ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ
ТЕХНОЛОГИЙ В ТЕЛЕМЕДИЦИНЕ США
И. Ю. БОГДАНОВСКАЯ
Богдановская И. Ю., старший научный сотрудник Института государства и права РАН, кандидат юридических наук.
На рубеже веков телекоммуникационные технологии все более активно стали использоваться в сфере медицины. В целом ряде стран это достаточно быстро развивающееся направление.
Использование телекоммуникационных технологий расширяет возможность предоставления медицинских услуг определенным социальным группам. К таким категориям относятся пожилые лица, для которых затруднительно выходить из дома и для которых разрабатываются проекты «домашней телемедицины» (США, Великобритания, Япония). Другая категория — лица, проживающие в труднодоступных районах. Наконец, особая категория — заключенные, чье перемещение затруднено из-за системы безопасности. Несмотря на широкие перспективы, которые предоставляют телекоммуникационные технологии, на практике развитие телемедицины требует решения вопросов не только технического обеспечения, но и правового. Телемедицина охватывает различные виды услуг, правовое регулирование которых имеет особенности. Развитие данного направления требует дополнительного урегулирования статуса операторов, обеспечивающих связь в сфере телемедицины, ряда аспектов оказания медицинских услуг, а также дополнительной защиты прав пациентов, прежде всего, в отношении сохранения информации о состоянии здоровья. Право, предписывающее права и обязанности сторон, а также меру ответственности за их несоблюдение, в результате создает основу для стабилизации отношений и их более активного развития.
Законодательство в сфере телемедицины в зарубежных странах определяется как степенью развития телемедицины, так и особенностями национальных правовых культур. В одних странах, где телемедицина только начинает развиваться, в данной сфере действует традиционное гражданско-правовое законодательство, законы о защите персональных данных и т. д. По мере развития принимаются новые законы и подзаконные акты.
В настоящей статье анализируются некоторые аспекты данной проблемы на примере опыта США. Выбор страны обусловлен тем, что в США как на федеральном уровне, так и на уровне штатов в данной сфере принят целый ряд законов.
А. Общая характеристика законодательства в сфере телемедицины и ее юридическое определение
Активное нормотворчество в данной сфере определяется необходимостью координации национальных юрисдикций, поскольку в США действует, по сути, 51 правовая система — федеральная и штатов.
Кроме законов сфера телемедицины регулируется подзаконными нормативно-правовыми актами, а также руководящими положениями, разрабатываемыми различными профессиональными ассоциациями, действующими в сфере телемедицины. В США в развитие федерального закона HIPPA 1996 г. разработаны и приняты правила, касающиеся нескольких сфер — частной жизни, безопасности, стандартов, транзакций. Кроме того, в США действуют правила дистанционного управления медицинской аппаратурой; правила для производителей аппаратуры и приборов; риск и рекомендации в области беспроводной медицинской телеметрии; а также свод требований, предъявляемых к качеству медицинского оборудования перед его выпуском в продажу.
Современное законодательство предусматривает развитие программ, направленных на развитие медицинских услуг с использованием телекоммуникационных технологий. Например, в штате Аляска еще в 1997 г. законом предусмотрено развитие официального проекта по телемедицине, определены условия его финансирования (1997 Alaska Sess. Laws, S. Concur. Res. 6). В Луизиане закон (La. Rev. Stat. § 40:2144(H) уполномочивает департамент здравоохранения и больницы штата объяснять, как применять «электронные приказы», касающиеся пациентов, находящихся на излечении в больницах. Закон Миссисипи (Miss. Code Ann. § 41-3-15) уполномочивает Департамент здравоохранения штата контролировать сферу телемедицины. Закон о телемедицине Оклахомы (Okla. Stat. tit. 36 § 6801) гласит, что ничто в программах здравоохранения не может считаться отрицающим права на оказание услуг посредством аудио-, видео — или информационных коммуникаций. Это создает основания, в частности, для вознаграждения (compensation) за консультации, диагностирование и за передачу медицинской информации посредством телекоммуникационных технологий.
Юридическое содержание телемедицины позволяет более четко определить объем данного понятия, разграничить со смежными отношениями, в конечном счете определить круг субъектов, их права и обязанности. Законодательство штата Миссисипи (Miss. Code Ann. § 73-25-34) определяет телемедицину как передачу электронными или другими средствами информации, содержащей медицинское мнение, касающееся диагностирования или лечения пациента, находящегося на территории штата, врачом, находящимся за его пределами. Законодательство Калифорнии (Cal. Health and Safety Code § 1374.13) признает телемедицину в качестве способа получения медицинских услуг. Законодатель также указывает, что определенные телемедицинские услуги подлежат возмещению в соответствии с действующей в штате Программой медицинской помощи «Медикал».
Законодатель Нью-Хэмпшира (N. H. Rev. Stat. § 157.1 et seq.) определил телемедицину как оказание диагностических или лечебных услуг по каналам электронных коммуникаций любому лицу, находящемуся в данном штате. Услуги эти могут включать также лицензирование врачей, квалификационные стандарты и вопросы компенсаций операторам.
Законодательство другого штата — Техас (Tex. Ins. Code § 21.53F) — запрещает исключать оказание медицинских услуг из программ медицинского страхования только на том единственном основании, что они оказываются по телекоммуникационным каналам. Требования, предъявляемые к страхованию телемедицины (условия платежей, скидок и др.), не могут быть строже требований, предъявляемых к аналогичным услугам обычной медицины. Калифорнийский кодекс здравоохранения и безопасности 1999 г. (§ 1375.1 1999) требует, чтобы услуги телемедицины были включены в медицинские программы.
Поскольку телемедицина включает в себя медицинские услуги, то важно, как национальное законодательство определяет их объем. Первоначально политика США в сфере телемедицины ориентировала операторов и врачей только на проведение стандартизированных телеконсультаций. Но по условиям одного из законов о здравоохранении отдельная плата за консультацию полагалась только после обследования врачом пациента «лицом к лицу». (Такое требование соответствует описанию консультации, данному в свое время Американской медицинской ассоциацией.) Закон Колорадо (Colo. Rev. Stat. § 12-36-106) расширительно толкует определение медицинской практики (услуг). Он включает в него способность лица диагностировать, лечить, определять или предупреждать любое человеческое заболевание, недомогание, боль, болезненное физические или умственное состояние средствами телемедицины, в том числе толкованием изображений, например фотографий. Закон Индианы 1996 г. (Ind. Acts, P. L. 180 (HB 1294)) включил в понятие медицинской практики диагностическую и лечебную помощь, оказываемую «при посредстве электронных коммуникаций в регулярном или повседневном порядке на основании устного или письменного соглашения об оказании услуг».
Законодательство уточняет, какие технологии могут использоваться или не должны использоваться в телемедицине. Например, в законодательстве может уточняться, что телемедицинские услуги не оказываются посредством телефонной или факсимильной связи (законодательство штата Колорадо). Поправки к законодательству в этом штате (Colo. Rev. Stat. § 26-4-421 2001) очерчивают требования к оборудованию, используемому в сфере телемедицины. Закон обязывает Департамент здравоохранения и финансов штата отчитываться перед Законодательным собранием Колорадо о применении телемедицины в масштабах штата. Закон о телемедицине Оклахомы (Okla. Stat. tit. 36 § 6801) также исключает из понятия телемедицины телефонную и факсимильную связь.
Законодательство Гавайев (Hawaii Rev. Stat. § 431:10A and 432) считает телемедициной применение телекоммуникаций и смежных служб в целях оказания медицинских и профилактических услуг (включая информацию) лицу, находящемуся на расстоянии, и добавляет, что телефонная и факсимильная связь или обе они при отсутствии других информационных средств не составляют телемедицины.
Закон Миннесоты 1999 г. (Minn. Stat. § 256 B.0625 1999) предусматривает, что среди технических средств, применяемых при телевизионных консультациях, могут быть интерактивные видео — и другие новейшие (store-and-forward) технологии.
Кроме того, следует отметить, что зарубежное законодательство часто уточняет, какие именно медицинские услуги могут осуществляться посредством телекоммуникационных технологий. Профессиональный и деловой кодекс Калифорнии 2003 г. (Cal. Business and Professions Code. § 1626.2, 2904.5, 4980.01, 4996) установил, что нормы, регулирующие телемедицину, применимы к практике зубного врача, психиатра, семейного врача и к деятельности социального работника клиники (AB 116).
Б. Управление в сфере телемедицины
Законодательство в сфере телемедицины направлено на определение государственных структур, осуществляющих управление в данной сфере, развитие программ, решение вопросов финансирования. Например, Закон штата Юта о Комиссии электронного здравоохранения 2000 г. (Utah Code Ann. § 26-9f-101 2000) определяет полномочия Комиссии, относя к ним создание программ в сфере телемедицины, управление ими, распределение грантов на телемедицину, консультирование должностных лиц штата. Данная Комиссия также ответственна за сбор и обработку информации о состоянии телемедицины в Юте.
В данном отношении особенно поучительны действия органов власти штата Аризоны. В этом штате действует Закон 1996 г. (Ariz. Sess. Laws, Chap. 342 (H 2440)). Закон учредил при губернаторе штата Агентство информационных технологий, функция которого — проводить в жизнь принятый законодательным собранием штата план развития данных технологий. Для финансирования телекоммуникационных систем образован Телекоммуникационный фонд штата. В соответствии с Законом также создан Комитет информационных технологий. Среди его задач — пересмотр установленных в Аризоне стандартов в области информационных технологий. Комитет также уполномочен рассматривать, утверждать или отклонять все проекты в данной сфере, если их стоимость превышает 1 млн. долларов.
На неправительственном уровне в последнее время предпринят ряд инициатив с целью выработки и внедрения стандартов безопасности и закрытости данных о физическом и умственном состоянии пациентов. Подобная работа ведется большим количеством общественных объединений. Среди них: Компьютерный институт медицинской документации о пациентах, Американский институт национальных стандартов, Объединенная комиссия аккредитации организаций в сфере здравоохранения. Одни организации при этом стремятся разработать технические стандарты безопасности данных, другие — создать системы оценок и критериев, третьи заняты пропагандистской и образовательной работой. Чтобы способствовать распространению стандартизации в сфере телемедицины, Американский институт национальных стандартов образовал Совет стандартов в сфере информации о здоровье. Устав Совета содержит следующие цели: содействие стандартизации электронной документации; обмен мнениями об информации о здоровье, способах ее передачи и изображения; развитие медицинских кодов и терминологии; защита закрытости, конфиденциальности и безопасности информации о состоянии пациентов; способы передачи медицинских знаний и соответствующих статистических баз данных.
В качестве членов с правом голоса в указанный Совет входят частные промышленные и торговые фирмы, правительственные ведомства и ученые-эксперты. Совет не составляет стандартов и не дает технических заданий на их составление. Он не обладает властными полномочиями. Это, скорее, общественный форум по проблемам телемедицины и смежным вопросам. Совет старается координировать деятельность различных групп и объединений по проблемам стандартизации, действующих на региональном, национальном и международном уровнях. Среди них: Институт электрической и электронной инженерии, Американское общество испытаний и материалов, Международная организация стандартизации. Основная задача Совета — продвигать единую систему стандартов.
Институт компьютерной медицинской документации — добровольная организация, продвигающая использование электронной документации в области медицины, в том числе телевизионной. В его рамках действует рабочая группа по вопросам конфиденциальности, закрытости и безопасности. Задача группы — поощрять создание механизмов, защищающих частную жизнь пациентов и медиков и гарантирующих информационную безопасность. Группа вырабатывает рекомендации о безопасности для организаций, применяющих системы электронной документации. Среди таких рекомендаций: общие советы об информационной безопасности, программы и методические руководства в сфере обучения информационной безопасности, управление программами информационной безопасности, рекомендации к составлению заявлений и соглашений о конфиденциальности.
В Джорджии действует Закон о дистанционном обучении и телемедицине 1992 г. (Ga. Code Ann. § 50-5-190 et seq). Закон уполномочивает технологическое управление штата развивать в пределах штата дистанционное управление и телемедицину в целях улучшения качества обучения и совершенствования медицинских услуг.
В. Проблема лицензирования и опыт ее разрешения
Информационные технологии дают возможность оказывать услуги на территории разных государств, однако право действует в рамках определенной национальной юрисдикции. Поэтому оказание телемедицинских услуг требует согласования целого ряда вопросов. Такой проблемой выступает, в частности, проблема лицензирования врачебной деятельности. Врач, получивший лицензию в одной стране, имеет право оказывать услуги и осуществлять медицинскую деятельность на территории данного государства. Соответственно, даже с использованием информационных технологий он не вправе оказывать услуги пациенту, находящемуся на территории другого государства.
Очевидно, что выход телемедицины за национальные рамки потребует серьезных усилий со стороны государств, согласования национальных требований к лицензиям.
Способы решения данной проблемы в будущем можно продемонстрировать на примере США, где в определенной степени моделируют решение данной проблемы, в том числе через:
— запрет оказывать медицинские услуги, в том числе с использованием телекоммуникационных технологий, без лицензии;
— выдачу лицензии для специальной цели;
— оказание медицинских услуг с использованием телекоммуникационных технологий без лицензии.
Запрет оказывать медицинские услуги без лицензии. Одни американские штаты стоят на той позиции, что для осуществления медицинской деятельности на их территории, в том числе посредством телекоммуникаций, необходимо получить лицензию властей штата. Врач, не имеющий лицензии данного штата, не имеет права оказывать телемедицинские услуги на территории данного штата. В одних штатах (их 19) устанавливается общее требование необходимости получения лицензии для оказания медицинских услуг. Что касается телемедицины, то о ней в правовой базе этой группы штатов отдельно речь не идет. В американских штатах законодательство устанавливает неодинаковые требования к лицензированию телемедицинских услуг.
В других штатах (в 21) отдельно оговаривается необходимость получения лицензии для осуществления деятельности в сфере телемедицины. В некоторых штатах такое требование устанавливается не законами, а подзаконными актами или сложившейся практикой.
Закон Коннектикута 1996 г. (Conn. Acts, P. A. 96-148 SB 225) требует, чтобы врачи, лицензированные в других штатах, практикующие там и оказывающие телекоммуникационные услуги жителям штата, получали бы разрешение на медицинскую практику также в Коннектикуте. Закон также предписывает, чтобы лицензирование в Коннектикуте проходили врачи других штатов, которые обнародуют диагностические наблюдения, основанные на радиографических изображениях, переданных электронным способом врачам или пациентам, находящимся в Коннектикуте. Правда, «посторонний» врач по-прежнему не нуждается в лицензии штата, если он или она время от времени консультируется с врачом, имеющим лицензию штата Коннектикут, или же с медицинским образовательным учреждением, расположенным в Коннектикуте.
Закон штата Делавер 1999 г. (Del. Code Ann. Tit.24, § 710 1999) установил принцип «лицензионной взаимности» в отношении врачей установленных специальностей. Закон Джорджии (Ga. Code Ann. § 43-34-31.1) гласит, что все (за определенными исключениями) врачи других штатов или зарубежных стран, оказывающие телекоммуникационные услуги в Джорджии, обязаны пройти лицензирование в данном штате.
Закон штата Иллинойс (III. Rev. Stat. ch. 225 § 60/49.5) уточняет, что врачи с лицензиями других штатов не вправе иметь телемедицинскую практику в Иллинойсе без лицензии штата. Под данный запрет не подпадают однако консультирование одним врачом другого и наблюдение за выздоровевшими пациентами.
Закон Северной Каролины (N. C. Gen. Stat. § 90-18 and 90-21.12A) устанавливает, что всякое лицо, ведущее в штате медицинскую практику при помощи электронных или других способов, независимо от места его жительства обязано зарегистрироваться в Медицинском бюро Северной Каролины и получить лицензию. Под это требование не подпадают только врачи, оказывающие консультационные услуги «на непостоянной основе». Закон Миссури (Mo. Ann. Stat. § 324.203, 324.205 and 324.207) объявляет незаконной всякую нелицензированную медицинскую практику из других штатов и содержит ее определение.
Закон Арканзаса (Stat. § 17-95-206 and 207) устанавливает, что любой врач, находящийся вне территории штата и оказывающий любым способом медицинские услуги, которые могут быть оказаны в Арканзасе жителям Арканзаса, считается врачом, практикующим в Арканзасе и подпадающим под действие правил Медицинского управления штата.
Закон Калифорнии (Cal. Stats., Chap. 902 (SB 2098) уполномочивает Медицинское управление штата внедрять регистрационную программу, которая призвана позволить врачам и хирургам, находящимся за пределами штата, вести практику на территории Калифорнии. И требует у них подчинения калифорнийским правовым нормам.
Закон Монтаны (Mont. Code Ann § 37-3-343 (1999)) запрещает заниматься телемедицинской практикой в пределах штата без специального «телемедицинского сертификата». Врачи, получившие его, подчиняются правовым нормам Монтаны о лицензировании и т. д. Закон Миссисипи (Miss. Code Ann. § 73-25-34) указывает, что никто не вправе заниматься телемедициной, «пересекающей границы штатов», без лицензии Управления медицинского лицензирования. В Пуэрто-Рико принят Закон «О регулировании телемедицины» 1998 г. (P. R. Laws Ann. § 20-115-6001 et seq. 1998). Закон предписывает медикам обзаводиться отдельной лицензией на право практиковать в сфере телемедицины.
Лицензия для специальной цели. И наконец, ряд штатов (их 9) принял систему выдачи так называемой лицензии для специальной цели, к которой относится телемедицина. Еще в 1996 г. в США федерация медицинских учреждений штатов разработала Модельный закон, направленный на урегулирование практики оказания медицинских услуг вне зависимости от границ штатов. Его идея заключалась в том, чтобы штаты одобрили идею «лицензии для специальной цели» для того, чтобы в ограниченной степени допустить оказание медицинских услуг врачами, имеющими лицензию одного штата, на территории другого штата. 12 штатов подписали так называемое соглашение, согласно которому они признают лицензии, выданные в данных штатах, и, соответственно, врачи могут оказывать услуги на территории данных штатов. Закон Алабамы (Ala. Code § 34-24-500 et seq.) разрешает телемедицинскую практику только после получения специальной лицензии в Управлении медицинских экзаменов. Законы Арканзаса (Ark Stat. Ann § 17-87-601 et seq. (1999)) содержат Соглашение о взаимном признании лицензий медсестер. Соглашение говорит о координации деятельности штатов путем создания «координационно-информационной системы лицензирования». По этому Соглашению лицензия, изданная в одном из подписавших его штатов, имеет силу во всех штатах, которые присоединились к Соглашению.
Принятое Мэрилендом в 1999 г. приложение к Медицинскому кодексу штата (Health Occupations Code Ann. § 8-7A-01 (1999)) ссылается на данное Соглашение. К нему присоединились также Северная Каролина (N. C. Gen. Stat. 90 — 171.80 et seg. 1999), Техас (Тех. Civ. Stat. Ann. Art. 7 — 71-4528b, 1999).
Система взаимного признания лицензий предполагает, что штаты приводят законодательство в относительное соответствие и позволяют органам власти, выдающим лицензии, заключать соглашения с аналогичными органами других штатов. Взаимное признание лицензий предполагает имплементирование в право штата соглашения, которое содержит детали.
Закон Колорадо о расширении доступа к медицинским услугам при посредстве новых технологий 2005 г. (Senate Bill 244, 2005) санкционирует применение телемедицины. Он дает властям штата полномочия на переговоры о соглашениях с прочими штатами о «повышении эффективности врачебных услуг и услуг медсестер».
Кодекс Алабамы (Ala. Code § 34-9-110 (1999)) уполномочивает Управление экзаменов зубных врачей издавать «целевые лицензии», разрешающие практиковать зубоврачебное дело «через границы штатов», и запрещает подобную деятельность без лицензии. Исключение сделано дантистам, занимающимся телемедициной нерегулярно или изредка. Тот же Кодекс (Ala. Code § 34-22-25 et seq.) уполномочивает Управление оптометрии штата издавать лицензии на телемедицинскую практику в данной отрасли медицины. Законодатель определил условия приобретения лицензии, сроки ее действия и условия возобновления, указал исключения, при которых лицензирование не требуется.
Оказание медицинских услуг с использованием телекоммуникационных технологий без лицензии. Другие законы, напротив, допускают, что врачи, не имеющие лицензии данного штата, могут посредством информационных технологий оказывать консультации на территории данного штата. Ряд штатов допускает врачебную деятельность без лицензии. Закон Колорадо (Colo. Rev. Stat. § 12-36-107 (1999)) разрешает медикам из системы Святых клиник, расположенных за пределами Колорадо, осматривать и лечить в Колорадо или из-за его границ детей.
Законодательство Гавайев (Hawaii Rev. Stat. § 460-1 et seq. (1999)) позволяет находящимся вне территории штата врачам консультировать врачей с гавайскими медицинскими лицензиями без того, чтобы самим получать такие лицензии. Законодатель разрешает (Hawaii Rev. Stat. § 453-2 et seq.) всевозможные консультации, в том числе телемедицинские, с лицензированным медиком другого штата. Однако закон указывает, что врач с выданной на Гавайях лицензией обязан контролировать процесс и ответственность за состояние пациента по-прежнему лежит на нем. Законодательство Гавайев (Hawaii Rev. Stat. § 457-2 et seq. 2000) дает определение телемедицины и уполномочивает Комиссию по делам медсестер развивать и применять правила, регулирующие деятельность медсестер в данной сфере.
Закон Миннесоты (Minn. Stat. § 147.032 (2002)) позволяет врачам, имеющим медицинские лицензии любого другого штата США, оказывать телемедицинские услуги жителям Миннесоты «при обстоятельствах, указанных в законодательстве» (SB 3026).
По закону Северной Дакоты (N. D. Cent. Code § 43-17-02.3 (1999)) всякий врач, лицензированный в другом штате, вправе практиковать в Северной Дакоте без ее лицензии при таких условиях: 1) консультирование каждого пациента может быть только разовым; 2) допускается консультирование по просьбе благотворительных организаций.
Законы Огайо (Ohio Rev. Code Ann. § 4731.296 (2001)) настаивает на предварительном получении врачом сертификата Медицинского управления штата, если врач намерен заниматься телемедициной в Огайо. Но консультации врача с врачом освобождены от лицензирования.
В Колорадо закон не запрещает консультаций между врачами, один из которых имеет право на практику в Колорадо, а другой — за его пределами.
Дополнение к Закону Небраски (Neb. Rev. Stat. § 71-1, 102 and 103) расширило круг лиц, имеющих право заниматься телемедицинской (в том числе хирургической) практикой. Это право получили лица, которые находятся в другом штате и которые при помощи тех или других средств, включая электронные средства, оказывают за вознаграждение (compensation) медицинские услуги (диагностирование, лечение) лицу, находящемуся в Небраске. Такое право, однако, не распространяется на лиц, консультирующих тех врачей, которые имеют лицензию на медицинскую практику в этом штате и являются в то же время лечащими врачами данного пациента.
Таким образом, законодательство США предлагает несколько моделей решения вопроса об оказании медицинских услуг в разных юрисдикциях. Очевидно, что с развитием телемедицины и ее выходом за национальные рамки данный опыт будет интересен для международной практики.
——————————————————————
«Аналитический обзор практики рассмотрения ФАС округов споров по оспариванию решений органов управления акционерного общества за 2006 г.»
Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 20 февраля 2007 года
М. А. СЮТКИНА
Сюткина Марта Александровна, юрист.
Последствия недействительности решения
общего собрания акционеров
1. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 7 июня 2006 года N А82-7755/2003-12, Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 14 июля 2006 года N А82-2118/2004-4.
Представитель одного из акционеров на собрании акционеров акционерного общества голосовал по доверенности, выданной директором компании-акционера. Впоследствии решение об избрании директора, выдавшего доверенность, было признано недействительным ввиду отсутствия на собрании кворума. Другой акционер акционерного общества обратился с иском о признании недействительным решения собрания акционеров, на котором голосовал поверенный. При рассмотрении этого дела суд сделал вывод, что недействительность решения об избрании директора, выдавшего доверенность, не влечет автоматически недействительность этой доверенности, и отказал в иске.
Однако когда иск об оспаривании этого же решения был заявлен той компанией-акционером, от имени которой в собрании участвовал поверенный, суд пришел к выводу, что оспариваемое решение нарушает права этой компании-акционера, поскольку от ее имени на общем собрании голосовал неуполномоченный представитель, и удовлетворил исковые требования.
Комментарий
Директор компании выдал доверенность, на основании которой поверенный участвовал в общем собрании акционеров общества, акционером которого являлась компания. Позже судебным решением решение об избрании генерального директора компании было признано недействительным. После этого один из акционеров акционерного общества обратился с требованием о признании недействительным решения собрания акционеров, на котором от имени компании голосовал поверенный. Основанием требований было отсутствие на оспариваемом собрании кворума, поскольку у представителя компании не было полномочий на участие в собрании. Суд первой инстанции иск удовлетворил, суд апелляционной инстанции в иске отказал. Постановлением суда кассационной инстанции постановление апелляционного суда оставлено без изменений (Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 7 июня 2006 года N А82-7755/2003-12).
Суд кассационной инстанции указал, что недействительность решения об избрании генерального директора автоматически не влечет недействительности ранее принятых им решений и действий, и отказал в удовлетворении иска.
По другому делу об оспаривании этого же собрания, рассмотренному этим же судом позже (см. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 14 июля 2006 года N А82-2118/2004-4), истцом выступала сама компания (не другой акционер), от имени которой в собрании акционеров участвовал поверенный. Суд кассационной инстанции сделал вывод, что доверенность была выдана неуполномоченным лицом и не имеет юридической силы. При таких обстоятельствах акционер не может считаться принявшим участие в общем собрании акционеров. Поскольку компания фактически в собрании не участвовала, то на собрании отсутствовал кворум; поэтому решение было признано недействительным.
Следовательно, суд при рассмотрении второго дела указал на необходимость наличия нарушения прав истца как условия признания решения недействительным. Факт представления интересов одного акционера неуполномоченным лицом сам по себе не является нарушением прав другого акционера, выступающего истцом, на участие в собрании акционеров, суд при рассмотрении первого дела оставил решение общего собрания акционеров в силе. По второму делу права истца были нарушены, и решение вследствие этого было признано недействительным.
Правовое содержание спора в обоих случаях состояло в определении момента, с которого решение общего собрания акционеров считается недействительным: после вступления в силу решения суда или с момента его принятия. В первом рассматриваемом случае суд кассационной инстанции посчитал, что недействительность решения собрания акционеров об избрании директора не лишает автоматически юридической силы действия, которые были ранее совершены назначенным директором. Такой подход обеспечивает определенную стабильность гражданского оборота, но не защищает прав самого общества, поскольку оно вынуждено принимать те юридически значимые действия и последствия, на совершение которых оно свою волю реально не выражало. Вместе с тем акционеры теоретически имеют возможность защитить свои нарушенные права, обратившись с соответствующими требованиями к лицам, ответственным за допущенные нарушения, которые повлекли принятие недействительного решения. Сказать однозначно, защита чьих интересов является приоритетной, вряд ли возможно. В рассматривае мой ситуации суд встал на сторону третьих лиц, отдав предпочтение защите стабильности гражданского оборота.
2. Постановление ФАС Уральского округа от 14 августа 2006 г. N Ф09-6890/06-С5.
Суд признал недействительным договор купли-продажи недвижимого имущества, поскольку от имени продавца его заключил генеральный директор, решение об избрании которого после заключения договора было признано недействительным.
Комментарий
Акционеры обратились в суд с требованием о признании недействительным договора купли-продажи объекта недвижимости. Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска, поскольку на момент совершения сделки полномочия директора не были оспорены. Апелляционная инстанция с такими выводами не согласилась и иск удовлетворила. Суд кассационной инстанции оставил постановление суда апелляционной инстанции в силе.
Решение, которым был избран генеральный директор, было признано недействительным ввиду отсутствия на нем кворума, поэтому оно не имеет юридической силы. Суд апелляционной инстанции указал, что договор не может считаться заключенным самим обществом, так как лицо, его подписавшее, не являлось органом общества (п. 3 ст. 69 ФЗ «Об акционерных обществах»). Поэтому договор является недействительным на основании ст. 168 Гражданского кодекса РФ как сделка, не соответствующая ФЗ «Об акционерных обществах».
Однако в части требований о применении последствий недействительности договора суд отказал, указав, что двусторонняя реституция по ничтожной сделке неприменима из-за существенных изменений отчужденного по ничтожной сделке объекта недвижимости, который был перестроен.
Признание недействительным договора, заключенного от имени общества директором, решение об избрании которого впоследствии было признано недействительным, не является единственным примером в судебной практике. Причиной различия в позициях, когда по схожим делам выносятся противоположные судебные акты, является отсутствие четкой правовой регламентации последствий недействительности решений органов управления акционерного общества. В том числе не решен вопрос о том, является ли такое решение недействительным с момента его принятия или с момента вступления в законную силу решения суда о признании его недействительным.
Высший Арбитражный Суд РФ разъяснил, что при принятии решения с нарушением компетенции общего собрания, в отсутствие кворума для проведения общего собрания или принятия решения, либо по вопросам, не включенным в повестку дня собрания, суд должен оценить такое решение как не имеющее юридической силы. На основании этого можно сделать вывод о том, что в указанных ситуациях решение является недействительным с момента его принятия. Вопрос об определении момента, после которого решение общего собрания акционеров является недействительным в случае признания его таковым по иным основаниям, а также о последствиях его недействительности остается открытым.
Споры по п. 7 ст. 49 ФЗ «Об акционерных обществах»
3. Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 24 января 2006 года N Ф04-9419/2004(18005-А45-16).
Права акционера не могли быть нарушены обжалуемыми решениями общего собрания акционеров об избрании генерального директора и совета директоров общества, поскольку акционер был избран в совет директоров и в последующем принимал участие в его заседаниях. Других оснований для обжалования решений общего собрания акционеров, предусмотренных п. 7 ст. 49 ФЗ «Об акционерных обществах», судом также установлено не было.
Комментарий
Истец обратился с требованием о признании недействительным решения общего собрания акционеров, принятого с нарушением процедуры его созыва и проведения, поскольку совет директоров общества не принимал решения о созыве внеочередного общего собрания акционеров, не определял дату, место, время и форму проведения собрания, форму, текст бюллетеня для голосования, объем информации, необходимый для предоставления акционерам; проведение собрания не готовилось.
Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций отказали в удовлетворении исковых требований акционера о признании недействительным оспариваемого решения общего собрания акционеров, указав следующее. Для признания решения недействительным необходимо наличие обстоятельств, указанных в п. 7 ст. 49 ФЗ «Об акционерных обществах». В рассматриваемом деле процедуры созыва и проведения общего собрания акционеров нарушены не были, а принятые решения не могли нарушить прав истца, поскольку он был избран в состав совета директоров, в заседании которого он принимал участие в последующем.
Вывод суда о том, что избрание и участие в заседаниях совета директоров исключает возможность нарушения прав акционера на участие в управлении делами общества путем участия в общем собрании акционеров, может быть поставлен под сомнение. Если бы при созыве и проведении собрания акционеров были допущены нарушения, являющиеся основанием для признания решения недействительным, то такое решение, безусловно, могло быть оспорено и лишено юридической силы. Из текста судебного Постановления по делу не ясно, имели ли место все необходимые условия, предусмотренные п. 7 ст. 49 ФЗ «Об акционерных обществах» для признания решения общего собрания недействительным. Однако само по себе участие истца в заседаниях совета директоров, в состав которого он был избран, не может рассматриваться как основание для вывода о том, что права акционера — истца на участие в собрании акционеров, на котором был избран совет директоров, нарушены не были.
Споры по ст. 52 ФЗ «Об акционерных обществах»
4. Постановление ФАС Московского округа от 6 мая 2006 года N КГ-А40/2810-06.
Формальное несоблюдение требований ст. 48, 52 ФЗ «Об акционерных обществах» к содержанию уведомления о проведении общего собрания акционеров не является основанием для признания принятых на проведенном собрании решений недействительными, поскольку допущенные нарушения не помешали акционеру принять участие в собрании и поэтому не нарушили его прав.
Комментарий
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении требования акционера о признании недействительным решения общего собрания акционеров на основании допущенных при созыве собрания нарушений. Суд указал, что отсутствие в сообщении о проведении собрания акционеров полного фирменного наименования общества, формы проведения собрания, даты составления списка лиц, имеющих право на участие в собрании, а также времени начала регистрации в данном конкретном случае не нарушило прав акционера, поскольку в обществе всего три акционера и все они принимали участие в собрании, решения которого обжалуются. Поэтому само по себе отсутствие в сообщении о проведении собрания информации, указанной в ст. 48, 52 ФЗ «Об акционерных обществах», не привело к невозможности истца принять участие в общем собрании акционеров и не нарушило его право на участие в собрании акционеров.
Суды апелляционной и кассационной инстанций решение суда первой инстанции оставили в силе.
Рассматриваемый судебный акт иллюстрирует общий подход судебных органов по спорам об обжаловании решений органов управления акционерным обществом. Суды отказывают в удовлетворении требований о признании решений недействительными на основании допущенных формальных нарушений законодательства. Если оспариваемые решения не нарушают прав акционера, то признание их недействительными на основании допущенных формальных нарушений представляется необоснованным (см. Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 10 марта 2005 г. N Ф04-1042/2005(9112-А27-13)).
5. Постановление ФАС Московского округа от 24 апреля 2006 года N КГ-А40/3030-06.
Суд удовлетворил требование акционера о признании недействительным решения общего собрания акционеров, поскольку уведомление о проведении собрания в нарушение ст. 52 ФЗ «Об акционерных обществах» было направлено истцу по адресу, указанному в учредительном договоре общества, а не в реестре акционеров, вследствие чего истец уведомление не получил.
Комментарий
Акционер обратился с иском о признании недействительным решений двух общих собраний акционеров, в которых он не принимал участия, поскольку не был уведомлен об их проведении. Уведомления о проведении собраний были направлены истцу по адресу, указанному в учредительном договоре общества от 1996 г. и выписке из Единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ). Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций удовлетворили требования акционера, поскольку уведомления не были направлены по адресу истца, содержащемуся в реестре акционеров. Ст. 52 ФЗ «Об акционерных обществах» предусматривает, что сведения об акционере содержатся в реестре акционеров, поэтому сообщения о проведении собраний должны быть направлены по адресу, содержащемуся в нем. Следовательно, истец не был надлежащим образом извещен о созыве и проведении собрания, что в соответствии с п. 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 19 от 18 ноября 2003 года является основанием для признания решения недействительным.
Позиция судебных инстанций является обоснованной, поскольку направление акционеру сообщения о проведении собрания по любому известному адресу является неправомерным. П. 5 ст. 44 ФЗ «Об акционерных обществах» установлено, что акционер был обязан своевременно информировать держателя реестра акционеров общества об изменении своих данных, что он и сделал. Изменения вносятся в реестр акционеров, на основании сведений которого акционерам направляется сообщение о проведении собрания акционеров. Общество имеет доступ к содержащимся в реестре акционеров сведениям об адресе акционера. Поэтому оно имело возможность и было обязано уведомить его по надлежащему адресу, то есть по адресу, содержащемуся в реестре акционеров.
6. Постановление ФАС Уральского округа от 25 июля 2006 года N Ф09-6301/06-С5.
Отсутствие надлежащего уведомления акционера о проведении собрания акционеров (п. 1 ст. 52 ФЗ «Об акционерных обществах») является достаточным основанием для признания решения, принятого на проведенном собрании, недействительным, если участие этого акционера в собрании могло повлечь за собой избрание в совет директоров выдвинутого им кандидата.
Комментарий
Сообщение о проведении собрания было сделано путем публикации в СМИ. Поскольку уставом общества не предусмотрена возможность извещения путем опубликования сообщения о проведении общего собрания акционеров в доступном для всех акционеров общества печатном издании, суд пришел к выводу о том, что истцы не были извещены надлежащим образом о проведении годового общего собрания акционеров общества (п. 1 ст. 52 ФЗ «Об акционерных обществах»). Суд первой инстанции признал отсутствие надлежащего уведомления акционеров — истцов о проведении общего собрания акционеров достаточным основанием для признания решения общего собрания недействительным. Суд первой инстанции посчитал, что участие в собрании одного из истцов могло повлечь избрание в состав совета директоров выдвинутого этим акционером кандидата, вследствие чего решением общего собрания были нарушены права этого истца. Апелляционный суд решение суда первой инстанции отменил и в иске отказал. Суд кассационной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и отменил постановление суда апелляционной инстанции.
В судебной практике сложился подход, согласно которому решение органа управления общества может быть признано недействительным, если его принятие нарушило права акционера. Если же права акционера реально нарушены не были (например, когда акционер не имел возможности повлиять на принятие решения вследствие незначительности пакета принадлежащих ему акций), то решение признается действительным (см. Постановление ФАС Поволжского округа от 03.03.2005 N А57-17291/04-20). Представляется, что такой подход является вполне оправданным, поскольку отвечает потребностям эффективного правового регулирования и обеспечивает защиту прав не только акционеров, но и самого общества.
Споры по ст. 53 ФЗ «Об акционерных обществах»
7. Постановление ФАС Уральского округа от 17 мая 2006 года N Ф09-3917/06-С5.
Суд признал недействительным решение совета директоров об отказе во включении в список для голосования кандидатов в члены совета директоров и ревизионной комиссии, выдвинутых акционерами, указав на нарушения требований п. 3 ст. 53 ФЗ «Об акционерных обществах». Отсутствие в предложении о включении кандидатов в список для голосования указания на категорию акций, которыми владели акционеры, вынесшие данное предложение, не является нарушением п. 3 ст. 53 ФЗ, поскольку уставный капитал общества разделен на акции только одной категории.
Комментарий
Акционеры обратились в суд с требованием о признании недействительным решения совета директоров. Совет директоров отказал во включении в список для голосования кандидатов в члены совета директоров и ревизионной комиссии, предложенных истцами. Совет директоров обосновал отказ тем, что в предложениях истцов отсутствовало указание на категорию акций, которые им принадлежат. На основании этого он сделал вывод о несоответствии выдвинутых предложений требованиям п. 3 ст. 53 ФЗ «Об акционерных обществах».
Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций признали отказ неправомерным, указав следующее. В письменных предложениях истцов были указаны паспортные данные, имена представивших их акционеров, количество принадлежащих им акций. Указание количества и категорий принадлежащих акционерам акций обусловлено необходимостью контроля за реализацией права на внесение предложений в повестку дня общего собрания акционеров только акционерами, которым это право предоставлено (владельцами не менее 2% голосующих акций). Уставный капитал общества, акционеры которого обратились с иском, разделен только на обыкновенные именные акции. В выписках из реестра акционеров указано, что истцы владеют только обыкновенными именными акциями. На основании этого суд первой инстанции сделал вывод о том, что отсутствие в предложениях истцов указания на категорию принадлежащих им акций не является нарушением п. 3 ст. 53 ФЗ «Об акционерных обществах».
Решение совета директоров об отказе во включении предложенных акционерами кандидатов было основано на формальном несоответствии документа указанным требованиям. Суд не посчитал допущенное несоответствие нарушением закона, исходя из целей правового регулирования рассматриваемых правоотношений: поскольку не могло быть сомнений в наличии у истцов права на выдвижение кандидатов, постольку решение совета директоров об отказе во включении кандидатов в список для голосования было неправомерным как не имевшее реальных оснований. Представляется, что подобный подход будет способствовать повышению эффективности правового регулирования.
8. Постановление ФАС Московского округа от 21 июня 2006 года N КГ-А40/5200-06-П.
Суд отказал в иске о признании недействительным решения совета директоров, так как истец не обладает статусом акционера. Истец приобрел акции в результате договора займа, который суд кассационной инстанции признал притворной сделкой, имеющей своей целью прикрыть договор доверительного управления ценными бумагами. Однако поскольку истец не имеет лицензии на осуществление такой деятельности, договор является ничтожным.
Комментарий
Совет директоров отказал во включении в списки для голосования кандидатов в члены совета директоров и ревизионной комиссии, которые были выдвинуты истцом. Суд первой инстанции иск удовлетворил, посчитав, что совет директоров не вправе был отказывать акционеру, владеющему более чем 2% голосующих акций, во включении кандидатов в список кандидатур для голосования.
Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменил и в иске отказал, указав следующее. Истец получил акции по договору займа. Суд указал, что акции не могут быть предметом договора займа, поскольку являются индивидуально-определенными вещами. Следовательно, истец приобрел акции по ничтожному договору и не получил вследствие этого статуса акционера.
Суд кассационной инстанции постановление суда апелляционной инстанции отменил, но в иске также отказал по иным мотивам. Кассационная инстанция посчитала, что акции могут быть предметом договора займа, поскольку это предусмотрено п. 4 ст. 3 ФЗ «О рынке ценных бумаг». Однако рассматриваемый договор займа был оценен судом кассационной инстанции как притворная сделка, имеющая своей целью прикрыть договор доверительного управления акциями. Суд посчитал, что его действительной целью являлась передача прав акционера, удостоверяемых акциями (в том числе право требовать проведения общего собрания акционеров), что и было установлено судом апелляционной инстанции. При этом истец не имел права осуществлять доверительное управление акциями, поскольку не имел лицензии на осуществление соответствующего вида деятельности. На основании этого суд кассационной инстанции сделал вывод об отсутствии у истца статуса акционера и отказал в иске. Рассматриваемая позиция судебных инстанций интересна с точки зрения определения правовой природы акций как именных бездокументарных ценных бумаг. Апелляционный суд посчитал, что акция является индивидуально-определенной вещью, а кассационный суд — что она определяется родовыми признаками. В теории гражданского права по этому вопросу также нет единой точки зрения. Позиция, согласно которой акции определяются родовыми признаками, исключает возможность их виндикации, то есть истребования из чужого незаконного владения. При этом в судебной практике есть примеры, когда акции являлись объектом виндикации (см. Постановление ФАС Московского округа от 10 мая 2006 г. N КГ-А41/3750-06).
9. Постановление ФАС Уральского округа от 24 мая 2006 года N Ф09-4139/06-С5.
Акционером при направлении предложений о внесении вопросов в повестку дня были допущены нарушения п. 3 ст. 53 ФЗ «Об акционерных обществах», а именно не соблюден порядок их оформления и направления. Суд посчитал, что допущенные нарушения являются несущественными и не могут быть основаниями для отказа во включении кандидатов, предложенных акционером, в список для голосования.
Комментарий
Совет директоров отказал акционеру во включении в список для голосования кандидатов в члены совета директоров и ревизионной комиссии, предложенных акционером. Акционер обратился в суд с требованием о признании решения недействительным. Совет директоров мотивировал свое решение тем, что предложения не соответствовали требованиям п. 3 ст. 53 ФЗ «Об акционерных обществах». Нарушения состояли в следующем: (1) несоответствие способа доставки предложения требованиям, указанным в Положении общества о совете директоров, (2) несоответствие паспортных данных представителя данным, указанным в доверенности, а также (3) отсутствие в предложении указаний на категорию акций, принадлежавших истцу. Суд первой инстанции посчитал, что нарушения закона отсутствовали. Нарушение способа доставки не входит в перечень оснований для отказа в принятии предложений акционера. Паспортные данные представителя, указанные в доверенности, являлись данными ранее выданного представителю паспорта и содержались в действующем документе, удостоверяющем его личность. Уставный капитал общества, акционером которого является истец, состоит только из обыкновенных акций. Поэтому отсутствие в предложении указания на категорию акций не является основанием для отказа в принятии предложения акционера, поскольку фактически требование об указании количества и категории принадлежащих акционеру акций обусловлено необходимостью контроля за реализацией права на внесение предложений в повестку дня общего собрания акционеров.
Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили решение первой инстанции в силе.
В судебной практике сложился подход, согласно которому формальные нарушения требований законодательства, допущенные при созыве и проведении собрания акционеров, не рассматриваются в качестве оснований для отказа в совершении юридически значимых действий либо основания для признания сделки недействительной. Представляется, что такой подход в большей степени, чем строго формальный, защищает права и законные интересы участников гражданского оборота.
Споры по ст. 57 ФЗ «Об акционерных обществах»
10. Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 18 мая 2006 года N Ф04-2949/2006(22741-А46-8).
Представителю акционера было отказано в допуске к участию в общем собрании акционеров, поскольку акционер не уведомил общество об изменении своих паспортных данных, что является нарушением ст. 57 ФЗ «Об акционерных обществах». Однако суд посчитал, что регистратор знал о том, что в реестре акционеров значится акционер-истец, в реестре указана дата его рождения и количество принадлежащих ему акций. Следовательно, сомнений в тождестве доверителя и лица, указанного в реестре акционеров, возникнуть не могло. На основании этого суд признал отказ в допуске к участию в собрании акционеров неправомерным.
Комментарий
Акционер обратился в суд с требованием о признании недействительным решения общего собрания акционеров, в котором он не принимал участие. Представитель истца не был допущен к участию в общем собрании акционеров на том основании, что паспортные данные акционера, указанные в доверенности, не совпадали с паспортными данными, содержащимися в реестре акционеров, поскольку акционер поменял паспорт.
Суд первой инстанции иск удовлетворил. Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили решение суда первой инстанции в силе. Суды исходили из того, что у регистратора не было оснований не допускать представителя акционера к участию в собрании, так как в реестре акционеров этот акционер числился, были указаны его дата рождения и количество принадлежавших ему акций. Суд посчитал, что этих сведений было достаточно для установления тождества лица, выдавшего доверенность, и акционера, сведения о котором указаны в реестре акционеров. Нарушение акционером обязанности по уведомлению общества и регистратора об изменении своих паспортных данных и адреса места жительства не является основанием для того, чтобы акционер не смог воспользоваться предоставленными ему правами.
Отказ в допуске представителя акционера к участию в общем собрании акционеров по формальным причинам является распространенной практикой (и несоответствие паспортных данных акционера сведениям, содержащимся в реестре, является одним из наиболее часто используемых для этого оснований). В случае, когда акционер лично участвует в общем собрании акционеров, такая проблема не возникает, поскольку в действующем паспорте содержатся сведения о ранее выданном. В случае же, когда от имени акционера действует представитель, установить тождество лица, выдавшего доверенность, и лица, указанного в реестре акционеров, если их паспортные данные не совпадают, становится проблематичным. Вероятно, способом устранения таких затруднений является предусмотрительное указание акционером в доверенности сведений о ранее выданном паспорте.
Суд в рассматриваемом споре учел тот факт, что оспариваемые им решения существенно затрагивают его права и интересы, поскольку голосование акционера, представителя которого не допустили к участию в собрании, могло повлиять на результаты голосования (акционер владел 25,24% голосующих акций общества). Суд пришел к выводу о том, что тождество личности акционера, значившегося в реестре акционеров, и лица, выдавшего доверенность на голосование, не вызывала сомнений, и на основании вышеизложенного удовлетворил исковые требования.
Споры по ст. 64 «Об акционерных обществах»
11. Постановление ФАС Московского округа от 24 марта 2006 года N КА-А40/1553-06.
Норма Положения о совете директоров, устанавливающая, что вознаграждение членам совета директоров выплачивается из специального фонда общества, а размер вознаграждения определяется самим советом директоров, признана не соответствующей п. 2 ст. 64 ФЗ «Об акционерных обществах».
Комментарий
В Положении о совете директоров, утвержденном решением общего собрания акционеров, был предусмотрен порядок определения вознаграждения членам совета директоров. Вознаграждение выплачивалось из специально созданного фонда, в который отчислялось 0,3% от чистой прибыли общества. Размер персонального вознаграждения членам совета директоров определялся решением совета директоров на его заседании простым большинством голосов.
Федеральная служба по финансовым рынкам посчитала, что такой порядок не соответствует ФЗ «Об акционерных обществах» и вынесла обществу предписание об устранении нарушений.
Общество обратилось в суд с требованием о признании предписания ФСФР недействительным. Суд указал, что п. 2 ст. 64 ФЗ «Об акционерных обществах» относит принятие решения о выплате вознаграждения и (или) компенсации расходов членам совета директоров к компетенции общего собрания акционеров. Передача этого вопроса на рассмотрение совета директоров ФЗ «Об акционерных обществах» не предусмотрена. Поскольку акционеры фактически не принимали участия в обсуждении вопроса и принятии решения о выплате вознаграждения и (или) компенсации, а также определения их размера, суд посчитал, что акционеры не имели возможности влиять на оценку деятельности совета директоров. На этом основании суд сделал вывод, что их право на определение размера вознаграждения членам совета директоров (п. 2 ст. 64 ФЗ «Об акционерных обществах») было нарушено.
Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили решение суда первой инстанции в силе.
Суд буквально истолковал положения ст. 48 и 64 ФЗ «Об акционерных обществах» о том, что размер вознаграждения каждого члена совета директоров определяется общим собранием акционеров. Подход судебных инстанций основан на следующем. ФЗ «Об акционерных обществах» устанавливает правило о том, что размер вознаграждения каждого члена совета директоров должен определяться собранием акционеров. Это означает, что акционеры должны выразить свою волю не только на уплату вознаграждения как такового, но и определить размер каждой выплаты. Механизм же, заложенный в рассматриваемом Положении о совете директоров, не позволял собранию акционеров контролировать размер сумм, выплачиваемых каждому члену совета директоров. Таким образом, выплата вознаграждений и компенсаций путем распределения самим советом директоров фиксированного процента от прибыли общества не соответствует порядку, установленному ФЗ «Об акционерных обществах».
12. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 20 марта 2006 года N А43-9645/2005-2-359.
Суд признал правомерным заключение договора от имени общества председателем его совета директоров на основании ст. 64 ФЗ «Об акционерных обществах», поскольку полномочия единоличного исполнительного органа были прекращены, а новый единоличный исполнительный орган на момент заключения договора не был избран.
Комментарий
Общество обратилось в суд с требованием о признании недействительным договора купли-продажи, который от имени общества подписал председатель совета директоров. Полномочия единоличного исполнительного органа были прекращены, доказательств избрания нового директора представлено не было. Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций в иске отказали. Суд указал, что прекращение полномочий единоличного исполнительного органа не должно влиять на осуществление обществом хозяйственной деятельности. Согласно ст. 64 ФЗ «Об акционерных обществах», совет директоров осуществляет общее руководство деятельностью общества, поэтому заключение председателем совета директоров спорного договора, одобренного полномочным органом, является правомерным. Суд отклонил довод о том, что совет директоров не может осуществлять руководство текущей деятельностью общества, поскольку это предусмотрено ст. 64 ФЗ «Об акционерных обществах». Суд также посчитал, что рассматриваемая ситуация не подпадает под запрет совмещения функции председателя совета директоров и функции единоличного исполнительного органа, установленный п. 2 ст. 66 ФЗ «Об акционерных обществах». Председатель совета директоров действовал непосредственно в качестве председателя и не осуществлял обязанностей генерального директора.
Тем не менее, подписывая от имени общества договор, председатель совета директоров, хотя и подписывался как председатель, фактически совершал от имени общества действия, отнесенные к компетенции единоличного исполнительного органа. Однако п. 2 ст. 66 ФЗ «Об акционерных обществах» устанавливает, что лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа, не может быть одновременно председателем совета директоров. Такую формулировку можно трактовать как запрет на совершение председателем любых действий и сделок, отнесенных к компетенции директора, независимо от того, в каком качестве председатель подписывает соответствующие документы.
Однако в рассматриваемой ситуации нельзя также однозначно утверждать, что действия председателя совета директоров являлись незаконными. С одной стороны, совет директоров не вправе принимать решения по вопросам, не отнесенным к его компетенции законом или уставом. С другой стороны, непринятие советом директоров соответствующего решения парализовало бы деятельность общества.
Можно исходить из того, что общество является субъектом предпринимательской деятельности и осуществляет ее на свой страх и риск. Поэтому оно должно претерпевать неблагоприятные последствия отсутствия директора. Однако в некоторых ситуациях от этого могут пострадать интересы третьих лиц. Например, в данном случае договор был заключен для погашений кредиторской задолженности общества, являющегося продавцом, перед покупателем. Поэтому в рассматриваемой ситуации суд вынес решение, направленное на защиту прав покупателя.
Споры по ст. 65 ФЗ «Об акционерных обществах»
13. Постановление ФАС Северо-Западного округа от 28 февраля 2006 года N А13-6352/2005-24.
Решение совета директоров о переносе даты проведения общего собрания акционеров признано судом действительным, поскольку оно прямо не запрещено законом. Поскольку такое решение по сути является решением о созыве общего собрания, то в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 65 ФЗ «Об акционерных обществах» его принятие входит в компетенцию совета директоров. Решение общего собрания акционеров, проведенного в первоначально установленную дату, является недействительным, поскольку дата проведения собрания была изменена советом директоров.
Комментарий
Акционер обратился с требованием о признании недействительным решения общего собрания акционеров, проведенного в первоначально определенную дату. Основанием требований являлся тот факт, что накануне проведения собрания совет директоров принял решение о переносе даты проведения на более поздний срок.
Суды первой и апелляционной инстанции в иске отказали. Суд кассационной инстанции с выводами судов не согласился и признал решение общего собрания недействительным. Суд указал, что ФЗ «Об акционерных обществах» не устанавливает запрета на принятие советом директоров решения о переносе даты собрания. По сути, это решение представляет собой назначение собрания и поэтому в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 65 ФЗ «Об акционерных обществах» входит в компетенцию совета директоров. Поскольку решение о проведении собрания в первоначальную дату было отменено советом директоров, то собрание в эту дату проводилось в отсутствие решения уполномоченного органа о его проведении, то есть являлось незаконным.
Подход суда кассационной инстанции представляет собой расширительное толкование компетенции совета директоров. Однако он является наиболее приемлемым выходом из ситуации, когда в назначенную дату собрание заведомо не может быть проведено в силу объективных причин. Если лишить совет директоров права переносить дату собрания, то собрание придется созывать, но не принимать на нем решения. Это потребует затраты дополнительных ресурсов, как временных, так и материальных. Поэтому предоставление совету директоров полномочий по переносу даты собрания представляется оптимальным вариантом в случае невозможности проведения собрания акционеров в установленную дату, при условии надлежащего уведомления акционеров о таком переносе.
Суд кассационной инстанции указал также, что срок для уведомления акционеров о собрании, составляющий не менее чем 20 дней до его проведения (п. 1 ст. 52 ФЗ «Об акционерных обществах»), является сроком для направления сообщения о проведении, но не об отложении собрания. Такая позиция может быть подвергнута сомнению.
Если рассматривать решение о переносе даты собрания как решение о назначении нового собрания, в отношении его будет действовать срок, установленный для сообщения о проведении собрания, — не менее 20 дней до даты проведения. В ином случае права акционеров на участие в собрании могут быть нарушены, поскольку не будет соблюдена процедура надлежащего уведомления каждого акционера о проведении собрания. Поэтому срок, на который переносится собрание акционеров, не может составлять менее 20 дней (либо больший срок в зависимости от повестки дня собрания).
Споры по ст. 68 «Об акционерных обществах»
14. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 24 мая 2006 года N А79-9695/2005.
Факт несвоевременного получения членом совета директоров уведомления о дате заседания совета директоров не может служить безусловным основанием для признания незаконными принятых на этом заседании решений совета директоров, если нарушения порядка уведомления допущено не было.
Комментарий
Член совета директоров обратился в суд с требованием о признании недействительным решения совета директоров, в принятии которого он не принимал участия. Поводом к предъявлению иска стало допущенное нарушение установленной локальными актами общества процедуры уведомления: уведомление было направлено не заказным письмом, а ценным. Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций в удовлетворении требования отказали.
Согласно ст. 68 ФЗ «Об акционерных обществах», решение совета директоров может быть признано недействительным при наличии одновременно 3-х условий: (1) член совета директоров, который его обжалует, не принимал участия в голосовании или голосовал против принятия оспариваемого решения, (2) решение не соответствует требованиям законов и иных нормативно-правовых актов РФ, и (3) оно нарушает права и законные интересы члена совета директоров.
В рассматриваемом случае основанием исковых требований было нарушение установленного уставом общества порядка уведомления членов совета директоров о заседании: уведомление было направлено не заказным письмом с уведомлением о вручении, а ценным письмом с описью вложения и уведомлением о вручении. Доказательств нарушения оспариваемым решением совета директоров законов и иных правовых актов РФ и прав и законных интересов истца представлено не было.
Суд установил, что Правилами оказания услуг почтовой связи (утв. Постановлением Правительства РФ N 221 от 15.04.2005) установлен одинаковый контрольный срок доставки этих видов корреспонденции. На основании этого суд сделал вывод о том, что процедура уведомления члена совета директоров о времени и месте проведения заседания была соблюдена. На основании вышеизложенного в иске было отказано.
Аналогичные выводы суда содержатся и в Постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 13 июля 2006 года N А79-14252/2005.
Рассматриваемый судебный акт является характерным примером, когда решения органов управления акционерного общества оспариваются на основании допущенных при их принятии формальных нарушениях процедуры. Решения, как правило, признаются судом недействительными, только если допущенные нарушения носили существенный характер и исключали возможность надлежащего формирования воли общества на принятие решения. В рассматриваемом случае суд указал, что на оспариваемом заседании совета директоров присутствовало 7 членов из 9, а решения принимались большинством голосов. Поскольку оспариваемые решения были приняты всеми присутствовавшими членами единогласно, голосование истца не могло повлиять на результаты голосования. Представляется, что сложившийся подход является обоснованным. Он также в определенной степени способствует поддержанию стабильности гражданского оборота.
Споры по ст. 69 ФЗ «Об акционерных обществах»
16. Постановление ФАС Московского округа от 28 апреля 2006 года N КГ-А41/3352-06.
По смыслу ст. 69 ФЗ «Об акционерных обществах» прекращение полномочий генерального директора должно происходить одновременно с назначением нового. Поскольку новый директор избран не был, полномочия предыдущего директора на совершение сделок являются действительными, несмотря на истечение срока, на который он был избран.
Комментарий
Акционер обратился с требованием к обществу об установлении даты прекращения полномочий генерального директора общества в связи с истечением срока, на который он был избран. Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций отказали в удовлетворении этого требования. По смыслу ст. 69 ФЗ «Об акционерных обществах» решение о прекращении полномочий лица как единоличного исполнительного органа общества должно быть сопряжено с назначением на данную должность иного лица. Поскольку уполномоченным органом общества не принималось решение о назначении другого лица на должность генерального директора общества, полномочия директора, несмотря на то что их срок истек, признаны судом действительными.
Такая позиция судебных органов представляется обоснованной, поскольку прекращение полномочий директора до назначения на его должность нового лица может сделать невозможным осуществление текущей деятельности общества.
Следует иметь в виду, что судебная практика знает примеры, когда в отсутствие директора совершенные председателем совета директоров по решению совета директоров сделки от имени общества были признаны действительными (см. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 20 марта 2006 года N А43-9645/2005-2-359), то есть единообразия в практике правоприменения пока нет.
Такая позиция коррелирует с нормами трудового права, которые в отношениях с участием генерального директора действуют постольку, поскольку иное не установлено ФЗ «Об акционерных обществах». А именно ст. 58 Трудового кодекса РФ предусмотрено, что в случае, если ни одна из сторон срочного трудового договора не потребовала его расторжения в связи с истечением срока его действия, то договор считается заключенным на неопределенный срок. Поскольку нормами ФЗ «Об акционерных обществах» не установлено иное, директор, полномочия которого не были прекращены по решению уполномоченного органа общества в момент истечения установленного срока, может считаться избранным на неопределенный срок. Следует учитывать, что при его последующем увольнении по решению собственника компании (п. 2 ст. 278 Трудового кодекса РФ) директору причитается компенсация в размере не менее 3 среднемесячных заработков работника (Постановление Конституционного Суда РФ N 3-П от 15 марта 2005 года).
Споры по ст. 74 ФЗ «Об акционерных обществах»
17. Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 31 января 2006 года N Ф04-8801/2005(17720-А81-13).
Суд указал, что законом на акционерное общество не возложена обязанность по разъяснению законодательства о возможности оформления долевой собственности на акции, поэтому отсутствие разъяснений не является основанием для признания решения недействительным.
Комментарий
Акционеры обратились в суд с требованиями о признании недействительными решений общего собрания акционеров о консолидации размещенных акций общества, порядке и условиях выкупа дробных акций. Истцы ссылались на нарушения ст. 25, 72, 74 ФЗ «Об акционерных обществах», ст. 209, 235 Гражданского кодекса РФ. Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций в иске отказали, поскольку истцы не доказали нарушение оспариваемыми решениями законов или иных правовых актов РФ и прав истцов. Интересен довод истцов о том, что принудительный выкуп принадлежащих им акций лишил их возможности оформить долевую собственность на вновь образованные в результате консолидации акции. Суд отклонил этот довод, указав, что нет вины общества в том, что истцы не воспользовались правом участия в долевой собственности. Законом на общество не возложена обязанность по разъяснению акционерам законодательства о возможности оформления долевой собственности нескольких акционеров на одну вновь образованную акцию с тем, чтобы акционеры сохранили свой статус после консолидации.
Суды исходили из того, что обязанности общества в отношении акционеров исчерпывающим образом определяются в законе и уставе общества. Акционеры являются самостоятельными участниками гражданско-правовых отношений и несут риск последствий того, что они не знают о своих правах и обязанностях.
Прочие споры
18. Постановление ФАС Московского округа от 2 марта 2006 года N КГ-А40/890-06.
Решение совета директоров об одобрении крупной сделки не нарушает право акционера на получение дивидендов, предусмотренное п. 2 ст. 31 ФЗ «Об акционерных обществах».
Комментарий
Суд отказал в удовлетворении требований о признании недействительным решения совета директоров об одобрении крупной сделки. Ссылка истца на то, что в результате совершения сделки было нарушено его право на получение дивидендов, признана судами необоснованной. Суд посчитал, что право на получение акционером дивидендов является объективным, оно возникает в силу закона (п. 2 ст. 31 ФЗ «Об акционерных обществах») и его наличие не зависит от совершения обществом той или иной сделки. Возникновение у конкретного акционера субъективного права на получение дивидендов в определенном размере обусловлено принятием соответствующего решения общего собрания акционеров о выплате дивидендов. Однако акционер не представил доказательств принятия общим собранием такого решения.
Рассматриваемый судебный акт отражает сложившийся в судебной практике подход, согласно которому невыплата акционеру дивидендов, решение о выплате которых не было принято собранием акционеров, не признается следствием совершения какой-либо сделки обществом, в том числе направленной на отчуждение имущества. Суды обоснованно исходят из того, что несовершение обществом сделки не является условием, наличие которого обязательно привело бы к выплате дивидендов. Наличие косвенной причинно-следственной связи в рассматриваемом случае является недостаточным основанием для признания решения недействительным.
19. Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 26 февраля 2006 г. N А33-5566/05-Ф02-377/06-С2.
Признание недействительным решения об избрании наблюдательного совета не является основанием для признания недействительным решений общего собрания акционеров, которое было созвано таким наблюдательным советом.
Комментарий
Акционеры обратились в суд с требованием о признании недействительным решения общего собрания акционеров. Основанием иска является то, что собрание было созвано наблюдательным советом, решение об избрании которого было признано недействительным. Решением суда первой инстанции, оставленным в силе судами апелляционной и кассационной инстанций, в иске отказано.
Истцы не доказали, что в период созыва и проведения оспариваемого общего собрания акционеров в обществе действовал наблюдательный совет в легитимном составе. Суд указал, что недействительность решения об избрании членов наблюдательного совета сама по себе не является основанием для признания недействительным решения созванного таким наблюдательным советом собрания акционеров, поскольку иначе общество могло остаться без надлежащего управления. В п. 1 ст. 66 ФЗ «Об акционерных обществах» установлено правило, согласно которому наблюдательный совет вправе принимать решение о созыве общего собрания акционеров и в случае, когда срок полномочий членов наблюдательного совета истек. Это положение находит свое применение и в судебной практике (см. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 17 марта 2005 года N Ф08-923/2005).
Представляется, что возможно применение по аналогии п. 1 ст. 66 ФЗ «Об акционерных обществах» к случаю, когда наблюдательный совет является нелегитимным ввиду недействительности решения о его избрании.
Контрдоводом может являться тезис о том, что, когда решение об избрании наблюдательного совета признано недействительным, созвать общее собрание должен не наблюдательный совет, а акционер, обладающий более чем 10% голосующих акций, поскольку ему предоставлено соответствующее право. Однако, во-первых, законом это прямо не предусмотрено, а во-вторых, акционер должен своевременно получить необходимую информацию об отсутствии легитимного состава наблюдательного совета. Вместе с тем в рассматриваемой ситуации созыв собрания акционером также являлся бы правомерным. Представляется, что при наличии положительной судебной практики, когда в отсутствие полномочий у совета директоров его решение о созыве общего собрания акционеров признается действительным, как наблюдательный совет, так и акционер могут рассматриваться как уполномоченные лица на созыв собрания акционеров.
20. Постановление ФАС Северо-Западного округа от 2 марта 2006 года N А21-9568/04-С2.
Суд посчитал, что принятие общим собранием решения об избрании совета директоров, вопреки действовавшим на дату его принятия обеспечительным мерам в виде запрета на принятие такого решения, не является существенным нарушением закона. Суд мотивировал свое решение тем, что определение об обеспечении иска в виде запрета на принятие решения впоследствии было признано незаконным и необоснованным.
Комментарий
Акционер обратился с требованием о признании недействительным решения общего собрания акционеров об избрании совета директоров, поскольку решение было принято вопреки мерам по обеспечению другого иска в виде запрета общему собранию принимать решение об избрании генерального директора.
Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций отказали в удовлетворении иска. Они сделали вывод о том, что допущенное нарушение закона не является существенным, поскольку определение об обеспечении иска, которым было запрещено избирать совет директоров, впоследствии было признано незаконным и необоснованным.
Суды исходили из того, что так как определение об обеспечении иска впоследствии было признано незаконным, поэтому оно было таковым и в момент проведения собрания акционеров, то есть запрета на избрание совета директоров в принципе не существовало. Обоснованность такого подхода может быть подвергнута сомнению. В частности, ст. 6 ФКЗ «О судебной системе РФ» устанавливает, что вступившие в законную силу судебные акты являются общеобязательными, в том числе для юридических лиц. Поэтому принятие собранием акционеров решения, в отношении которого действовал запрет на его принятие, установленный вступившим в законную силу судебным актом, являлось в момент его принятия неправомерным.
