СУБЪЕКТНО-ВРЕМЕННЫЕ ПРЕДЕЛЫ ОХРАНЫ ИЗОБРАЖЕНИЯ ГРАЖДАНИНА
В. А. МИКРЮКОВ
Микрюков Виктор Алексеевич, адвокат, доцент кафедры гражданского и семейного права МГЮА имени О. Е. Кутафина, кандидат юридических наук.
В статье предпринята попытка дать доктринально обоснованный ответ на вопрос о том, кто и в течение какого времени может дозволять или воспрещать обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина либо иными способами охранять данное нематериальное благо; сформулированы предложения по соответствующему совершенствованию гражданского законодательства и практики его применения.
Ключевые слова: изображение гражданина, нематериальное благо, согласие на обнародование и использование изображения, пределы охраны.
Subject-temporal limits of protection of a person’s image V. A. Mikryukov
The article makes an attempt to give a doctrinally substantiated answer to a question who and how long has the right to permit and prohibit publication and further use of a person’s image or protect this non-material value by other means; formulates the proposals with regard to the relevant improvement of civil legislation and the practice of application thereof.
Key words: person’s image, non-material value, consent to publication and use of an image, limits of protection.
Изображение гражданина, зафиксированное в какой-то момент времени в объективной форме (в фотографии, видеозаписи, произведении изобразительного искусства или ином объекте), как принадлежащее каждому нематериальное благо вследствие расширения содержания главы 8 ГК РФ (нематериальные блага и их защита) за счет нормы ст. 152.1 ГК РФ (охрана изображения гражданина) получило одновременно общий и конкретизированный механизм охраны. Поэтому нельзя не согласиться с Д. А. Медведевым в том, что восстановление на уровне общей части ГК РФ в усовершенствованном виде права гражданина на собственное изображение явилось принципиально важной новеллой, обеспечившей улучшение регулирования личных неимущественных отношений и защиты личных неимущественных прав <1>. ——————————— <1> См.: Медведев Д. А. Гражданский кодекс России — его роль в развитии рыночной экономики и создании правового государства (доклад 25 апреля 2007 г.) // Вестник ВАС. 2007. N 7. С. 5 — 15.
Вместе с тем законодатель оставил открытым достаточно серьезный вопрос о том, кто и в течение какого времени может дозволять или воспрещать обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина либо иными способами охранять данное нематериальное благо, т. е. четко не определил субъектно-временные пределы охраны. В литературе высказано мнение о том, что при чрезмерно лаконичном регулировании и скудной судебной практике выработать единый подход к ответу на этот вопрос невозможно и его решение должно осуществляться на основе общего смысла гражданского законодательства с учетом особенностей нематериальных благ и конкретных обстоятельств <2>. ——————————— <2> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая: Учеб.-практ. комментарий / Под ред. А. П. Сергеева. М.: Проспект, 2010 (автор комментария — Т. А. Терещенко). Доступ из СПС «Гарант».
Едва ли можно поддержать такую контрпродуктивную позицию, предполагающую усиление роли ситуационного судебного воздействия на общественные отношения. Во-первых, она не адекватна замеченной в науке тенденции к коммерциализации внешнего облика человека. Так, исследователи (очевидно, имея в виду широкое коммерческое употребление в рекламных и иных подобных акциях изображений российских и зарубежных знаменитостей) констатируют, что развитие рыночных отношений вносит определенные коррективы в традиционное понимание нематериальных благ и запускает процесс своего рода «товаризации» некоторых личных неимущественных отношений, которые приобретают экономическое содержание <3>. По утверждению В. Колосова и М. Шварца, в современном мире шоу-бизнеса не только за рубежом, но и в России индивидуальность человека давно стала товаром <4>. Думается, что осознание процесса фактической трансформации неимущественной правовой сущности такого блага, как изображение гражданина, в экономическую субстанцию предопределяет необходимость поиска именно законодательного решения обозначенного вопроса, ибо имущественные социальные связи требуют максимально определенного нормативного, а не ситуационного судебного регулирования. ——————————— <3> См.: Слипченко С. А. Некоторые вопросы теории и практики личных неимущественных прав // Цивилист. 2011. N 2. С. 42 — 47. <4> См.: Колосов В., Шварц М. Право на изображение в российском праве с учетом зарубежного опыта // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2008. N 3. С. 4 — 12.
Во-вторых, эта позиция не соответствует текущему состоянию и перспективам сферы судебного применения норм закона об охране изображений граждан. Если в период начала действия ст. 152.1 ГК РФ единичные судебные дела, лишь поверхностно затрагивавшие право на изображение, действительно не представляли серьезный интерес <5>, то уже сейчас практика рассмотрения таких споров весьма обширна. В современном правоприменении имеют место многочисленные судебные споры, возникающие вследствие использования фотографий граждан для иллюстрации жизненных ситуаций, в действительности не связанных с обстоятельствами жизни изображенных на фотографиях лиц. Например, гражданин обратился в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации в связи с тем, что ответчик допустил несогласованное обнародование изображения его сына в телепередаче, посвященной вопросам насилия в семье, в результате чего после выхода телепередачи в эфир к данному гражданину стали поступать звонки от знакомых, родственников и коллег по работе с вопросом о том, какое отношение его сын имеет к теме передачи, является ли он жертвой насилия <6>. В другом деле суд рассматривал требования гражданина о принесении извинений и опровержении причастности к теме педофилии фотографии с его изображением, распространенной без согласия истца в программе телеканала НТВ «Русские сенсации» под названием «Власть разврата» <7>. Можно привести пример недавнего судебного спора о защите чести, достоинства, права на изображение, взыскании денежной компенсации морального вреда, возникшего вследствие того, что в газете и в электронном средстве массовой информации была опубликована статья, в которой под заголовком одного из разделов неправомерно использовано изображение истца на фотографии, вследствие чего читатели газеты могли сделать вывод о том, что истец якобы выставляет на всеобщее обозрение свое голое тело, распространяет аморальные, неэтичные фотографии <8>. Распространены конфликты, связанные с несанкционированным извлечением коммерческой ценности из изображений граждан. Так, гражданка, сфотографировавшаяся для семейного альбома, явно предназначенного для личного (конфиденциального) использования, обнаружила свое фотоизображение в журнале в составе рекламного объявления, посвященного продвижению минеральной воды. Это обстоятельство послужило основанием для судебного признания прав данной гражданки нарушенными и вынесения решения о запрете издателю журнала на дальнейшее использование спорной фотографии, а также о компенсации причиненного изображенной на фото гражданке морального вреда <9>. ——————————— <5> См.: Колосов В., Шварц М. Указ. соч. <6> См.: Определение СК по гражданским делам Московского городского суда от 14 июля 2011 г. N 33-21884. Здесь и далее доступ к тексту судебных актов обеспечен СПС «Гарант». <7> См.: Определение СК по гражданским делам Московского городского суда от 12 августа 2011 г. N 33-25028. <8> См.: Определение СК по гражданским делам Московского городского суда от 30 марта 2012 г. N 11-2538. <9> См.: Определение СК по гражданским делам Московского городского суда от 14 сентября 2011 г. N 33-26704.
В похожем деле гражданка, принявшая участие в фотосессии и давшая согласие на использование фотографий в конкретном журнале, добилась судебного запрета на иное (коммерческое) использование и распространение записи с ее изображением, зафиксированным во время фотосъемки <10>. ——————————— <10> См.: Определение СК по гражданским делам Московского городского суда от 4 апреля 2012 г. N 33-9880.
Представляется совершенно очевидным, что количество подобных судебных дел будет возрастать, а после смерти носителей изображений перерождаться в споры с участием наследников и иных заинтересованных лиц. Поэтому нельзя оставлять судебные органы без внятных законодательных ориентиров. Думается, следует предпринять усилия по выработке доктринально обоснованного пути усовершенствования законодательного регулирования в обозначенной сфере и предвосхитить столь вероятные гражданско-правовые конфликты. Согласно ст. 152.1 ГК РФ после смерти гражданина его изображение может использоваться только с согласия детей и пережившего супруга, а при их отсутствии — с согласия родителей. Из указанной нормы можно сделать вполне определенный вывод о том, что срок охраны интересов изображенного лица не ограничивается периодом жизни последнего. Пережившие гражданина супруг и дети, также в порядке очередности после них оставшиеся в живых родители данного гражданина наделяются правом определять правовой режим его изображения. Заметим, что беспочвенны сомнения в том, о каком именно отсутствии супруга и детей идет речь — только смерть или также объективная невозможность с ними связаться при отсутствии сведений о месте жительства <11>. Представляется вполне очевидным, что законодатель имел в виду лишь отсутствие, имеющее абсолютное юридическое значение: данные лица не родились, умерли, признаны умершими или безвестно отсутствующими, не находятся в браке с изображенным и т. п. ——————————— <11> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая: Учеб.-практич. комментарий / Под ред. А. П. Сергеева. М.: Проспект, 2010 (автор комментария — Т. А. Терещенко). Доступ из СПС «Гарант».
В то же время непонятно, является ли необходимым одновременное согласие всех указанных лиц (в пределах своей «очереди») либо достаточно положительного (разрешительного) волеизъявления хотя бы одного из них. В научных работах на этот счет высказаны диаметрально противоположные точки зрения. По мнению одних ученых, отсутствие разрешения хотя бы одного из детей или пережившего супруга (можно уточнить — или одного из родителей) влечет недопустимость обнародования и использования изображения гражданина <12>. По мнению других авторов, использованный законодателем соединительный союз «и» в рассматриваемой части формулировки ст. 152.1 ГК РФ хотя и дает формальные основания утверждать, что законным является лишь то согласие, которое получено от всех указанных в ней лиц, но по действительному смыслу закона необходимо и достаточно согласие любого из уполномоченных лиц, если об ином не выразил свою волю изображенный гражданин <13>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Статья А. М. Эрделевского «Об охране изображения гражданина» включена в информационный банк. —————————————————————— <12> См.: Эрделевский А. М. Об охране изображения гражданина // Законодательство. 2007. N 7. С. 9 — 13; Кадыров Э. И. Особенности правового регулирования охраны изображения гражданина // Вестник Хабаровской государственной академии экономики и права. 2010. N 4-5. С. 80. <13> См.: Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева. М.: РГ «Пресс», 2010. С. 432 (автор главы — Т. А. Терещенко).
Едва ли можно безоговорочно поддержать какую-либо одну из приведенных точек зрения. Первая открывает дорогу к произволу одного из «упрямых» родственников и может привести к экономически, юридически и морально немотивированному блокированию разумных интересов добросовестного обладателя объекта интеллектуальной собственности, содержащего изображение гражданина, к деформации общественного интереса. Вторая создает почву для злоупотреблений со стороны бездумных, нравственно не развитых и алчных родственников и не способна учесть потребность каждого из остальных уполномоченных лиц в защите тайны и надлежащего представления об облике близкого им человека. Обратим внимание также на то, что если переживший супруг и дети отсутствуют и речь идет о согласии родителей, то даже формально нормы семейного законодательства требуют обеспечения равенства прав родителей, в том числе в вопросах защиты интересов детей (ст. 1, 61, 64 СК РФ). Поэтому с учетом необходимости выработки механизма сбалансированного регулирования, позволяющего учитывать все противостоящие друг другу одинаково значимые частные, а также публичные интересы, наиболее оптимальным видится иной вариант решения указанного вопроса: от субъекта, желающего обнародовать и использовать изображение умершего гражданина, следует требовать получения одновременного согласия от всех лиц, уполномоченных его давать, однако на случай недостижения такого общего согласия необходимо наделить суд правом с учетом конкретных обстоятельств дела решить вопрос о возможности обнародования, способах и пределах использования спорного изображения. Прототипом соответствующего законодательного усовершенствования могли бы выступить регулирующие патовые ситуации правила ст. 27 ГК РФ об эмансипации гражданина по решению суда при отсутствии согласия обоих его родителей, или ст. 231 ГК РФ о согласовании условий возврата прежнему собственнику животных после перехода их в собственность другого лица, или ст. 247 ГК РФ об определении порядка владения и пользования имуществом, находящимся в долевой собственности, или ст. 274 ГК РФ об установлении сервитута при недостижении соглашения между лицом, требующим установления сервитута, и собственником соседнего участка, или, наконец, нормы ст. 1258 ГК РФ, устанавливающей, что если произведение, созданное в соавторстве, образует неразрывное целое, то ни один из соавторов не вправе запретить использование такого произведения без достаточных оснований. Кроме того, разумно было бы закрепить право изображенного изменять указанный порядок, предоставив ему возможность посредством соответствующего завещательного распоряжения определять конкретное лицо, могущее пожизненно или в течение указанного в завещании срока разрешать или воспрещать обнародование и дальнейшее использование изображения завещателя. Неясно также, какова юридическая судьба фотографического или иного изображения после смерти изображенного, если отсутствуют все уполномоченные ее определить лица, которые исчерпывающим образом поименованы в ст. 152.1 ГК РФ. В науке высказано мнение о том, что право гражданина на собственное изображение, воплощенное в материальном носителе, действует до конца жизни этого гражданина, после его смерти переходит пережившему супругу и детям (при их отсутствии — родителям), а в случае отсутствия этих лиц или их смерти право на изображение прекращается <14>. ——————————— <14> См.: Гаврилов Э. П. Великая российская реформа права интеллектуальной собственности. Нормы, которые уже вступили в силу // Патенты и лицензии. 2007. N 4. С. 8 — 12.
В таком же русле рассуждают В. Погуляев и И. Тулубьева. Анализируя норму утратившей ныне силу ст. 514 ГК РСФСР, требовавшей получение разрешения на использование произведения изобразительного искусства, запечатлевшего какое-либо физическое лицо, не только у авторов произведения или их правопреемников, но и у изображенного в произведении лица или, если он умер, у его детей и пережившего супруга, данные правоведы делают вывод о том, что если у изображенного лица не осталось в живых (или не было вообще) ни детей, ни супруга, то его изображение может использоваться свободно даже при наличии иных родственников или наследников <15>. ——————————— <15> См.: Погуляев В., Тулубьева И. Право на изображение // Интеллектуальная собственность. Авторское и смежные права. 2003. N 1. С. 39 — 45.
В советской юридической литературе правило ст. 514 ГК РСФСР также толковалось исключительно буквально, с акцентом на приоритет защиты прав обладателя авторских прав на произведение, в котором запечатлено другое лицо: утверждалось, что наследники и другие родственники изображенного (за исключением детей и супруга) не могут выражать согласие или запрет на использование изображения, а после смерти управомоченных субъектов опубликование, воспроизведение и распространение произведения (с изображением гражданина) могут производиться свободно, без чьего бы то ни было согласия <16>. ——————————— <16> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С. Н. Братуся, О. Н. Садикова. М.: Юрид. лит., 1982. С. 614.
Некоторые юристы считают, что, поскольку в результате смерти самого изображенного гражданина и его ближайших родственников обнародование изображения не может нарушить чьи-то личные неимущественные права в силу отсутствия субъектов этих прав, на случай отсутствия или смерти всех перечисленных в ст. 152.1 ГК РФ лиц должна быть законодательно обеспечена возможность свободного обнародования и последующего использования изображения по инициативе любого законного обладателя изображения <17>. ——————————— <17> См.: Кадыров Э. И. Указ. соч. С. 80, 84.
Существует также точка зрения о том, что в рассматриваемой ситуации возможно применение по аналогии нормы п. 3 ст. 1268 ГК РФ, в силу которой произведение, не обнародованное при жизни автора, может быть обнародовано после его смерти лицом, обладающим исключительным правом на произведение, если обнародование не противоречит воле автора произведения, определенно выраженной им в письменной форме (в завещании, письмах, дневниках и т. п.) <18>. ——————————— <18> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая: Учеб.-практич. комментарий / Под ред. А. П. Сергеева. М.: Проспект, 2010 (автор комментария — Т. А. Терещенко). Доступ из СПС «Гарант».
Иной вариант ответа на указанный вопрос формулирует А. М. Эрделевский. Увязывая правовой режим изображения с юридической судьбой содержащего это изображение произведения, ученый считает возможным оправдывать использование обнародованного изображения без согласия перечисленных в ст. 152.1 ГК РФ лиц как осуществляемое в общественных интересах. Что касается допустимости обнародования, то данный автор предлагает следующее решение: лишь если до перехода необнародованного произведения в общественное достояние согласие изображенного гражданина (или иных лиц в соответствии со ст. 152.1 ГК РФ) не испрашивалось и не давалось, а к моменту перехода произведения в общественное достояние все эти лица отсутствуют, то после перехода произведения в общественное достояние следует применять по аналогии правило п. 3 ст. 1282 ГК РФ, т. е. считать обнародование изображения гражданина допустимым, если такое обнародование не противоречит определенно выраженной в письменной форме воле изображенного гражданина, его детей, пережившего супруга или родителей <19>. Последнее утверждение вызвало возражения М. Н. Малеиной, которая считает применение аналогии в такой ситуации недопустимой (поскольку отношения с участием обладателя авторского права и с участием изображенного лица не являются сходными в контексте ст. 5 ГК РФ) и усматривает возможность использования в отношении как обнародованного, так и необнародованного произведения положений ст. 150 ГК РФ, согласно которой личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут осуществляться и защищаться другими лицами, в том числе наследниками правообладателя <20>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Статья А. М. Эрделевского «Об охране изображения гражданина» включена в информационный банк. —————————————————————— <19> См.: Эрделевский А. М. Указ. соч. <20> См.: Малеина М. Н. Использование в рекламе изображения гражданина: правовые основания и последствия // Закон. 2007. N 10. С. 21 — 26.
Думается, что ни один из приведенных вариантов решения вопроса о субъектно-временных границах охраны изображения гражданина нельзя принять без уточнений. С одной стороны, вполне очевидно, что в большинстве случаев круг лиц, имеющих заслуживающий внимания интерес в сохранении тайны, целостности и надлежащего восприятия облика гражданина, изображенного в каком-либо объекте интеллектуальной собственности, не исчерпывается супругом, детьми и родителями данного гражданина. Напрашивается вывод о необходимости обеспечения бессрочной правовой охраны указанного нематериального блага по инициативе любых заинтересованных лиц, но, для того чтобы такие лица могли осуществлять и защищать личное неимущественное право изображенного гражданина, формулировка п. 1 ст. 150 ГК РФ требует особых указаний. С другой стороны, явно некорректно в русле ст. 150 ГК РФ при отсутствии прямого указания ст. 152.1 ГК РФ возлагать на обладателя объекта, содержащего изображение гражданина, обязанность получения согласия на использование изображения у лиц, четко не определенных законодателем в качестве уполномоченных его давать. При этом использование в рассматриваемой ситуации по аналогии норм ст. 1268 и 1282 ГК РФ неправомерно не только по причине разнохарактерности регулируемых отношений, но и в силу требований ст. 1 ГК РФ о допустимости установления ограничений гражданских прав исключительно на основании закона. Поэтому при ответе на вопрос о субъектно-временных границах действия права на изображение представляется возможным утверждать лишь о том, что после смерти гражданина и смерти (отсутствии) указанных в ст. 152.1 ГК РФ лиц утрачивается право на реализацию конкретного способа охраны интересов изображенного гражданина в виде предварительной выдачи согласия или воспрепятствования обнародованию и использованию изображения. Само по себе право на охрану изображения переживает своего носителя (как это объясняет В. А. Белов, личные права, возникшие из юридического факта, который ни объективно, ни юридически не может быть отменен, изменен или иным образом изложен, приравниваются к этому юридическому факту, а следовательно, существуют бессрочно и независимо от своего субъекта, по крайней мере после смерти (прекращения) такового <21>). При этом сохранение возможности применения иных защитных мер (не связанных с разрешением или воспрещением использования) всеми заинтересованными лицами должно обеспечиваться прямой нормой закона. ——————————— <21> См.: Белов В. А. Гражданское право: Особенная часть: Учебник. М.: АО «Центр «ЮрИнфоР», 2004. П. 1674.
Прототип соответствующего законодательного решения обнаруживается в нормах об охране авторства, имени автора и неприкосновенности произведения после смерти автора. Согласно п. 1 ст. 1267 ГК РФ авторство, имя автора и неприкосновенность произведения охраняются бессрочно. Видится правильным дополнить ст. 152.1 ГК РФ аналогичной фразой: «Изображение гражданина охраняется бессрочно». В соответствии с п. 2 ст. 1267 ГК РФ автор вправе в порядке, предусмотренном для назначения исполнителя завещания, указать лицо, на которое он возлагает охрану авторства, имени автора и неприкосновенности произведения. Это лицо осуществляет свои полномочия пожизненно. При отсутствии таких указаний или в случае отказа назначенного автором лица от исполнения соответствующих полномочий, а также после смерти этого лица охрана авторства, имени автора и неприкосновенности произведения осуществляется наследниками автора, их правопреемниками и другими заинтересованными лицами. При этом, как отметил В. И. Еременко, содержание правомочий всех лиц, названных в п. 2 ст. 1267 ГК РФ, заключается только в охране неприкосновенности произведений после смерти автора и не включает в себя право на внесение изменений в произведение или на выдачу разрешений о внесении таких изменений <22>. Соответственно, в отношении права гражданина на изображение представляется целесообразным уточнить закон таким образом, чтобы носитель изображения имел возможность при жизни определять круг лиц, уполномоченных на охрану его изображения после смерти. На случай отсутствия таких указаний или отказа назначенного лица от исполнения соответствующих полномочий следует предусмотреть право наследников изображенного и любых других заинтересованных лиц (не подразумевающее выдачу согласий на обнародование и использование изображения) защищать тайну, целостность и надлежащее восприятие облика изображенного. ——————————— <22> См.: Еременко В. И. К вопросу о личных неимущественных правах авторов произведений // Адвокат. 2010. N 7. С. 27 — 37.
Что касается закрепленного в ст. 152.1 ГК РФ перечня лиц, приобретающих после смерти изображенного право выдавать (или отказывать в выдаче) согласие на обнародование и дальнейшее использование изображения, то видится целесообразным его легальное расширение за счет наследников всех последующих очередей, а также лиц, указанных изображенным в качестве наследников по завещанию. Совершенно кстати такое общее законодательное усовершенствование будет соответствовать существующему частному подходу законодателя о порядке выдачи согласия на использование изображения гражданина (в виде портрета или факсимиле) в составе товарного знака. Так, по смыслу подп. 2 п. 9 ст. 1483 ГК РФ, согласно которому не могут быть зарегистрированы в качестве товарных знаков обозначения, тождественные имени, псевдониму или производному от них обозначению, портрету или факсимиле известного в Российской Федерации на дату подачи заявки лица, без согласия этого лица или его наследника, для правомерного использования изображения в качестве элемента товарного знака достаточно получить согласие лица, призванного к наследованию после смерти изображенного <23>. ——————————— <23> То обстоятельство, что в подп. 2 п. 9 ст. 1483 ГК РФ рассматривается столкновение права на товарный знак с правом на портрет именно как с личным правом гражданина на изображение по ст. 152.1 ГК РФ, справедливо отмечается, в частности, Э. П. Гавриловым (см.: Гаврилов Э. П. Обозначения, не охраняемые как товарные знаки: комментарий к статье 1483 ГК РФ // Патенты и лицензии. 2008. N 1. С. 3 — 15).
