ПАССИВНАЯ ДЕЛЕГАЦИЯ КАК ОДИН ИЗ СПОСОБОВ ПРЕЕМСТВА ДОЛГА
В. С. ШЕВЧЕНКО
Шевченко В. С., юрист муниципального казенного учреждения МКУ «Управление образования».
По мнению автора статьи, «корабль» теорий обязательственных правоотношений как в международной, так и в российской юридической науке имеет заметный «крен» в сторону определения правовой платформы преемства требования. Отсутствие иных тщательно разработанных институтов передачи долга в российском законодательстве является препятствием для использования в полном объеме всех видов обязательственных правоотношений в гражданском торговом обороте сегодняшнего дня. Обращается внимание, что цивилистике известны, а в законодательных актах отдельных государств они нашли отражение, эффективные способы преемства долга, которые способствуют успешному и быстрому разрешению возникающих проблем между сторонами обязательственных правоотношений.
Показан процесс, юридические и фактические последствия пассивной делегации, когда кредитор дает свое согласие на замену должника, который, в свою очередь, предлагает верителю своего должника (делегата). Отмечается, что этот вариант делегации является, по всеобщему признанию, «чистой», без каких — либо оговорок, делегацией в точном смысле данного слова. На основе того, что именно такой юридический феномен считается всеми учеными мира новационной делегацией по причине полного «освобождения» делеганта (должника) от каких-либо обязательств перед делегатарием (кредитором), позволили рассматривать некоторые элементы этого института вполне приемлемыми для законодательства и результативными для достижения целей сторон обязательственных правоотношений в современном гражданском торговом обороте. Описывается, как происходит замена делеганта и каковы фактические и юридические последствия этого акта.
Passive delegation as one of ways of debt succession
V. S. Shevchenko
Shevchenko V. S., municipal State Institution «Education Administration».
According to the author of the article the «ship» of the obligatory law relations’ theories in both international and Russian jurisprudence has got a noticeable «heel» towards the legal succession of the requirement. Evidently, it explains the lack of carefully developed institutes of the legal debt succession in Russian legislation which promote the successful and fast permission of arising problems between the sides of the obligatory relations, though some effective ways of this process are known to civil law, and more than that they found reflection in the normative acts of the certain states. The author considers the mentioned fact appears to be a serious obstacle for the use in full amount the all possible ways of obligations’ turn in the modern civil trade market. For the purpose of drawing the legislator’s attention to one of such institutes the author tries to analyze the passive delegation when the creditor gives his consent to replace the debtor who, in turn, offers the delegate (his debtor) to the obligee. It should be noted that this form of the delegation is, according to the universal recognition, «pure», without any reservations, the delegation in the exact meaning of this word. The circumstance that all scientists of the world believe just such legal phenomenon to be an innovative delegation because of full «release» the delegant (a debtor) from any obligations against the delegatariy (a creditor) allows the author of the article to think some elements of this institute are quite acceptable for the legislation and productive in the realization of the objectives of the sides of the obligatory law relations in modern civil trade turnover. The author considers and hopes, not without justification, that requirements of everyday life call for comprehensive and objective development of normative acts which are urged to reflect all variety of the obligatory relations, the reason of their emergence, the contents and ways of stopping them.
Key words: obligatory law relations; the passive delegation; the legal debt succession; innovation; a creditor (a delegatariy); a debtor (a delegant); a new debtor (a delegate).
Законодательство не всегда отражает все возможные способы «оборота обязательств» [6, с. 25]. В то же время цивилисты признают, что «в обязательственном правоотношении изменение субъектного состава может заключаться в смене кредитора (субъекта права), в замене должника (субъекта гражданско-правовой обязанности), а также в перемене участника в двухстороннем обязательстве, являющегося одновременно кредитором и должником (субъектом права и обязанности)» [10].
Не претендуя на глубокий анализ всей цитаты, отсечем от нее лишь фрагмент, а именно: «…в замене должника (субъекта гражданско-правовой обязанности)…», — и попытаемся ответить на вопросы: какие способы замены должника в обязательственном правоотношении известны юридической науке и какие из них приобрели силу закона в российском законодательстве? Что предлагает законодательство отдельных зарубежных стран в этой области? При едином результате — должник освобождается от своей гражданско-правовой обязанности, «одаривая» ею третье лицо — каков механизм замены должника в обязательственном правоотношении при «правопреемстве» долга?
Понимаем, что в рамках статьи предметом обсуждения может стать лишь один из существующих способов правопреемства долга. Поэтому сосредоточимся сейчас лишь на самом «почтенном по возрасту» юридическом институте обязательственных отношений — «пассивной делегации».
Считаем не лишним уточнить значение слова «делегация». «В согласии с точным словоупотреблением источников, слово употребляется здесь в широком смысле, охватывая каждое принятие на себя долга за другое лицо, по приказу третьего лица, — которое, т. е. принятие долга, к тому же облечено в стипуляционную форму» [8].
Обратим внимание на то, что автор этих слов, русский романист XIX века, снискавший признание и уважение всего научного мира, характеризует римскую делегацию только как пассивную делегацию. Его видение зеркально отражается в смелом и неординарном высказывании российского ученого: «Как нам уже известно, в активной делегации не требуется участия делегата (должника): для последнего не имеет никакого значения, производить ли исполнение делеганту (прежнему кредитору) или делегатарию (новому кредитору). А между тем, несмотря на это (очевидное!) обстоятельство, в основе не только пассивной, но и активной делегации лежала именно конструкция обещания делегата (должника). Чем это можно объяснить? На наш взгляд, только предположением о вторичной форме активной делегации, о ее производном характере от делегации пассивной, которая (ко времени возникновения делегации требований) была, очевидно, уже традиционным для римского права юридическим институтом. Делегация активная стала формой, построенной по его образу и подобию» [2, с. 47].
Что позволяет автору научного труда так уверенно заявлять о производности активной делегации от делегации пассивной? Не ошибается ли ученый, отодвигая на второй план активную делегацию — замену кредитора (субъекта права), которой поневоле отдают предпочтение все, кто слышал об этом феномене в юридической науке? Что кроется в понятии «конструкция обещания делегата», и действительно ли оно является краеугольным камнем в данном институте?
Чтобы рассеять сомнения, вспомним следующее утверждение: «Новое» правоотношение «возникает» потому, что существовало первоначальное правоотношение» [10, с. 1]. Убеждены, никто не будет сомневаться в том, что и само первоначальное правоотношение не возникло бы в случае отрицательного ответа должника на известный вопрос кредитора «spondesne (или promittisne, fidepromittisne) decem? («обещаешь дать десять сестерциев?)», иными словами, сделка бы просто не состоялась. Что касается «нового правоотношения» — результата пассивной делегации — должник, по каким-то личным причинам стремится избавиться от гражданско-правовой обязанности и предлагает верителю третье лицо, не задействованное в обязательственных отношениях, но изъявившее желание принять долг на себя. Ясно, что субъект существующего правоотношения с пассивной стороны не сможет заменить себя новым участником, не получив согласия последнего. Правда, при этом он должен получить согласие своего кредитора. Но это только на первый взгляд кажется, что главной фигурой в данном цепочке является кредитор, на самом деле, по нашему глубокому убеждению, фундамент «нового» правоотношения заложен на обещании третьего лица принять долг на себя.
Не идеализируя свои выводы, все же рискнем привести дополнительные аргументы в пользу приоритетности пассивной делегации, предположив, что этому способствовало: во-первых, низкий уровень развития торгового оборота того времени, во-вторых, право требования не рассматривали юристы прошлого как «имущественную ценность» [5, с. 459], т. е. кредитор не предполагал, что «может… смотреть на свое право требования, как на преимущественную ценность, отчуждать его, продавать, превращать по своему желанию в наличные деньги» [5, с. 459]. В-третьих, надо признать, что кредитор всегда был в более привилегированном положении, имея право на исковую защиту: «Сущность обязательства заключается в состоянии несвободы. Нормальный способ осуществления этой несвободы, этого принуждения, есть иск, а потому только обязательство исковое (охраняемое иском) есть истинное в собственном смысле этого слова» [9, с. 57].
А вот кому все-таки было «неуютно» в обязательственном правоотношении, так это должнику. Именно его тяготила обязанность «…что-нибудь дать, сделать или не сделать» [1], так как «…он обременяет себя долгом, увеличивает свой пассив, потому что соответственно увеличивается его актив» [5, с. 122].
Надеемся, что перечисленные доводы склонили чашу весов приоритетности на сторону пассивной делегации.
Представляется крайне важным для нас определиться еще в одном вопросе, прежде чем приступить к непосредственной теме: можно ли все варианты пассивной делегации считать новацией? Чтобы ответить на вопрос, вспомним сущность этого термина. Вот как, например, раскрывает его значение известный ученый: «Новация представляется настоящим суррогатом удовлетворения, она есть — погашение первоначальной претензии посредством замены ее новою» [9, с. 148]. Его мысль развивается в характеристике другого цивилиста «Новация, которая ставит новое обязательство на место другого и этим прекращает последнее. Существует три вида новации: aa) посредством изменения предмета; bb) посредством изменения кредитора; cc)посредством изменения должника» [5, с. 432]. Еще более глубокий смысл и значимость придает этому юридическому явлению наш современник: «Именно в институте новации в ее делегационной форме и следует искать истоки современных институтов, обслуживающих оборот требований и долгов» [2. с. 47].
Кажется предельно ясным, что любое изменение субъекта пассивной стороны обязательственного правоотношения является новацией. Но в избежание размытости предмета нашего обсуждения, в целях его конкретизации примем во внимание следующее: «Так, в Кодексе Наполеона делегация рассматривается в разделе II («О новации)» главы V («Прекращение обязательств») титула III («О контрактах или о договорных обязательствах вообще») книги III, но в первой же статье, с которой начинается трактовка института (ст. 1275), делегация объявляется недостаточной для совершения новации обязательства: «Делегация, посредством которой должник дает кредитору другого должника, который обязывается перед кредитором, не производит новации, если кредитор явным образом не заявил, что он намеревался освободить своего должника, который совершил делегацию». Делегация производит новацию только в том случае, если кредитор специально освободил должника от долга (ст. 1276)» [7, с. 42].
Таким образом, вышеизложенный материал ограничил предмет наших рассуждений до новационного варианта пассивной делегации — кредитор (делегатарий) соглашается на замену своего должника (делеганта) новым лицом (делегатом), который, в свою очередь, является должником делеганта.
Как же происходит замена делеганта, и каковы фактические и юридические последствия этого акта?
Должник договаривается с лицом, не задействованным в обязательственных отношениях, о принятии долга перед кредитором на себя. Ученые признают несколько вариантов делегации в данном случае: а) «…когда должник делегирует верителю своего же должника»; б) «…когда должник делегирует верителю своему недолжника»; в) «…делегировать своего должника и такому лицу, которому ничего не следует, например, в видах дарения или установления обязательства», и, наконец; г) «Теоретически возможен и последний (четвертый) случай, а именно тот, когда делегант делегирует делегатарию, не являющемуся его кредитором, делегата, также не являющегося его должником, рассчитывая при этом, с одной стороны, кредитовать или одарить делегатария, а с другой — получить кредит либо благодеяние со стороны делеганта» [2, с. 29].
Подчиняясь логике своего рассуждения, мы возьмем первый вариант, ибо только его называют «новационной делегацией» и он «…почитается за делегацию всеми без исключения учеными. Так называемая делегация в собственном, узком или точном смысле слова» [3, с. 11].
Далее должник стипулирует, т. е. задает вопрос своему преемнику, и получает строго регламентированный процедурой ответ, подтверждающий желание третьего лица на уплату долга. Это всем известная стипуляция устной формы. Впоследствии появляется письменная фиксация данного юридического факта. Отметим примечательную, на наш взгляд, деталь при совершении подобного акта: «Очень часто эти стипуляции удостоверялись на письме, cautiones, которые можно сравнить с современными расписками» [5, с. 136].
Учитывая, что «…нельзя навязать кредитору изменение должника. Следовательно, передача долга не освободит первоначального должника, который останется обязанным наряду с новым должником, кроме того случая, когда кредитор примет личное участие, чтобы освободить первого должника» [5, с. 228], и помня, что мы рассматриваем именно такой вариант пассивной делегации, кредитор, дающий свое согласие на замену своего первоначального должника, — и есть последнее условие для совершения данного акта. Почему последнее условие, а не первоначальное? Вновь подчеркнем свою мысль, что именно делегат своим согласием принять долг делеганта на себя дает импульс к совершению юридической сделки, и подтвердим свое убеждение цитатой известного цивилиста: «Это согласие может быть выражено явно или молчаливо, оно может состояться во время передачи или впоследствии» [4, с. 211].
Итак, все формальности соблюдены, делегант освободился от гражданско-правовой обязанности, стипулировав ее своему преемнику. И сейчас вполне уместен вопрос, какое содержимое «пакета» долга получает делегат? Долг в «чистом» виде или с теми возражениями, который мог себе позволить (имел) первоначальный должник?
Существует мнение, что «ответственность переходит к новому должнику в том же виде, в каком она была и у прежнего, следовательно, вместе с относящимися к ней возражениями, исключая тех, которые относятся к определенной личности должника, а не к обязательству» [4, с. 213]. Мы не можем согласиться с автором, потому что убеждены, что устная стипуляция с ее строгим «ритуалом» изначально ликвидировала возможность для расширения словесной формулы, чтобы «ввести» еще и возражения. Конечно, теоретически можно предположить, что кредитор дает согласие и на какие-то условия, позволяющие делегату в дальнейшем «отречься» от долга или уменьшить объем правовой обязанности. Но делегатарий и так уже «снизошел» до разрешения стипулировать принадлежащий ему лично долг и, на наш взгляд, увеличивать рамки дозволенного ему было бы совсем невыгодно, следовательно, делегат становился ответственным только за исполнение «реального» долга.
Могла ли ситуация измениться с ведением литеральной формы стипуляции? И на этот вопрос у нас будет отрицательный ответ в силу того, что даже письменная форма стипуляции все-таки осталась стипуляцией, т. е. как и устная, она была подчинена строгим рамкам подобной процедуры.
А что же происходит с обеспечением долга, которым обладал кредитор? В соответствии с Итальянским гражданским кодексом 1942 г. при такой форме пассивной делегации «…кредитор несет риск неплатежеспособности нового должника (ст. 1274), поскольку все прежние обеспечения отменяются (ст. 1275) и только объявление обязательства, взятого на себя новым должником ничтожным или отмененным, восстанавливает прежнее обязательство в силе (ст. 1276)» [7, с. 43].
Таковы фактические последствия действий сторон при совершении пассивной делегации.
А каков правовой венец этого юридического факта? Прежде чем ответить на этот вопрос, выясним суть «передачи» права или долга.
Автор следующей цитаты избавляет нас от собственных объяснений по этому поводу: «Сущность теории передачи прекрасно отражается ее названием: субъективные права и юридические обязанности подобно вещам могут быть предметами вручения и принятия (сдачи-приемки). Актом передачи вещей «передаются» не только сами вещи, но и состояние владения ими, а также имеющие переданную вещь своим объектом вещные права. Кроме того, права на вещи могут сменить своего обладателя не только в результате передачи вещей-объектов, но и перейти к другому по иным основаниям. Все эти явления механически экстраполируются на иные субъективные права, в т. ч. и обязательственные, а также на долги» [2, с. 16].
Итак, пассивная делегация завершена, и «результатом правопреемства является, т. е. вовсе не переход одного неизменного права от одного лица к другому (ибо тогда не было бы смысла говорить о двух правоотношениях, да еще и называя одно из них «первоначальным»), а его прекращение, сопровождающееся возникновением нового права, составляющего содержание нового правоотношения, идентичное содержанию прежнего» [2, с. 23].
Кто-то возразит, справедливо указав на термин «правопреемство» при нашем обсуждении пассивной делегации, т. е. стипулировании долга. Полагаем, есть все основания привести к единому знаменателю механизм передачи права и долга. «Но если не видеть в слове «правопреемство» ничего, кроме термина, если иметь в виду то понятие, которое в действительности за ним скрывается — прекращение одного субъективного права (юридической обязанности) в целях возникновения другого (другой), содержательно идентичного (идентичной), но в ином лице (в лице правопреемника), то ничего страшного, в общем-то, и нет. По крайней мере, некая преемственность в содержании субъективных прав и (или) юридических обязанностей действительно наличествует. В этом собственно и состоит ценность понятия правопреемства: оно охватывает собою случаи возникновения правоотношений (прав и обязанностей) не на «пустом месте» (из «ничего» или из «ниоткуда»), а на базе уже существующих гражданских правоотношений, которые в таком случае, прекращая свое существование, не обращаются в «ничто» и не уходят «в никуда» [2, с. 27].
И отвечая на последний из наших вопросов, мы должны констатировать, что институт пассивной делегации в российском законодательстве отсутствует, и этот факт, наверное, можно объяснить внушительной эволюцией, которую совершило международное, в том числе и отечественное, право с тех времен, когда делегация была предметом гордости римских юристов. Но мы не можем не признать, что и в настоящее время есть необходимость законного применения элементов данной юридической конструкции в экономическом обороте. Уверены, что в жизненных ситуациях они используется сторонами сделки, если вспомнить, к примеру, так называемые «cautiones» (расписки) должника. Это позволяет нам предположить, что в случае детальной разработки структуры пассивной делегации применительно к современным условиям товарооборот значительно расширил бы границы своей компетенции. Поэтому не будем отрицать, что для нас и сейчас не потеряло актуальности мнение русского цивилиста, высказанное более века тому назад: «Бесконечное множество самых разнородных обязательственных отношений, вызываемых потребностями ежедневной жизни, указывает на необходимость постройки общей обязательственной теории обязательств, или так называемой в науке и законодательстве, общей части обязательственного права. Мелочная казуистика в этом отношении совершенно бесплодна, а в законодательстве даже вредна. Общие основания, определяющие необходимое содержание каждого обязательственного отношения, указание источников и последствия обязательств, распределение их по отдельным видам, наконец, способы прекращения обязательств, — вот, что составляет важнейшую и существенную задачу законодательной и научной разработки» [6, с. 25].
Библиографический список
1. Анненков К. Н. Система русского гражданского права. Т. III: Права обязательственные. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1901. 494 с.
2. Белов В. А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М.: ЮрИнфоР, 2007. 264 с.
3. Бернштейн К. О существе делегации по римскому праву. СПб.: Тип. т-ва «Обществ, польза», 1870. 61 с.
4. Виндшейд Б. Об обязательствах по римскому праву. СПб.: Тип. Д. Думашевского, 1875. 603 с.
5. Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М.: Юрид. изд-во Министерства юстиции СССР, 1948. 511 с.
6. Голевинский В. И. О происхождении и делении обязательств. Варшава: Тип. О. Бергера, 1872. 310 с.
7. Дождев Д. В. Делегация и исполнение: анатомия обязательства. Ежегодник сравнительного правоведения. 2002. N 2. 312 с.
8. Кривцов А. С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном гражданском праве. Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1898. 260 с.
9. Савиньи Ф. К. Обязательственное право. М.: Тип. А. В. Кудрявцевой. 1876. 284 с.
10. Черепахин Б. Б. Преемство по советскому гражданскому праву. М.: Госюриздат, 1962. 432 с.
Bibliograficheskij spisok
1. Annenkov K. N. Sistema russkogo grazhdanskogo prava. T. III: Prava objazatel’stvennye. SPb.: Tip. M. M. Stasjulevicha, 1901. 494 s.
2. Belov V. A. Singuljarnoe pravopreemstvo v objazatel’stve. M.: JurInfoR, 2007. 264 s.
3. Bernshtejn K. O sushhestve delegacii po rimskomu pravu. SPb.: Tip. t-va «Obshhestv. pol’za», 1870. 61 с.
4. Vindshejd B. Ob objazatel’stvah po rimskomu pravu. SPb.: Tip. D. Dumashevskogo, 1875. 603 с.
5. Godjemje E. Obshhaja teorija objazatel’stv. M.: Jurid. izd-vo Ministerstva justicii SSSR, 1948. 511 s.
6. Golevinskij V. I. O proishozhdenii i delenii objazatel’stv. Varshava: Tip. O. Bergera, 1872. 310 s.
7. Dozhdev D. V. Delegacija i ispolnenie: anatomija objazatel’stva. Ezhegodnik sravnitel’nogo pravovedenija. 2002. N 2. 312 s.
8. Krivcov A. S. Abstraktnye i material’nye objazatel’stva v rimskom i v sovremennom grazhdanskom prave. Jur’ev: Tip. K. Mattisena, 1898. 260 s.
9. Savin’i F. K. Objazatel’stvennoe pravo. M.: Tip. A. V. Kudrjavcevoj. 1876. 284 s.
10. Cherepahin B. B. Preemstvo po sovetskomu grazhdanskomu pravu. M.: Gosjurizdat, 1962. 432 s.
