СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ НОРМАТИВНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПОНЯТИЯ «НАСЛЕДСТВО» В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ <*>
Г. В. СОЛОВЬЕВА
——————————— <*> Solov’eva G. V. Improving the legal regulation of the concept of «heritage» in civil law.
Соловьева Галина Викторовна, доцент кафедры гражданского права и процесса Ростовского государственного университета путей сообщения, кандидат психологических наук.
Автором статьи проводится анализ нормативного регулирования понятия «наследство» в гражданском праве.
The author analyzes the legal regulation of the concept of «heritage» in civil law.
Key words: law-application practice, inheritance law, the property of a deceased.
Первого марта 2012 г. современному российскому наследственному праву исполнилось десять лет. За этот период совершенствовались законодательное регулирование наследственных отношений, регламентация их оформления уполномоченными лицами (хотя поправок в третью часть Гражданского кодекса РФ внесено сравнительно немного), нарабатывалась соответствующая практика. Десять лет — достаточный период для того, чтобы сделать вывод об эффективности нормативно-правового регулирования в соответствующей области, проанализировать нотариальную практику, сформулировать предложения по совершенствованию законодательства и правоприменительной деятельности. В правоприменительной практике часто возникают споры по обязательной доле в наследстве. В связи с предложениями по пересмотру действующего ГК РФ вызывает недоумение факт отсутствия в проекте изменений и дополнений к ГК РФ положений в сфере наследственного права, в том числе касающихся основополагающих определений наследственного права, таких, как понятия «наследство» и «обязательная доля в наследстве». В существующем ГК РФ институт обязательной доли в наследстве получил новое законодательное регулирование по сравнению с ранее действовавшим ГК РСФСР. Однако важно отметить, что ни ГК РСФСР, ни ГК РФ не содержат определения обязательной доли в наследстве, указывая на данную категорию лишь в контексте права на данный объект (ст. 535 ГК РСФСР, ст. 1149 ГК РФ носят наименование «Право на обязательную долю в наследстве»). Нельзя не отметить, что сама рассматриваемая категория производна от другой категории, а именно — от категории «наследство». Если ГК РСФСР не давал определения «наследству», что, по нашему мнению, является недоработкой законодательного регулирования, то ГК РФ этот пробел восполняет, но лишь частично, поскольку ст. 1112 ГК РФ, которая носит наименование «Наследство», определения данного правового термина не содержит, характеризуя его опосредованно — через указание на то, что входит или не входит в состав наследства. Соответственно ст. 1112 ГК РФ правильнее было бы озаглавить «Состав наследства». Как видим, попытка вывести дефиницию обязательной доли в наследстве путем использования определения другого — базового — понятия наследственного права оказалась безуспешной. Хотя очевидно, существование законодательного определения наследства (а вслед за этим — и обязательной доли в наследстве), с одной стороны, было бы обусловлено особенностями правовой системы Российской Федерации, ее традицией, с другой стороны, представляется целесообразным с позиций как теории права, так и законодательной техники и правоприменительной деятельности, а потому, учитывая два указанных фактора, установление дефиниций на нормативно-правовом уровне представляется целесообразным, если не необходимым. В настоящее время мы оперируем правовыми понятиями, юридическая природа и значение которых в законодательстве не определены. В данной статье мы исходим из того, что положение п. 1 ст. 1110 ГК РФ, согласно которому «при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего Кодекса не следует иное», вряд ли следует оценивать как законодательное определение наследства. Представляется, что словосочетание «имущество умершего» далеко не исчерпывающе и, главное, не точно характеризует категорию наследства. Во-первых, конструкция «имущество умершего» сама по себе может означать вещи, имеющиеся у человека на момент смерти и принадлежавшие ему на праве собственности, а также находившиеся у него во владении и/или пользовании. Ведь это словосочетание — «имущество умершего» — само по себе не предполагает правовой режим собственности умершего на данное имущество, и строго юридически к имуществу умершего относится, например, находящийся у него как у залогодержателя телевизор, выступающий предметом залога. Даже вещь, которой умерший обладал на праве безвозмездного пользования, в отсутствие притязаний на нее со стороны ее собственника (допустим, неосведомленного о смерти его контрагента) для неограниченного круга третьих лиц, включая наследников, вполне может определяться как «имущество умершего». Тем более если вопрос касается движимого имущества, для принятия которого в качестве наследственного не требуется ни государственной регистрации, ни какого-либо иного учетного оформления, а вступающий в наследование наследник по закону вполне может не знать о существовании между наследодателем и неопределенным третьим лицом договора ссуды, который, в свою очередь, вполне мог быть заключен в устной форме. В «имущество умершего» фактически может входить дом, построенный еще предком умершего, но дом не оформлен как объект недвижимости и соответственно юридически объектом права, определяемым как «жилой дом», являться не может, представляя собой, по сути, самовольную постройку. Такого объекта права, как самовольная постройка, законодательство не знает, и нотариус не может оформить за наследником умершего ни права на жилой дом, ни права на самовольную постройку. Юридически же принятие наследства состоялось, к примеру, в переоформлении на наследника транспортного средства, принадлежавшего умершему. А фактически принятие наследства имело место и в отношении дома, который хотя бы как совокупность материалов прекрасно вписывается в конструкцию «имущество умершего». В контексте изложенного суждение о неточности использованного законодателем словосочетания представляется справедливым. И потому с позиции гражданского права правильней определять наследство не как «имущество умершего», а как объект(ы) гражданских прав. Во-вторых, рассматриваемое словосочетание не раскрывает природу и правовое значение наследства, поскольку «имущество умершего» еще не подразумевает той специфической правовой связи, которая только и характеризует наследственные правоотношения. Само по себе словосочетание «имущество умершего» не предполагает ничего, помимо констатации некоей принадлежности определенного объекта конкретному субъекту, т. е. данная фраза — это не более чем статика явления. По-иному обстоит дело со словом «наследство», которое характеризует входящее в наследство имущество как могущее поступить или потенциально поступающее в титульное обладание третьих лиц (наследников); «наследство» подразумевает направленность на выявление новой правовой принадлежности, аналогичной имевшейся ранее, но связывающей объекты гражданских прав с другими субъектами, нежели их прежний обладатель, т. е. термин «наследство» обозначает уже не статику, но динамику явления. Использование словосочетания «имущество умершего» в качестве определения понятия «наследство», тем более — в законодательстве, считаем недопустимым, сводящимся к упрощению в регулировании сложного комплекса отношений, которого необходимо избегать прежде всего на уровне нормативно-правового регулирования. Вопрос определения понятия «наследство» в доктрине поднимался неоднократно. Однако авторы, обозначая проблему, завершали свои исследования, как правило, не формулированием дефиниции, а предложениями относительно состава наследства. Так, например А. Е. Казанцева в своей статье «Понятие наследства (наследственного имущества)» <1> рассуждает о понятии наследства, приводя примеры из гражданских кодексов Украины, Грузии, Латвии, доктринальные мнения о рассматриваемой категории, но в итоге делает выводы относительно состава наследства. Примерно по такому же сценарию развивается анализ, проделанный в статье Н. Костылевой, В. М. Костылева «К вопросу об определении понятия наследства» <2>. ——————————— <1> Нотариус. 2005. N 6. <2> Бюллетень нотариальной практики. 2008. N 2.
Нужно отметить, что категории «наследство» и «состав наследства» являются, безусловно, взаимосвязанными: вторая обусловлена существованием первой и представляет собой ее предметно-содержательное наполнение. Именно этим, на наш взгляд, обусловлено смешение понятий, которое, однако, представляется нежелательным. Для формулирования обоснованной дефиниции представляется целесообразным выделить признаки, характеризующие наследство. Во-первых, наследство, будучи понятием собирательным, по своей правовой природе адекватно объектам гражданских прав (то, что часть из них наследством являться не может, свидетельствует лишь о некотором ограничении объема, но не о различии в правовой природе). Во-вторых, наследство имеет место лишь тогда, когда соответствующие объекты гражданских прав связаны с их обладателем отношением правовой принадлежности, но при этом данный обладатель должен быть или считаться умершим. В-третьих, как уже отмечалось выше, наследство подразумевает направленность на установление правовой принадлежности, идентичной имевшейся ранее, но новой по субъектному составу. Если бы такой направленности не существовало, не было бы никакой объективной целесообразности в самом существовании понятия «наследство». Представляется, что наследство можно определить как совокупность объектов гражданских прав, принадлежащая гражданину на день его смерти или объявления его умершим и которая может перейти к другим лицам в порядке универсального правопреемства. Предлагая данную дефиницию, сознательно обозначаем различие с конструкцией «имущество умершего переходит к другим лицам», использованной в п. 1 ст. 1110 ГК РФ. Данная конструкция использована применительно к наследованию, которое представляет собой одновременно и основание возникновения прав на имущество у нового правообладателя, и процесс совершения новым правообладателем действий по приобретению таких прав. Поэтому при наследовании права действительно переходят, в то время как «наследство» само по себе имеет только направленность на смену правообладателя, ведь наследственное имущество может в конечном счете остаться не принятым. И даже выморочное имущество не может считаться перешедшим в государственную или муниципальную собственность до момента оформления соответствующих прав на него.
