодействия). М.: Волтерс Клувер, 2010.
Согласно положениям Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» <3> акционером является лицо, владеющее акциями на вещном праве. В свою очередь, такого рода права подлежат специальной фиксации. Как следует из статьи 28 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг», права владельцев на эмиссионные ценные бумаги бездокументарной формы выпуска удостоверяются в системе ведения реестра — записями на лицевых счетах у держателя реестра или в случае учета прав на ценные бумаги в депозитарии — записями по счетам депо в депозитариях. Соответственно, именно с момента внесения указанной записи лицо получает все права акционера, в том числе на информацию о деятельности общества, право на участие в управлении делами общества и право на дивиденды. ——————————— <3> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1.
С одной стороны, все предельно ясно и понятно: аналогичные правовые конструкции, касающиеся сферы реализации права, используются, например, при подтверждении правомочий на владение, пользование и распоряжение недвижимым имуществом (ЕГРП), а также при наделении юридического лица правосубъектностью (ЕГРЮЛ). С другой стороны, на практике мы столкнулись с некоторыми правовыми коллизиями, которые несли реальную угрозу правам акционера-миноритария. Как следует из пункта 13 информационного письма Президиума ВАС РФ от 18 января 2011 г. N 144 «О некоторых вопросах практики рассмотрения арбитражными судами споров о предоставлении информации участникам хозяйственных обществ» <4>, «права владельцев эмиссионных ценных бумаг бездокументарной формы выпуска удостоверяются записями на лицевых счетах в системе ведения реестра или в случае учета прав на ценные бумаги в депозитарии — записями по счетам депо в депозитариях». Этот тезис раскрывает вышеуказанную диспозицию статьи 28 Закона N 39-ФЗ. Как же, например, быть, если сам эмитент выполняет функции реестродержателя и препятствует акционеру в реализации им своих прав? ——————————— <4> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2011. N 3. С. 144
Согласно решению Арбитражного суда Саратовской области по делу N А57-5594/2006 по иску акционера Е. В. Егоровой ответчик ЗАО «Научно-исследовательский институт химических источников тока-2» (далее — ЗАО «НИИХИТ-2») было обязано списать 47 именных обыкновенных акций ЗАО «НИИХИТ-2» с лицевого счета ОАО «Литий-Элемент» N 024 и зачислить их на лицевой счет номинального держателя ОАО «Доходный Дом» N 025. Согласно фабуле данного дела ЗАО «НИИХИТ-2» является эмитентом и реестродержателем собственных акций. Как следует из указанного решения суда, это предприятие противоправно списало 47 акций со счета ОАО «Доходный Дом» (чьим депонентом является акционер Е. В. Егорова) и зачислило их на счет своего аффилированного лица ОАО «Литий-Элемент». Фактически имело место хищение акций, поскольку суд пришел к однозначному выводу: акции выбыли из владения Е. В. Егоровой помимо ее воли. Вышеуказанное решение Арбитражного суда Саратовской области вступило в силу 2 сентября 2007 г. Однако только осенью 2010 г. Егорова обратилась за получением исполнительного листа, который и был предъявлен ответчику. Лишь в ноябре 2010 г. ответчик ЗАО «НИИХИТ-2» исполнил решение суда и внес запись о принадлежности истцу спорных 47 акциях. Соответственно, в период с сентября 2007 г. по ноябрь 2010 г. решение суда не исполнялось, следовательно, акции продолжали числиться за ОАО «Литий-Элемент», которое все это время принимало участие в общих собраниях и получало дивиденды. Неужели все это время вопреки вступившему в законную силу решению суда Е. В. Егорова не являлась акционером? Полагаем, утвердительный ответ на этот вопрос противоправен и основан на узком толковании приведенной нормы статьи 28 Закона N 39-ФЗ. Как следует из совокупности частей 1 и 2 ст. 318 Арбитражного процессуального кодекса РФ, судебные акты арбитражных судов приводятся в исполнение после вступления их в законную силу. Принудительное исполнение судебного акта производится на основании выдаваемого арбитражным судом исполнительного листа, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом. Таким образом, совершенно очевидно, что законодатель разделяет понятия «добровольное исполнение» (без исполнительного листа, на основании решения суда) и «принудительное исполнение» (на основании решения суда). Согласно статье 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» <5> и статье 7 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» <6> вступившие в законную силу судебные акты (решения, определения, постановления арбитражных судов) обязательны для всех государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации. Как следует из правовой позиции, закрепленной в постановлении Президиума ВАС РФ от 14 декабря 2010 г. N ВАС-8893/10, «обязанность исполнения судебного акта лежит на должнике независимо от совершения взыскателем действий по принудительному исполнению судебного решения, поэтому непредъявление исполнительного листа к исполнению не должно рассматриваться в качестве основания освобождения от ответственности за несвоевременное исполнение судебного акта» <7>. ——————————— <5> СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1. <6> СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1589. <7> Вестник ВАС РФ. 2011. N 3.
В соответствии со статьей 1 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» <8> сфера действия данного закона распространяется только на принудительное исполнение судебных актов, т. е. исполнение на основании исполнительных листов. Представитель ответчика присутствовал при оглашении резолютивной части решения, копия решения была получена ответчиком по почте. Однако, как следует из материалов дела, ответчик исполнил решение суда только после предъявления исполнительного листа вопреки обязанности исполнить его добровольно. ——————————— <8> СЗ РФ. 2007. N 41. Ст. 4849.
При этом сам ответчик строил свою позицию на том, что решение суда он обязан исполнять только после предъявления к исполнению исполнительного документа, поскольку это предусмотрено пунктом 7.3.3 Постановления ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27 «Об утверждении Положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг» <9>: регистратор вносит в реестр записи о переходе прав собственности на ценные бумаги по решению суда по предоставлении копии решения суда, вступившего в законную силу, заверенной судом, и исполнительного листа (передается регистратору). Таким образом, как полагал ответчик, законодатель урегулировал способ исполнения судебного акта о виндикации эмиссионных ценных бумаг бездокументарной формы, т. е. для исполнения реестродержателем решения суда как в добровольном, так и в принудительном порядке недостаточно копии решения суда, вступившего в законную силу, заверенной судом, либо осведомленности ответчика о том, что такого рода решение суда состоялось. ——————————— <9> Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2006. N 48.
Следовательно, согласно приведенной правовой позиции вне зависимости от того, что с 2007 г. за акционером были признаны соответствующие права, а решение суда вступило в законную силу и его копия фактически находилось у регистратора как стороны по делу, права акционера возникают только после внесения соответствующей записи, для осуществления которой требуется соблюсти специальную трудоемкую процедуру. Все это время (почти три года) акционером согласно сведениям реестродержателя являлось лицо, располагавшее акциями незаконно, а не лицо, за кем соответствующие права были признаны судом. Однако, мы полагаем, данное утверждение противоречит смыслу и задачам законодательства об акционерных обществах, об исполнительном производстве и позиции ВАС РФ, сформулированной в Постановлении Президиума от 14 декабря 2010 г. N ВАС-8893/10. На наш взгляд, это утверждение представляет собой формалистское восприятие действующих норм и недопустимо суживает потенциал приведенных норм корпоративного права. Это нам удалось доказать. Решениями по делам N А57-15567/2010 и N А57-15822/2010 по искам акционера Е. В. Егоровой к ЗАО «НИИХИТ-2» Арбитражный суд Саратовской области полностью разделил нашу позицию относительно широкого толкования понятия «фиксация прав акционера», однако Двенадцатый арбитражный апелляционный суд по обоим делам решения изменил и убрал из мотивировочной части «прогрессивные» выводы своих нижестоящих коллег. Однако по нашим кассационным жалобам ФАС Поволжского округа в Постановлениях от 24 августа 2011 г. и от 16 сентября 2011 г. соответственно отменил судебные акты второй инстанции и оставил в силе решения Арбитражного суда Саратовской области, указав, в частности: в данном случае ЗАО «НИИХИТ-2», выступающий по указанному делу в качестве одного из ответчиков, является держателем реестра общества и лицом, обязанным исполнить вступивший в законную силу судебный акт. Бездействие ответчика по добровольному неисполнению врученного судебного акта (без исполнительного листа!) справедливо расценивается как злоупотребление правом (ст. 10 ГК РФ). В указанных Постановлениях ФАС Поволжского округа содержатся, на мой взгляд, революционные выводы относительно того, что «в силу положений статьи 16 АПК РФ непредъявление исполнительного листа к исполнению не освобождает должника как лица, участвовавшего в деле, от его обязанности исполнить решение суда добровольно, на что правомерно было указано судом первой инстанции». Иными словами, вступивший в законную силу судебный акт, вынесенный против виновного регистратора и обязывающий его совершить действия по регистрации прав акционера за конкретным лицом, сам по себе является основанием для возникновения права, даже если это право по каким-либо причинам не фиксируется в реестре. Судя по другим вынесенным решениям, указанный правовой подход единодушно разделен всем корпоративным составом Арбитражного суда Саратовской области. Так, в рамках дела N А57-4385/2011 по иску акционера Е. В. Егоровой к ЗАО «НИИХИТ-2» были удовлетворены ее требования относительно взыскания с ответчика упущенной выгоды по неполученным дивидендам за период исковой давности в размере 940000 руб. При этом суд пришел к однозначному выводу: права акционера Егоровой возникли не в 2010 г., когда был предъявлен исполнительный лист, а по вступлении в законную силу решения суда в декабре 2007 г.: «…исполнение судебных актов обязательно для всех граждан и организаций независимо от каких-либо факторов. При этом ни для кого не должно быть исключений. Вступивший в законную силу судебный акт обязателен и рассматривается законодателем как равный по своим свойствам нормативному акту. Обязательность актов, принятых арбитражным судом, проявляется в том, что государственные и иные органы, а также должностные лица обязаны совершать все необходимые действия по оформлению и регистрации прав, установленных вступившими в законную силу решениями арбитражного суда, а также содействовать их исполнению». На мой взгляд, такая позиция носит прогрессивный характер и вполне соответствует духу времени. К слову, данный подход высказывался судами и ранее: см. Постановления ФАС Московского округа от 7 августа 2007 г. и от 28 июля 2008 г. по делу N А40-63313/06, от 30 июня 2008 г. по делу N А40-48353/07, Западно-Сибирского округа от 11 марта 2010 г. по делу N А27-7510/2007, оставленное без изменения Определением ВАС РФ от 14 июля 2010 г. N ВАС-9162/10. Однако теперь защищать права акционера, незаконно лишенного прав на ценные бумаги, будет проще, поскольку правоприменительная практика наконец формируется в правильном и адекватном ключе.
