(Щелконогова Е. В.) («Российский судья», 2006, N 10)
УЧАСТИЕ РОССИИ В СОВЕТЕ ЕВРОПЫ И ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ ЭТОГО ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Е. В. ЩЕЛКОНОГОВА
Щелконогова Е. В., соискательница кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России.
Российская Федерация вступила в Совет Европы в 1998 г. и ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод. В соответствии со ст. 6 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» «согласие Российской Федерации на обязательность для нее международного договора может выражаться путем: подписания договора; обмена документами, образующими договор; ратификации договора; утверждения договора; принятия договора; присоединения к договору; применения любого другого способа выражения согласия, о котором условились договаривающиеся стороны». Право Совета Европы юридически обязательным для Российской Федерации может быть только в том случае, если в отношении этих норм в установленном законом порядке будет выражено согласие на их обязательность для Российской Федерации. Вхождение Российской Федерации в Совет Европы означало включение в число источников их правовых систем такого международно-правового документа, как Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (далее — Европейская конвенция). Однако необходимо признать, что положения Конвенции существуют не сами по себе, а лишь в том виде, в каком их понимает и принимает Европейский Суд по правам человека, заседающий в городе Страсбурге (Франция). Реальную свою жизнь нормы Конвенции обретают в решениях этого Суда, принимаемых в связи с конкретными жизненными обстоятельствами, выносимыми на их рассмотрение сторонами по конкретному делу, спору о том или ином праве человека. Свод этих нормоустанавливающих решений образует прецедентное право или прецедентную практику (по-английски — case law) Европейского Суда <1>. ——————————— <1> Лаптев П. А. Значение Конвенции о защите прав человека и основных свобод для правовой система России // Российская и европейская правозащитные системы: соотношение и проблемы гармонизации: Сборник статей / Под ред. доктора юридических наук, профессора, академика РАЕН и ПАНИ, заслуженного деятеля науки РФ В. М. Баранова. Нижний Новгород, 2003. С. 100.
Роль Европейского Суда по правам человека в правозащитной системе входящих в Совет Европы стран общеизвестна. Ныне, когда Россия вошла в Совет Европы, гражданам нашей страны также предоставлена возможность искать защиты у Европейского Суда. Согласно ст. 46 Конституции РФ обязательное условие возникновения права на такое обращение — исчерпание всех имеющихся внутригосударственных средств правовой защиты. Подписав и ратифицировав Европейскую конвенцию, Россия тем самым в соответствии со ст. 46 Конституции РФ признала юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и обязательный характер исполнения его решений. Правда, речь идет о признании лишь той части практики Европейского Суда, которая формируется при рассмотрении дел с участием Российской Федерации. Вопрос о значении для отечественного законодательства прецедентной практики Европейского Суда, сформированной без участия России, пока остается открытым. Формально решения Европейского Суда не обязательны для неучаствовавших государств, но фактически государства следуют практике, поскольку «контрольные органы Конвенции признают себя связанными прецедентом» <2>. Кроме того, в области применения неизбежно могут возникать проблемы двоякого (или даже различного) толкования Конвенции российскими судами и самим Европейским Судом. ——————————— <2> Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998. С. 29.
Следует подчеркнуть, что после присоединения к европейской системе защиты прав человека, которая предполагает признание юрисдикции Европейского Суда по правам человека, наша судебная власть реагирует в целом положительно на необходимость выполнения Россией обязательств, которые вытекают для нее как государства — участника Конвенции. Возрастающая роль судов общей юрисдикции в реализации положений международного права на внутригосударственном уровне закреплена в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». Постановление на основе положений ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации, касающихся гарантий судебной защиты прав и свобод человека, разъяснило судам, что исходя из этого, а также из положений ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17, ст. 18 Конституции Российской Федерации, права и свободы человека согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации являются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации. Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В результате возникло такое правовое явление, как учет в деятельности отечественных судебных органов практики Европейского Суда по правам человека. При этом смысл решений Европейского Суда по правам человека и их отличие от решений национальных судов в том, что Европейский Суд не отменяет и не изменяет предшествующие решения национальных судов, не является так называемой четвертой инстанцией в судебном рассмотрении уголовного или гражданского дела, а принимает решения о несоответствии или соответствии действий того или иного государственного органа по данному делу положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Второй важный тезис — это тот факт, что решения Европейского Суда являются «прецедентами». Право Совета Европы по своей природе есть право принципов, носящих, скорее, естественно-правовой характер. Однако это не дает оснований для того, чтобы считать это право метаправом, а Европейский Суд по правам человека рассматривать как якобы квазисудебный орган. Абстрактные принципы права Совета Европы получают конкретизацию в решениях Европейского Суда, которые являются обязательными для стран, признавших его юрисдикцию. Именно с помощью этих решений впоследствии корректируются национальное право и законодательство. Присоединение России к Европейской конвенции, признание юрисдикции Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней ставит перед Российским государством задачу дальнейшего совершенствования законодательства с учетом прецедентного права Совета Европы. Здесь возникает проблема внедрения в российское право прецедента и построенного на нем права. Однако в целом можно говорить, что акты международных межправительственных организаций, таких как Совет Европы, и принимаемые ими решения носят правоустанавливающий характер для каждого из входящих в их состав членов. Поэтому здесь можно провести некоторую аналогию между решениями международных межправительственных организаций и международными договорами. Общие положения по этому вопросу содержатся в конституционном праве (ст. ст. 71, 72 Конституции Российской Федерации, Закон о международных договорах). Более детальные нормы формируются практикой государственных органов, включая судебные. Стороной в международном договоре является государство в целом. Однако в зависимости от органов, представляющих государство, различают межгосударственные договоры (заключаются на высшем уровне от имени государства), межправительственные (заключаются от имени правительства), а также межведомственные (последние заключаются от имени ведомств). На практике существует проблема самоисполнимых и несамоисполнимых договоров. Согласно Закону о международных договорах Российской Федерации положения договоров, не требующие издания внутригосударственных актов для их применения, действуют непосредственно (самоисполнимые договоры). Решение вопроса зависит от формулировки нормы: может ли она непосредственно порождать права и обязательства или устанавливает лишь общее положение <3>. Непосредственно действовать могут только самоисполнимые нормы, неслучайно их называют еще и «нормы прямого действия». ——————————— <3> Лукашук И. И. Международное право. Общая часть: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство БЕК, 2001. С. 88.
Значительную часть положений международных конвенций составляют несамоисполняемые нормы. К их числу относятся формулировки типа «государства-участники обязаны», «государства принимают меры» и т. д. В данном случае примером может служить ст. 2 Конвенции ООН 1979 г. «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин», в которой говорится: «Государства-участники осуждают дискриминацию в отношении женщин во всех ее формах, соглашаются безотлагательно всеми соответствующими способами проводить политику ликвидации дискриминации в отношении женщин и с этой целью обязуются…» <4>. ——————————— <4> Международные конвенции и декларации о правах женщин и детей. Сборник универсальных и региональных международных документов. М., 1998. С. 51.
Однако в текущей российской практике требование к применению норм международного договора в сфере национального права нередко остается без должного внимания. Причиной тому служит не столько игнорирование этого требования, сколько недостаточная информированность российских судей. Действительно, российские судьи не всегда знакомы с различными аспектами международных договоров, утвержденных (ратифицированных) высшими органами государственной власти Российской Федерации. В связи с этим примеры использования соответствующих положений международных договоров в отечественной судебной практике встречаются крайне редко, исключение составляют лишь рекомендации Конституционного Суда РФ. Изменить сложившуюся ситуацию помогло бы закрепление на нормативном уровне, например, в Федеральном конституционном законе «О судебной системе Российской Федерации» обязанности судей знакомиться и принимать к сведению и применению в практической судебной работе положения международных договоров, ратифицированных Российской Федерацией. Сказанное кажется особенно актуальным, поскольку современное международное право уже не ограничивается сферой политики, а уделяет все большее внимание решению глобальных проблем в экономической и социальной области. Приоритет интересов международного сообщества не означает ущемления интересов государств. Задача состоит в том, чтобы добиться оптимального их сочетания, и это — задача первостепенного значения, поскольку без ее решения невозможна нормальная жизнь ни сообщества, ни образующих его государств. Обобщая все сказанное, можно говорить, что в своих основных чертах правозащитные системы Российской Федерации и стран Европы достаточно близки. Это неслучайно, так как в качестве ориентира и для европейских стран, и при работе над Конституцией РФ 1993 г. служила Всеобщая декларация прав человека. Более того, чем сложнее становятся общественные отношения, а следовательно, и их правовое регулирование, чем шире задачи национальной правовой системы, чем глубже идет интеграция каждого национального государства в общемировую систему, чем выше поднимаются значимость международных принципов права человека и требования к их защите, тем большим становится значение объединения международного сообщества в правовой сфере и необходимость заимствования и обобщения на уровне международных организаций опыта национальных государств.
——————————————————————
Вопрос: Какова ответственность за перевозку багажа, груза воздушным транспортом? («Омега-Л», 2007)
Вопрос: Какова ответственность за перевозку багажа, груза воздушным транспортом?
Ответ: При просрочке доставки багажа в пункт назначения в соответствии со ст. 120 Воздушного кодекса РФ перевозчик уплачивает штраф в размере 25% минимального размера оплаты труда за каждый час просрочки, но не более чем 50% провозной платы, если не докажет, что просрочка имела место вследствие непреодолимой силы, устранения неисправности воздушного судна, угрожающей жизни или здоровью пассажиров воздушного судна, либо иных обстоятельств, не зависящих от перевозчика. В случае утери или порчи багажа авиакомпания в соответствии со ст. 119 Воздушного кодекса РФ несет ответственность в следующих размерах: — за утрату, недостачу или повреждение (порчу) багажа, груза, принятых к воздушной перевозке с объявлением ценности (при наличии акта, удостоверяющего оценку багажа, груза, подписанного грузоперевозчиком), — в размере объявленной ценности; — за утрату, недостачу или повреждение (порчу) багажа, груза, принятых к воздушной перевозке без объявления ценности, в размере их стоимости, но не более двух установленных федеральным законом минимальных размеров оплаты труда за килограмм веса багажа или груза. При международных перевозках данные отношения в этом случае регулируются Варшавской конвенцией от 12 октября 1929 г. для унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок, и Воздушным кодексом РФ. В случае потери багажа, его порчи или просрочки его доставки согласно ст. 22 Конвенции ответственность перевозчика до введения евро ограничивалась суммой 250 франков с килограмма, за исключением случаев, когда пассажир или отправитель в момент передачи места перевозчику делают специальное заявление о заинтересованности в доставке к месту назначения и уплачивают, если это требуется, дополнительный сбор. Иначе говоря, для защиты своих интересов в случае, если потребитель перевозит в багаже ценные вещи и заинтересован в том, чтобы багаж был доставлен в конечный пункт, обязательно должен заявить об этом при регистрации на рейс в момент сдачи багажа, совместно с авиакомпанией составить акт, в котором будет описано содержание багажа и указана его стоимость. В этом случае перевозчик при утере вашего багажа или его порче обязан выплатить заявленную стоимость, если не докажет, что эта сумма превышает действительную сумму затрат пассажира или отправителя в доставке к месту назначения. Кроме того, пассажир имеет право требовать компенсацию морального вреда, причиненного ему авиакомпанией ненадлежащей услугой.
