С. Сапожников, старший преподаватель филиала МГЮА (г. Киров).
Правила о подсудности данных дел мировым судьям изложены в Гражданском процессуальном кодексе РФ, вступившем в силу с 1 февраля 2003 г. (далее — ГПК), достаточно сложным и не самым удачным образом. Во-первых, имеется общее указание о рассмотрении этих дел мировым судьей (п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК). Во-вторых, имеется специальное указание на то, что ряд дел рассматривается мировым судьей в качестве суда первой инстанции, а именно — дела о расторжении брака и дела о разделе между супругами совместно нажитого имущества независимо от цены иска (п. п. 2 и 3 ч. 1 ст. 23 ГПК). В-третьих, имеется указание на неподсудность мировому судье следующих дел: о разводе при наличии спора о детях, об оспаривании отцовства (материнства), об установлении отцовства, о лишении родительских прав, об усыновлении (удочерении) ребенка (п. п. 2 и 4 ч. 1 ст. 23 ГПК). Насколько целесообразно выделять дела о расторжении брака и дела о разделе совместно нажитого супругами имущества, если имеется общее указание о подсудности семейно-правовых споров мировым судьям?
Выделение в отдельный пункт дел о разделе совместно нажитого имущества обусловлено желанием законодателя обратить внимание на то, что это самостоятельная категория дел, подсудность которых определяется специальной нормой (п. 3 ч. 1 ст. 23 ГПК), и поэтому здесь неприменимо ограничение в 500 минимальных размеров оплаты труда, как по другим имущественным спорам (п. 5 ч. 1 ст. 23 ГПК). Следует заметить, что согласно п. 2 ст. 24 Семейного кодекса РФ (далее — СК) при расторжении брака вопрос о разделе совместно нажитого имущества разрешается только по требованию супругов (одного из них). Поэтому возможна ситуация, при которой дело о разделе имущества будет решаться в отдельном процессе, когда брак уже расторгнут. Кроме того, п. 1 ст. 38 СК предусматривает раздел общего имущества в период брака, когда вопрос о его расторжении вообще не обсуждается. В обоих изложенных случаях дело о разделе имущества будет подсудно исключительно мировому судье. Если же раздел имущества производится в рамках бракоразводного процесса, то в силу ч. 3 ст. 23 ГПК подсудность определяется подсудностью основного требования о расторжении брака: при отсутствии спора о детях все требования разрешаются мировым судьей; при наличии такого спора — районным судом. Необходимо также обратить внимание на п. 3 ст. 24 СК, согласно которому в случае, если раздел имущества затрагивает интересы третьих лиц, суд вправе выделить требование о разделе имущества в отдельное производство. Означает ли это, что при рассмотрении дела о разводе в районном суде выделенное в отдельное производство требование о разделе имущества должно направляться на рассмотрение мировому судье? Ответ на данный вопрос содержится в ч. 1 ст. 33 ГПК: дело, принятое судом к своему производству с соблюдением правил подсудности, должно быть разрешено им по существу, хотя бы в дальнейшем оно стало подсудным другому суду. То есть оснований для передачи дела мировому судье нет.
Что же касается целесообразности выделения дел о расторжении брака, если между супругами отсутствует спор о детях (п. 2 ч.1 ст. 23 ГПК), то она вызывает большие сомнения. С учетом того что п. 4 ст. 23 ГПК исключает из подсудности мирового судьи дела об оспаривании отцовства (материнства), об установлении отцовства, о лишении родительских прав, об усыновлении (удочерении) ребенка, можно сделать вывод о намерении законодателя вывести из компетенции мирового судьи дела, связанные с защитой прав ребенка. Данное намерение вполне объяснимо, поскольку споры о детях всегда считались наиболее сложными. Однако с точки зрения законодательной техники было бы намного логичнее указать, что мировой судья рассматривает дела, возникающие из семейно-правовых отношений, за исключением дел, связанных со спорами о детях. Тогда не было бы необходимости выделять п. 2 ч. 1 ст. 23 ГПК и неоправданно усложнять формулировку п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК. Тем более что в действующей редакции указанного пункта забота законодателя о детях выражена крайне непоследовательно. В соответствии с Семейным кодексом РФ помимо вышеперечисленных возможны такие споры о детях, как спор о месте жительства детей при раздельном проживании родителей (п. 3 ст. 65), о порядке осуществления родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка (п. 2 ст. 66), об устранении препятствий к общению с ребенком другим родственникам (п. 3 ст. 67), о возврате ребенка родителям (п. 1 ст. 68) и т. д. По какому критерию происходило разграничение споров о детях на подсудные и неподсудные мировому судье? Почему спор о лишении родительских прав неподсуден мировому судье, а спор о восстановлении в родительских правах (п. 2 ст. 72 СК) подсуден, исходя из буквального толкования п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК, или почему усыновление производится по решению районного или областного суда (ч. 2 ст. 269 ГПК), а отменяется по решению мирового судьи? Чем, с точки зрения прав ребенка, принципиально отличается вопрос о том, с кем из родителей он останется жить после развода (п. 2 ст. 24 СК), от решения этого же вопроса, когда брак не расторгается, но родители проживают раздельно (п. 3 ст. 65 СК)? Ничем. Однако по буквальному содержанию п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК в первом случае дело будет рассматриваться в районном суде, а во втором — у мирового судьи.
Видимо, впредь судебная практика пойдет по пути расширительного толкования п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК. В Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за III квартал 2000 года по гражданским делам (утвержден 17 января 2001 г. постановлением Президиума Верховного Суда РФ) разъясняется, что споры, возникшие в связи с правами ребенка, неподсудны мировому судье. Следует полностью согласиться с таким подходом, отдав предпочтение духу закона, а не его букве.
По смыслу п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей» под спорами о детях следует понимать споры, связанные с их воспитанием. Таким образом, дела о признании брака недействительным сюда не относятся. Между тем одним из оснований недействительности брака является недостижение хотя бы одним из супругов брачного возраста (ст. ст. 13, 27 СК). По сути, имеет место особый случай защиты прав ребенка, который также следовало бы оставить в компетенции районного суда.
Что же касается такого права ребенка, как право на получение содержания от своих родителей и других членов семьи (п. 1 ст. 60 СК), то здесь сложилась устойчивая практика, в силу которой взыскателем алиментов признается не сам ребенок, а тот родитель (иное лицо), на иждивении которого он находится (п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. «О применении судами Семейного кодекса РФ при рассмотрении дел об установлении отцовства и о взыскании алиментов»). Такая практика не соответствует классическому понятию сторон в гражданском процессе (правильнее было бы считать родителя не взыскателем, а законным представителем), но является общепризнанной и давно устоявшейся. Поэтому иск о взыскании алиментов на несовершеннолетнего ребенка не подпадает под «споры о правах детей» и во всех случаях подсуден мировому судье на основании п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК.
Необходимо также обратить внимание на то, что в отличие от п. 1 ч. 1 ст. 22 ГПК в п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК говорится не об исковых делах по спорам, возникающим из семейных правоотношений, а о делах, возникающих из семейно-правовых отношений. Прямого указания на исковой характер таких дел в ст. 23 ГПК нет. В связи с этим встает вопрос о возможности рассмотрения мировыми судьями дел особого производства, в частности об установлении факта признания отцовства (ст. 50 СК), об установлении усыновления ребенка (ст. 125 СК). Неподсудность последней категории дел мировому судье прямо закреплена в п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК. Что касается подсудности мировому судье других дел особого производства, которые затрагивают семейно-правовые отношения, то систематическое и историческое толкование действующего законодательства приводит скорее к отрицательному ответу. Во-первых, по юридическим последствиям признание отцовства равнозначно установлению отцовства, которое мировому судье неподсудно. Во-вторых, если проанализировать п. п. 1 — 7 ч. 1 ст. 23 ГПК, то можно обнаружить, что содержащиеся там положения воспроизводят (с незначительными расхождениями) перечни дел приказного и искового производства, которые ранее рассматривались судьей районного суда единолично (ч. 2 ст. 113 и ст. 125.2 ГПК РСФСР 1964 года). В частности, в абз. 3 ч. 2 ст. 113 ГПК РСФСР до принятия Федерального закона от 7 августа 2000 г. говорилось именно о делах (а не спорах), возникающих из семейных правоотношений. Тем не менее исковой характер этих дел был настолько очевиден, что ни в литературе, ни в судебной практике никогда не ставился под сомнение (сказанное в полной мере относится и к делам, возникающим из трудовых правоотношений). Поэтому логично предположить, что законодатель, сохраняя прежнюю формулировку — дела, возникающие из семейных правоотношений, — сохранил и тот смысл, который был в нее изначально заложен. Таким образом, дела бесспорного характера, имеющие юридическое значение по семейному законодательству, могут быть подсудны мировым судьям в соответствии с ч. 2 ст. 23 ГПК только на основании специального указания федерального закона.
