(Волосникова Л. М.) («История государства и права», 2006, N 6)
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИИ О ВЫСШЕМ ОБРАЗОВАНИИ В XVIII ВЕКЕ
Л. М. ВОЛОСНИКОВА
Волосникова Л. М., кандидат исторических наук, Тюменский государственный университет.
Предметом статьи является генезис академической свободы в России. В основе принципа академической свободы лежит право на проведение исследований и преподавание без постороннего вмешательства как внутри вуза, так и извне, со стороны политических властей или частных лиц. Академическая свобода предполагает также свободу обучения для студентов. Важнейшим средством, обеспечивающим существование академической свободы, является институциональная независимость учреждений высшего образования, т. е. их самостоятельность, прежде всего в академической (присуждение ученых степеней, разработка учебных планов и т. п.) и финансовой областях. В то же время необходимо учитывать, что академическая свобода и институциональная независимость не означают совершенного изъятия вузов из-под общественного и государственного контроля. Смысл академической свободы — в создании оптимальных условий для выполнения вузами своих функций, связанных с образованием и воспитанием, трансляцией культурных достижений, развитием науки. Естественно, государству и обществу не может быть безразлично, как выполняются подобные функции. В литературе иной раз встречаются утверждения о том, что в Древней Руси аналогом западноевропейских университетов являлись монастыри со своими школами <1>. Однако совершенно очевидно, что данные школы по уровню даваемого ими образования можно сопоставлять с католическими школами при аббатствах и кафедральных соборах, но никак не с университетами <2>. Впервые идея создания в России высших учебных заведений для преподавания широкого круга светских предметов получила развитие при Петре Великом (проекты выдвигались и раньше, еще при Борисе Годунове) вследствие необходимости иметь собственных специалистов для нужд государственного управления, экономики и среднего образования. Посылка для этой цели за границу молодых дворян оказалась малоподходящим средством ввиду незнания языков и полной неподготовленности посланных стипендиатов к слушанию университетских курсов, а также ввиду соблазнов, какие представляла свободная европейская жизнь для некультурной молодежи. И русские (Ф. Салтыков, П. Курбатов), и иностранцы (Фик, Лейбниц, Вольф) неоднократно в 1713 — 1720 гг. давали Петру совет учредить в России собственные «академии». 28 января 1724 г. Сенат издал Указ о создании Академии наук, в штате которой был предусмотрен университет, а в 1725 г., уже после смерти Петра, начали съезжаться в Петербург приглашенные правительством европейские ученые, обязывавшиеся по контракту совмещать научную работу в Академии с чтением лекций в университете (по математике — Герман, Бернулли и Гольдбах, по химии — Бюргер, по физике — Бильфингер, по анатомии и зоологии — Дювернуа, по механике — Николай Бернулли, по греческим и римским древностям — Байер, по логике и метафизике — Мартини, по красноречию и церковной истории — Коль, по юриспруденции — Бекенштейн; в 1726 г. приехали еще астрономы братья Делиль и Лейтман — для кафедры механики и оптики; Буксбаум — для ботаники; в 1727 г. — Эйлер, затем — Крафт) <3>. Однако для слушания этих 17 профессоров не было русских студентов, поскольку в стране отсутствовала полноценная система среднего образования, которая давала бы достаточную для университетских занятий подготовку. Требовалось, в частности, знать латынь и основные новые языки, на которых велось преподавание. Поэтому из Германии были отозваны 8 студентов, ранее отправленных туда на учебу в университеты; в дальнейшем студентами часто становились иностранцы. Набор студентов всегда был основной проблемой Академического университета. Правильной организации преподавания препятствовало отсутствие у университета собственного устава (его деятельность регламентировалась лишь в общих чертах уставом Академии наук). Не существовало также системы научной аттестации, присуждение ученых степеней зависело от произвола академиков-иностранцев. Преподаватели зачастую уклонялись от исполнения своих обязанностей, длительное время не проводя занятий (хотя иной раз читать лекции не имело смысла из-за отсутствия слушателей). Новый устав Академии, принятый в 1747 г., закрыл доступ в университет лицам, принадлежавшим к податным сословиям. Приступивший в 1758 г. к руководству Академическим университетом Ломоносов находил, что «при Академии наук не токмо настоящего университета не бывало, но еще ни образа, ни подобия университетского не видно». Он рассчитывал исправить положение путем улучшения материальных условий существования университета, дарования служебных привилегий выпускникам и «пристойных рангов и на дворянство дипломов» — профессорам, однако из-за смерти императрицы Елизаветы осуществить эти планы ему не удалось. В конце XVIII в. в Академическом университете почти не остается студентов, а преподавание фактически прекращается <4>. Упадок университетского преподавания при Академии объясняется в значительной степени и тем, что «для учения высшим наукам желающим дворянам… и для генерального обучения разночинцам» <5> открыто было в середине века новое специальное учреждение — Московский университет. На этот раз создание университета началось с подготовки его устава. 19 июля 1754 г. И. И. Шувалов представил в Сенат знаменитый проект устава. Есть основания считать, что данный проект был написан Ломоносовым. Незадолго до этого Шувалов обращался по поводу учреждения университета с письмом к Ломоносову, который в ответ высказал ряд предложений по организации преподавания и пообещал вскоре представить полный проект устава. Великий ученый, получивший в свое время высшее образование в Германии, подчеркивал необходимость устроить университет по образцу европейских стран <6>, что предполагало закрепление корпоративной автономии учебного заведения (еще в 1748 г. при обсуждении положения дел в Академическом университете он заявлял, что университет следует наделить «по примеру иностранных какими-нибудь вольностями» <7>). ——————————— <1> Жуков В. И. Университетское образование: история, социология, политика. М., 2003. С. 18. <2> Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988 — 1237 гг.) / Пер. с нем.; Под ред. К. К. Акентьева. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: Византинороссика, 1996. С. 128 — 132. <3> Милюков П. Н. Университеты России // Энциклопедический словарь Брокгауза — Ефрона. Т. 68. СПб., 1902; http://www. cultinfo. ru/fulltext/1/001/007/104/104544.htm. <4> Марголис Ю. Д., Тишкин Г. А. Отечеству на пользу, а Россия нам во славу: Из истории университетского образования в Петербурге в XVIII — начале XIX в. Л., 1988. <5> Проект об учреждении Московского университета. С. 17. <6> Ломоносов М. В. Письмо к И. И. Шувалову (до 19 июля 1754 г.) / Полн. собр. соч. М.-Л., 1957. Т. 10. С. 513. <7> Цит. по: Соловьев И. М. Указ. соч. С. 4.
Согласно Проекту, утвержденному императрицей Елизаветой 12 января 1755 г., Московский университет состоял из трех факультетов (философского, юридического и медицинского) с десятью профессорами (§ 5). Во главе университета был поставлен директор, назначавшийся высочайшим повелением из чиновников и отвечавший за академические, административные и финансовые вопросы. Кроме того, для внешнего наблюдения за университетом и ходатайств перед правительством о его нуждах предусматривались две должности кураторов, также назначавшихся императрицей из числа государственных деятелей (п. 1 § 2, § 3). Директор еженедельно созывал общее собрание профессоров, на котором обсуждались все дела, касающиеся преподавания и студенческой жизни; собранию принадлежали и судебные функции (§ 7). О значительной автономии университета свидетельствовали нормы п. п. 2 — 4 § 2: подчиненность его только Сенату; исключительная подсудность профессоров «и прочих под университетской протекцией состоящих» лиц университетскому суду; освобождение сотрудников университета от налогов и сборов, от постоя солдат в принадлежавших им домах и других «полицейских тягостей». Императорским указом от 5 марта 1756 г. университету было также позволено открыть типографию и книжную лавку для публикации и распространения научной и учебной литературы <*>. ——————————— <*> См.: Там же. С. 7.
В то же время свобода профессоров ограничивалась тем, что выбор учебных пособий и структура учебных курсов предписывались общим собранием и кураторами (§ 8). Кроме того, профессор был обязан ежедневно, за исключением выходных дней, читать бесплатные двухчасовые лекции для всех желающих (§ 6). Доступ в университет был открыт для представителей всех сословий, за исключением крепостных крестьян. Впрочем, § 26 содержал оговорку о том, что помещик вправе, предварительно крепостного отпустив на волю, направить его в университет, успешное окончание которого давало ему равные права с другими выпускниками. Для поступления в университет необходимо было сдать вступительные экзамены (§ 23). Чтобы подготовить молодых людей к получению высшего образования, при университете были учреждены две гимназии — для дворян и разночинцев (среди студентов же разделение по сословному признаку не проводилось) (§ 28 — 39). Срок обучения в университете составлял три года; в течение этого времени студент не мог быть без его согласия привлечен к государственной службе или каким-нибудь образом «отлучен от наук» (§ 22). Университету поручалось издать специальные правила поведения для студентов, которые должны были сообщаться им под расписку. Дисциплинарные нарушения со стороны студентов подлежали рассмотрению на собрании профессоров, а виновные лица — штрафу (§ 24, 25). Помимо слушания лекций в конце каждого месяца студенты должны были под руководством профессоров участвовать в диспуте; в конце полугодия проводились торжественные публичные диспуты (§ 13, 14). Успешно окончившим университет выдавались аттестаты, дававшие право поступления на государственную службу, причем начавшие служить выпускники пользовались «протекцией» «ко ободрению прочих учащихся» (§ 21). Эта норма содействовала привлечению дворянства в университет. На практике, однако, Московский университет столкнулся со значительными трудностями. Университет не был наделен правом присуждения ученых степеней. Многие кафедры оставались незамещенными: в течение 60 — 80-х гг. на юридическом факультете все занятия вел один профессор Ф. Дильтей, не лучше было положение и на медицинском факультете. Число студентов резко уменьшилось (иногда было по одному студенту на факультет). 29 ноября 1765 г. указом Екатерины II профессорам было предложено представить императрице свои соображения по поводу улучшения университета. В декабре 1765 г. профессура составила «Мнение о учреждении и содержании Московского университета», где доказывала, что следует значительно увеличить университетскую автономию. Препятствие для успешного развития университета профессора усматривали в управлении им при посредстве директора, назначенного правительством: это должностное лицо, «не будучи собственно из ученого состояния, особливо при будущем впредь распространении университета, будет оному больше препятствовать, нежели спешествовать». Они предлагали введение широкой автономии, с избираемыми из профессорской среды деканами и ректором, сменяемыми ежегодно, и с конференцией, имеющей дисциплинарную власть и право приглашения и смены профессоров. (Некоторые считали, что почетным ректором должен быть наследник престола, а для реального управления университетом следует учредить должность проректора из профессоров.) Как на необходимом условии процветания университета, они настаивали на том, чтобы правительство не брало студентов на службу до окончания курса. Такая практика имела место (по расчету 1770 г. оказалось, что 300 студентов оставили университет, не кончив курса, а из юристов только двое вполне его окончили), хотя противоречила § 22 Проекта. Профессора требовали также, чтобы диплом об окончании университета был сделан необходимым условием для поступления на государственную службу, а университету было предоставлено право присуждать выпускникам степени магистров и докторов. Улучшение материального положения профессоров и обеспечение их пенсией они также считали необходимым для привлечения в университет «граждан ученой республики». Занятая осуществлением своей идеи закрытых учебных заведений, а затем устройством системы среднего образования, Екатерина не обратила внимания на эти справедливые заявления профессоров. Проект устройства университета на новых началах, написанный для нее Д. Дидро (1775 г.), тоже остался без движения <*>. Должность чиновника-директора, фактически обладавшего ректорскими функциями, сохранялась в Московском университете вплоть до 1803 г. (тогда, накануне введения устава 1804 г., впервые был избран ректор — историк Х. А. Чеботарев). Научная аттестация выпускников не была организована, хотя отдельные случаи защит диссертаций и присуждения ученых степеней и званий имели место <**>. Кураторы продолжали контролировать назначение профессоров и утверждение учебных программ. ——————————— <*> Петров Ф. А. Российские университеты в первой половине XIX века. Формирование системы университетского образования: В 4 кн. Кн. 1: Зарождение системы университетского образования в России. М., 1998. С. 180, примеч. 49. <**> Первым нормативным актом, упорядочившим этот процесс, явился Указ Екатерины II от 29 сентября 1791 г. «О предоставлении Московскому университету права давать докторскую степень обучавшимся в оном врачебным наукам». См.: Жуков В. И. Указ. соч. С. 372.
Ситуация в Московском университете XVIII в. была подобна положению американских колледжей до конца XIX в. Пока университет не сформировался в качестве сообщества авторитетных профессоров-ученых, а в обществе не осознано значение научных исследований и подготовки новых научных кадров, университетская автономия (а значит, и академическая свобода) не может успешно функционировать <*>. ——————————— <*> Петров Ф. А. Указ. соч. С. 181.
В проекте университетского устава, подготовленном к 13 марта 1787 г. по поручению Екатерины II специальной правительственной комиссией, провозглашалась «свобода научных воззрений» как необходимое условие для развития науки в университете. Преподавателям предоставлялась возможность самим выбирать учебные пособия для своих курсов. Право читать лекции распространялось не только на профессоров, но и на всех докторов и магистров, хотя бы и не имеющих кафедры. Руководство университетом и факультетами планировалось возложить на ректора и деканов, избираемых профессорами. Право поступления в университет, согласно проекту, должно было принадлежать представителям всех сословий, не исключая и крепостных крестьян. Данный проект, хотя и не получил какого-либо движения в силу политических причин (Русско-турецкая война, революционные события во Франции), предвосхитил многие положения устава, принятого в 1804 г. <*>. ——————————— <*> Там же. С. 193.
