Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 10 мая 2012 года
А. М. ЭРДЕЛЕВСКИЙ
Эрделевский Александр, профессор МГЮА, д. ю.н.
В принятом недавно Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23.03.2012 N 14 «Об отдельных вопросах практики разрешения споров, связанных с оспариванием банковских гарантий» (далее — Постановление) был рассмотрен ряд вопросов, связанных с применением норм Гражданского кодекса РФ (далее — ГК) о банковской гарантии. Хотя Постановление невелико по объему и состоит всего из пяти пунктов, отдельные его положения выходят за пределы норм о банковской гарантии и, как будет показано ниже, имеют более общее значение.
Анализ Постановления начнем с его п. 1, в котором Пленум ВАС коснулся правил применения ст. 369, 370 ГК. Как известно, такой способ обеспечения обязательств как банковская гарантия имеет более высокую степень надежности по сравнению с другими, предусмотренными ГК, способами обеспечения обязательств. Выдача банковской гарантии представляет собой абстрактную сделку и порождает самостоятельное обязательство, в то время как остальные способы обеспечения обязательств носят акцессорный характер и зависят от судьбы основного обязательства. Нормативно независимость банковской гарантии от основного обязательства следует из ст. 370 ГК, где устанавливается, что предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от того основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, даже если в гарантии содержится ссылка на это обязательство.
Нетрудно видеть, что по буквальному смыслу ст. 370 ГК в гарантии может вообще не содержаться упоминания об основном обязательстве. В то же время положение п. 1 ст. 369 ГК, где указывается, что «Банковская гарантия обеспечивает надлежащее исполнение принципалом его обязательства перед бенефициаром», можно истолковать как предусматривающее необходимость указания в банковской гарантии того основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана. В п. 1 Постановления предложен путь устранения отмеченной коллизии.
Как разъясняется в п. 1 Постановления, неуказание в банковской гарантии всех условий обеспеченного ею обязательства не является основанием для ее оспаривания, а положение п. 1 ст. 369 ГК об указании в банковской гарантии обеспеченного обязательства следует считать соблюденным и в том случае, если из ее содержания можно установить, кто является должником по обеспеченному обязательству, указана сумма, подлежащая уплате гарантом при предъявлении бенефициаром соответствующего требования, и в гарантии содержится отсылка к договору, являющемуся основанием возникновения обязательств принципала перед бенефициаром, либо указан характер обеспеченного гарантией обязательства.
Таким образом, Пленум ВАС отрицает полностью абстрактный характер банковской гарантии, который, как указывалось выше, можно было бы усмотреть исходя из буквального смысла ст. 370 ГК, и определяет перечень необходимых реквизитов основного обязательства, который должен быть указан в банковской гарантии.
В п. 2 Постановления рассмотрен вопрос о применении подп. 2 п. 1 ст. 378 ГК, согласно которому обязательство гаранта перед бенефициаром прекращается окончанием определенного в гарантии срока, на который она выдана. В этом пункте Постановления отмечается, что законодатель, регулируя содержание банковской гарантии, не требует, чтобы срок, на который выдана гарантия, был равен или превышал срок исполнения обязательства, которое обеспечивается гарантией.
Это суждение может показаться на первый взгляд весьма странным — ведь способы обеспечения устанавливаются на случай неисполнения должником основного обязательства, что может произойти лишь после наступления срока его исполнения. Обосновывая свою мысль, Пленум ВАС далее указывает, что суды при рассмотрении споров по банковским гарантиям не вправе оценивать действительность соответствующих сделок только с точки зрения наличия или отсутствия у них обеспечительной функции, так как, выдавая и принимая гарантию, гарант и бенефициар действуют своей волей и в своем интересе и свободны в установлении своих гражданских прав и обязанностей. Это указание Пленум ВАС подкрепляет ссылкой на п. 2 ст. 1, ст. 156 и ст. 421 ГК, то есть на принцип свободы договора, применяемый к банковской гарантии как односторонней сделке через ст. 156 ГК.
Как поясняется далее в п. 2 Постановления, банковская гарантия, выданная на срок, меньший, чем срок исполнения обеспеченного обязательства, не может быть признана недействительной по названному основанию, так как она обеспечивает иные обязательства, которые могут возникнуть между принципалом и бенефициаром до наступления срока исполнения основного обязательства. В качестве примеров таких «иных» обязательств Пленум ВАС приводит односторонний отказ от исполнения договора и расторжение договора, которые влекут возникновение у кредитора права требовать возмещения убытков, возврата предварительной платы и т. п.
Из такого подхода следует, что ни сама выдача банковской гарантии, ни соглашение между гарантом и принципалом (на которого в не меньшей степени, чем на гаранта и бенефициара, распространяется принцип свободы договора) о ее выдаче не могут быть признаны по вышеуказанному основанию мнимыми или притворными сделками (ст. 170 ГК).
Значительный интерес представляет рассмотренный в п. 3 Постановления вопрос, касающийся соблюдения стороной, выдавшей банковскую гарантию, требования ст. 368 ГК о письменной форме обязательства гаранта. Здесь Пленум ВАС отмечает, что ГК не запрещает совершение односторонней сделки путем направления должником кредитору по обязательству, возникающему из односторонней сделки, соответствующего документа посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от лица, совершившего одностороннюю сделку. При этом Пленум ВАС ссылается на ст. 156, п. 1 ст. 160 и п. 2 ст. 434 ГК и в качестве примера указывает, что требования ст. 368 ГК о письменной форме банковской гарантии считаются соблюденными, когда гарантия выдана в форме электронного сообщения с использованием телекоммуникационной системы SWIFT (СВИФТ). Однако логика Пленума ВАС выглядит здесь крайне неубедительной.
Во-первых, в случае выдачи банковской гарантии речь вовсе не идет о направлении должником кредитору какого-либо документа (в данном случае — банковской гарантии) по обязательству, возникающему из односторонней сделки. Односторонней сделкой является сама выдача банковской гарантии, представляющая собой исполнение совершенной до этого двусторонней сделки — соглашения между принципалом и гарантом о выдаче такой гарантии, и порождающая обязанность гаранта уплатить бенефициару обусловленную в гарантии денежную сумму.
Во-вторых, правило п. 2 ст. 434 ГК о допустимой письменной форме договора в силу вполне ясного указания ч. 2 п. 1 ст. 160 ГК применимо лишь к договорам, а не к односторонним сделкам. Другое дело, что речь в данном случае действительно может идти о выдаче такого документа, как банковская гарантия с использованием аналога собственноручной подписи (п. 2 ст. 160 ГК), в случаях и в порядке, предусмотренных законом (например, Федеральным законом от 10.01.2002 «Об электронной цифровой подписи») или соглашением сторон (примером чего является основанное на межбанковских соглашениях использование телекоммуникационной системы SWIFT).
Наконец, совершенно невозможно согласиться с высказанным далее в п. 3 Постановления соображением о том, что даже (представляется, что это слово указывает на осознание самим Пленумом ВАС неубедительности своего предшествующего высказывания) несоблюдение простой письменной формы банковской гарантии не влечет ее недействительности, а заинтересованные лица в силу п. 1 ст. 162 ГК вправе приводить письменные и другие доказательства, подтверждающие сделку и ее условия.
Дело в том, что банковская гарантия, так же как, например, и доверенность (ст. 185 ГК), по определению, сформулированному в ст. 368 ГК «Понятие банковской гарантии», представляет собой письменный документ (письменное обязательство). Поэтому несоблюдение письменной формы банковской гарантии может означать лишь отсутствие банковской гарантии, а не ее действительность или недействительность.
В заключение обратимся к п. 4 Постановления. Этот пункт имеет, как представляется, наиболее важное значение, выходящее далеко за пределы норм о банковской гарантии.
В нем Пленум ВАС обращает внимание на то, что в соответствии с ч. 3 п. 3 ст. 7 Федерального закона от 21.11.1996 N 129-ФЗ «О бухгалтерском учете» (далее — Закон о бухучете), который утрачивает силу с 01.01.2013, без подписи главного бухгалтера денежные и расчетные документы, финансовые и кредитные обязательства считаются недействительными и не должны приниматься к исполнению. При этом в соответствии с п. 1 ст. 160 ГК сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами. Согласно ст. 53 ГК юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.
Как далее справедливо отмечает Пленум ВАС, главный бухгалтер юридического лица не является его органом, и, следовательно, отсутствие подписи главного бухгалтера на документах, составленных юридическим лицом, не свидетельствует об отсутствии воли юридического лица на совершение соответствующей сделки. Отсюда Пленум ВАС делает вывод о том, что отсутствие подписи главного бухгалтера юридического лица — гаранта не является основанием для признания банковской гарантии недействительной. В обоснование такого вывода Пленум ВАС ссылается, что очень важно, на ч. 2 п. 2 ст. 3 ГК.
Почему Пленуму ВАС потребовалось сослаться на ч. 2 п. 2 ст. 3 ГК? Дело в том, что хотя главный бухгалтер, как правильно указал Пленум ВАС, не является органом юридического лица, это не явилось препятствием законодателю установить в ч. 2 п. 5 ст. 185 ГК правило, согласно которому доверенность от имени юридического лица, основанного на государственной или муниципальной собственности, на получение или выдачу денег и других имущественных ценностей должна быть подписана также главным (старшим) бухгалтером этой организации. Несоблюдение этого требования закона влечет признание такой доверенности недействительной в силу ст. 168 ГК.
Поскольку банковская гарантия, согласно ст. 368 ГК, представляет собой денежное обязательство, нет никаких оснований не считать ее финансовым обязательством в смысле ч. 3 п. 3 ст. 7 Закона о бухучете. В ч. 2 п. 2 ст. 3 ГК установлено, что нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК. Следовательно, Пленум ВАС, коль скоро он ссылается на ч. 2 п. 2 ст. 3 ГК, усматривает коллизию между нормой гражданского права, каковой он считает правило ч. 3 п. 3 ст. 7 Закона о бухучете, и ГК.
Следует заметить, что в действительности коллизии между ч. 3 п. 3 ст. 7 Закона о бухучете, с одной стороны, и ст. 53 или другими нормами ГК, с другой, нет, поскольку ст. 53 ГК устанавливает, что юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Поэтому орган юридического лица должен совершать свое волеизъявление с учетом требований иных федеральных законов, к числу которых относится и Закон о бухучете. Еще раз обратим внимание, что в ГК нет нормы, в противоречие с которой вступала бы ч. 3 п. 3 ст. 7 Закона о бухучете.
Между тем гораздо важнее сама ссылка Пленума ВАС на ч. 2 п. 2 ст. 3 ГК. Автором настоящей статьи ранее уже рассматривался вопрос о том, кому адресовано правило, содержащееся в этой норме, — правоприменителю или законодателю (см. Эрделевский А. «О конкуренции Гражданского и Жилищного кодексов». — КонсультантПлюс). В результате с учетом соответствующей практики Конституционного Суда РФ было показано, что достаточных оснований рассматривать это правило в качестве адресованного правоприменителю не усматривается.
Однако позиция, сформулированная Пленумом ВАС в п. 4 Постановления применительно к банковской гарантии со ссылкой на ч. 2 п. 2 ст. 3 ГК (хотя, как отмечалось выше, в этом не было необходимости ввиду отсутствия коллизии между ГК и Законом о бухучете), наглядно показывает, что Пленум ВАС все же рассматривает эту норму как адресованную правоприменителю, то есть в качестве правила о разрешении коллизий между ГК и другими законами в пользу ГК. Поэтому арбитражные суды обязаны в целях сохранения единообразия судебной практики следовать этому подходу и при разрешении любых других споров гражданско-правового характера.
