СОТРУДНИЧЕСТВО ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ РФ С КОМПЕТЕНТНЫМИ ОРГАНАМИ ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ В ВОПРОСАХ ЭКСТРАДИЦИИ
А. А. МАЛОВ
Малов Александр Анатольевич, прокурор отдела управления экстрадиции Главного управления международно-правового сотрудничества Генеральной прокуратуры РФ, кандидат юридических наук.
В статье затронуты проблемные аспекты взаимодействия по вопросам экстрадиции Генеральной прокуратуры РФ с компетентными органами зарубежных стран.
Ключевые слова: Генеральная прокуратура РФ, Европейский суд по правам человека, заключение под стражу.
Cooperation of the prosecutor general’s office of the Russian Federation with the competent authorities of foreign states on extradition A. A. Malov
The article touches upon the challenges of cooperation of the Prosecutor General’s Office of the Russian Federation on extradition with the competent authorities of foreign states.
Key words: prosecutor General’s Office of the Russian Federation, European Court of Human Rights, custodial placement.
Сформировавшийся к настоящему времени из совокупности положений международного и национального права институт экстрадиции позволяет эффективно решать проблемы привлечения к уголовной ответственности лиц, укрывшихся на территории другого государства. Принятие решения о направлении запроса о выдаче лица для привлечения к уголовной ответственности или исполнения приговора либо его выдаче по запросам иностранных государств находится в исключительной компетенции Генерального прокурора РФ или его заместителя. Ежегодно в Генеральную прокуратуру РФ поступает из-за рубежа свыше 2 тыс. запросов и около 500 направляется иностранным партнерам. Наиболее интенсивно сотрудничество в сфере экстрадиции с Белоруссией, Казахстаном, Узбекистаном, Украиной, из стран дальнего зарубежья — с Германией, Испанией, Францией. Процент удовлетворенных запросов в целом остается стабильным. Взаимодействие в сфере уголовного судопроизводства происходит почти с 80 государствами мира. Свыше 90% направляемых и получаемых запросов приходится на страны Содружества Независимых Государств, что определяет значимость применения Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (далее — Минская конвенция). Немаловажное значение в вопросах экстрадиции имеет также Европейская конвенция о выдаче 1957 г. с дополнительными протоколами 1975 г. и 1978 г. (далее — Европейская конвенция), поскольку ее положения применяются во взаимоотношениях со странами Европейского союза, частично Молдавией, Украиной. С такими странами, как Китай, Индия, Бразилия, у России есть двусторонние договоры о выдаче. С Алжиром, Йеменом, Кипром, Грецией, Ираком, Латвией, Литвой, Тунисом, Эстонией заключены договоры об оказании правовой помощи по гражданским и уголовным делам. Ведется работа по заключению договоров о выдаче и правовой помощи по уголовным делам с Австралией, Аргентиной, Бангладеш, Венесуэлой, Ганой, Германией, Египтом, Израилем, Канадой, Катаром, Колумбией, Кубой, Ливаном, Марокко, Мексикой, Намибией, Пакистаном, Панамой, Перу, Сингапуром, Сирией, Таиландом, Турцией, Японией и др. Обширная география сотрудничества Генеральной прокуратуры РФ в вопросах экстрадиции определяет существование различий и связанных с этим проблем при взаимодействии с компетентными органами иностранных государств. Наиболее проблемны случаи применения принципа взаимности. К примеру, Австралия, Афганистан, Йемен, ОАЭ, Пакистан, Таиланд со ссылкой на отсутствие соответствующих соглашений в экстрадиционной выдаче, как правило, отказывают либо, что чаще всего, не рассматривают российские запросы. В целом деятельность Генеральной прокуратуры РФ в вопросах экстрадиции лиц, скрывающихся от российского правосудия в иностранных государствах, успешна. Так, в 2011 г. удалось добиться передачи России нескольких лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, получивших большой общественный резонанс: Алексеева и Рябцева, обвиняемых в убийстве 12 человек в станице Кущевской Краснодарского края (Украина); Мрыхина — директора клуба «Хромая лошадь», где в результате пожара погибло 156 человек и 83 получили телесные повреждения различной степени тяжести (Испания); гражданина США Котляренко, похитившего из бюджета Московской области более 1 млрд. руб. (Кипр), и др. В то же время за 2011 г. отказано в удовлетворении 51 российского запроса (в 2010 г. — 48). 37 решений об отказе принято компетентными органами государств — участников СНГ и 14 — стран дальнего зарубежья. Причины таких отказов аналогичны тем, по которым в выдаче отказывает и Российская Федерация: наличие у лица гражданства страны пребывания либо статуса беженца, истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности, ненаказуемость деяния по законодательству запрашиваемого государства. Следует отметить, что Российская Федерация отказывает в выдаче запрашиваемых лиц в 6 раз чаще, чем отказывают нам иностранные государства (в 2011 г. соответственно 310 и 51 отказ). Вместе с тем во взаимоотношениях с некоторыми иностранными государствами, как правило, принадлежащими к англо-саксонской правовой системе, нередки случаи отказов в выдаче лиц по политическим мотивам. Лидирует по количеству таких отказов Великобритания, которая за всю историю взаимоотношений фактически не выдала России ни одного человека. Суды Великобритании, отказывая в экстрадиционной выдаче, прямо указывают на уголовное преследование лица по политическим мотивам. За основу берутся не только доклады правозащитных международных организаций, но и различные публикации в средствах массовой информации о нарушениях прав человека в нашей стране. Широкую огласку получил тезис британского МИДа о недоверии российской правовой системе по так называемому «делу А. Литвиненко». В настоящий момент в Великобритании укрываются от российского правосудия более 20 лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. Для исключения фактов необоснованных отказов в выдаче лиц Генеральная прокуратура РФ организует встречи с представителями средств массовой информации, компетентных органов зарубежных государств, разъясняет положения российского законодательства, работники Генеральной прокуратуры РФ командируются для участия в судах иностранных государств, рассматривающих российские запросы об экстрадиционной выдаче. К примеру, решение кипрских властей о выдаче Котляренко состоялось благодаря активному участию на судебных заседаниях представителей России. Эффективность экстрадиционных запросов о выдаче лиц, скрывающихся от российского правосудия в иностранных государствах, напрямую зависит от качества работы органов, инициирующих розыскную работу <1>. Часто Генеральная прокуратура РФ выявляет в их деятельности существенные ошибки и недоработки, к примеру необоснованное и преждевременное прекращение розыска лица либо, наоборот, необоснованное объявление лица в международный розыск, невыставление на лицо, объявленное в международный розыск, сторожевого листка в пунктах пропуска через Государственную границу РФ, неуведомление Генеральной прокуратуры РФ об установлении или задержании лица на территории зарубежного государства. ——————————— <1> См. подробнее: Инструкция о едином порядке осуществления межгосударственного розыска, утвержденная Советом министров внутренних дел государств — участников СНГ 7 сентября 2007 г.; Инструкция по организации информационного обеспечения сотрудничества по линии Интерпола от 6 октября 2006 г.
Нередки случаи, когда в материалах НЦБ Интерпола, направляемых в Генеральную прокуратуру РФ для подтверждения намерения требовать арест и выдачу, вскрываются такие нарушения, как представление инициатором международного розыска доказательств, добытых с различными процессуальными нарушениями, влекущими их недопустимость, преждевременное инициирование розыска без достаточных доказательств вины, неверная квалификация действий обвиняемого и т. п. В связи с выявлением подобных нарушений в настоящий момент прокуратуры субъектов Федерации ориентируются на усиление надзора за законностью деятельности органов, инициирующих объявление лица в международный розыск. Серьезное влияние на экстрадиционную практику оказывает Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ; далее также — Суд). По статистическим данным за последнюю пятилетку, Россия занимает первое место по количеству поступивших в ЕСПЧ жалоб и третье место по числу постановлений, в которых констатируется как минимум одно нарушение норм Конвенции о защите прав и основных свобод (далее — Конвенция) со стороны властей <2>. Среди наиболее значимых позиций Суда относительно нарушений Конвенции выделяются вопросы, связанные с институтом экстрадиции (около 3%). Как правило, в этих случаях при рассмотрении жалоб против России ЕСПЧ констатирует нарушения ст. 3 «Запрещение пыток» и ст. 5 «Право на свободу и личную неприкосновенность», вследствие чего эти нарушения ЕСПЧ признает в качестве системных. ——————————— <2> См.: Официальный сайт Европейского суда по правам человека.
Шаг к разрешению этой проблемы был сделан в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. N 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста», где отражена правовая позиция о невозможности применения меры пресечения в виде заключения под стражу вне предусмотренного российским уголовно-процессуальным законодательством порядка и сверх установленных им сроков <3>. ——————————— <3> Аналогичное толкование правовых норм отражено в некоторых решениях Конституционного Суда РФ (Определения от 4 апреля 2006 г. N 101-О, 11 июля 2006 г. N 158-О, 1 марта 2007 г. N 333-О-П, 19 марта 2009 г. N 383-О-О, 25 февраля 2010 г. N 249-О-О).
Критика, адресуемая Судом российским властям, зачастую вполне обоснованна. Нередко прокуроры и суды допускают существенные ошибки, к примеру, неверно применяют международные нормы при избрании ареста лицам, подлежащим экстрадиции, либо подменяют их национальными уголовно-процессуальными нормами, нарушаются сроки содержания таких лиц под стражей и т. п. В связи с этим информационными письмами Генеральной прокуратуры РФ от 26 ноября 2009 г. «О порядке продления сроков содержания под стражей лиц, в отношении которых решается вопрос о выдаче по запросу иностранного государства для уголовного преследования» и от 20 декабря 2010 г. «Об исчислении и продлении сроков содержания под стражей лиц, подлежащих выдаче в иностранные государства для уголовного преследования» разъяснены некоторые положения, касающиеся определения порядка исчисления и продления сроков содержания под стражей лиц, подлежащих экстрадиционной выдаче. Вопросы применения национального законодательства, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров при экстрадиции стали предметом разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в Постановлении от 14 июня 2012 г. N 11. К сожалению, до сих пор остаются неразрешенными проблемы, связанные с применением ЕСПЧ обеспечительной меры согласно правилу ст. 39 Регламента Суда — запрещение экстрадиции лица до принятия по его жалобе окончательного решения. Чрезвычайная длительность процедуры рассмотрения жалоб, средний срок которой составляет полтора года, влечет истечение предельных сроков содержания лица под стражей и необходимость избрания иной меры пресечения, не связанной с лишением свободы, что порождает значительные сложности последующего исполнения решения об экстрадиции. Наиболее эффективная мера пресечения в качестве альтернативной лишению свободы — домашний арест. Однако проблем истечения предельных сроков применения этой меры пресечения она не решает. Применение иной меры пресечения, не связанной с лишением либо ограничением свободы, теоретически препятствий не имеет, поскольку ч. 2 ст. 97 УПК РФ не ограничивает правоприменителей в выборе вида меры пресечения. Вместе с тем ее применение должно обеспечивать реальное исполнение решения о выдаче лица иностранному государству. Однако в настоящий момент в правоприменительной практике нет механизма гарантированной передачи лица правоохранительным органам другого государства в случае, если оно не содержится под стражей. Наиболее сложной, непосредственно затрагивающей исполнение Россией международных обязательств, является проблема, связанная с применением ЕСПЧ принципа «предсказуемых последствий», когда в расчет берутся риски возможного жестокого обращения с лицом, переданным властям в порядке исполнения решения об экстрадиции. В этих случаях Суд исследует не только материалы дела, но и изучает отчеты международных правозащитных организаций о соблюдении прав человека в запрашивающей стране. К примеру, в Постановлениях от 8 июля 2010 г. по делу «Абдулажен Исаков против России» (жалоба N 14049/08) и по делу «Юлдашев против России» (жалоба N 1248/09) констатировано нарушение ст. 3 Конвенции. Определяя возможность жестокого обращения, ЕСПЧ сослался на доклад Специального докладчика Комиссии по правам человека по вопросу пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания, оглашенный на второй Сессии Состава ООН по правам человека от 2006 г. и третьей Сессии Состава ООН по правам человека от 2008 г.; записку УВКБ ООН по дипломатическим заверениям и международной защите беженцев от 2006 г.; отчет Госдепартамента США 2010 г. о соблюдении прав человека в странах мира; 15-й Общий доклад Комитета по предотвращению пыток от 2005 г. по поводу использования дипломатических заверений. Допуская возможность жестокого обращения в случае экстрадиции, ЕСПЧ пояснил, что проблема такого обращения с заключенными в Узбекистане продолжает существовать. Дипломатические гарантии при отсутствии механизма контроля за их исполнением не могут быть надежной защитой прав заявителей. Аналогичная позиция ЕСПЧ высказана и по вопросу экстрадиции в Туркменистан в Постановлении от 17 июня 2010 г. по делу «Колесник против России» (жалоба N 26876/08). Следует отметить, что Генеральная прокуратура РФ неоднократно сталкивалась с различными нарушениями иностранными государствами международных обязательств в вопросах экстрадиции. Наиболее серьезными из них являются факты осуждения лица за преступления, выдача за которые не запрашивалась или по которым российской стороной в выдаче было отказано. К примеру, некоторые лица, выданные Российской Федерацией в 2004 — 2007 гг. по запросам Генеральной прокуратуры Азербайджанской Республики, впоследствии в нарушение ст. 66 Минской конвенции были привлечены к уголовной ответственности за преступления, выдача за которые не запрашивалась. Генеральная прокуратура Азербайджанской Республики признала такие нарушения, однако устранять их отказалась, сославшись на национальное законодательство, а именно — на истечение сроков принесения протестов на состоявшиеся судебные решения. Значительные сложности в рассмотрении запросов иностранных государств о выдаче связаны с качеством и полнотой прилагаемых к ним документов. Наиболее типичные нарушения подобного рода — приложение к запросу иностранными коллегами незаверенных копий процессуальных документов либо их отсутствие, размытость описания деяний, в совершении которых обвиняется лицо, несоответствие перевода оригиналу документа и т. п. Устранение этих нарушений влечет затягивание рассмотрения запросов о выдаче. Обобщая сказанное, следует отметить, что экстрадиционная практика все больше приобретает черты правовой помощи, стремящейся обеспечить не только наказание преступника, но и соблюдение его прав и законных интересов в сфере уголовного судопроизводства. В связи с этим дальнейшее расширение географии сотрудничества, совершенствование международно-правовой базы Российской Федерации с иностранными государствами в сфере борьбы с преступностью, в том числе наращивание потенциала взаимодействия по вопросам выдачи, отнесены Генеральным прокурором РФ к важнейшим задачам в работе Главного управления международно-правового сотрудничества Генеральной прокуратуры РФ на ближайшую перспективу.
