(Антюшина Н. М.) («Государственная власть и местное самоуправление», 2006, N 6)
РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ СОЦИАЛЬНОГО ДИАЛОГА В СТРАНАХ СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ И ИНТЕГРАЦИИ
Н. М. АНТЮШИНА
Антюшина Н. М., старший научный сотрудник Центра Северной Европы Института Европы РАН, кандидат экономических наук.
Политическая устойчивость, экономическое и социальное благополучие в странах Северной Европы во многом достигаются благодаря такому инструменту, как социальный диалог, имеющему целью установление социального консенсуса при помощи трехстороннего трудового партнерства. Эта система взаимоотношений, позволяющая регулировать мирным путем отношения на рынке труда, стоимость рабочей силы и избегать острых классовых битв в форме забастовок, сложилась как один из элементов социального государства. Достижение социального баланса обусловлено высокой степенью юнионизации трудящихся Северной Европы (профсоюзы охватывают около 80% рабочей силы) и высокой организованностью рабочего движения (коллективными договорами охватывается около 90% трудящихся). Эта система регулируется частично законодательным путем, частично осуществляется на основе традиций без четко установленной законодательной базы <*> и практически реализуется в ходе проведения переговоров между предпринимательскими и профсоюзными организациями о заключении коллективных договоров, в которых устанавливается минимальный размер оплаты труда, другие условия труда (безопасность на рабочих местах, отпуска, условия увольнения и т. д.), другие вопросы отношений между трудом и капиталом. ——————————— <*> Исключением является Финляндия, в которой в 1946 г. был принят Закон «О коллективных договорах».
Отличием североевропейской модели социального партнерства, складывающегося в ходе социального диалога, в первые послевоенные десятилетия было установление централизованной системы проведения коллективных переговоров, которая позволяет вывести эту проблему на политический уровень. Это усиливало позиции профсоюзов в переговорах, позволяя им использовать силу государства для защиты своих интересов и достижения социального баланса. Особенно эффективной была такая поддержка для североевропейских профсоюзов потому, что они тесно сотрудничают с социал-демократами, которые длительное время находились или продолжают находиться у власти. Длительный период времени отношения между трудом и капиталом в североевропейских странах развивались в условиях доминирования позиций профсоюзов. Это вкупе с сильными политическими позициями социал-демократии способствовало утверждению в регионе социально ориентированной модели экономического развития, которая, с одной стороны, делает возможным более или менее равномерное распределение доходов между разными слоями и группами общества, включая прибыли от экспорта наукоемкой продукции (получая которую эти страны реализуют свою технологическую монополию на мировом рынке), с другой — это позволяет избегать разорительных забастовок, которые препятствовали бы формированию выгодной специализации на мировом рынке, основанной на технологической монополии и высокой международной конкурентоспособности. Экспортная специализация на производстве наукоемкой продукции содействовала росту жизненных стандартов всего населения североевропейских стран при относительной социальной однородности, что сопровождалось возрастанием политического влияния североевропейских профсоюзов, а также превращением их в значительный финансовый фактор, так как они управляют различными фондами (прежде всего страховыми кассами и др.). Дифференциация доходов в североевропейских странах отличается более низким уровнем по сравнению с другими промышленно развитыми странами: 300% по сравнению с 500% в среднем для ЕС и 700% для Португалии <*>, что связано с более низкой дифференциацией заработной платы, фиксируемой в тарифных соглашениях (так называемый принцип солидарности), а также с системой социальной поддержки наиболее уязвимых групп населения <**>. ——————————— <*> The Community Economic and Social Area Report, 2000. P. 26, 30. <**> Следствием является низкая доля бедных — 9 — 11% населения в странах Скандинавии против 19% в Италии и Испании и 21 — 24% в Ирландии, Греции и Португалии (The Community Economic and Social Area Report, 2000. P. 32).
Социальные завоевания североевропейских трудящихся напрямую связаны с действующей в этих странах системой социального диалога, в ходе которого устанавливается динамическое равновесие между сторонами, участвующими в социальном диалоге. Сложившаяся система коллективных переговоров ведет к регулярному перезаключению таких договоров между предпринимателями и наемными работниками на взаимосогласованных условиях, что означает, что они заключают между собой социальный контракт. Эта система социальных отношений, складывающаяся на рынке труда, в рассматриваемых странах имеет во многом сходные характеристики. Рассмотрим ее на примере Швеции, поскольку здесь эта система была установлена раньше, чем в других странах Европы. Точкой отсчета может служить так называемый декабрьский компромисс 1906 г., который означал взаимное признание прав со стороны шведских профсоюзов и со стороны Объединения шведских предпринимателей. Следующим важным событием, содействующим становлению шведской системы социального партнерства, явилось знаменитое Сальшебаденское мирное соглашение 1938 г., которое, по сути, означало заключение мирного договора между Конфедерацией шведских профсоюзов (LO) и Объединением шведских предпринимателей (SAF). Как видим, в области социального диалога и социального партнерства в сфере трудовых отношений Швеция является первопроходцем. Благодаря длительному периоду постоянного усиления позиций профсоюзов в Швеции был принят ряд законов, инициированных профсоюзами и весьма эффективно защищающих интересы трудящихся. Особенно важные законы были приняты в период 1940-х гг., касающиеся здравоохранения, обеспечения безопасности труда, профессионального образования, рабочих советов. В 1970-х гг. была принята еще серия законов, наиболее важными из которых для профсоюзов являются три закона, которые в условиях проведения неолиберальной политики вызывают растущее недовольство у шведских работодателей. Среди них следующие: 1. Закон о гарантированной занятости, который требует наличия объективной причины для увольнения рабочего или служащего и предварительного уведомления о предстоящем увольнении <*>; ——————————— <*> Срок уведомления при увольнении для лиц моложе 25 лет составляет один месяц, он постепенно увеличивается для лиц старшего возраста, достигая 12 месяцев для людей старше 55 лет.
2. Закон о рабочих представителях, который предоставляет право рабочим представителям выполнять свои функции по защите интересов трудящихся в рабочее время; 3. Закон об участии профсоюзных представителей в управлении производством, который ввел два института, эффективно защищающих интересы трудящихся. Первый из них: это рабочие представители, делегируемые трудовым коллективом для осуществления надзора за состоянием техники безопасности на производстве, которые обладают правом запрета вредных или опасных работ. Второй институт — создание ряда центров профилактики и лечения профессиональных заболеваний, а также реабилитации <*>. ——————————— <*> Всего в Швеции действует несколько сотен таких центров.
Влияние шведских профсоюзов, которое привело к выработке всеобъемлющего и льготного для трудящихся законодательства, основывалось на прочном политическом союзе с социал-демократической партией Швеции (СДПШ), которая находилась у власти большую часть XX в., начиная с 1932 г. (за исключением 1976 — 1982 и 1986 — 1994 гг.). Этот альянс позволил увеличить и финансовую мощь шведских профсоюзов: они сконцентрировали под своим управлением в страховых кассах и в так называемых конфликтных фондах довольно значительные суммы. В ходе кризиса и реформы 1991 — 1993 гг. соотношение сил между профсоюзами и предпринимателями стало изменяться. Недаром в Швеции пользуется признанием концепция кризисного управления, которое позволяет многого добиться в конфликтной ситуации, ведь через конфликт в условиях кризиса удается получить то, что ранее считалось немыслимым. В частности, были сокращены расходы на социальные программы при одновременном понижении корпоративных налогов, налогов на богатство, была предпринята попытка вывести из-под профсоюзного управления страховые кассы, которым было предъявлено обвинение в неэффективном управлении, однако профсоюзам удалось отбить эти атаки, сохранив контроль за собой. Своей вершины влияние профсоюзов в Швеции достигло в 1983 г., когда через Риксдаг был проведен Закон о создании инвестиционных фондов трудящихся. В соответствии с этим актом, инициированным социал-демократическим правительством Улофа Пальме и проведенным при поддержке шведских коммунистов, было создано пять региональных инвестиционных фондов, в которые отчислялись средства от прибылей предприятий (была введена схема обязательного участия инвестиционных фондов в прибылях частных компаний), а на собранные средства предполагалось покупать акции частных компаний. В правлении этих фондов из общего числа в девять человек пять мест отводилось профсоюзам, т. е. реально контроль отдавался в руки профсоюзных организаций. Деньги в эти фонды отчисляли в течение семи лет: с 1984 по 1990 г. Сама идея создания инвестиционных фондов трудящихся лежит в русле деятельности, направленной на усиление заинтересованности трудящихся в эффективной деятельности предприятий, которая в англоязычной литературе называется программа «PEPPER» <*>. ——————————— <*> PEPPER — Promotion of Employee Participation in Profits and Enterprises Results — поддержка участия трудящихся в прибылях и результатах деятельности предприятий.
История инвестиционных фондов трудящихся в Швеции развивалась следующим образом. Предложение об их создании было поддержано Конгрессом шведских профсоюзов в 1976 г., а идея была высказана еще в начале 1970-х гг. видным профсоюзным деятелем Швеции Рудольфом Мейднером. Реализация этой программы в Швеции в полном объеме означала бы создание мирным путем так называемого фондового социализма, образующегося путем распространения тех элементов социализма, которые уже были созданы в распределении общественного продукта в Швеции, на систему общественного производства. В 1991 г. решение о создании инвестиционных фондов трудящихся было отменено. Сначала Риксдаг по предложению консервативного правительства Карла Бильда принял решение о роспуске правления пяти инвестиционных фондов, а затем в 1992 г. об использовании средств, которые к этому времени накопились на их счетах, на проведение НИОКР и поддержку малых и средних инновационных предприятий. Таким образом, шведские предприниматели отразили попытку усиления «социализации» шведской экономики путем постановки производства под контроль профсоюзов, идею Р. Мейднера реализовать не удалось. Начиная с кризиса 1991 — 1993 гг. соотношение сил между партнерами по социальному диалогу в Швеции стало меняться не в пользу профсоюзов. В частности, это привело к изменению всей системы проведения коллективных договоров о заключении тарифных соглашений. Если раньше такие переговоры проводились на трех уровнях (национальном, отраслевом и низовом), то теперь шведские работодатели отказались вступать в переговоры на уровне конфедераций, что ослабляло позиции профсоюзов, так как теперь они не могли использовать в своих интересах поддержку социал-демократических правительств. Шведская система заключения коллективных договоров была установлена в условиях, когда шведские профсоюзы были достаточно сильны и хорошо организованы, чтобы заключить с предпринимателями коллективный договор на приемлемых условиях даже без вмешательства правительства. В этих условиях коллективный договор заключался сначала на национальном уровне, а главной целью являлось обеспечение классового мира, поскольку в условиях отсутствия коллективного договора разрешаются различные виды действий трудящихся вплоть до забастовок. И наоборот, во время действия коллективных договоров все забастовки считаются незаконными. Государство было обязано вмешаться в переговоры о заключении коллективного соглашения только в том случае, если не удается его заключить в течение 14 дней переговоров между сторонами. Заметим, что коллективные договоры носят рамочный характер. Компаниям и профсоюзам не разрешалось заключать договоры на более плохих условиях, чем те, что зафиксированы в национальном коллективном договоре. На таких условиях проходили переговоры об установлении заработной платы в период с 1950-х по начало 1980-х гг. Вместе с тем данная процедура встречала все более резкое противодействие со стороны предпринимателей, которые жаловались, что такой порядок не позволяет дифференцировать условия договора в зависимости от конкретных условий отрасли. В 1983 г. шведская ассоциация предпринимателей в области машиностроения заключила сепаратный коллективный договор с профсоюзом машиностроительных рабочих, не учитывая рекомендаций, выработанных на национальном уровне. В 1990 г. Конфедерация шведских предпринимателей отказалась от участия в переговорах о заключении коллективных договоров на национальном уровне, перенеся их с политического на экономический уровень. С 1997 г. в Швеции уже не проводится ни консультаций, ни переговоров о заключении коллективных договоров на национальном уровне. Так сложилась новая система проведения переговоров о заключении коллективных трудовых договоров. Похожая ситуация сложилась и в Дании. Датская конфедерация профсоюзов (LO) и Датская конфедерация предпринимателей (DA) с конца 1980-х гг. отказались от практики заключения коллективных соглашений по всем вопросам регулирования рынка труда на национальном уровне. Большинство таких вопросов, включая установление заработной платы по разным специальностям в различных отраслях, решается теперь на микроуровне, в то время как на общенациональном уровне остались только проблемы более общего характера: такие, как определение минимума заработной платы, право на проведение забастовок, продолжительность отпуска, условия труда и пенсионного обеспечения. Датские профсоюзы добились себе права на 6-недельный отпуск начиная с 2002 г. В свою очередь, датские бизнесмены выговорили себе право более гибко варьировать продолжительность занятости. Постепенно растет доля трудящихся, занятых на производстве неполную рабочую неделю. Применение новых методов борьбы с безработицей, таких как неполная занятость, позволяет предпринимателям добиваться снижения средней заработной платы, так как в этих условиях не возникает необходимости выплачивать сверхурочные. Спорные вопросы, возникающие при реализации на практике коллективных соглашений, разрешаются в специальном Индустриальном суде, состав которого формируется из представителей профсоюзов и бизнеса по формуле 50 на 50. В отличие от Швеции и Дании в Финляндии пока сохраняется централизованная система проведения переговоров о заключении коллективных соглашений по заработной плате и другим условиям труда. Например, очередное централизованное соглашение по доходам было заключено между представителями центральных профсоюзных организаций и работодателей Финляндии осенью 2002 г. сроком на ближайшие два года. Стороны договорились о повышении заработной платы в 2003 г. на 2,9%, а в 2004 г. — на 2,2%. Правительство поддержало достигнутые договоренности, предложив меры по снижению налогов, поддержке занятости и инвестиций, помощи в строительстве и ремонте жилья. В Финляндии тоже усиливается критика со стороны работодателей и банкиров солидарной политики доходов, которая является результатом централизованной системы заключения коллективных договоров и которая, обеспечивая одинаковое повышение зарплат для разных отраслей (т. е. вне зависимости от реального роста производительности труда), уменьшает дифференциацию оплаты труда. Финляндия парадоксальным образом продолжает лидировать в ЕС и по темпам экономического роста, и по безработице. Таким образом, в Финляндии готовится почва для изменений на рынке труда в том же направлении, что и в других странах Северной Европы. В Норвегии трехстороннее сотрудничество имеет длительные традиции в отличие от других скандинавских стран, в которых социальное партнерство осуществляется, как правило, без прямого вмешательства правительства. Коллективные переговоры здесь осуществляются при участии так называемого Контактного Комитета, в котором сотрудничают представители правительства, предпринимателей и профсоюзов. Этот орган играет главную роль в выработке норвежской политики доходов. Социальный диалог в Норвегии осуществляется на общенациональном и отраслевом уровне. Если все скандинавские страны присоединятся к Экономическому и валютному союзу (ЭВС) и единой валюте евро, то это кардинально изменит социальную и экономическую обстановку. Во-первых, это будет усиливать позиции предпринимателей при проведении коллективных переговоров о заключении коллективных договоров. Во-вторых, это будет содействовать унификации налогов в североевропейских странах по среднему для ЕС уровню. В-третьих, это будет содействовать дальнейшей интернационализации их экономики. В-четвертых, национальные правительства тех стран, которые вступают в ЭВС, лишаются такого инструмента повышения конкурентоспособности, как самостоятельная валютная, налоговая и бюджетная политика. ЕС влияет на всю систему сложившихся в отдельных странах политических и социально-экономических механизмов, включая такие, как социальное партнерство в сфере трудовых отношений и социальный диалог. Эта система взаимоотношений, не во всем переведенная на язык законодательных актов, во многом осуществляется на основе традиций, что позволяет легко ее дезавуировать при изменении социально-экономической ситуации. Североевропейская система социального партнерства в рассматриваемом сегменте общественных отношений, первоначально сложившаяся как централизованная, стала разваливаться еще в преддверии присоединения к ЭВС и евро, постепенно эволюционировать в направлении более децентрализованной системы. Профсоюзы, пользуясь поддержкой сильных социал-демократических партий, которые традиционно обладают сильным политическим влиянием, проводили в жизнь принцип солидарной заработной платы, что приводило к низкой дифференциации оплаты труда. Это является негативной чертой, с точки зрения предпринимателей, но зато соответствует системе ценностей социально ориентированного общества. Таким образом, несмотря на то что система социального диалога позволяет мирно решать спорные вопросы, она не отрицает самой возможности возникновения весьма острых конфликтов, хотя по большей части в североевропейских странах их удается улаживать мирным путем. Например, в Швеции на протяжении 1990-х гг. имело место три весьма острых социальных конфликта. Один из них решился в пользу профсоюзов, другой — в пользу предпринимателей, и один еще не получил своего окончательного решения. Имеются в виду история создания и ликвидации инвестиционных фондов трудящихся; попытка отобрать у профсоюзов контроль над страховыми кассами, а также столкновение интересов трудящихся и предпринимателей в связи с перспективой возможного вступления Швеции в ЭВС и зону евро. Последний вопрос имеет значение не только для Швеции, но и для Дании. Оба этих скандинавских королевства медлят с присоединением к еврозоне, причем по одним и тем же мотивам, а именно такое присоединение представляло бы серьезную угрозу для сложившейся в этих странах системы социальной защиты населения, которая отличается полнотой охвата и универсальностью. Для того чтобы выработать свою позицию по ЭВС и евро, шведский парламент поручил коллективу ученых из Стокгольмского университета подготовить научный доклад и дать всестороннюю оценку этого шага и его возможных последствий. Такой Доклад был подготовлен коллективом авторов под руководством Ларса Калмфорса, профессора Стокгольмского университета, и вышел в свет в 1997 г. В докладе содержится признание того факта, что экономических аргументов за вступление в зону евро не существует. Что касается политических аргументов, то они сводятся к призрачной для малых стран возможности оказывать влияние на политику ЕС. Исходя из этого, шведский Риксдаг принял в 1997 г. решение остаться вне Европейского валютного союза, создаваемого на базе евро. После убедительной победы СДПШ на очередных выборах новое правительство наметило на осень 2003 г. провести всенародный референдум по этому вопросу. Предварительная оценка расстановки политических сил в Швеции не давала однозначного ответа, куда склоняется общественное мнение, так как есть силы, которые выступают против, а есть такие, которые настроены за присоединение к ЭВС. В итоге возможность присоединения своих стран к третьему этапу ЭВС и евро отвергли и Дания, и Швеция с небольшим перевесом голосов противников евро. В Дании референдум по еврозоне состоялся в сентябре 2000 г., когда 53% датчан проголосовало против отказа от датской кроны в пользу евро при явке избирателей в 90%. В Швеции референдум был проведен в сентябре 2003 г., когда против евро выступило 56% шведских избирателей при явке в 80%. Основными причинами того, что жители двух скандинавских стран отвергли валютный союз ЕС и евро, явилось опасение демонтажа сложившейся системы социального обеспечения и самого государства всеобщего благосостояния, а также протест против усиления притока иммигрантов, связанный с интеграцией рынков труда внутри ЕС и свободой перемещения граждан. Укреплению позиций работодателей в странах Северной Европы в современной ситуации способствуют следующие факторы: — усиление интернационализации шведской экономики, которое ведет к укреплению позиций транснациональных компаний (ТНК); — ужесточение конкуренции на мировых рынках в связи с экспортной экспансией со стороны новых индустриальных стран, что часто используется как аргумент в переговорах для снижения заработной платы и сокращения социальных программ; — углубление европейской интеграции, прежде всего в связи с созданием ЭВС и институциональной реформой в ЕС, которые последовательно ведут к постепенной унификации социально-экономических моделей всех стран — участниц ЕС, причем ЭВС и переход к единой валюте евро является поворотным пунктом, после которого такой процесс становится необратимым, так как национальные правительства утрачивают часть своих полномочий и передают их на интеграционный уровень. Все это дает в руки предпринимателям сильные козыри, которые позволяют им ужесточать условия на рынке труда при заключении коллективных договоров с представителями профсоюзов. Скандинавские страны и Финляндия длительное время относились к группе таких государств, которые активно вывозят капитал, но почти не допускают проникновения иностранного капитала в собственную экономику. Теперь положение стало меняться. В Швеции и других североевропейских странах заметно выросло число филиалов иностранных ТНК. В настоящее время почти 1/3 промышленных рабочих Швеции трудится на предприятиях, которые принадлежат иностранцам <*>. Иностранными вкладчиками капитала являются, как правило, крупные компании класса ТНК <**>. Это непосредственно затрагивает интересы трудящихся и ослабляет позиции профсоюзов, в том числе в ходе социального диалога, поскольку транснациональные компании не придерживаются тех договоренностей, которые достигаются в ходе коллективных переговоров между социальными (трудовыми) партнерами, что ведет к двойственности на рынке труда, подрывает принцип солидарности. Предприятия, принадлежащие европейским странам — партнерам по ЕС, ориентируются на Директиву ЕС от 1994 г. «О европейском предприятии». ——————————— <*> OECD Factbook. 2005. OECD. <**> См.: Раздел 2.8.
Вступление Швеции и Дании в еврозону закрепило бы новое соотношение сил между профсоюзами и предпринимателями, отличное от ситуации 1960 — 1970-х гг., когда профсоюзы добились принятия ряда важных законов, эффективно защищающих интересы трудящихся. Поскольку глобализация ведет к усилению конкуренции между тремя центрами мировой экономики (показателем служит повышение безработицы в Западной Европе в 1990-е гг.), к усилению натиска новых индустриальных стран, что сопровождается углублением экономической интеграции в рамках ЕС, то все это ведет к трансформации сложившейся в Скандинавских странах модели социально-экономического развития, включая систему социального диалога в сфере трудовых отношений. В Швеции первый удар по позициям профсоюзов был нанесен во время кризиса начала 1990-х гг., но тогда модель устояла. Ныне угроза состоит даже не в том, что произойдет так называемая португализация Скандинавских стран, на самом деле вопрос стоит более остро. Дальнейшая конвергенция национальных моделей, неизбежная в условиях ЭВС, будет сопровождаться социальным демпингом в масштабах всего Европейского союза (в том числе эти процессы коснутся ныне относительно благополучных стран Североевропейского региона), включая страны-новички в Центральной и Восточной Европе. Таким образом, Скандинавские страны и Финляндия вступили в такой период, когда условия достижения социального баланса будут определяться при все возрастающем влиянии внешних факторов, что усложняет положение профсоюзов и вообще трудящихся. Это уже привело к заметному изменению всей социально-политической ситуации во всех странах Северной Европы, что выразилось в ослаблении влияния традиционных партий социал-демократической ориентации и Центра, усилении правого и левого радикализма, проявлениях антиинтеграционных и антиглобалистских <*> настроений, формировании новых политических партий и движений. ——————————— <*> В североевропейских странах употребляют также термин «алтерглобалистское» движение, имеется в виду альтернативное нынешней форме глобализма.
До сих пор все спорные вопросы и социальные конфликты в странах Североевропейского региона удавалось решать на основе социального и политического баланса и культуры политического компромисса, который имеет длительную традицию в этих государствах. Но сейчас, когда позиции профсоюзов стали ослабляться под влиянием прежде всего внешних обстоятельств, социальный диалог из средства достижения политического и социального баланса может превратиться в средство давления более сильной стороны на более слабую, и соответственно оно может стать средством камуфлирования нарушения паритета сил. Образование в ЕС единого социального пространства несет для Скандинавских стран перспективу ухудшения социальных стандартов, сокращения числа экономических инструментов, позволяющих решать внутренние экономические и социальные вопросы. Например, кризис 1991 — 1993 гг. в Швеции во многом был разрешен благодаря переходу шведской кроны на режим свободного плавания, который сделал возможным обесценение кроны и увеличение шведского экспорта. Экономический кризис в Дании в середине 90-х гг. был преодолен при помощи налоговой реформы, сопровождаемой введением так называемых зеленых налогов. Присоединение к евро приведет к тому, что экономические затруднения внутри стран (например, задача повышения конкурентоспособности датских и шведских товаров) будет невозможно решать за счет изменения валютного курса, т. е. девальвации или налоговых методов, ведь такие страны, которые входят в зону евро, должны проводить единую валютную и налоговую политику. Это значит, что временные экономические затруднения придется решать другими методами, например путем ускорения инновационного развития на основе внедрения достижений НТП (что уже происходит, но это капиталоемкий, трудный и относительно медленный путь повышения конкурентоспособности), за счет снижения социальных затрат, а также путем усиления территориальной и социальной мобильности рабочей силы в масштабах всего Европейского союза. До сих пор это было затруднено из-за внутренних социальных и политических факторов, но сейчас для этого создаются благоприятные условия благодаря интенсификации интеграции в связи с ЭВС институциональной реформы и вступлению в ЕС ряда бывших участниц СЭВ, которые имеют более низкие жизненные стандарты, чем Скандинавские страны и ныне догнавшая их Финляндия. Именно в этой связи Швеция и Финляндия взяли курс на заметное усиление инновационной ориентации своей экономики, в результате чего эти две страны вышли в мировые лидеры по степени финансирования сферы НИОКР: в Швеции на эти цели тратится в отдельные годы от 3,8 до 4,3% от валового внутреннего продукта (ВВП) <*>, а в Финляндии — 3 — 3,3% <**>. ——————————— <*> По данным Шведского агентства инвестиций (http://www. isa. se). <**> www. virrtual. finland; www. norden. org.
Итак, перспектива заката скандинавского варианта государства всеобщего благоденствия в его ныне сложившихся формах становится весьма реальной, ведь социальный баланс — это такое же временное явление, как вертикальное положение маятника. Даже не само присоединение к единой евровалюте, а только его потенциальная возможность изменила характер социального диалога и соотношение сил между трудом и капиталом, позволив предпринимательским организациям отказаться от ранее успешно функционировавшей системы проведения коллективных переговоров, включающей переговоры на общенациональном уровне. Следствием присоединения Скандинавских государств к ЭВС на основе единой валюты будет не только уменьшение национальной компетенции в области валютной, налоговой, бюджетной и социальной политики, но и ускорение их включения в единое социальное пространство, ныне активно формируемое внутри ЕС. Ведь пока Дания и Швеция взвешивают все за и против присоединения к евро, ранее принятые их правительствами решения уже переместили народы этих стран в единое социальное пространство ЕС. И Швеция, и Дания, и тем более Финляндия уже являются участниками европейского социального пространства, и они участвуют в социальном диалоге на уровне ЕС. Так, Дания принимает участие в пилотном проекте КОМЕС (Европейский союз на уровне коммун), в котором участвуют профсоюзы и работодатели коммунального уровня пяти стран ЕС: Дании, Германии, Великобритании, Италии и Франции. В рамках этого проекта вырабатываются условия проведения переговоров об установлении заработной платы для персонала средних школ, муниципальных поликлиник и местных органов государственного управления. Даже Норвегия, оставаясь вне ЕС, участвует в организации и проведении социального диалога на уровне ЕС, так как норвежские профсоюзные и предпринимательские организации участвуют в Европейской конфедерации профсоюзов (ETUC), Европейской конфедерации промышленников и предпринимателей (UNICE) и Европейском объединении государственных предприятий, на которые в ЕС возложена ответственность за организацию со циального диалога на интеграционном уровне. ЕС вступил на путь постепенного формирования единого социального пространства после заключения Амстердамского договора (ст. 2 Договора), в т. ч. организуется проведение социального диалога на уровне ЕС. В 1998 г. Комиссия ЕС выпустила документ «Адаптация и продвижение социального диалога на уровень ЕС». Маастрихтский договор вместе с Соглашением по социальной политике расширили ответственность партнеров по социальному диалогу. Амстердамский договор положил начало социальному измерению европейской интеграции. 14 июля 1999 г. Комиссия ЕС выпустила сообщение о выработке стратегии ЕС в области модернизации системы социальной защиты. Уже заключено три рамочных соглашения между социальными партнерами на уровне ЕС: об отпусках для родителей от 14 декабря 1995 г.; о работе на неполный рабочий день от 15 декабря 1997 г. и о контрактах на срок от 17 марта 1999 г. В 1998 г. Комиссия ЕС приняла решение начать отраслевые переговоры между социальными партнерами на уровне Союза, в соответствии с которым было создано более 20 комитетов по социальному диалогу в области транспорта, телекоммуникациям, сельскому хозяйству и т. д. Поле для сохранения национальных особенностей в организации социального диалога между всеми странами — членами ЕС, включая североевропейские, все более сужается, и трехстороннее сотрудничество во все большей мере будет осуществляться по единым правилам и на основе гармонизированных процедур. Маастрихтский и Амстердамский договоры, создавшие юридическую базу для социальной политики ЕС, а также Лиссабонская стратегия, которая определила довольно жесткие рамки для социальной политики, образуют собой последовательные фазы реализации курса ЕС на создание единого социального пространства, которое в наибольшей мере затрагивает интересы тех стран — участниц ЕС, которые сильнее отличаются по социальным стандартам от среднего уровня. Особенно это касается североевропейских государств.
