15 сентября, 5 и 21 октября состоялись очередные заседания Совета Адвокатской палаты г. Москвы. Рассматривались вопросы текущей и перспективной деятельности палаты, а также дисциплинарные производства. Предлагаем вашему вниманию очередной обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы.
1. Участвуя в выполнении следственных действий в порядке ст. 51 УПК РФ, адвокат должен соблюдать решения Совета АП г. Москвы о порядке оформления и приема поручений на ведение защиты в порядке ст. 51 УПК РФ.
В Адвокатскую палату г. Москвы обратился гражданин Н. с жалобой на адвоката Л., в которой он указал, что 28 марта 2005 г. он и его товарищ З. были задержаны сотрудниками милиции по подозрению в совершении мошеннических действий. Следователь предоставил им бесплатного адвоката Л. Адвокат связался с женой Н., и последняя передала адвокату 2000 долларов США. Адвокат был в первый день задержания. После этого никакого участия в деле он не принимал.
Адвокат Л., давая объяснения в заседании квалификационной комиссии, подтвердил свои письменные объяснения от 27 июня 2005 г. Он пояснил, что участвовал в выполнении требований ст. 51 УПК РФ во 2-м отделении милиции УВД метрополитена г. Москвы. К нему обратился следователь Ч. с просьбой принять участие в порядке ст. 51 УПК РФ по делу Н. Адвокат переговорил с Н., и последний не возражал, чтобы адвокат принял участие в следственных действиях, и обещал потом заключить с адвокатом договор на его защиту на предварительном следствии, если адвокат сможет добиться его освобождения и если в отношении его не будет избрана мера пресечения в виде содержания под стражей. Адвокат присутствовал при проведении личного досмотра Н. и на его допросе, а затем при подписании документов об освобождении на Петровке. На следующий день после освобождения Н. свои намерения не реализовал, а 17 мая с. г. от услуг адвоката Л. отказался.
Заявитель Н. в заседании 9 сентября 2005 г. подтвердил свое письменное заявление и дополнительно указал, что он и его товарищ З. просили, чтобы адвокат помог им освободиться. В тот же день Н. и З. отправили на Петровку, а на следующий день отпустили под подписку о невыезде. С этого времени они адвоката не видели. Считают, что он не отработал переданные ему деньги. 17 мая они пригласили другого адвоката, который участвовал в деле при окончании следствия и в суде. Приговор вступил в законную силу.
Выслушав объяснения Н., а также объяснения адвоката Л., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы заявления, проведя голосование именными бюллетенями, комиссия пришла к следующим выводам.
Адвокат Л., находясь во 2-м отделении милиции московского метрополитена, по просьбе следователя приступил к участию в следственных действиях по делу Н. в порядке ст. 51 УКП РФ, однако телефонограмма о выделении адвоката для участия в проведении следственных действий в порядке ст. 51 УПК РФ в адвокатское образование адвоката не передавалась.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.
Участвуя в выполнении следственных действий в порядке ст. 51 УПК, адвокат должен соблюдать решения Совета адвокатской палаты о порядке оформления и приема поручений в порядке ст. 51 УПК РФ (подп. 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).
В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.
Существование и деятельность адвокатского сообщества невозможны без соблюдения корпоративной дисциплины и профессиональной этики, заботы адвокатов о своих чести и достоинстве, а также об авторитете адвокатуры. Проступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры; неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и Совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, проводимого в соответствии с процедурами дисциплинарного производства, предусмотренными Кодексом профессиональной этики адвоката (п. 1 и 2 ст. 19 Кодекса).
Квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокат Л. не выполнил требования подп. 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», приняв поручение в порядке ст. 51 УПК РФ на участие в следственных действиях по делу Н. не через свое адвокатское образование, а непосредственно от следователя.
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы вынесла заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката Л. нарушения норм Закона и Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившегося в невыполнении решения Совета Адвокатской палаты г. Москвы о порядке оформления поручений в порядке ст. 51 УПК РФ.
Совет согласился с мнением квалификационной комиссии и вынес адвокату Л. дисциплинарное взыскание в форме выговора.
2. Отказ суда в удовлетворении ходатайства подсудимого и (или) его защитника об изменении меры пресечения на не связанную с заключением под стражу, т. е. на более мягкую, порождает для защитника не только право, но и обязанность обжаловать судебный акт, за исключением случаев, когда полностью дееспособный подсудимый прямо и недвусмысленно запрещает адвокату подавать соответствующую жалобу.
Гражданка Р. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на адвоката Б. В своей жалобе гражданка Р., в частности, указала, что адвокат Б. ненадлежащим образом исполнила свои профессиональные обязанности по защите ее мужа Р.
Выслушав объяснения адвоката Б., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы представления вице-президента Адвокатской палаты г. Москвы Живиной А. В. от 18 августа 2005 г., основанного на жалобе гражданки Р. от 21 апреля 2005 г., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления, имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ).
Как следует из Постановления Конституционного Суда РФ от 28 января 1997 г. N 2-П, закрепленное в ст. 48 (ч. 2) Конституции РФ право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного ст. 48 (ч. 1) Конституции РФ каждому человеку, — права на получение квалифицированной юридической помощи. Поэтому положения ч. 2 ст. 48 Конституции РФ не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений ч. 1 этой же статьи. Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство, во-первых, обеспечивает условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, устанавливает с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в ст. 123 (ч. 3) Конституции РФ, законодатель устанавливает путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников.
В законодательстве об адвокатуре формулируются определенные профессиональные требования к адвокатам, призванные обеспечивать квалифицированный характер оказываемой ими юридической помощи с учетом высокой значимости для личности и общества в целом принимаемых в уголовном судопроизводстве решений (см. п. 2 — 4 мотивировочной части Постановления).
Таким образом, наличие института адвокатуры рассматривается как государственная гарантия конституционного права на квалифицированную юридическую помощь. Оказание адвокатом неквалифицированной юридической помощи не соответствует требованиям Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката.
20 января 2005 г. президиум Московского городского суда, проверив в порядке надзора приговор районного суда г. Москвы, которым Р. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, и осужден к наказанию в виде 10 лет лишения свободы, отменил указанный приговор, а уголовное дело направил на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.
7 февраля 2005 г. судья районного суда г. Москвы вынес Постановление о назначении судебного заседания без проведения предварительного слушания, которым постановил назначить открытое судебное заседание по уголовному делу в отношении Р. на 21 февраля 2005 г.; обвиняемому Р. назначить защитника из юридической консультации г. Москвы; меру пресечения Р. оставить прежней — заключение под стражей.
18 февраля 2005 г. адвокатом Б. во исполнение обязанности, возложенной на каждого адвоката подп. 2 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», было принято поручение на защиту Р. в районном суде г. Москвы (в порядке ст. 50, 51 УПК РФ на основании телефонограммы из районного суда г. Москвы, направленной в адвокатскую контору).
21 февраля и 28 марта 2005 г. адвокат Б. участвовала в судебных заседаниях районного суда г. Москвы, в ходе которых были вынесены идентичные определения об этапировании Р. из исправительной колонии в Новосибирской области в г. Москву для участия в качестве подсудимого в рассмотрении уголовного дела.
6 апреля 2005 г. состоялось очередное судебное заседание, в которое подсудимый Р. вновь доставлен не был. В ходе судебного заседания адвокату Б. от председательствующего по делу судьи стало известно о том, что еще 11 февраля 2005 г. в районный суд г. Москвы от адвоката С. поступило ходатайство об изменении меры пресечения Р. в связи с отсутствием, по мнению адвоката, оснований для заключения его под стражу, предусмотренных ст. 108 УПК РФ, а также в связи с тем, что после перенесенного инсульта Р. находится в тяжелом состоянии и его лечение требует специальных условий, «что не может обеспечить обычная тюремная больница». К ходатайству была приложена медицинская справка из исправительного учреждения и ксерокопия ордера N 141 от 1 февраля 2005 г., выданного адвокату С. Адвокат С. в судебное заседание не явился. В ходе обсуждения в судебном заседании заявленного защитником С. ходатайства государственный обвинитель просил суд оставить данное ходатайство без удовлетворения, «поскольку оно подлежит рассмотрению только в присутствии обвиняемого либо подсудимого», «на основании ст. 108 УПК РФ принятие судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого допускается только в случае объявления обвиняемого в международный розыск»; защитник Б. не согласилась с доводами государственного обвинителя и просила суд изменить меру пресечения Р. по состоянию здоровья.
Постановлением районного суда г. Москвы от 6 апреля 2005 г. производство по уголовному делу было приостановлено в связи с тем, что лечение Р. в стационаре продлится неопределенное время, а ходатайство об изменении Р. меры пресечения по состоянию здоровья было отклонено со следующей мотивировкой: «Данное ходатайство подлежит рассмотрению только в присутствии обвиняемого либо подсудимого. На основании ст. 108 УПК РФ принятие судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого допускается только в случае объявления обвиняемого в международный розыск» (л. д. 492).
Впоследствии Р. был этапирован в г. Москву во исполнение неотмененных Постановлений районного суда г. Москвы от 21 февраля и 28 марта 2005 г., а 27 мая 2005 г. присутствовал в судебном заседании, в котором его защиту осуществлял адвокат С.
Несмотря на то что суд в Постановлении от 6 апреля 2005 г. не разделил позицию адвокатов (защитников), считавших, что имеются правовые основания для смягчения (изменения) избранной в отношении подсудимого Р. меры пресечения в виде заключения под стражу, а также привел в обоснование мотивов решения об отклонении ходатайства об изменении Р. меры пресечения отсутствующее в уголовно-процессуальном законодательстве основание («Данное ходатайство подлежит рассмотрению только в присутствии обвиняемого либо подсудимого»), — адвокат Б. указанное Постановление суда в кассационном порядке не обжаловала, в том числе в части отказа в удовлетворении ходатайства об изменении подсудимому Р. меры пресечения и оставления ему на время приостановления производства по уголовному делу в качестве меры пресечения заключения под стражу.
При этом в данных первоначально в связи с возбужденным дисциплинарным производством письменных объяснениях адвокат Б. указала: «Поскольку мнение Р. по поводу изменения ему меры пресечения мне не было известно по причине его отсутствия, сам Р. такого ходатайства не заявлял, то Постановление от 6 апреля 2005 г. мной не обжаловалось». Давая объяснения в заседании квалификационной комиссии 9 сентября 2005 г., адвокат Б. уточнила, что, по ее мнению, она допустила ошибку, не обжаловав Постановление районного суда г. Москвы от 6 апреля 2005 г. в части оставления без удовлетворения поддержанного ею письменного ходатайства адвоката С. об изменении меры пресечения подсудимому Р.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (подп. 1 и 4 ч. 1 ст. 7; ч. 2 ст. 7 названного Закона).
«При осуществлении профессиональной деятельности адвокат …добросовестно, квалифицированно… исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом» (п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката);
«Адвокат-защитник должен обжаловать приговор, вынесенный в отношении своего подзащитного, по его просьбе, а также… если имеются правовые основания для смягчения приговора. Адвокат-защитник, как правило, должен обжаловать приговор, вынесенный в отношении своего подзащитного… если адвокат усматривает наличие правовых оснований для смягчения приговора» (ч. 1, подп. 3 ч. 2 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката в первоначальной редакции от 31 января 2003 г., действовавшей на 6 апреля 2005 г.).
Квалификационная комиссия пришла к выводу, что, не обжаловав Постановление районного суда г. Москвы от 6 апреля 2005 г., которым было отказано в удовлетворении заявленного отсутствовавшим в судебном заседании защитником С. и поддержанного защитником Б. ходатайства об изменении меры пресечения подсудимому Р., а мера пресечения последнему на период приостановления производства по делу в связи с его болезнью была оставлена без изменения — в виде заключения под стражу, при том, что суд привел в обоснование мотивов решения об отклонении ходатайства об изменении Р. меры пресечения отсутствующее в уголовно-процессуальном законодательстве основание («Данное ходатайство подлежит рассмотрению только в присутствии обвиняемого либо подсудимого»), — адвокат Б. нарушила приведенные выше предписания п. 1 ст. 8 и ч. 1, подп. 3 ч. 2 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката в первоначальной редакции от 31 января 2003 г., действовавшей на 6 апреля 2005 г.
Приговор является итоговым комплексным правоприменительным актом, в котором наряду с основным вопросом уголовного дела — о вине или невиновности подсудимого — разрешаются и иные собственно процессуальные вопросы, в том числе о том, следует ли отменить или изменить меру пресечения в отношении подсудимого (см. п. 17 ч. 1 ст. 299, п. 3 ч. 1 ст. 306, п. 5 ст. 307, п. 10 ч. 1 ст. 308 УПК РФ). Квалификационная комиссия указала, что предусмотренная в п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката обязанность распространяется, помимо приговора, на все иные процессуальные решения (промежуточные и итоговые) суда первой инстанции, в которых вопрос о конституционном праве лица (подсудимого) на свободу (ст. 22 Конституции РФ) разрешен вопреки ходатайству подсудимого и (или) его защитника об изменении меры пресечения на не связанную с заключением под стражу, т. е. на более мягкую (заявление ходатайства означает, что подсудимый и (или) защитник усматривает наличие правовых оснований для смягчения положения подсудимого (изменения меры пресечения), поэтому отказ в удовлетворении такого ходатайства порождает для защитника не только право, но и обязанность обжаловать судебный акт, за исключением случаев, когда полностью дееспособный подсудимый прямо и недвусмысленно запрещает адвокату подавать соответствующую жалобу).
Доводы адвоката Б. о том, что она не обжаловала Постановление от 6 апреля 2005 г., потому что ей по причине отсутствия Р. не было известно его мнение по поводу изменения ему меры пресечения, а сам Р. такого ходатайства не заявлял, квалификационная комиссия признала надуманными, поскольку освобождение лица из-под стражи объективно не может ухудшить его положение. Кроме того, не обжаловав Постановление суда, адвокат Б. не предприняла, в том числе в течение срока на подачу кассационной жалобы, никаких мер, направленных на выяснение мнения Р. (хотя, по ее словам, это мнение имело правовое значение). При этом из приобщенной 6 апреля 2005 г. к материалам уголовного дела ксерокопии ордера адвоката С. адвокату Б. было известно о факте заключения с ним соглашения на защиту Р., в ордере также указаны адрес телефоны коллегии адвокатов.
В течение многих десятилетий осуществление защиты подсудимых по назначению (ст. 49 УПК РСФСР, ст. 51 УПК РФ) в районных судах г. Москвы осуществляется адвокатами — членами коллегии адвокатов «Московская городская коллегия адвокатов». Анализируя причины конфликта, лежащего в основе настоящего дисциплинарного производства, квалификационная комиссия сочла необходимым отметить, что в целях избежания подобных ситуаций всем адвокатам следует придерживаться давно сложившегося неписаного правила об уведомлении соответствующих адвокатских контор коллегии адвокатов «МГКА» о фактах принятия адвокатами поручений (заключении соглашений) на защиту в районных судах г. Москвы. Вместе с тем адвокатам, в том числе членам коллегии адвокатов «МГКА», следует из чувства корпоративной солидарности при обнаружении в ходе ознакомления с материалами уголовного дела данных, свидетельствующих о заключении подсудимым либо иными лицами соглашения с другим адвокатом на осуществление защиты, принимать меры к уведомлению соответствующего адвоката о дате судебного заседания (в том числе для уточнения вопроса о необходимости своего дальнейшего участия в рассмотрении уголовного дела, по которому с другим адвокатом заключено соглашение на осуществление защиты).
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное по грубой неосторожности, влечет применение советом адвокатской палаты, с учетом заключения квалификационной комиссии, мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвокатов (ст. 18 п. 1 Кодекса).
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы вынесла заключение о нарушении адвокатом Б. п. 1 ст. 8 и ч. 1, подп. 3 ч. 2 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката в первоначальной редакции от 31 января 2003 г., действовавшей на 6 апреля 2005 г., выразившемся в недобросовестном и неквалифицированном исполнении адвокатом профессиональных обязанностей при защите по назначению суда подсудимого Р. — необжаловании в кассационном порядке Постановления районного суда г. Москвы от 6 апреля 2005 г. по уголовному делу в части оставления без удовлетворения поддержанного ею письменного ходатайства адвоката С. об изменении меры пресечения подсудимому Р. на иную, не связанную с заключением под стражу.
Совет согласился с мнением комиссии и определил адвокату Б. дисциплинарное взыскание в форме выговора.
