Мартыненко Борис Константинович, кандидат юридических наук, профессор кафедры общетеоретических правовых дисциплин Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия.
В статье ставятся вопросы и исследуются подходы к феноменам принуждения и насилия в правовом государстве и «оправданности» применения насилия. Автор приводит свое видение и понимание этой проблемы, увязывает ее с современной российской государственно-правовой действительностью.
In article questions are put and approaches to phenomena of compulsion and violence in a lawful state and «correctness» of application of violence are investigated. The author results the both vision and understanding of this problem, coordinates it to the modern Russian is state — the legal validity.
Key words: violence, laws, justice, a principle, compulsion, a lawful state, violence kinds.
Является ли Россия правовым государством?
Как решаются вопросы принуждения и насилия в современном Российском государстве?
Попытаемся, хотя бы коротко, ответить на эти вопросы.
Понятие правового государства воплощает следующие политико-правовые идеи.
1. Реальное верховенство закона во всех сферах общественной жизни.
В России существуют целые корпоративные общности, выведенные из-под общей юрисдикции, — Президент, прокуратура, депутатский корпус и т. д.
2. Реальность прав личности, обеспечение ее свободного развития.
Так, к примеру, с 1 сентября 2011 г. в средних школах вводят плату за обучение. И совершенно не случайно весь мыслящий юридический научный мир с тревогой констатирует, что не было большего вреда и трагедии для Российского государства за весь период его существования, чем введение ЕГЭ в средней школе и деление на бакалавров и магистров в высшей школе.
Промышленная политика, ориентированная на стимулирование инноваций, невозможна без соответствующей социальной политики, направленной на развитие главного ресурса экономики — человека. Отсюда — значительное увеличение во всех экономически передовых странах затрат на образование, здравоохранение, социальное обеспечение. Общее увеличение роли государства в экономике находит выражение в динамике доли государства в ВВП. Если до Второй мировой войны в развитых странах она составляла в среднем 20%, то к середине 90-х годов — 47%. А как обстоят дела у нас в России?
3. Взаимная ответственность государства и личности.
За что у нас ответственно государство, в котором при явной недостаточности необходимого конкурентного пространства сложилась псевдорыночная система с засильем олигархических структур, паразитирующих на финансовых спекуляциях, вывозе сырьевых ресурсов и перекачке капитала за рубеж?
4. Разделение власти между законодательными, исполнительными и судебными органами государства. При этом активно действует система сдержек и противовесов, не позволяющих какой-либо власти взять на себя ведущую роль. У нас же явно преобладает президентская власть.
5. Наличие в стране гражданского общества. В современной России лишь его зачатки, отмечал В. В. Путин, будучи Президентом.
Так что же получается? Не будучи до конца реализованной ни в одной стране практически, концепция правового государства оказывает значительное влияние на развитие государственно-правовой жизни во многих странах теоретически и идеологически. Она выступает в качестве некоего государственно-правового идеала, своего рода законченного государственно-правового штампа, идеологизированного и идеализированного варианта развития того или иного государства, стремящегося к своему совершенству.
70 лет в XX веке мы строили социализм, к шестидесятым годам должны были жить при коммунизме, однако уже в 70-е годы стали строить развитой социализм, а гений Горбачева повел нас к «социализму с человеческим лицом».
90-е годы XX века ознаменовались возвратом к капитализму, в результате чего Россия была отброшена в своем государственно-правовом и экономическом развитии более чем на 100 лет назад.
В практическом плане «правовое государство» — это такая же идеологическая фикция, как и «общенародное государство», «государство всеобщего благоденствия» и другие, им подобные, концепции. В теоретическом плане «правовое государство» — это тот иллюзорный государственно-правовой идеал, образец, вершина, к достижению которой в своем развитии должно стремиться, по замыслу современников, любое «цивилизованное» государство.
Однако данный «идеал» не следует абсолютизировать, поскольку он, как и всякий иной идеал, по мере развития общества и смены поколений — приверженцев данного идеала неизбежно развивается и видоизменяется. В этом смысле, несомненно, прав был Н. А. Бердяев, когда писал, что «вера в конституцию — жалкая вера» и что «вера должна быть направлена на предметы более достойные. Делать себе кумира из правового государства недостойно» [1].
А И. А. Ильин понимал, что никто не принесет России подлинного избавления от социального зла; никакие попытки копировать западный образ жизни, переносить приемы западной цивилизации на российскую почву не приведут к обретению свободы и самостоятельности. Более всего он опасался того, как бы приобретение свободы не обернулось очередным обманом, навязанным обществу для смены господствующей элиты. И время подтвердило его правоту.
А что с принуждением и насилием?
Принуждение, несомненно, есть акт насильственный.
Этот акт может быть правовым и неправовым.
В любом случае принуждение ограничивает свободу индивида.
Правовое (основанное на законе) принуждение направлено на соблюдение законов. Принуждение стесняет внешнюю свободу индивида, но это необходимая плата общества за свое существование: закон, ограничивая своеволие граждан, обеспечивает условия сохранения общества. Нормы права проводятся в жизнь государством. Если бы не было государства, то право было бы бессильно. А если бы не было права, то государство не имело бы смысла своего существования. Право, таким образом, с необходимостью содержит в себе элемент принуждения [2].
Принуждение характеризуется рядом признаков. Оно является в полной мере правовым, подчиняется общим принципам права, применяется на основе строгой правовой регламентации, нормативного установления оснований, порядка и процедуры реализации конкретных мер принудительного воздействия. Тем самым гарантируются права и свободы граждан, интересы общества и государства.
Назначение принуждения состоит в восстановлении социальной справедливости, воспитании правонарушителей, предупреждении новых правонарушений.
Меры принуждения, применяемые государством, не есть насилие, поскольку не влекут намеренного, целенаправленного причинения вреда. Принуждение подразумевается, но только в положительном контексте — как реализация охранительной функции государства и права. Отличие в том, что если «принуждение» может употребляться как в положительном, так и в отрицательном смысле, то «насилие» — только в отрицательном [3].
А сегодня в мире в целом и в России в частности преобладает насилие. Почему? Не случайно М. Н. Марченко полагает, что нельзя не заметить наметившуюся тенденцию дифференцированного подхода, а проще — использования двойных стандартов США (мирового жандарма в современном однополярном мире) при реализации основных постулатов либеральной концепции в отношении своих собственных государственно-правовых институтов (под предлогом борьбы с международным терроризмом ратуют за их всестороннее укрепление) и по отношению к государственно-правовым институтам других стран (выступают под лозунгом либерализации, демократизации, борьбы за права человека и пр. — за их фактическое ослабление); в отношении «общечеловеческих» ценностей и интересов (формально-пропагандический, «шоу»-подход) и в отношении своих собственных, национальных, в особенности корпоративных ценностей и интересов (реальный, фактически не имеющий никаких материальных или моральных ограничений подход) [4].
И недалеким от истины представляется мнение И. Фроянова о том, что в настоящее время «перед нами новый, более утонченный и коварный вариант агрессивного экспансионизма, при осуществлении которого нет прямого насильственного захвата, присоединения или подчинения чужих земель, есть втягивание других государств в сферу влияния своей экономической мощи с целью хозяйственного, финансового господства и подавления, бесцеремонное навязывание своих политических и духовных ценностей, деформирующих менталитет народов, подвергающихся подобной агрессии». По существу, делает вывод ученый, «мы имеем здесь своеобразную форму продолжения «холодной войны», но с другими установками и средствами, чем это было до крушения СССР» [5].
Совершенно не случайно В. В. Колотуша [6] полагает, что применение силы всегда было средством универсализации общественной жизни независимо от подлинных или мнимых оснований ее применения. Мир в конечном счете превращается в относительно однообразный. Это происходит либо мирным путем, либо военным, либо сочетанием того и другого. Этот процесс периодически останавливается под действием также объективных обстоятельств. Среди них — невозможность реализации на практике провозглашенных целей либо ничтожность методов их достижения. Опыт показывает, что по крайней мере борьба с терроризмом и гуманитарное вмешательство на территории других стран приводят не к лечению болезни, а к ее усугублению. Тысячи и тысячи погибших, десятки тысяч раненых, лишения и страдания миллионов, радиоактивное загрязнение среды обитания, массовые нарушения международного гуманитарного права.
Анализ практики и оснований силового принуждения в современном мире показывает, что относительно самостоятельную политику в нем могут пока что себе позволить лишь очень крупные государства, к тому же, как правило, обладающие оружием массового поражения. Свобода для мелких и средних государств стала проблематичной. Сейчас могут балансировать между основными центрами силы, проводить более или менее самостоятельную политику только достаточно сильные страны, те, которые могут нанести неприемлемый ущерб сильным мира сего. Непременным условием самостоятельности является наличие общенационального консенсуса и национальной энергии и устремлений. Этих качеств России пока не хватает. Сейчас мелкие государства в отличие от времен биполярного мира такого себе позволить не могут, их суверенитет ограничивается либо добровольно, либо принудительно, в том числе ненасильственным принуждением. Надо заметить, что ненасильственное вмешательство, всякого рода «революции роз» также чреваты: они порождают неустойчивость правового порядка, подтачивают правосознание.
Действует правило — кто не с нами, тот против нас. Несогласные полностью или частично либо подавляются, либо уничтожаются, при этом корыстные мотивы камуфлируются гуманитарными соображениями. Хотя за субъективной стороной все же надо видеть объективную тенденцию к движению мира к единому человечеству. Но лучше и вернее это делать мирным путем. Тем более что пределы силового вмешательства ограничены не только его оправдывающими аргументами и недостаточностью ресурсов, но также очевидным бессилием даже самой мощной силы и готовностью и способностью слабых найти ассиметричный, но неприемлемый ответ.
По большому счету, насилие и жестокость в разных их формах насаждались в российском обществе с 1990 года повсеместно [7]. И конечно же, в эпоху построения правовой государственности будут возрастать правовое принуждение и государственное насилие самых различных видов: экономическое, политическое, идеологическое, информационное и т. п. Вероятность применения физического насилия против собственного народа со стороны государства повышается до 100%. Для противодействия беспорядкам разработаны мероприятия. Например, армия уже готова подавлять бунты, там работают психологи с установками, что все беспорядки организованы под эгидой спецслужб США. Для полиции в России подготовлены другие специфические средства — звуковое оружие, например. Некоторые изготавливают на заводах Олега Владимировича Дерипаски. Очень хорошие образцы, лучше мировых аналогов, уже давно в массовом производстве и поставляются для ОМОНа. Например, автомобиль «Тигр» — он специально разработан для уличных боев с демонстрантами. В Иркутске, когда там экологи якобы за чистоту Байкала «мутили», стоило выехать этим авто — все потихоньку и разошлись. Выяснилось, что зачинщиками демонстрации были криминальные круги: они использовали программы от «Майкрософта» незаконно и нарушали этим Уголовный кодекс России. ОМОН быстро нейтрализовал этих негодяев [8].
Так является ли Россия правовым государством?
Ответ, вероятно, может быть таким: да, Россия — правовое государство, но в той мере, в какой ее законы являются правовыми, ветви власти реально не преобладают одна над другой, государство действительно заботится о гражданах, а судьи реально являются независимыми. (К примеру, вспомним 2-й суд над Ходорковским и связанные с ним скандалы.)
Литература
1. Бердяев Н. А. Философия неравенства. М., 1990.
2. Кочергин А. Н. Право и принуждение как феномены культуры // Культура. Образование. Право: Материалы Международной заочной научно-практической конференции (Екатеринбург, ГОУ ВПО «Российский государственный профессионально-педагогический университет», апрель 2008 г.) / Отв. ред. А. А. Воронина. Екатеринбург, 2008. С. 133.
3. Алексеев И. Н. Понуждение, принуждение и насилие в уголовном праве // Уголовный процесс. 2006. N 1. С. 11.
4. Общая теория государства и права: Академический курс: В 3 томах / Отв. ред. М. Н. Марченко. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2007. Т. 1: Государство. С. 529.
5. Фроянов И. Погружение в бездну. М., 2001. С. 13.
6. Колотуша В. В. Силовое принуждение в условиях глобализации // Право и безопасность. 2004. Июнь. N 2 (11).
7. Доклад Гурова А. И. на заседании «круглого стола» на тему: «Истоки насилия и жестокости в обществе, меры их законодательного предупреждения» 18 апреля 2006 года // http://www. waaf. ru/ index_ru. phpsection= 1¶graph;= 4&article;=14.
8. Куда и что загребают на галерах, или Почему нынешние чекисты не любят Родину // http:// anticomprador. ru/ publ/ kuda_i_ chto_zagrebajut_ na_galerakh/ 5-1-0-974.
