Стрельников Владилен, кандидат юридических наук, г. Саратов.
Установленная на законном основании инвалидность или констатированный врачебным заключением диагноз болезни всегда однозначно определяют невозможность для человека работать на общих основаниях. Но в толковании правовых норм, регулирующих труд лиц, чья трудоспособность ограничена заболеванием, нет однозначности. Расскажем о спорных вопросах применения законодательства.
Профессиональная реабилитация
ВС РФ сделал вывод о невозможности связывать трудовые и гражданско-правовые отношения при решении вопроса о занятости недееспособных (Определение ВС РФ от 23.04.2010 N 13-В10-2). Гражданка Л. Н. Авилова в интересах недееспособного А. обратилась в суд с иском к ООО «…» о восстановлении А. на работе, взыскании недоплаченной ему в период действия трудового договора заработной платы и плате за время вынужденного прогула, а также компенсации причиненного А. морального вреда. По индивидуальной программе реабилитации инвалида, составленной 26 января 2009 года Федеральным государственным учреждением «Главное бюро медико-социальной экспертизы по области» (филиал N…), А. в рамках мероприятий профессиональной реабилитации рекомендована временная (эпизодическая) работа. На основании рекомендательного письма Центра занятости населения А. с 24 октября 2008 года был принят на работу в ООО «…» сроком на три месяца по 24 января 2009 года включительно на основании заключенного между ним и ответчиком срочного трудового договора от 24 октября 2008 года N…, который А. был подписан лично в присутствии и с согласия опекуна Л. Н. Авиловой. Перед истечением срока действия трудового договора Л. Н. Авилова как опекун А. обратилась к ответчику с заявлением о продлении существующих между сторонами трудовых отношений, однако работодатель с ее предложением не согласился и на основании приказа N 6л/с от 21.01.2009 А. был уволен с работы с 24 января 2009 года на основании п. 2 ч. 1 ст. 77 ТК РФ. Принимая решение об отказе в удовлетворении заявленного иска, суд со ссылкой на ст. ст. 29 и 171 ГК РФ пришел к выводу о том, что сделка по трудоустройству, совершенная между А. и ответчиком, является ничтожной и не влечет за собой юридических последствий, поскольку, исходя из положений ст. 56 ТК РФ о том, что трудовой договор предполагает личное выполнение работником установленной в договоре трудовой функции, гражданин, признанный судом недееспособным, не вправе заключать трудовые договоры ни лично, ни через своего опекуна. Недееспособность А., по мнению суда первой инстанции, не позволяет ему быть стороной трудового договора, так как он не способен осуществлять гражданские права и создавать для себя гражданские обязанности и выполнять их (в том числе обязанности лично осуществлять трудовую функцию по трудовому договору). Суд кассационной инстанции областного суда согласился с выводами суда первой инстанции о том, что А. в силу своей недееспособности не может быть субъектом трудовых отношений, а наличие врачебного заключения о том, что А. периодически может выполнять работу, не обязывает работодателя заключать с недееспособным лицом трудовой договор, нести перед ним как работником предусмотренные законом обязанности. Между тем Судебная коллегия не согласилась с приведенными выводами судебных инстанций, отметив, что положения ТК РФ, непосредственно регулирующего трудовые отношения, не содержат запрета на заключение трудовых договоров с лицами, признанными судом недееспособными. Недееспособное лицо имеет право быть стороной трудовых правоотношений (ст. 20 ТК РФ). В числе оснований возникновения трудовых отношений, которые порождают взаимные права и обязанности работников и работодателей, в том числе обязанность последних по своевременной и полной выплате заработной платы, называют не только трудовой договор, заключенный в соответствии с ТК РФ, но и фактическое допущение работника к работе с ведома или по поручению работодателя в случае, когда оформление трудового договора было произведено ненадлежащим образом (ст. 16 ТК РФ). Указывая в решении на недействительность заключенного с недееспособным А. трудового договора, суд сослался на положения ст. 171 ГК РФ, которая предусматривает ничтожность сделок, совершенных гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства, и возврат сторон в первоначальное положение. Однако указанная норма применима при гражданско-правовых отношениях. К трудовым отношениям положения ГК РФ применению не подлежат. На основании изложенного Судебная коллегия признала вывод суда об отказе в удовлетворении иска Л. Н. Авиловой в интересах недееспособного А. в связи с ничтожностью заключенного им трудового договора, противоречащего основным принципам и нормам права, регулирующим трудовые отношения, и в целях исправления судебной ошибки, допущенной при рассмотрении дела судами первой и кассационной инстанций в применении норм материального права, которая повлекла вынесение неправосудного решения, Судебная коллегия признала решение Октябрьского районного суда… от 15.04.2009 и определение судебной коллегии по гражданским делам… областного суда от 24.06.2009 подлежащими отмене с направлением дела на новое рассмотрение.
Из нетрудоспособных в трудоспособные
При рассмотрении трудовых споров, связанных с увольнением по п. 5 ст. 83 ТК РФ (прекращение трудового договора по обстоятельствам, не зависящим от воли сторон, в связи с признанием работника полностью неспособным к трудовой деятельности) <1>, суд высказал позицию, что по этому основанию могут быть уволены лишь лица, которые в соответствии с медицинским заключением, выданным в порядке, установленном федеральными законами, иными нормативно-правовыми актами, признаны полностью неспособными к трудовой деятельности. ——————————— <1> Обзор практики рассмотрения судами Калининградской области в 2006 году гражданских дел о восстановлении на работе.
Так, установив при рассмотрении дела, что К. была уволена с работы по ч. 5 ст. 83 ТК РФ в связи с тем, что по заключению МСЭ ей была установлена вторая группа инвалидности со второй степенью ограничения к трудовой деятельности, что согласно заключению МСЭ и пояснениям ее представителя истица была признана полностью нетрудоспособной, суд обоснованно признал ее увольнение по указанному основанию законным. В то же время суд принял решение об изменении формулировки причины увольнения на п. 8 ст. 77 ТК РФ, указав в решении на то, что работодатель с учетом состояния здоровья истицы мог уволить ее и по этому основанию. Отменяя решение суда в этой части и принимая новое решение об отказе в иске о восстановлении К. на работе, кассационная инстанция указала, что в соответствии с п. 4 ст. 394 ТК РФ в случае признания формулировки причины увольнения неправильной или не соответствующей закону суд, рассматривающий спор, обязан изменить ее и указать в решении причину и основание увольнения в точном соответствии с формулировкой ТК или иного федерального закона. По смыслу указанной нормы, если при рассмотрении дела суд установит, что работодатель имел в виду конкретное основание для увольнения работника, а в приказе об увольнении указал неправильную или не соответствующую закону формулировку причины увольнения, суд обязан, исходя из фактических обстоятельств, послуживших основанием для увольнения, изменить ее и указать в соответствии с формулировкой ТК РФ. При этом ТК не предусматривает бездоказательную инициативу суда по изменению оснований увольнения (дело N 2-492/2006). Если работник надлежащим образом выполняет свои трудовые обязанности, однако обнаружится, что он нуждается в соответствии с медицинским заключением в предоставлении другой работы вследствие того, что выполняемая работа ему противопоказана или опасна для коллектива работников либо обслуживаемых им граждан, в силу ч. 3 ст. 73 Кодекса при отказе работника от перевода на другую работу, не противопоказанную ему по состоянию здоровья, либо отсутствии в организации соответствующей работы трудовой договор с работником прекращается в соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 77 Кодекса. Увольнение по указанному основанию допускается, если невозможно перевести работника с его согласия на другую работу (ст. 81 ТК РФ).
Что должен учесть суд
В справке Кемеровского областного суда от 18.09.2007 N 01-19/518 о практике рассмотрения судами области гражданских дел в первом полугодии 2007 года по кассационным и надзорным данным отражено, что изложенные требования трудового законодательства не были выполнены Юргинским городским судом, решением которого было отказано в удовлетворении исковых требований В. Н. Дмитриева о восстановлении на работе. Разрешая спор, суд пришел к выводу, что В. Н. Дмитриев в соответствии с медицинским заключением на момент его увольнения не мог выполнять работу начальника котельной, обусловленную трудовым договором, так как 11 октября 2004 года перенес инфаркт миокарда, 14 марта 2005 года заключением МСЭ ему была установлена вторая группа инвалидности бессрочно, вторая степень ограничения способности к трудовой деятельности, разработана программа реабилитации инвалида, где расписаны все противопоказания к труду. Кроме того, суд исходил из того, что специалистами филиала N 18 г. Юрги Главного бюро МСЭ сделан вывод, что В. Н. Дмитриев после прохождения освидетельствования не мог продолжать работу в должности начальника котельной, а мог продолжить работу в специально созданных условиях. Однако, сославшись на программу профессиональной реабилитации инвалида от 14.03.2005, составленную бюро МСЭ г. Юрга, и указав, что в ней расписаны все противопоказания к труду, суд не установил, какие это противопоказания, связаны ли они с работой, выполняемой истцом, препятствуют ли они выполнению данной работы, а учитывая, что в данной программе отсутствует заключение о невозможности продолжения истцом работы в должности начальника котельной, суд должен был установить, можно ли считать перечисленные противопоказания таким заключением.
Экспертиза или консультация
Поручая в соответствии со ст. 188 ГПК РФ специалистам филиала N 18 г. Юрги Главного бюро МСЭ дать заключение по поставленным судом вопросам, суд не учел, что в соответствии с указанной нормой права суд может привлекать специалистов лишь для получения консультаций, пояснений и оказания непосредственной технической помощи (фотографирования, составления планов и схем, отбора образцов для экспертизы, оценки имущества) в необходимых случаях при осмотре письменных или вещественных доказательств, воспроизведении аудио — или видеозаписи, назначении экспертизы, допросе свидетелей, принятии мер по обеспечению доказательств. Характер поставленных судом вопросов специалистам свидетельствует о том, что фактически судом была назначена медико-социальная экспертиза. При таких данных вывод суда нельзя признать правильным, поскольку в материалах дела отсутствует медицинское заключение, полученное в установленном законом порядке, подтверждающее, что у В. Н. Дмитриева имеется стойкое снижение трудоспособности, препятствующее надлежащему выполнению им трудовых обязанностей, либо исполнение им трудовых обязанностей по состоянию здоровья противопоказано работнику или опасно для других работников. Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд в обоснование своего решения сослался также на то, что увольнение истца является законным, поскольку перевод его на другую работу вследствие состояния здоровья был невозможен, так как вакантные должности отсутствовали. Однако суд не проверил, имелись ли у ответчика в период, когда истцу была установлена инвалидность и до его увольнения, вакантные должности, не противопоказанные ему по состоянию здоровья, соответствующие доказательства (штатное расписание и другие необходимые документы) не истребовал, а при этом исходил лишь из пояснений представителя ответчика о том, что на момент увольнения истца не было вакантных должностей. Кроме того, суд оставил без внимания доводы истца о том, что за проработанный период он надлежащим образом выполнял свои должностные обязанности, что не отрицалось и представителем ответчика. Суд не учел, что, если работник надлежащим образом выполняет свои трудовые обязанности, однако обнаружится, что он нуждается в соответствии с медицинским заключением в предоставлении другой работы вследствие того, что выполняемая работа ему противопоказана или опасна для коллектива работников либо обслуживаемых им граждан, в силу ч. 2 ст. 72 Кодекса при отказе работника от перевода на другую имеющуюся работу, не противопоказанную ему по состоянию здоровья, либо отсутствии в организации соответствующей работы, трудовой договор с работником прекращается в соответствии с п. 8 ст. 77 Кодекса. Таким образом, разрешая спор, суд неправильно применил материальный и процессуальный закон, подлежащий применению, вследствие чего неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, не установил эти обстоятельства, постановив свои выводы при отсутствии соответствующих доказательств, поэтому решение суда было отменено судом кассационной инстанции.
