(Карпов М. В.) («Семейное и жилищное право», 2013, N 2)
О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРИМЕНЕНИЯ МЕР ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СЕМЕЙНО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ <*>
М. В. КАРПОВ
——————————— <*> Karpov M. V. On certain aspects of application of measures of responsibility in family-law relationships.
Карпов Михаил Валерьевич, доцент кафедры гражданского и семейного права Московского государственного юридического университета (МГЮА) имени О. Е. Кутафина, кандидат юридических наук.
В статье рассматриваются формы ответственности за нарушение обязанностей, установленных семейным законодательством и семейно-правовыми соглашениями, анализируются некоторые особенности применения форм гражданско-правовой ответственности (в т. ч. взыскания неустойки и возмещения убытков). Особое внимание уделяется ответственности за нарушение алиментного обязательства. Критически оцениваются выделяемые в литературе формы семейно-правовой ответственности, в частности лишение родительских прав.
The article considers the forms of responsibility for violation of obligation established by family legislation and family-law agreements, analyses certain peculiarities of application of forms of civil-law responsibility (including recovery of penalty and compensation of losses). The special attention is drawn to the responsibility for violation of alimony obligation. The author criticizes the forms of «family-law responsibility», in particular, deprivation of parental rights, accentuated in the relevant literature.
Key words: family-law responsibility, alimony obligations, family law.
Вопрос об ответственности в семейном праве был предметом многочисленных исследований в советской и российской литературе. Стало традиционным разграничение гражданско-правовой и семейно-правовой ответственности и установление соотношения между ними. Некоторые авторы идут дальше и отмечают, что понятия «ответственность в семейном праве» и «семейно-правовая ответственность» являются смежными, но не тождественными, поскольку первое является разновидностью второго. Семейно-правовая ответственность, по их мнению, понятие более широкое, включающее в себя, помимо мер ответственности в семейном праве, также меры ответственности, предусмотренные за различные нарушения семейного законодательства нормами других правовых отраслей — гражданского, административного и уголовного <1>. ——————————— <1> См., например: Турусова О. С. Семейно-правовая ответственность в Российской Федерации и зарубежных государствах: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011. С. 4 — 11.
На наш взгляд, следует говорить об особенностях гражданско-правовой ответственности в области семейных отношений, а также о применении предусмотренных Семейным кодексом РФ специальных охранительных мер, в т. ч. в виде лишения права. Применение специальных охранительных мер не является ответственностью, хотя может иметь сходные с ответственностью функции. При этом нарушение обязанностей, установленных семейным законодательством, может являться также основанием для применения самостоятельных мер ответственности, предусмотренных другими отраслями права — административно-правовой и уголовно-правовой ответственности (ст. 5.35 КоАП РФ <2>, ст. 156, 157 и другие нормы главы 20 УК РФ) <3>. ——————————— <2> Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 дек. 2001 г. N 195-ФЗ // СЗ РФ. 2002. N 1. Ч. 1. Ст. 1. <3> Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // СЗ РФ. 1996. N 25. Ст. 2954.
Гражданско-правовую ответственность можно определить как обязательство, возникающее вследствие нарушения обязанности, установленной законом или договором, содержание которого составляют обязанность одной стороны возместить имущественные и компенсировать неимущественные потери противоположной стороны. Таким образом, отношение по применению меры ответственности возникает между потерпевшим (кредитором) и причинителем вреда (должником), а сами меры гражданско-правовой ответственности, в отличие от семейно-правовой, носят имущественный характер. Формами гражданско-правовой ответственности в нашем случае являются: возмещение убытков (ст. 15 ГК РФ), взыскание неустойки (ст. 330 ГК РФ) и процентов за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК РФ), а также компенсация морального вреда (ст. 151 ГК РФ) <4>. ——————————— <4> Авторы, выступающие за самостоятельность отрасли семейного права, часто вынуждены обосновывать особый характер убытков и неустойки, упоминаемых в СК РФ. Так, Н. Ф. Звенигородская пишет, что правовые категории «неустойка» и «убытки», применяемые в семейном праве, наполнены другим содержанием, имеют свою специфику, отвечают другим целям, а потому приобретают отличный от гражданского права характер. См. подробнее: Звенигородская Н. Ф. Договорная неустойка как форма ответственности в семейном праве // Нотариус. 2010. N 1. С. 38 — 41. Впрочем, эта специфика не вполне очевидна, поскольку далее автор переходит к изложению общепринятых в цивилистике классификаций неустойки.
Возможность возмещения убытков прямо предусмотрена в некоторых нормах Семейного кодекса РФ. К примеру, получатель алиментов вправе взыскать с виновного в несвоевременной уплате алиментов лица, обязанного уплачивать алименты, все причиненные просрочкой исполнения алиментных обязательств убытки в части, не покрытой неустойкой (абз. 2 п. 2 ст. 115 СК РФ). Возмещение убытков возможно также как форма ответственности за нарушение брачного договора или соглашения о разделе имущества супругов <5>. Возмещение убытков допустимо и в других случаях, в т. ч. прямо в законе не указанных. Отметим, что в отличие от российского Кодекса, Семейный кодекс Украины постулирует возмещение материального и морального вреда, если это предусмотрено кодексом или договором (п. 2 ст. 18) <6>. Германское гражданское уложение предусматривает в т. ч. возможность возмещения убытков, возникших при расторжении обручения (§ 1298), в сочетании с правом на предъявление кондикционных исков о возврате подарков (§ 1301) <7>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Статья Е. А. Чефрановой «Сделки, заключаемые между супругами» включена в информационный банк согласно публикации — «Юрист», 2005, N 1. —————————————————————— <5> См. подробнее: Чефранова Е. А. Сделки, заключаемые между супругами // Юридический мир. 2003. N 12. С. 45 — 56. <6> Сiмейний кодекс Украiни цитируется с учетом изменений, внесенных Законом от 6 нояб. 2012 г. N 5477-VI, по сайту Верховной Рады: http://zakon2.rada. gov. ua/laws/show/2947-14. <7> ГГУ цитируется в редакции Закона от 27 июля 2011 г. по сайту http://www. gesetze-im-internet. de/englisch_bgb/englisch_bgb. html#BGBengl_000P305b.
Согласно ст. 15 ГК РФ, под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Некоторые авторы, например Е. В. Каймакова, считают, что убытки в семейном праве и убытки в гражданском праве имеют различную сущность прежде всего потому, что в семейном праве убытки не могут разделяться на реальный ущерб и упущенную выгоду. Понятие упущенной выгоды, пишет Е. В. Каймакова, не может использоваться в семейном праве в связи с лично-доверительным характером семейных правоотношений, не предполагающим возможности использования полученных средств для извлечения дохода (прибыли). Под убытками в семейном праве автор предлагает понимать только фактически понесенные расходы лицом, чьи права нарушены, с целью восстановления своего нарушенного права, в т. ч. при утрате или повреждении его имущества <8>. Полагаем, что вывод не должен быть столь категоричным. Убытки, взыскиваемые при нарушении обязанности передать имущество по брачному договору или соглашению о разделе общего имущества супругов, вполне могут включать и упущенную выгоду. С другой стороны, в алиментных обязательствах требование о возмещении упущенной выгоды не должно быть удовлетворено, поскольку целью алиментирования является обеспечение нормального существования гражданина, а не получение какой-либо выгоды <9>. ——————————— <8> Каймакова Е. В. Защита семейных прав: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Курск, 2011. С. 4 — 8. <9> Н. Ф. Звенигородская, выступая за самостоятельность семейно-правовой ответственности (см. выше), напротив, допускает взыскание убытков за нарушение алиментного обязательства в полном объеме. Автор пишет, что «убытки в соответствии со ст. 15 ГК РФ включают в себя реальный ущерб и упущенную выгоду; они могут выражаться, например, в сумме, на которую изменилась стоимость имущества, необходимого для обеспечения алиментоплательщика и которое должно было быть приобретено при условии уплаты алиментов в срок» (Звенигородская Н. Ф. Указ. соч.). Не вполне понятно, что же в приведенном примере относится к упущенной выгоде. Напомним, что согласно п. 2 ст. 15 ГК РФ под упущенной выгодой понимаются неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено.
Примером неустойки как меры ответственности является установленная нормой абз. 1 п. 2 ст. 115 СК РФ зачетная неустойка, взыскиваемая при нарушении обязанности уплачивать алименты на основании судебного акта. Обязательным условием привлечения к ответственности является вина плательщика в образовании задолженности. Размер неустойки установлен законом в размере 0,5% от суммы неуплаченных алиментов за каждый день просрочки. При этом неоднозначно решался вопрос о возможности применения к этим отношениям ст. 333 ГК РФ. Поскольку допустимым является снижение размера не только договорной, но и законной неустойки <10>, многие суды пользовались этим правом при установлении явной несоразмерности размера неустойки последствиям нарушения. В качестве примера можно привести одно из дел, рассматривавшихся Мосгорсудом в 2011 г. По мнению мирового судьи, неустойка в связи с образованием задолженности по уплате алиментов уменьшению в соответствии со ст. 333 ГК РФ не подлежит, поскольку соразмерность последствиям нарушения обязательства определена законодательством в ст. 115 СК РФ и выражается в четко определенном размере за каждый день просрочки. Однако надзорная инстанция не согласилась с подобным выводом, указав, что возложение законодателем на суды решения вопроса об уменьшении размера неустойки при ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательств вытекает из конституционных прерогатив правосудия, которое по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости (ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах) <11>. В решении по другому делу суд указал, что применение ст. 333 ГК РФ не может рассматриваться как снижение степени защиты прав несовершеннолетних детей на получение содержания от родителей, т. к. неустойка предусматривается законом именно в качестве способа обеспечения исполнения обязательства, в связи с чем носит лишь компенсационный характер <12>. Такой подход следует считать обоснованным и соответствующим закону. Однако Верховный Суд РФ в 2012 г. обозначил противоположную позицию. Обоснованиями недопустимости применения ст. 333 ГК РФ стали указание на особую цель алиментного обязательства («предоставление содержания нуждающимся членам семьи, которые являются таковыми в силу обстоятельств, признаваемых законодательством социально уважительными») и констатация отсутствия в п. 2 ст. 115 СК РФ права на уменьшение размера неустойки <13>. ——————————— <10> Так, согласно Определению Конституционного Суда РФ от 24 янв. 2006 г. N 9-О, право снижения размера неустойки предоставлено суду в целях устранения явной ее несоразмерности последствиям нарушения обязательств независимо от того, является неустойка законной или договорной. Возможность снижения размера законной неустойки подчеркивалась в разъяснениях высших судов, не касающихся семейных правоотношений. См., например: п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 дек. 2011 г. N 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации». <11> Определение Московского городского суда от 21 июня 2011 г. по делу N 4г/8-4295 (официально не опубликовано). <12> Постановление Президиума Московского городского суда от 8 окт. 2010 г. по делу N 44г-167/10 (официально не опубликовано). <13> См.: вопрос 3 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2012 года, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 26 дек. 2012 г. (официально не опубликован). Ранее предпринималась попытка обжаловать норму ст. 115 СК РФ, не содержащую указания на возможность уменьшения неустойки. Однако в принятии жалобы было отказано. См. Определение Конституционного Суда РФ от 25 янв. 2012 г. N 81-О-О (официально не опубликовано).
В Семейном кодексе отсутствуют специальные нормы, регулирующие ответственность за нарушение обязанности уплаты алиментов, предусмотренной соглашением. Стороны вправе предусмотреть, к примеру, ответственность в форме неустойки (любого вида) за просрочку уплаты. Допустимо также оговорить условия наступления ответственности — продолжительность просрочки, учет формы вины и т. д. Если условия об ответственности в соглашении отсутствуют, в силу п. 1 ст. 101 СК РФ следует применять нормы о гражданско-правовой ответственности за нарушение обязательств (глава 25 ГК РФ). Поскольку алиментное обязательство является денежным, допустимо применение нормы ст. 395 ГК РФ (ответственность за неисполнение денежного обязательства). Есть и иные позиции по данному вопросу. Так, некоторые авторы полагают, что следует по аналогии применять санкции, предусмотренные для взыскания алиментов в судебном порядке (п. 2 ст. 115 СК РФ) <14>. Однако следует заметить, что согласно ст. 4 СК РФ к отношениям, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений, а аналогия закона допустима лишь в случае, если отношения не урегулированы семейным законодательством или соглашением сторон, и при отсутствии норм гражданского права, прямо регулирующих указанные отношения. Высказано и мнение о том, что если в соглашении не предусмотрены санкции, то невозможно применение ни нормы п. 2 ст. 115 СК, ни гражданского законодательства. Представляется, что такое мнение нарушает интересы лица, управомоченного на получение алиментов. ——————————— <14> См., например: Комментарий к Семейному кодексу РФ / Отв. ред. И. М. Кузнецова. М.: Юристъ, 2000. С. 342.
Еще одной возможной формой гражданско-правовой ответственности является компенсация морального вреда. Моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации только в случаях, предусмотренных законом (п. 2 ст. 1099 ГК РФ). Действующий закон не предусматривает такой компенсации ни в одном из регулируемых имущественных отношений. Так, суд обоснованно отказал в удовлетворении требования о компенсации морального вреда за несвоевременную уплату алиментов <15>. Однако не все авторы согласны с таким положением дел. Часто высказывается мнение о необходимости включения в СК РФ нормы о возможности компенсации морального вреда за неисполнение или ненадлежащее исполнение алиментных обязательств <16>. Не вполне понятна позиция О. А. Макеевой о допустимости компенсации морального вреда при нарушении алиментных обязанностей в настоящий момент. Автор, верно указав имущественный характер алиментного обязательства и норму п. 2 ст. 1099 ГК РФ, переходит к рассуждениям о том, что «специфика алиментных правоотношений проявляется в существенном личностном факторе их реализации» и «они должны быть обеспечены возможностью компенсации морального вреда». Далее она пишет, что «вопрос о компенсации может решаться в суде при удовлетворении иска о взыскании алиментов (в данном случае взыскатель должен доказать факт уже предпринимаемых, но безуспешных попыток взыскать алименты во внесудебном порядке), а также при наличии неисполняемого решения суда или алиментного соглашения» <17>. Полагаем, что как в гражданских, так и в семейных отношениях возможность компенсации морального вреда при нарушении имущественных прав и интересов должна быть сужена, а не расширена, применяться как крайняя мера при явной невозможности использования иных форм ответственности <18>. ——————————— <15> Апелляционное определение Кемеровского областного суда от 4 мая 2012 г. по делу N 33-4252 (официально не опубликовано). <16> См., например: Данилян М. А. Имущественная ответственность за неисполнение алиментных обязательств в пользу несовершеннолетних детей // Практика исполнительного производства. 2011. N 6. С. 25 — 26. <17> Макеева О. А. Ответственность в алиментных обязательствах — основные особенности и порядок реализации // Семейное и жилищное право. 2010. N 1. С. 20. <18> Яркий пример неадекватного применения конструкции компенсации морального вреда — отношения с участием потребителя, когда получение последним полного возмещения убытков, штрафной неустойки, компенсации морального вреда вместе с реальным исполнением обязательства приводит к явному обогащению.
Моральный вред, вызванный действиями, нарушающими личные неимущественные права либо посягающими на другие нематериальные блага, может быть компенсирован независимо от указания в законе. Однако часто высказываются предложения прямо предусмотреть в Семейном кодексе возможность компенсации морального вреда, к примеру, при нарушении права родителя на совместное воспитание ребенка; права ребенка на надлежащее воспитание обоими родителями (лицами, их заменяющими); права супруга на совместное решение вопросов семейной жизни и т. п. <19>. В настоящий момент норма п. 2 ст. 30 СК РФ дает право на такую компенсацию добросовестному супругу при признании брака недействительным. ——————————— <19> См., например: Чичерова Л. Е. Ответственность в семейном праве: вопр. теории и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2004. С. 4 — 6.
Особый интерес представляет возможность применения мер ответственности за нарушение договора, заключенного между генетическими родителями и суррогатной матерью. Если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей генетическими родителями является основанием привлечения к ответственности по общим правилам, то суррогатная мать рискует лишь в пределах компенсации, обусловленной договором, — в силу закона она не может обязываться ни к соблюдению какого-либо режима вынашивания ребенка (ст. 22 ГК РФ), ни к передаче рожденного ребенка <20>. ——————————— <20> В Определении Конституционного Суда РФ от 15 мая 2012 г. N 880-О отмечается, что данный договор является возмездным оказанием услуг, однако отказ от исполнения обязательства не влечет ответственности в силу нормы ст. 21 Конвенции Совета Европы «О защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины» от 4 апр. 1997 г. («тело человека и его части не должны в качестве таковых являться источником получения финансовой выгоды»).
Условия наступления ответственности определяются нормами Гражданского кодекса РФ с учетом специфики семейных отношений (ст. 4 СК РФ). Одним из таких условий является вина нарушителя, которая презюмируется. Так, устанавливая законную неустойку в алиментных обязательствах, норма ст. 115 СК РФ подчеркивает, что ее взыскание допустимо только при образовании задолженности по вине плательщика. В целом здесь вполне применима норма п. 1 ст. 401 ГК РФ, согласно которой лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. То есть суд оценивает волевое отношение лица к нарушению по внешним (объективным) признакам. Однако причины образования задолженности могут быть признаны судом уважительными по иску плательщика (п. 2 ст. 114 СК РФ) при одновременном наличии двух условий: а) неуплата алиментов имела место по уважительным причинам (болезнь, нахождение лица в местах лишения свободы, прохождение им действительной срочной военной службы и т. п. <21>) и б) тяжелое материальное и семейное положение должника препятствует ему погасить образовавшуюся задолженность. В случае вынесения такого решения меры ответственности не применяются. Неполучение доходов из-за частой смены места работы, отсутствия желаемого места работы, неудач в ведении предпринимательской деятельности и т. д. не являются признаками, свидетельствующими об отсутствии вины <22>. Согласно ст. 402 ГК РФ, должник отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение, если законом не установлено, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо. В нашем случае речь может идти об организации-работодателе, нарушающей обязанность по ежемесячному удержанию алиментов из заработной платы и (или) иного дохода лица, обязанного уплачивать алименты (ст. 109 СК РФ). При самостоятельном перечислении алиментов посредством платежной системы плательщик несет риски до момента зачисления средств на счет оператора по переводу денежных средств, обслуживающего получателя. В связи с этим разъяснение Пленума Верховного Суда РФ о том, что плательщик освобождается от ответственности, если задолженность образовалась в связи с задержкой или неправильным перечислением алиментных сумм банками <23>, мы считаем не вполне корректным. ——————————— <21> Справка Пермского краевого суда от 10 марта 2008 г. «По вопросам применения законодательства об алиментных обязательствах» (официально не опубликована). <22> Отметим, что закон не дифференцирует условия привлечения к ответственности в зависимости от вида алиментного обязательства. В обязательствах между родителями и детьми (гл. 13 СК РФ) наличие достаточных средств для уплаты алиментов не учитывается, а потому потеря заработка не является основанием освобождения от ответственности. Напротив, поскольку в обязательствах между супругами, бывшими супругами, иными родственниками и приравненными к ним лицами (гл. 14 — 15 СК РФ, за исключением ст. 96 СК РФ) требуется, чтобы обязанное лицо обладало необходимыми для уплаты алиментов средствами, образование задолженности по причине отсутствия достаточных средств могло бы расцениваться как основание освобождения от ответственности. <23> См.: п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 окт. 1996 г. N 9 «О применении судами Семейного кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел об установлении отцовства и о взыскании алиментов».
По общему правилу вина является обязательным условием наступления ответственности и за причинение морального вреда, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом (например, ст. 1100 ГК РФ). Так, отцу было отказано в компенсации морального вреда, причиненного сокрытием факта болезни детей, поскольку не было доказано, «что во время совместного проживания с ответчицей он обращался к ответчице за получением информации о состоянии здоровья детей, а ответчица скрывала от него факт их болезни» <24>. ——————————— <24> Определение Санкт-Петербургского городского суда от 21 мая 2012 г. N 33-6683 (официально не опубликовано).
Перейдем к конструкции, которую традиционно называют «семейно-правовая ответственность». Выделяя такой вид ответственности, авторы пытаются максимально расширить список ее форм и видов, смешивая при этом понятия охраны, защиты и ответственности. Часто не учитывается также, что сущностью ответственности является либо возложение на нарушителя дополнительных обременений, либо лишение права. К примеру, Л. Е. Чичерова предлагает отнести к мерам семейно-правовой ответственности в т. ч.: признание брака недействительным; ограничение родительских прав и прав на общение с ребенком; отобрание ребенка; досрочное расторжение договора о передаче ребенка в приемную семью либо в детский дом семейного типа; лишение права одного из супругов на равную часть при разделе совместно нажитого имущества; лишение или ограничение права субъекта семейного права на материальное содержание другим. В списке фигурирует даже «лишение права наследования» (признание недостойным наследником) <25>. О. А. Макеева относит к формам ответственности также лишение прав на алименты родителей, в прошлом уклонявшихся от выполнения своих обязанностей (абз. 1 п. 5 ст. 87 СК РФ), лишение права на алименты супруга, который вел себя в браке неподобающим образом (ст. 92 СК РФ), лишение права на алименты фактических воспитателей, отчимов и мачех, которые в прошлом ненадлежащим образом воспитывали и содержали детей (п. 2 ст. 96, п. 2 ст. 97 СК РФ) <26>. ——————————— <25> См. подробнее: Чичерова Л. Е. Указ. соч. С. 7 — 9. <26> Макеева О. А. Указ. соч. С. 17 — 20.
Абсолютное большинство исследователей и судов относят к формам семейно-правовой ответственности лишение родительских прав. Хотя Семейный кодекс не называет применение данной меры ответственностью, такой вывод можно сделать из толкования принципов, закрепленных в ст. 1, п. 1 ст. 63, п. 1 ст. 65 СК РФ. Действительно, лишение родительских прав в ряде случаев обладает функциями наказания и содержит негативную оценку поведения лица. В результате применения этой меры родители теряют все права, основанные на факте родства с ребенком, в т. ч. право наследования, право на получение от него содержания, право на льготы и государственные пособия, установленные для граждан, имеющих детей (ст. 71 СК РФ), а также не могут в дальнейшем являться усыновителями (п. 1 ст. 127 СК РФ). То есть очевидны определенные негативные последствия, выражающиеся в лишении прав или возможности их приобретения в будущем (которые, впрочем, могут оцениваться субъектом различно — так, лицо, юридически или фактические отказывающееся от ребенка, желает наступления данных последствий). Однако следует обратить внимание на несколько отличительных моментов применения данной меры. В отличие от ответственности, данная мера является охранительной, превентивной и не требует возникновения каких-либо вредоносных последствий — задача суда заключается в установлении угрозы нарушения прав и интересов ребенка в будущем. При отсутствии такой угрозы в лишении родительских прав может быть отказано даже при наличии формальных признаков, указанных в норме ст. 69 СК РФ <27>. В этой связи можно вспомнить известное Постановление Европейского суда по правам человека от 24 марта 1988 г. по жалобе Олссон против Швеции N 10465/83, в котором отмечается именно необходимость обоснования цели, а не наличие формального нарушения. Данная охранительная мера действует до достижения ребенком совершеннолетия и не применяется в виде наказания в дальнейшем, что также свидетельствует против утверждения о признании ее мерой ответственности. ——————————— <27> Так, суд отказал в удовлетворении иска, установив, что от дочери ответчик не отказывается, задолженности по уплате алиментов не имеет, хотя в течение последних четырех лет с ней не общается, участия в воспитании не принимает (Определение Московского областного суда от 10 марта 2011 г. по делу N 33-5066, официально не опубликовано). То есть суд, хотя и усмотрел формальное нарушение родительских обязанностей, отказал в лишении родительских прав из-за отсутствия угрозы в нарушении интересов ребенка, воспитываемого в новой семье его матери.
Толкуя норму ст. 69 СК РФ, Пленум Верховного Суда РФ делает вывод о том, что лишение родительских прав допустимо только при виновном поведении <28>. Однако норма ст. 69 СК РФ не указывает на вину как необходимое условие для всех оснований, в некоторых случаях вопрос о вине родителей не обсуждается либо умысел не направлен на причинение вреда ребенку. Например, для лишения родительских прав достаточно установить заболевание родителей хроническим алкоголизмом (наркоманией) либо совершение умышленного преступления против жизни или здоровья супруга <29>. ——————————— <28> Пункт 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. N 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей». <29> В качестве примера можно привести дело из Бюллетеня судебной практики по гражданским делам Свердловского областного суда за второй квартал 2012 г. Прокурором был предъявлен иск о лишении родительских прав к отцу ребенка, осужденному к девяти годам лишения свободы за умышленное причинение вреда здоровью, повлекшее смерть супруги (матери ребенка). Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции указал, что наличие только одного из установленных законом оснований для лишения родительских прав не является достаточным для применения такой строгой меры. Кроме того, в исправительной колонии ответчик доказал стремление получить профессию и в дальнейшем воспитывать и обеспечивать своего ребенка. Апелляционная инстанция вынесла решение о лишении родительских прав, указав, что каждое из указанных в ст. 69 СК РФ оснований носит самостоятельный характер и для лишения родительских прав достаточно одного из них. Оставшись без попечения родителей в 3-летнем возрасте, мальчик, которому в 2012 г. исполнилось 9 лет, своих родителей не помнит. Положительная характеристика ответчика, получение им новых профессий, его намерение обратиться с ходатайством об условно-досрочном освобождении, после освобождения помогать своему сыну, где бы он ни находился, заботиться о нем, по мнению судебной коллегии, не свидетельствуют о том, что такие намерения продиктованы исключительно заботой о ребенке и его дальнейшей судьбе.
Законодатель выбрал для лишения родительских прав и их восстановления исковое производство. Предъявляя подобный иск, истец (родитель, прокурор, орган опеки и другие органы или организации, на которые возложены обязанности по охране прав несовершеннолетних детей) просит суд применить охранительные меры, т. е. инициировать возникновение правоотношения между родителем и государством и прекратить в определенной части правоотношения между родителем и ребенком. Восстановление родительских прав производится только по и ску родителя, лишенного родительских прав, который может быть предъявлен в любой момент к другому родителю либо опекуну (попечителю), приемным родителям или детскому учреждению в зависимости от того, на чьем попечении находится ребенок. Отсутствие срока между лишением и восстановлением, предоставление права требовать восстановления в правах лишенному их родителю также косвенно свидетельствует о том, что данная мера является охранительной и не относится к ответственности. Отметим попутно, что, возможно, более удачным был бы выбор особого производства для рассмотрения дел как о лишении родительских прав, так и о восстановлении в этих правах (аналогично делам об ограничении (лишении) и восстановлении дееспособности). К примеру, отсутствует спор о праве в делах о лишении родительских прав лица, больного хроническим алкоголизмом, либо родителя, совершившего преступление против жизни и здоровья ребенка и другого супруга, или матери, которая отказывается взять ребенка после родов. Сомнительно применение искового порядка и в делах о восстановлении в родительских правах. К примеру, какие возражения может представить детский дом, на попечении которого находится ребенок (ответчик), родителю, предъявившему иск о восстановлении в родительских правах? Охранительной мерой является и ограничение родительских прав. Вопрос об отнесении к мерам ответственности этой меры решается в литературе по-разному. Так, А. П. Сергеев противопоставляет ограничение лишению родительских прав, считая его мерой защиты прав и интересов ребенка, которая, соответственно, не влечет для родителей негативных последствий <30>. Н. Ф. Звенигородская рассматривает ограничение родительских прав в двух плоскостях: как меру семейно-правовой ответственности и как меру защиты семейных прав. При виновном нарушении, замечает она, применяются выраженные санкциями семейно-правовых норм меры ответственности, а при отсутствии вины нарушителя применяются меры защиты <31>. ——————————— <30> Турусова О. С. Указ. соч. С. 4 — 11. <31> Звенигородская Н. Ф. Санкция как мера семейно-правовой ответственности // Семейное и жилищное право. 2011. N 3. С. 34 — 36.
От мер ответственности следует отличать нормы, дающие суду право учесть определенные обстоятельства при вынесении решений. Например, согласно п. 2 ст. 39 СК РФ, суд при разделе общего имущества вправе учесть факт неполучения одним из супругов доходов по неуважительным причинам либо расходования общего имущества в ущерб интересам семьи. В соответствии с п. 2 ст. 119 СК РФ суд вправе отказать во взыскании алиментов совершеннолетнему дееспособному лицу, если установлено, что оно совершило в отношении лица, обязанного уплачивать алименты, умышленное преступление, или в случае недостойного поведения совершеннолетнего дееспособного лица в семье.
