(Файзуллин Р. В.) («Арбитражный и гражданский процесс», 2014, N 2)
О ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦАХ КАК СУБЪЕКТАХ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИИ И ГЕРМАНИИ
Р. В. ФАЙЗУЛЛИН
Файзуллин Руслан Вагизович, аспирант, ассистент кафедры гражданского права Юридического института Сибирского федерального университета.
В статье на основе российского и немецкого законодательства рассматриваются особенности физических лиц как субъектов несостоятельности. Особое внимание уделено определению конкурсоспособности физических лиц, а также рассмотрению вопроса о производстве по делу о несостоятельности в случае смерти должника.
On natural persons as subjects of insolvency in accordance with legislation of Russia and Germany R. V. Fajzullin
On the basis of the Russian and German law considers the peculiarities of individuals as subjects of insolvency. Particular attention is paid to the definition of the insolvency capacity of individuals, as well as the question of the production of the insolvency proceedings in the event of the death of the debtor.
Key words: individual, insolvency procedure, inheritance, German law.
В соответствии с действующим российским законодательством <1> производство по делу о несостоятельности может быть открыто только над имуществом физического лица — индивидуального предпринимателя. ——————————— <1> Статья 25 ГК РФ, § 1 главы X, п. 2 ст. 231 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
По законодательству о несостоятельности Германии (§ 11, 304 Положения о несостоятельности 1994 г. <2>) процедура несостоятельности может быть открыта над имуществом коммерсанта (Kaufmann), потребителя (Verbraucher) и физического лица, не осуществляющего самостоятельную экономическую деятельность, но и не являющегося коммерсантом. В первом случае, как правило, используется общая процедура несостоятельности (Regelinsolvenzverfahren), для потребителя — специальная процедура несостоятельности (Verbraucherinsolvenzverfahren), а для физического лица, не относящегося к указанным субъектам, — в зависимости от конкретных условий обе процедуры. ——————————— <2> Insolvenzordnung vom 5. Oktober 1994 // BGBl. I S. 2866.
Обратимся к вопросу о том, какое именно физическое лицо может быть признано несостоятельным. Влияет ли на возможность быть признанным несостоятельным его дееспособность или даже смерть? В немецкой доктрине данная проблема решена следующим образом. Физические лица относятся к числу конкурсоспособных субъектов независимо от возраста или прочих свойств лица <3>. Соответственно, производство по делу о несостоятельности может быть открыто над имуществом любого (живого <4>) физического лица независимо от его возраста, дееспособности или правового статуса <5>. Если лицо не обладает материальной или процессуальной дееспособностью, то за него действует законный представитель <6>. Данное обстоятельство обусловлено прежде всего правовой природой самого производства по делу о несостоятельности, которое рассматривается в немецкой доктрине как сводное исполнительное производство (Gesamtvollstreckungsverfahren) <7>. ——————————— <3> По мнению Р. Борка, данное решение законодателя обусловлено обладанием физическими лицами как материальной правоспособностью, так и процессуальной правоспособностью (см.: Bork R. in das Insolvenzrecht. : Mohr Siebeck, 2009. S. 14, Rn. 29). С точки зрения других авторов, конкурсоспособность физических лиц непосредственно связана только с их общей материальной правоспособностью ( Kommentar zur Insolvenzordnung. Band 1 / Herausgegeben von H.-P. Kirchhof. : Verlag C. H. Beck, 2007. § 11. S. 267. Rn. 11 (авторы комментария к параграфу — Claus Ott и Mihai Vuia); Jaeger. Insolvenzordnung, Grobkommentar. Erster Band / Herausgegeben von W. Henckel, W. Gerhardt. Berlin: De Gruyter Recht, 2004. § 11. S. 303. Rn. 14 (автор комментария к параграфу — Ulrich Ehricke). <4> Конкурсоспособность физических лиц начинается с момента «окончания рождения» и заканчивается со смертью (головного мозга) лица. См.: Frankfurter Kommentar zur Insolvenzordnung / Herausgegebn von K. Wimmer. : Luchterhand, 2011. § 11. S. 179. Rn. 39 (автор комментария к параграфу — Ulrich Schmerbach); Kommentar zur Insolvenzordnung. Band 1 / Herausgegeben von , . : RWS Verlag Kommunikationsforum GmbH, 2012. § 11. S. 5. Rn. 11 (автор комментария к параграфу — ). <5> Breuer W. Insolvenzrecht. Eine . : Verlag C. H. Beck, 2011. S. 17. Rn. 57; S. 73. Rn. 188; Insolvenzrechts-Handbuch / Herausgegegben von P. Gottwald. : Verlag C. H. Beck, 2010. § 5. S. 121. Rn. 5 (авторы комментария к параграфу — Wilhelm Uhlenbruck и Ulf Gundlach). <6> Insolvenzordnung: Kommentar / Hrsg. von W. Uhlenbruck, bearb. von E.-D. Berscheid. : Vahlen, 2010. § 11. Rn. 6 (автор комментария к параграфу — Heribert Hirte). <7> См., напр.: Kommentar. Einleitung. S. 4. Rn. 1 (автор введения — ).
В случае смерти должника производство о несостоятельности также возможно. В силу ном. 2 абз. 2 § 11 Положения о несостоятельности производство по делу о несостоятельности может быть открыто «над обособленным имуществом» («uber Sondervermogen»), в том числе над наследством (Nachlass) <8>. Наследство является предметом особого производства — производства по делу о несостоятельности над наследственным имуществом (Nachlassinsolvenzverfahren). При этом спорным является вопрос о должнике в таком производстве. ——————————— <8> В обосновании к проекту Положения о несостоятельности 1992 г., подготовленному Правительством ФРГ и положенному в итоге в основу принятого в 1994 г. Положения о несостоятельности, указано, что в названном § 11 установлено, какие носители прав () и какие имущественные массы (Vermogensmassen) могут быть предметом (Gegenstand) производства по делу о несостоятельности ( zum Regierungsentwurf der Insol-venzordnung. 1992. BT-Drucks. 12/2443. § 13 (= § 11 InsO). URL: http://www. insolvenzrecht. jurion. de/ meine-inhalte/sonstiges/materialien/ rege-inso-1992/#rz348.
Так, в обосновании к проекту Положения о несостоятельности было указано, что «должником» является само наследство <9>. Данный подход также нашел отражение в отдельных актах судебной практики <10>. ——————————— <9> Там же. § 363 (= § 320 InsO). URL: http://www. insolvenzrecht. jurion. de/ meine-inhalte/sonstiges/materialien/ rege-inso-1992/#rz1750. <10> , Beschluss vom 10.10.2000 — 10 T 128/00 // ZInsO. 2000. S. 619 — 620.
Однако в литературе подобное указание законодателя считается «вводящим в заблуждение» («irrefuhrend»). Отмечается, что наследству функционально не принадлежит роль «должника». Наследство является обособленным имуществом, но не субъектом права. Кто является приобретателем наследства, тот и должен занимать положение должника. Соответственно этому в производстве по делу о несостоятельности ограниченная размерами наследства роль должника принадлежит наследнику или, если наследников несколько, так называемой наследственной общности (Erbengemeinschaft). Они действуют как носители объединенных в массе имущественных ценностей и наследственных обязательств <11>. ——————————— <11> Frankfurter Kommentar. Vorbemerkungen vor §§ 315 ff. InsO. S. 2462. Rn. 29 (авторы комментария к параграфу — Robert Schallenberg и ).
Представляется, что более правильной является вторая позиция. Конкурсоспособность как способность (юридическая возможность) быть в качестве должника участником производства по делу о несостоятельности представляет собой подвид процессуальной правоспособности, которая, как и конкурсоспособность, не всегда соответствует правоспособности материального права. Тем не менее конкурсоспособный субъект должен обладать двумя признаками: быть (процессуально) правоспособным и обладать определенным имуществом, юридически обособленным от имущества других субъектов, предназначенным в соответствии с нормами права об ответственности для удовлетворения требований определенных кредиторов и достаточным для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о несостоятельности <12>. Исходя из того что наследственная масса не может быть должником в процедуре несостоятельности, «роль» должника может быть возложена только на (процессуально) правоспособного субъекта. ——————————— <12> Признак достаточности имущества характерен для субъектов как российского, так и немецкого права (см.: абз. 8 п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве и п. 14 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2009 г. N 91 «О порядке погашения расходов по делу о банкротстве», § 207 Положения о несостоятельности). Вместе с тем немецкое законодательство предоставляет физическим лицам, подавшим заявление об освобождении от оставшихся долгов, возможность получить отсрочку по уплате расходов на проведение производства по делу.
В современном российском конкурсном праве проблема конкурсоспособности физического лица даже не обсуждается. В дореволюционной российской литературе указанный вопрос исследовался Г. Ф. Шершеневичем. По его мнению, «несостоятельность является особым состоянием имущества, а не лица, которое признается его субъектом» <13>. На этом основании Г. Ф. Шершеневич допускал, во-первых, возможность признания несостоятельными лиц, лишенных общей гражданской дееспособности, объясняя это необходимостью обеспечения интересов кредиторов таких субъектов, а также тем, что, если прийти к выводу о недопущении конкурсного производства в отношении указанных лиц, то не должен был бы допускаться и общий исполнительный порядок, направленный на их имущество <14>. ——————————— <13> Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. С.-Петербург: Издание Бр. Башмаковых, 1912. Том IV. Торговый процесс. Конкурсный процесс. С. 211. <14> Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. Второе издание. Казань: Типография Императорского университета, 1898. С. 130.
В соответствии с обозначенной выше точкой зрения на правовую природу конкурсоспособности с мнением профессора Г. Ф. Шершеневича в этой части следует, безусловно, согласиться. Во-вторых, Г. Ф. Шершеневич полагал, что смерть должника не является препятствием для объявления несостоятельности, а предусмотренную дореволюционным российским законодательством <15> возможность открытия производства по делу о несостоятельности над имуществом умершего лица он рассматривал как прием законодательной техники, фикцию, считая, что речь идет о замаскированном юридическом лице <16>. ——————————— <15> См.: ст. 5 приложения к ст. 1238 (прим. 1) ч. I т. X Свода законов Российской империи и п. 3 ст. 405 Устава судопроизводства торгового. <16> Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. С. 217.
По вопросу о должнике в таком производстве взгляды Г. Ф. Шершеневича весьма противоречивы. Если применительно к ситуации, когда наследство еще не принято, он однозначно указывал на то, что несостоятельным должен быть объявлен принявший <17> это наследство наследник, если обнаружится, что он не в состоянии будет уплатить всех долгов, перешедших к нему от наследодателя и ставших уже его собственными, то в отношении субъекта несостоятельности в ситуации, когда наследство еще не принято, Г. Ф. Шершеневичем было высказано два противоположных суждения: в одном случае он полагал, что субъектом, «объявляемым в положении несостоятельности», должно быть само наследство как юридическое лицо <18>, а в другом случае утверждал, что несостоятельным должен считаться сам наследодатель <19>. ——————————— <17> Позднее Г. Ф. Шершеневич стал полагать, что наследник должен не только вступить во все правоотношения, составляющие в совокупности наследство, но и продолжать вести торговлю наследодателя. <18> Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. С. 134; Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. С. 215. <19> Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. С. 136; Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. С. 218 — 219.
Представляется все же, что с последним из указанных суждений профессора Г. Ф. Шершеневича вряд ли возможно согласиться. Умершее лицо не может быть признано несостоятельным, поскольку оно не обладает ни материальной, ни процессуальной правоспособностью, а потому и не может быть конкурсоспособным субъектом. То же самое относится и к наследственной массе. То обстоятельство, что при решении вопроса об открытии процедуры несостоятельности над наследством определяющее значение имеет только недостаточность наследственной массы для погашения долгов наследодателя, а не платежеспособность наследника, данный вывод не опровергает, поскольку носителем прав и обязанностей, составляющих содержание наследства, после его принятия становится наследник, и именно он должен быть признан должником в производстве по делу о несостоятельности. Несостоятельность касается только наследственной массы как отграниченной части имущества наследника. Если же речь идет о непринятом, лежачем, наследственном имуществе, то стоит прийти к выводу о том, что вопрос о введении процедуры несостоятельности в таком случае не может быть решен до «появления» должника или назначения судом определенного субъекта, указанного в законе. Так, например, в силу абз. 1 § 1960, § 1961 ГГУ в случае, когда наследство еще не принято либо наследник неизвестен или неизвестно, принял ли он наследство, суд по наследственным делам обязан назначить попечителя над наследством (Nachlasspfleger), который принимает на себя права и обязанности наследника в производстве по делу, если от управомоченного лица поступило соответствующее заявление и назначение попечителя служит цели предъявления в судебном порядке правопритязания, направленного к наследству. Как известно, ныне действующий Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) в главе X содержит не вступившие в силу (п. 2 ст. 231) положения, предусматривающие возможность признания несостоятельным гражданина, не являющегося индивидуальным предпринимателем. Вместе с тем действующее законодательство не регулирует вопрос о дееспособности должника — физического лица, а также не устанавливает процедуру несостоятельности над наследственной массой. В случае смерти должника — индивидуального предпринимателя, в том числе главы крестьянского (фермерского) хозяйства, производство по делу о несостоятельности прекращается арбитражным судом со ссылкой на п. 1 ст. 32 Закона о банкротстве, ст. 223 АПК РФ в совокупности с п. 6 ч. 1 ст. 150 АПК РФ <20>. ——————————— <20> Некоторые арбитражные суды мотивируют это тем, что «в деле о банкротстве арбитражный суд рассматривает не спорные правоотношения сторон, а устанавливает факт несостоятельности (банкротства) конкретного индивидуального предпринимателя, в связи с чем принцип правопреемства стороны в процессе не может применяться. Следовательно, смерть предпринимателя влечет прекращение производства по делу о его несостоятельности (банкротстве)» (см.: Определение Арбитражного суда Свердловской области от 22 июня 2011 г. по делу N А60-14066/2009, Постановления ФАС Северо-Западного округа от 23 сентября 2010 г. по делу N А05-10699/2009 и от 10 апреля 2008 г. по делу N А42-7050/2006). ФАС Уральского округа в своем Постановлении сослался на то, что согласно п. 2 ст. 17 ГК РФ правоспособность у физического лица прекращается с его смертью. Пункт 2 ст. 22.3 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» предусматривает прекращение статуса индивидуального предпринимателя, в том числе и в связи со смертью последнего, при этом не допускает перехода указанного статуса от одного лица к другому. Закон о банкротстве также не предусматривает возможности замены должника в порядке, установленном ст. 48 АПК РФ (Постановление ФАС Уральского округа от 7 сентября 2012 г. N Ф09-1147/12 по делу N А60-14066/2009).
Интересной в этой связи является позиция Президиума ВАС РФ, высказанная им в Постановлении от 4 июня 2013 г. N 17530/12 <21>. Предметом спора в данном деле являлся вопрос о выплате вознаграждения арбитражному управляющему и компенсации понесенных им расходов на осуществление процедур банкротства в связи со смертью должника — главы крестьянского (фермерского) хозяйства и последовавшего за этим прекращения производства по делу о несостоятельности <22>. Президиум ВАС РФ указал на то, что «не может быть признан правильным вывод суда кассационной инстанции о невозможности правопреемства в случае смерти должника — индивидуального предпринимателя… Поскольку суммы, предъявленные ко взысканию в данном случае, в силу пункта 1 статьи 59 Закона о банкротстве относятся на имущество должника и возмещаются за счет этого имущества, обязанность должника по уплате задолженности носит имущественный характер и не обусловлена его личным исполнением. В связи с этим оснований полагать, что она неразрывно связана с личностью должника, не имеется. Поэтому в данном случае возникшее правоотношение допускает правопреемство». Однако, в связи с тем что собственно прекращение производства по делу о несостоятельности предметом оспаривания не являлось, Президиум ВАС РФ не дал однозначного ответа о его юридической судьбе в случае смерти должника, ограничившись общим указанием на то, что действия суда первой инстанции, прекратившего производство по делу о банкротстве со ссылкой на п. 6 ч. 1 ст. 150 АПК РФ, неправомерны, а арбитражный управляющий по этому делу не лишен права в силу ст. ст. 1151, 1159, 1175 ГК РФ предъявить соответствующее требование правопреемнику(-ам) умершего должника <23>. ——————————— <21> Постановление Президиума ВАС РФ от 4 июня 2013 г. N 17530/12 по делу N А60-14066/2009 // СПС «КонсультантПлюс». <22> Суд кассационной инстанции по данному вопросу пришел к выводу о том, что на основании п. 3 ст. 59 Закона о банкротстве расходы и вознаграждение должны быть взысканы с заявителя по делу о банкротстве конкурсного кредитора, а не за счет оставшегося нереализованным в ходе конкурсного производства имущества должника, поскольку, во-первых, вопросы, связанные с наследованием имущества умершего предпринимателя и включением в состав наследства имущественных прав и обязанностей, принадлежавших наследодателю на день открытия наследства, не входят в предмет исследования суда при определении порядка распределения судебных расходов и расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему, во-вторых, наследники умершего (при наличии таковых) не являются лицами, участвующими ни в деле, ни в процессе по делу о банкротстве предпринимателя (ст. ст. 34 и 35 Закона о банкротстве), а в-третьих, правопреемство по делу о несостоятельности (банкротстве) должника в силу действующего законодательства применяться не может (см.: Постановления ФАС Уральского округа от 5 марта 2012 г. и от 7 сентября 2012 г. N Ф09-1147/12 по делу N А60-14066/2009 // СПС «КонсультантПлюс»). <23> Стоит отметить, что вслед за принятием указанного Постановления Президиума ВАС РФ изменилась и практика нижестоящих судов. Так, ФАС Уральского округа по одному из дел пришел к выводу о том, что «действующее законодательство предусматривает правовой механизм получения удовлетворения имущественных требований кредиторами умершего за счет имущества последнего, для чего такие кредиторы вправе предъявить претензии к нотариусу по месту открытия наследства, а также требования к лицам, унаследовавшим имущество умершего (ст. 63 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, ст. 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации) (см.: Постановление ФАС Уральского округа от 26 августа 2013 г. N Ф09-8560/13 по делу N А47-7842/2012 // СПС «КонсультантПлюс»). В соответствии с ранее представленной в судебной практике точкой зрения, которой придерживался и ФАС Уральского округа, указанный подход рассматривался как ошибочный.
Указание Президиума ВАС РФ на неправомерность прекращения производства по делу о банкротстве в данном случае, а также на неверность вывода о невозможности правопреемства в случае смерти должника — индивидуального предпринимателя не совсем понятно. Следовало ли арбитражному суду, рассматривавшему дело, произвести замену умершего должника — индивидуального предпринимателя на его правопреемников — наследников, каковы правовые последствия для производства по делу в том случае, если наследники откажутся от принятия наследства, к сожалению, ответа на указанные вопросы Постановление Президиума ВАС РФ не содержит. Представляется все же, что по действующему российскому законодательству, при отсутствии специальных законоположений о процедуре несостоятельности над наследственной массой, в производстве по таким делам правопреемство допускаться не должно, поскольку это производство носит «личный» характер в том отношении, что предметом судебного исследования являются правоотношения строго конкретного лица — должника, наличие или отсутствие признаков несостоятельности также устанавливается применительно к имуществу определенного лица. Российское право не содержит также и норм, аналогичных правилам немецкого Положения о несостоятельности о разделении для целей производства по делу о несостоятельности собственного имущества наследника от перешедшего к нему наследственного имущества. Соответственно не предусматривает оно и ответа на вопрос о том, должен ли арбитражный суд после замены умершего должника на его наследника снова разрешать вопрос о наличии признаков несостоятельности, и если да, то только ли применительно к имуществу, перешедшему в порядке наследования, или же ко всему имуществу наследника. Принятый Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации в первом чтении проект Федерального закона N 105976-6 «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования реабилитационных процедур, применяемых в отношении гражданина-должника» <24> (далее — проект) в п. 14 ст. 1 предусматривает в том числе принятие новой редакции главы X Закона о банкротстве. Согласно ст. 203 Закона о банкротстве в редакции, предлагаемой проектом, при рассмотрении дела о банкротстве гражданина применяется реструктуризация долгов. Однако проект не устанавливает каких-либо специальных правил в отношении дееспособности несостоятельного гражданина, а также не предусматривает возможности открытия производства по делу о несостоятельности над имуществом умершего лица. ——————————— <24> Официальный сайт Государственной Думы Российской Федерации. URL: http://asozd2.duma. gov. ru/main. nsf/ %28Spravka%29?OpenAgent&RN;=105976-6&02.
Стоит отметить, что проект содержит норму, которая, даже если прийти к выводу о возможности применения процедуры реструктуризации в отношении недееспособных и ограниченно дееспособных граждан, делает для указанной категории граждан весьма затруднительным выполнение всех условий, необходимых для разработки плана реструктуризации долгов. Так, согласно предполагаемой новой редакции п. 1 ст. 214 Закона о банкротстве план реструктуризации долгов может быть представлен гражданином только в том случае, если последний имеет постоянный доход на дату представления плана реструктуризации долгов. На основании изложенного следует прийти к выводу о том, что, во-первых, для целей открытия производства о несостоятельности личность должника — физического лица, включая его дееспособность и правовой статус, не должна играть определяющего значения. Во-вторых, ни умерший должник, ни оставшееся после его смерти наследственное имущество конкурсоспособностью не обладают. Должником в производстве по делу о несостоятельности над наследственным имуществом является наследник как субъект, обладающий материальной и процессуальной правоспособностью.
Литература
1. Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. С.-Петербург: Издание Бр. Башмаковых, 1912. Том IV. Торговый процесс. Конкурсный процесс. С. 211. 2. Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. Второе издание. Казань: Типография Императорского университета, 1898. С. 130. 3. Bork R. Einfuhrung in das Insolvenzrecht. : Mohr Siebeck, 2009. S. 14, Rn. 29.
