(Марковичева Е. В.) («Уголовное судопроизводство», 2009, N 4)
МЕЖДУНАРОДНЫЕ СТАНДАРТЫ РАЗУМНОСТИ СРОКОВ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ
Е. В. МАРКОВИЧЕВА
Марковичева Е. В., доцент Орловского государственного университета, кандидат юридических наук.
В рамках международного права функционирует целый ряд норм, которые рекомендуют определенные правила отправления уголовного правосудия. Эти правила не указывают напрямую на скорость судопроизводства, однако закрепляют понятие «разумные сроки» судопроизводства. Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. в п. 3 ст. 9 гарантирует каждому арестованному или задержанному по уголовному обвинению лицу право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение <1>. Подпункт «c» п. 3 ст. 14 данного Пакта закрепляет право каждого при рассмотрении любого предъявленного ему уголовного обвинения быть судимым без неоправданной задержки. ——————————— <1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 12.
Примечательно, что в данной части Пакт был ратифицирован СССР еще в 1973 г. и с 1976 г. вступил в действие. При этом данные нормы не влияли на российскую судебную практику, в которой сроки как предварительного расследования, так и судебного разбирательства нередко исчислялись несколькими годами. Краткое описание данной ситуации содержится в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 августа 1993 г. N 7 «О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации», в котором указывается, что «уголовные дела назначаются к слушанию с заведомым нарушением предусмотренных законом сроков, иногда через несколько месяцев после поступления в суд, в том числе и тогда, когда подсудимые находятся под стражей» <2>. ——————————— <2> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. N 12.
Именно эта ситуация породила в конце прошлого и начале нынешнего столетия многочисленные обращения российских граждан в Европейский суд по правам человека. Изменение законодательной базы, произошедшее в 2001 г. в связи с принятием УПК РФ, должно было решить данную проблему, однако до сих пор термин «разумные сроки» фактически не применяется в сфере уголовного судопроизводства России. Речь не идет о выработке каких-то точных сроков, имеющих четкое числовое выражение. Как показывает практика, даже закрепление в уголовно-процессуальном законодательстве различных процессуальных сроков не исключает полностью ситуации их нарушения. И вряд ли удастся с точностью до суток определить содержание понятия «разумные сроки» с учетом разнородности и различной степени сложности уголовных дел. Однако теоретическая разработка критериев разумности сроков производства по уголовному делу необходима. Это одно из условий действенной, а не декларативной имплементации международных стандартов правосудия в российскую практику. Пункт 3 ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) практически дублирует нормы Международного пакта о гражданских и политических правах: «Каждый задержанный или заключенный под стражу имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда» <3>. ——————————— <3> Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163.
Формулировка п. 1 ст. 6 ЕКПЧ более объемна и в практике Европейского суда по правам человека является основным аргументом при вынесении решений о разумности сроков судебного разбирательства: «Каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона» <4>. Как отмечается в решении Европейского суда по правам человека по делу Штегмюллер против Австрии, «статья 6 Конвенции была предусмотрена в целях недопущения того, что лицо, которому было предъявлено обвинение, должно оставаться в состоянии неопределенности относительно своей судьбы на протяжении слишком длительного периода» <5>. ——————————— <4> Собрание законодательства РФ. 1998. N 20. Ст. 2143. <5> Jurisdiction of international tribunals, by Chittharanjan F. Amerasinghe. The Hague, Kluwer Law International. 2003. P. 802.
Такие формулировки практически в неизменном виде были перенесены в Конвенцию Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека, принятую в 1995 г. и ратифицированную РФ в 1998 г. <6>. ——————————— <6> Собрание законодательства РФ. 1999. N 13. Ст. 1489.
Следует напомнить, что прошло более десяти лет с того момента, когда Россия ратифицировала в 1998 г. Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Факт ратификации придал последней статус источника российского права. Однако значение Конвенции и деятельности Суда, их влияние на российскую правовую систему как никогда требуют глубокого осмысления и исследования. Приходится констатировать, что применительно к российскому праву наибольшее распространение получил механический перенос (без уточнения и наполнения содержанием) норм международного права в российские нормативно-правовые акты. Однако что касается понятия разумных сроков производства по уголовному делу, то данное понятие до сих пор не имплементировано в российское уголовно-процессуальное законодательство и не получило соответствующего содержательного наполнения. Поэтому правоприменитель в ряде случаев вынужден напрямую апеллировать к нормам международного права. Например, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 52 «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях» <7>. Пленум ссылается на нормы ЕКПЧ и Международного пакта о гражданских и политических правах. К сожалению, высшая судебная инстанция не сочла нужным в данном Постановлении раскрыть понятие тех самых разумных сроков применительно к системе российского судопроизводства. Из текста Постановления можно сделать только один вывод: рассмотрение дел без неоправданной задержки должно производиться в строгом соответствии с правилами судопроизводства, важной составляющей которых являются сроки рассмотрения дел. Таким образом, речь идет о соблюдении только установленных законодателем уголовно-процессуальных сроков. Нарушение прав участников уголовного судопроизводства связывается именно с нарушением данных сроков. ——————————— <7> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 2.
Такая позиция Верховного Суда РФ не в полной мере отвечает назначению уголовного судопроизводства, поскольку законодатель очерчивает лишь основные процессуальные сроки. По логике Верховного Суда судья, который нередко рассматривает сложные уголовные дела и дела о так называемых очевидных преступлениях в одни установленные законодателем сроки и не выходит за рамки последних, полностью соблюдает требования уголовно-процессуального законодательства и, очевидно, требование о разумности сроков. Однако в данном случае нельзя вести речь о разумности сроков судебного разбирательства, поскольку могут нарушаться и ущемляться права как обвиняемого, так и потерпевшего. Нельзя признать оправданным устранение высшей судебной инстанции от разъяснения значения и содержания понятия «разумный срок», тем более что, во-первых, на постановления Пленума судьи ориентированы не менее, чем на нормы законодательства, а во-вторых, имеется опыт решения данной задачи Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ). Нельзя согласиться и с высказываемой рядом авторов точкой зрения, согласно которой, несмотря на то что в российском уголовно-процессуальном законодательстве отсутствует определение понятия «разумный срок», в судебной практике данное словосочетание стало привычным и общеупотребимым <8>. Полагаем, что такой вывод является преждевременным и основанным на упоминании данного термина в весьма ограниченном количестве судебных решений или жалоб обвиняемых. Их наличие существенно не влияет на общую правоприменительную практику, предпочитающую игнорировать термин «разумные сроки» в силу неопределенности его значения и содержания. Российский правоприменитель в большей степени ориентирован на конкретные нормы УПК РФ, нежели чем на абстрактные нормы международных правовых актов. ——————————— <8> См., напр.: Самылина И. Н. «Разумные сроки» в уголовном процессе // Российская юстиция. 2009. N 4. С. 48.
На наш взгляд, актуальной задачей для современного уголовного процесса является законодательное восприятие международного термина «разумные сроки» и наполнение данного понятия определенным содержанием. Последнее важно потому, что в противном случае российское уголовно-процессуальное законодательство наполнится лишь очередной нормой-декларацией. На наш взгляд, отсутствие в российском уголовно-процессуальном законодательстве закрепленных гарантий разумности срока производства по уголовному делу снижает степень защищенности прав как обвиняемого и подсудимого, так и потерпевшего. С целью решения данной проблемы в дополнении нуждаются как ст. 11, так и глава 17 УПК РФ. При этом понятие разумных сроков должно быть применено к стадии не только судебного разбирательства, но и предварительного расследования, поскольку ускорение последнего способствует скорейшему судебному разбирательству, а само требование разумности процессуальных сроков может быть отнесено к одному из принципов эффективной уголовно-процессуальной деятельности. Однако сразу же напрашивается вопрос о выработке приемлемых для российской правоприменительной практики критериев разумных сроков. Традиционно данный вопрос отнесен к усмотрению правоприменителя, который, например, наделен законодателем правом продления процессуальных сроков. К сожалению, уже упоминавшееся выше Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 52 от 27 декабря 2007 г. не предлагает правоприменителю более или менее конкретных критериев разумности сроков судебного разбирательства по уголовному делу. Такой же «абстрактный» подход сохраняется и в решениях Конституционного Суда РФ <9>. ——————————— <9> См., напр.: Постановление Конституционного Суда N 4-П от 22 марта 2005 г. // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. N 3.
Следует сразу же оговориться, что использование понятия «разумные сроки» применительно к уголовному судопроизводству ни в коей мере не противоречит практике закрепления в законодательстве конкретных процессуальных сроков. Исчисление сроков с помощью конкретных числовых ориентиров существенно облегчает процесс применения целого ряда процессуальных норм и само по себе способно быть дополнительной гарантией прав человека в уголовном судопроизводстве. Однако определение тех или иных процессуальных сроков в ходе законотворческой работы должно согласовываться с принципом разумности сроков. Примечательно и то обстоятельство, что 30 апреля 2009 г. на сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы был предложен проект ускорения деятельности самого Европейского суда по правам человека, в основе которого лежит отказ от принципа коллегиальности при рассмотрении поступающих в суд явно неприемлемых заявлений, а также расширение компетенции комитетов из трех судей до рассмотрения очевидно обоснованных и повторяющихся дел, вызванных структурными проблемами, которыми в настоящее время занимаются палаты в составе семи судей <10>. ——————————— <10> Одобрен временный план ускорения работы Евросуда // URL: http://www. espch. ru/content/view/165/10/.
В решении ЕСПЧ по делу Коршунов против России отмечено, что «разумность длительности производства по делу должна оцениваться в свете особых обстоятельств дела с учетом критериев, установленных правоприменительной практикой Европейского суда, в частности сложности дела, поведения заявителя и поведения компетентных властей» <11>. Эти же критерии, как выработанные прецедентной практикой ЕСПЧ, присутствуют в решениях по делам Рохлина против России, Нахманович против России и других. ——————————— <11> Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2008. N 4. С. 133 — 145.
К. Б. Калиновский и М. М. Ахмедов на основе анализа решений ЕСПЧ обоснованно полагают, что в качестве основных критерием разумного срока в практике применения ЕКПЧ учитываются четыре основные группы факторов: 1) сложность дела; 2) поведение заявителей; 3) наличие исключительных обстоятельств; 4) поведение властей <12>. Авторы предлагают в структуре каждой из групп выделить несколько самостоятельных критериев, которые могут повлиять на решение суда о наличии в деле заявителя нарушения разумных сроков. Например, сложность дела связывается: с наличием такого общественного (публичного) интереса, защита которого должна превалировать над соблюдением прав отдельной личности; с наличием серьезных оснований подозревать арестованного в совершении правонарушения; с неожиданным и непредвиденным увеличением объема материалов дела; с числом расследовавшихся эпизодов, количеством обвиняемых, потерпевших и свидетелей и некоторыми другими обстоятельствами <13>. ——————————— <12> Калиновский К. Б., Ахмедов М. М. Международные стандарты срочности уголовного процесса в практике Европейского суда по правам человека // Правовые проблемы укрепления российской государственности: Сб. статей. Ч. 30 / Под ред. М. К. Свиридова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. С. 47 — 50. <13> Калиновский К. Б., Ахмедов М. М. Указ. соч. С. 48.
В целом позитивно оценивая предлагаемую классификацию, следует отметить, что исключительность обстоятельств нецелесообразно рассматривать как самостоятельный критерий, поскольку «разумность длительности производства по делу должна оцениваться в свете особых обстоятельств дела с учетом критериев, установленных правоприменительной практикой Европейского суда, в частности сложности дела, поведения заявителя и поведения компетентных властей» <14>. Эта формулировка, нашедшая свое закрепление в целом ряде решений ЕСПЧ, указывает на исключительность обстоятельств как на понятие, суммирующее критерии, применимые к каждому конкретному делу. Что касается остальных критериев, то ссылка на них имеется в значительном числе решений ЕСПЧ, в частности в решении по известному делу Калашников против России, в котором отмечено, что, «в частности, надлежит учитывать сложность дела, действия заявителя и действия компетентных властей. В последнем случае необходимо также принимать во внимание и то, что для заявителя является важным в деле» <15>. ——————————— <14> Решение Европейского суда по правам человека от 25.10.2007 по делу Коршунов против России // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2008. N 4. С. 133 — 145. <15> Европейский суд по правам человека. Первые решения по жалобам из России (Сборник документов). М., 2004. С. 88 — 115.
Следует отметить, что значение разумных сроков ни в коей мере не должно абсолютизироваться и негативно влиять на качество процессуальной деятельности в уголовном судопроизводстве, на что было указано еще в 1992 г. в решении ЕСПЧ по делу Томази против Франции: «Особая быстрота, на которую находящийся в заключении обвиняемый имеет право рассчитывать при рассмотрении его дела, не должна мешать тщательным усилиям судей по исполнению их обязанностей с должной тщательностью» <16>. ——————————— <16> URL: http://www. echr. ru/documents/doc/2461435/2461435.htm.
В заключение отметим, что осмысление международных подходов к определению разумности сроков производства по уголовному делу должно не только проходить на чисто теоретическом уровне, но и иметь возможность оказания позитивного влияния как на российское законодательство, так и на правоприменительную практику.
