РАСПРОСТРАНЕНИЕ В ОФИЦИАЛЬНЫХ ОБРАЩЕНИЯХ СВЕДЕНИЙ, ПОРОЧАЩИХ ЧЕСТЬ, ДОСТОИНСТВО И ДЕЛОВУЮ РЕПУТАЦИЮ
М. В. БАНДО
Бандо Михаил Владимирович, старший преподаватель кафедры гражданского права УрГЮА, кандидат юридических наук.
Предмет доказывания по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, вред которым причинен путем официального обращения к органам власти, отличается от предмета доказывания по делам, в которых такой вред причинен иными способами. Это связано с тем, что в таких спорах не действует презумпция причинения вреда.
Ключевые слова: защита чести, достоинства и деловой репутации; злоупотребление правом; предмет доказывания.
Иски о защите чести и достоинства относятся к числу способов защиты, получивших достаточно четкое правовое регулирование. Общеизвестно, что по данной категории дел обязанности по доказыванию распределяются между истцом и ответчиком следующим образом: истец обязан доказать, во-первых, факт распространения порочащих его сведений (а также доказать, что такие сведения носят характер утверждений о фактах, а не оценочных суждений), во-вторых, порочащий характер этих сведений; ответчик же должен доказать (разумеется, при условии выполнения истцом своей обязанности по доказыванию) соответствие этих сведений действительности. Следует обратить внимание на то, что по этой категории дел истец не обязан доказывать собственно наличие вреда чести, достоинству или деловой репутации. В литературе определению этих категорий традиционно уделяется большое внимание, оригинальные определения деловой репутации даже выносятся на защиту в диссертациях. Например, В. В. Килинкаров указывает, что «деловая репутация… представляет собой динамичное профессиональное «я» лица, совокупность положительных, а также отрицательных деловых качеств и оценок, отраженных в сложившемся у окружающих (общераспространенном) мнении, которое основывается на информации о лице и его профессиональной деятельности» <1>. Но изучив судебную практику, можно прийти к выводу, что никакого практического значения определение этих понятий не имеет. Какая разница, что такое честь, достоинство или деловая репутация, если решение суда зависит только от того, распространены ли порочащие сведения и соответствуют ли они действительности? В этом смысле общепринятое наименование «иски о защите чести, достоинства и деловой репутации» может показаться условностью. По общему правилу стороны не обязаны доказывать, а суд не обязан устанавливать наличие вреда. Однако, как представляется, законодатель обоснованно исходит из презумпции наличия такого вреда, причем презумпции неопровержимой, ведь ответчик не может по общему правилу в качестве возражения представить доказательства, что никакого ущерба, например, деловая репутация истца не получила. ——————————— <1> Килинкаров В. В. Право на деловую репутацию субъектов предпринимательской деятельности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2011. С. 4.
В свете сказанного особый интерес представляют случаи распространения порочащих сведений в официальных обращениях, направляемых государственным органам или должностным лицам с целью принятия каких-либо решений либо мер реагирования в рамках их компетенции. В этом случае в конфликт вступают два конституционных права: право на обращение и право на защиту чести, достоинства и деловой репутации <2>. ——————————— <2> См., напр.: Определение Конституционного Суда РФ от 08.04.2003 N 157-О // Практика применения Гражданского кодекса Российской Федерации, части первой / Под общ. ред. В. А. Белова. М., 2008. С. 222 (автор главы — Ю. А. Тарасенко).
Как показывает анализ судебной практики, эта коллизия разрешается в основном в пользу права на обращение. В п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» <3> содержатся разъяснения о применении ст. 152 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) в случае, если сведения распространены в жалобах или официальных обращениях. Эти разъяснения используются и в практике арбитражных судов: «…такие требования могут быть удовлетворены лишь в случае, если при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, то есть имело место злоупотребление правом (пункты 1 и 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации)». ——————————— <3> Здесь и далее все судебные акты цитируются по СПС «КонсультантПлюс».
Таким образом, предмет доказывания по искам об опровержении сведений, содержащихся в официальных обращениях к органам власти, несколько отличается от общего. Помимо факта распространения и порочащего характера сведений истец должен доказать еще и явную необоснованность обращения (или, если точнее цитировать вышеуказанное Постановление, отсутствие у обращения каких-либо оснований), а также наличие у ответчика намерения исключительно причинить вред другому лицу и, следовательно, отсутствие у обращения иных целей <4>. ——————————— <4> О том, что бремя доказывания в данном случае ложится на истца, см., напр., п. 6 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о защите деловой репутации в сфере предпринимательской деятельности (одобрен на заседании президиума Семнадцатого арбитражного апелляционного суда 07.12.2007) // www.17aas. arbitr. ru.
С учетом практики арбитражных судов еще одним обстоятельством, которое в данном случае должен доказать истец, является намерение ответчика доводить изложенную в обращении информацию до сведения неопределенного круга лиц, которые могут сформировать негативное общественное мнение о деловых качествах истца, а также причинить ему вред. Как видим, по этой категории споров суды отходят от упоминаемой выше неопровержимой презумпции наличия негативного воздействия на деловую репутацию, а на истца возлагается обязанность доказать такое воздействие. Правда, в судебных актах указывается на необходимость доказать только намерение. Можно привести много примеров из судебной практики, когда недоказанность указанных обстоятельств служила основанием для отказа в исках о защите деловой репутации. Например, в Определении от 30.01.2012 N ВАС-85/12 Высший Арбитражный Суд РФ указал: «…доказательств, свидетельствующих о злоупотреблении правом со стороны ЗАО при обращении в контролирующий орган с указанной жалобой и о намерении доводить изложенную в ней информацию до сведения неопределенного круга лиц, которые могут сформировать негативное общественное мнение о деловых качествах истца (выделено нами. — М. Б.), а также причинить ему вред, истец суду не представил». Аналогичная позиция поддержана в Определениях ВАС РФ от 27.06.2011 N ВАС-7781/11, от 14.04.2011 N ВАС-3879/11, от 25.02.2011 N ВАС-1559/11, от 17.01.2011 N ВАС-18374/10. Любопытную аргументацию находим в Постановлении Федерального арбитражного суда (далее — ФАС) Поволжского округа от 31.05.2012 по делу N А65-19608/2011. Суды указали, что обращение ответчика в органы прокуратуры не может подорвать деловую репутацию истца, поскольку государственный орган не является участником гражданско-правовых отношений, в сфере которых и проявляется деловая репутация истца. Такая позиция последовательно поддерживается и другими федеральными арбитражными судами. Например, в Постановлении ФАС Уральского округа от 20.06.2012 N Ф09-3124/12 говорится, что ответчики обратились к уполномоченным органам в целях получения разъяснений по вопросам предпринимательской деятельности, инициирования проверки деятельности истца и оказания содействия; суд указал на отсутствие в материалах дела доказательств, свидетельствующих о том, что обращение было продиктовано исключительно намерением причинить вред истцу и имело целью распространение сведений порочащего характера; суд подчеркнул, что оглашение содержания жалобы на совещании не связано с волей заявителей жалобы. Иными словами, по логике суда распространение сведений должно находиться в причинной связи с действиями ответчика. В Постановлении ФАС Московского округа от 22.09.2010 N КГ-А40/10760-10 отмечено, что ссылка в кассационной жалобе на то, что обращение ответчика в Правительство РФ не может рассматриваться в качестве обращения к компетентному органу, уполномоченному на разрешение споров хозяйствующих субъектов, отклоняется с учетом того, что в полномочия Правительства РФ входят вопросы общего руководства федеральными министерствами и иными федеральными органами исполнительной власти; истец соответствующих доказательств, из которых бы усматривался умысел ответчика на причинение вреда истцу как на единственную цель обращений с письмами в соответствующие органы, суду первой и апелляционной инстанций не представил. Такая правовая позиция поддержана, например, в Постановлениях ФАС Уральского округа от 14.12.2011 N Ф09-7986/11, от 29.06.2010 N Ф09-4932/10-С6, от 09.02.2010 N Ф09-309/10-С6, от 03.09.2009 N Ф09-6453/09-С5, ФАС Московского округа от 18.10.2010 N КГ-А40/12465-10. Особого внимания заслуживает тот факт, что в большинстве судебных актов суды прямо или косвенно говорят о необходимости доказывать наличие либо собственно вреда чести, достоинству, деловой репутации, либо намерения причинять такой вред. Таким образом, упоминаемая презумпция соответствующего вреда в отношении распространения сведений путем официального обращения не действует. Большой интерес представляют судебные решения, в которых требования о защите деловой репутации были удовлетворены, несмотря на то что сведения были распространены в официальных обращениях (удельный вес этих решений сравнительно небольшой). Во всех указанных случаях суды устанавливали, в чем именно выразилось злоупотребление правом при подаче соответствующего обращения. В Постановлении ФАС Московского округа от 04.07.2011 N КГ-А41/6255-11-П, например, указано, что ответчики, неоднократно и системно распространяя недостоверные сведения, действовали осознанно с целью нанесения вреда деловой репутации истцов, тем самым злоупотребляли правом. Схожая аргументация приводится в Апелляционном определении Тюменского областного суда от 14.05.2012 по делу N 33-1721/2012, только здесь суду для констатации злоупотребления правом достаточно было факта обращения одновременно в несколько органов, в полномочия одного из которых не входит обязанность по проведению проверок по установлению фактов нарушения закона. Как злоупотребление правом трактуется направление обращения и в ситуации, когда заявителю на момент обращения достоверно известно о несоответствии действительности тех утверждений, которые содержатся в его обращении (см. Кассационное определение Ростовского областного суда от 16.02.2012 по делу N 33-2062/2012). В Постановлении ФАС Московского округа от 11.10.2011 по делу N А40-152130/09-26-1112 было установлено, что распространенные сведения не имели под собой никаких оснований. В Постановлении суда апелляционной инстанции, принятом по этому же делу, приводится обоснование такого вывода: ответчик, зная, что имеется вступившее в законную силу решение Арбитражного суда Новосибирской области, подтверждающее законность действий истца, обратился к заместителю министра внутренних дел с письмом, в котором сообщил недостоверные сведения. В Определении Московского городского суда от 20.02.2012 по делу N 33-5428, которым дело было направлено на новое рассмотрение, сформулирована позиция о том, что факт злоупотребления правом может выражаться в направлении жалобы из мести за ранее состоявшееся привлечение заявителя такой жалобы к ответственности по инициативе лица, на которое он жалуется. В Определении Верховного Суда РФ от 29.07.2008 N 21-В08-6 в качестве злоупотребления правом квалифицировано обращение в прокуратуру с сообщением о преступлении, при том что обращавшийся заведомо знал об отсутствии оснований для такого обращения. В заявлении было указано, что заявителю в телефонном разговоре угрожали, в том числе физической расправой, однако позже свидетели, присутствовавшие при этом разговоре, опровергли эти сведения. Следует отметить, что указанное решение несколько отличается от практики арбитражных судов. Иск был удовлетворен только на том основании, что обращение в прокуратуру было явно необоснованным. Вопрос о наличии у заявителя намерения причинить вред деловой репутации не рассматривался; также не было принято во внимание, что по данному заявлению компетентными органами была проведена проверка, в результате которой было отказано в возбуждении уголовного дела. В этой ситуации возможность удовлетворения иска о признании сведений не соответствующими действительности, как представляется, отсутствует. Схожая позиция содержится в Постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 26.06.2007 N Ф04-3335/2007(34639-А46-28). Однако в этом случае явная необоснованность, по мнению суда, выразилась в отсутствии у ответчика письменных подтверждений сведений, содержащихся в его обращении (вкладчик банка жаловался на нарушения банком законодательства и требований по бухгалтерскому учету), хотя в основном судебная практика признает, что отсутствие доказательств фактов, изложенных в обращении, еще не свидетельствует о злоупотреблении правом (см., например, Постановление ФАС Московского округа от 11.10.2011 по делу N А40-152130/09-26-1112). Наконец, оригинальная позиция содержится в Постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 16.04.2007 N Ф08-1776/2007. Злоупотребление правом при обращении в правоохранительные органы, судя по этому судебному акту, выразилось в применении заявителем оскорбительных выражений и оборотов речи, а также (!) в юридической оценке впоследствии не подтвердившихся фактов. Схожий подход реализован в Определении Кемеровского областного суда от 17.02.2012 по делу N 33-1935: злоупотребление правом, по мнению суда, выразилось в том, что «ответчики, используя предоставленное им право на обращение, указывая на конкретные факты, которые подлежали проверке, дополнительно сознательно допустили высказывание о преступной деятельности истца; при этом не ссылались на какие-либо основания». Несоответствие такой позиции общему направлению судебной практики по этой категории споров, на наш взгляд, очевидно. Форма, в которой изложено обращение, не может свидетельствовать о наличии или отсутствии признаков злоупотребления правом. Установив факт злоупотребления правом на обращение, суд в соответствии со ст. 10 ГК РФ игнорирует право на обращение, отказывает в его защите и рассматривает такое обращение как обычное распространение сведений. В результате анализа и обобщения судебной практики можно сделать следующие выводы. Во-первых, в отношении распространения сведений путем направления официального обращения не применяется презумпция наличия вреда чести, достоинству или деловой репутации, используемая при рассмотрении дел, в которых распространение сведений осуществлялось иным способом. Во-вторых, в предмет доказывания истца по этой категории споров входит: 1) факт направления соответствующего обращения; 2) явная необоснованность содержащихся в сообщении сведений; 3) направленность сообщения на причинение вреда чести, достоинству, деловой репутации истца; 4) отсутствие у обращения иных целей (поскольку это факт отрицательный, следует, по всей видимости, признать, что он предполагается); 5) характер сведений, содержащихся в обращении: утверждения о фактах, а не оценочные суждения; 6) порочащий характер таких сведений. В-третьих, о наличии злоупотребления правом со стороны ответчика могут свидетельствовать: 1) факт неоднократного обращения с одной и той же недостоверной информацией в различные органы; 2) обращение в органы, не уполномоченные на проведение проверок по фактам нарушения закона; 3) наличие у ответчика достоверной информации об отсутствии нарушений со стороны истца, в том числе наличие известных ответчику вступивших в законную силу судебных актов, подтверждающих недостоверность распространяемых сведений; 4) направление обращения исключительно из мести.
