——————————— <*> Никитинский Л. «Тайна совещательной комнаты». Санкт-Петербург: Астрель-СПб., 2007.
Баренбойм П. Д., адвокат.
Известный журналист и признанное золотое перо России Леонид Никитинский написал свой первый роман. Роман — жанр ответственный, поэтому прочитать его было очень интересно и автору этой рецензии, которого Никитинский когда-то заставлял втискивать дорогой сердцу материал из примерно десяти тысяч знаков текста, где каждое слово уже было взвешено и выверено, в прокрустово ложе трех тысяч знаков, потому что таков, видите ли, газетный канон. Газетный журналист всегда имеет оправдание, что ограниченный объем на полосе не дает ему возможности коснуться других вопросов, описать абсолютно или почти все, относящееся к теме, дать анализ. Но когда он берется за роман, никаких оправданий уже нет и истина о пробе золотого пера становится очевидной. Сам Никитинский пишет о «сражении с белым листом бумаги, на котором надо написать нечто, чего еще нет». Смысл этого «сражения» в том, чтобы создать не просто текст, а такой, равного которому по силе и значимости еще не создано. По крайней мере на эту тему. А тема романа — суд присяжных в современной России. Как мне говорили, на обсуждении книги Леонида Никитинского «Тайна совещательной комнаты» видный юрист и космонавт Юрий Батурин высказал интересную мысль, что о суде присяжных дореволюционной России большинство людей имеют представление скорее из романа Льва Толстого «Воскресение», нежели из специальных юридических книг. Аналогия напрашивается сама собой: действительно, прочтение романа Никитинского даст достаточно точное представление о процедуре и формальном порядке деятельности суда присяжных в современной России. Я бы рекомендовал любому юристу и студенту, изучающему право, вместо чтения скучных статей Уголовно-процессуального кодекса просто прочитать роман и получить практически тот же уровень процессуальных знаний. Но роман о значительно большем. Автор пишет: «Задачу можно усложнить, и усложнять ее можно, в принципе, до бесконечности. И ты постепенно перестаешь понимать, куда ты пишешь, кому, о чем и, собственно, для чего… на это обычно уходят не часы и даже не дни, а, может быть, годы. Без всякой гарантии, это риск». Лев Толстой писал, конечно, поглаже. Хотя и у него княгиня Болконская «проходила» уже на значительных сроках беременности с первых страниц (в салоне Анны Шерер) и до возвращения князя Андрея из плена, т. е. примерно года полтора. А ведущего петербургского адвоката в «Воскресении» он изобразил скорее как шарж, чем как жизненный образ, в чем ему неудачно последовал и однофамилец в «Хождении по мукам». У Никитинского адвокатам тоже не слишком повезло. Хотя, возможно, это просто отражение реалий сегодняшнего дня. Цитировать себя легко и приятно, поэтому приведу текст из своей заметки о Генри Резнике «Последний адвокат Серебряного века», опубликованной в N 5 журнала «Адвокат» за 2008 год: «Леонид Никитинский в своем первом, но уже нашумевшем романе «Тайна совещательной комнаты» нарисовал три типа адвокатов: жесткого квалифицированного, но в общем, довольно равнодушного к вопросам добра и зла профессионала; вальяжного полувымогателя и, наконец, агента спецслужб, делающего все, чтобы по их заданию засадить невиновного человека. Для адвоката, готового из идеальных побуждений идти на все ради правды и справедливости, места не нашлось. Возможно, такого типажа уже и нет: остался в Серебряном веке». Никитинский не Лев Толстой, но роман написал по-толстовски, мучимый наиболее жгучими моральными вопросами своего времени. Нашего времени. Сам автор о романе говорит в компьютерных терминах как о «файле своего искушения». Как Толстой, Достоевский и любой другой русский классический романист, Никитинский пишет для славы (конечно), для денег (разумеется), но еще и потому, что, как и они, страдает, или сострадает, или содрогается (тоже форма страдания) по поводу того, о чем пишет. (А без содрогания на многие вещи, происходящие в судебной системе, действительно смотреть нельзя. Например, на ситуацию с Конституционным Судом РФ, отправленным по волюнтаристскому решению некой политической воли в петербургскую ссылку с одновременной бессмысленной тратой огромных государственных средств, которых сейчас, во время кризиса, так не хватает детским домам и больницам.) Так о чем же все-таки роман? Приведу из произведения цитату — диалог между судьей и бывшим военным Игорем Зябликовым, старшиной присяжных: «Приподнимая мантию, чтобы не споткнуться о порог, он вышел и уселся за стол под гербом Российской Федерации. К нему уже спешил обеспокоенный старшина… — А вы раньше не догадывались, что вас могут слушать? — Никак нет, ваша честь. Я думал, что тайна совещательной комнаты… — Но вы же работаете со следствием, меня предупредили. Они секунду изучающе смотрели друг на друга. — Значит, не до такой степени, — сказал наконец Зябликов. Вот так, подслушивают, а ему вообще никто не сказал». Потом по ходу действия выяснится, что подслушивают не только присяжных, но и самого судью. Роман о разобщенности людей в России и о том, что случайные люди, собравшись вместе для решения важного вопроса, постепенно создают что-то похожее на ячейку гражданского общества и становятся готовы к совершению гражданственных поступков. Действие разворачивается в судебном процессе по рассмотрению уголовного дела заведомо невиновного человека по сфабрикованному спецслужбами обвинению в убийстве. При этом отдельные представители спецслужб мотивируют свои действия не государственными, а собственными коммерческими интересами, но используют весь арсенал имеющихся у них средств для осуждения невиновного. В задачи рецензии не входит пересказывать содержание четырехсотстраничного романа. Он читается с интересом, как остросюжетный детектив, каковым и является. «Я давно знаю этого автора как талантливого и смелого журналиста. Он часто удивлял меня тем, как можно честно писать о человеческих пороках. Еще больше он удивил меня выводом, буквально выстраданным им из собственного романа, что окружают нас люди, в общем-то, добрые и хорошие…», — написал о Никитинском и его первом романе видный деятель российской культуры Михаил Швыдкой. Даже исполнители из спецслужб в романе Никитинского оказывались иногда добрыми и хорошими и восставали против указаний начальства, когда понимали, что действуют ради осуждения невиновного. Тема тотального прослушивания по громкому делу присяжных, судей, адвокатов и их контактов с подсудимым проходит через всю книгу и, вероятно, отражает какие-то реалии. Поэтому кажется, что роман Леонида Никитинского является ответом формирующегося гражданского общества тем людям, которые пишут и в кабинетах и (если хотят) в спальнях, и поэтому считают себя хозяевами современной российской жизни: вас тоже пишут. Гражданское общество пишет.
