ПРОЩЕНИЕ ДОЛГА И ДОГОВОР ДАРЕНИЯ: ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ <*>
С. В. МАТВИЕНКО
——————————— <*> Все ссылки на судебные и нормативные акты даются по СПС «КонсультантПлюс».
Матвиенко Светлана Валерьевна, старший юрист-аналитик компании «КонсультантПлюс».
В настоящей статье рассматриваются возникающие в правоприменительной практике проблемные вопросы, связанные с соотношением договора дарения и такого способа прекращения обязательства, как прощение долга. Анализ судебной практики позволил выявить ряд проблем в толковании и применении норм, регулирующих правоотношения, которые вытекают из договора дарения и института прощения долга.
Соотношение института прощения долга и договора дарения на сегодняшний день в судебной практике вызывает огромное количество споров, о единообразном разрешении которых говорить не приходится. Правовым основанием данной проблемы, как это довольно часто бывает, является достаточно скупое регулирование такого института прекращения обязательства, как прощение долга, и наличие в норме, посвященной договору дарения, упоминания о возможности освобождения лица от лежащей на нем имущественной обязанности в качестве дара. В соответствии с п. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к первой стороне или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед первой стороной или перед третьим лицом. Согласно ст. 415 ГК РФ обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора. Проблема правоприменения заключается в том, что прекращение обязательства прощением долга между коммерческими организациями не запрещено, в то время как в соответствии с подп. 4 п. 1 ст. 575 ГК РФ дарение, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает 3000 руб., в отношениях между коммерческими организациями не допускается. Контрагенты, прекращая обязательство прощением долга, подвержены риску признания такой сделки недействительной (ничтожной), поскольку она не соответствует требованиям закона или иных правовых актов (ст. 168 ГК РФ).
Когда возникают споры
Требования о квалификации сделки по прощению долга договором дарения обычно заявляют кредиторы, имеющие материальное требование к должнику. Из анализа судебной практики видно, что требования о признании сделки по прощению долга договором дарения и его ничтожности заявляются как изначально <1>, так и в качестве аргумента в обоснование требований о взыскании задолженности, которую ранее кредитор должнику уже простил <2>. При этом необходимо учитывать, что требование о признании сделки по прощению долга недействительной может быть предъявлено в суд любым заинтересованным лицом (п. 2 ст. 166 ГК РФ), а не только контрагентом. Данное обстоятельство существенно повышает риски сторон при прекращении обязательств соответствующим образом. ——————————— <1> См., напр.: Постановления ФАС Северо-Западного округа от 09.10.2008 по делу N А21-3512/2007, ФАС Московского округа от 26.01.2009 N КГ-А40/11632-08 по делу N А40-24385/08-30-76, А40-24903/08-30-84. <2> См., напр.: Определение ВАС РФ от 28.02.2011 N ВАС-255/11 по делу N А65-5033/2009-СГ2-20.
В спорах с налоговыми органами типична ситуация, при которой налогоплательщики привлекаются к ответственности за необоснованный, по мнению налоговых органов, учет в качестве расходов, уменьшающих налогооблагаемую базу по налогу на прибыль, убытков, связанных с прощением долга <3>. ——————————— <3> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 15.07.2010 N 2833/10 по делу N А82-7247/2008-99.
Отличие договора дарения от прощения долга
Для начала необходимо разобраться, в чем же заключается разница между договором дарения и институтом прощения долга. Надо сказать, что судебная практика по данному вопросу не выработала определенной позиции, хотя на сегодняшний день принят ряд ключевых судебных актов высших судебных инстанций. Так, в соответствии с правовой позицией, содержащейся в п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 21.12.2005 N 104 «Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств», отношения кредитора и должника по прощению долга можно квалифицировать как дарение, только если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. В таком случае прощение долга должно подчиняться запретам, установленным ст. 575 ГК РФ, подп. 4 п. 1 которой не допускает дарение в отношениях между коммерческими организациями. Аналогичной позиции со ссылкой на указанное информационное письмо придерживаются суды и в других судебных актах <4>. ——————————— <4> См.: Определения ВАС РФ от 16.02.2010 N ВАС-15955/09 по делу N А65-5053/2009-СГ3-33, от 26.03.2010 N ВАС-3616/10 по делу N А56-59421/2008; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 09.10.2008 по делу N А21-3512/2007.
Таким образом, судебные инстанции исходят из того, что сделка по прощению долга не является априори безвозмездной. Однако из самого содержания статьи, посвященной прощению долга, не следует необходимость какого-либо встречного предоставления со стороны должника, в связи с чем возникает вопрос о том, какие обстоятельства позволяют судам квалифицировать отношения сторон по прощению долга в качестве возмездных. Исходя из анализа судебной практики можно сказать, что об отсутствии намерения кредитора одарить должника могут свидетельствовать действия по прощению долга на основании мирового соглашения, направленного на реальное погашение долга, но в меньшем размере <5>, аналогичные действия, но совершенные во внесудебном порядке <6>, а также взаимосвязь между прощением долга и получением кредитором имущественной выгоды по другому обязательству между теми же лицами <7>. ——————————— <5> См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ от 15.07.2010 N 2833/10 по делу N А82-7247/2008-99. <6> См.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 09.10.2008 по делу N А21-3512/2007. <7> См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 12.12.2011 по делу N А46-5477/2011.
Следует отметить, что судебная практика достаточно непоследовательна в вопросе квалификации прощения долга в качестве возмездной или безвозмездной сделки. Правовая позиция, согласно которой прощение долга является безвозмездной сделкой, основана, как правило, на буквальном прочтении ст. 415 ГК РФ. Из содержания данной нормы, по мнению некоторых судов, не следует, что прощение долга обусловлено неким встречным предоставлением со стороны должника <8>. ——————————— <8> См.: Определение ВАС РФ от 11.08.2011 N ВАС-10276/11 по делу N А67-5830/2010; Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 21.05.2009 по делу N А63-9238/2008-С4-37, ФАС Центрального округа от 15.11.2007 по делу N А54-125/2007-С13.
Действия, свидетельствующие (не свидетельствующие) о прощении долга
Итак, для того, чтобы обезопасить компанию от возможных негативных последствий признания сделки по прощению долга недействительной (ничтожной), необходимо понимать то, какие действия в судебной практике квалифицируются в качестве прощения долга, а какие нет. На сегодняшний день судебная практика единообразна в том, что прощение долга предполагает наличие четко выраженного волеизъявления кредитора освободить должника от исполнения гражданско-правовой обязанности. Оно может быть совершено как путем объявления в однозначной форме кредитором об этом, так и путем совершения им действий, определенно свидетельствующих об отказе от соответствующего права требования без намерения сохранить за собой это право в части <9>. Умолчание о судьбе обязательства не может рассматриваться как юридический факт <10>. ——————————— <9> См.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 19.09.2006 N Ф08-4319/2006 по делу N А20-654/2005. <10> См.: Постановления ФАС Северо-Западного округа от 10.05.2011 по делу N А56-79216/2009, от 31.08.2009 по делу N А13-1465/2009.
Анализ судебной практики позволяет выделять ряд действий, которые не квалифицируются судами в качестве прощения долга. 1. Выставление счетов на оплату в меньшем размере, чем это установлено соглашением сторон, не свидетельствует о прощении долга в оставшейся части <11>. ——————————— <11> См.: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 05.08.2010 по делу N А31-9052/2009.
Соглашение сторон о выплате кредитору определенной суммы без указания на прощение оставшейся части не свидетельствует о прощении долга <12>. ——————————— <12> См.: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 10.09.2009 по делу N А39-1176/2009.
Указание в соглашении о расторжении договора на прекращение его действия в полном объеме, в том числе в части неисполненных обязательств, не свидетельствует о прекращении спорного обязательства путем прощения долга <13>. ——————————— <13> См.: Постановление ФАС Дальневосточного округа от 03.11.2011 N Ф03-5113/2011 по делу N А73-3679/2011.
4. Направление письма судебному приставу-исполнителю о прекращении исполнительного производства не свидетельствует о частичном прощении задолженности <14>. ——————————— <14> См.: Постановление ФАС Московского округа от 17.10.2011 по делу N А41-9386/11.
Таким образом, необходимо помнить, что только активные действия, направленные на освобождение должника от обязанности, могут свидетельствовать о прощении долга. Доказательствами, которыми должник может обосновать прекращение обязательства в связи с его прощением кредитором, может быть, в частности, письмо об отсутствии претензий, связанных с неисполнением (ненадлежащим исполнением) обязанности, письмо о прощении долга.
Можно ли простить будущие долги?
Исходя из смысла ст. 415 ГК РФ следует, что прощение долга считается состоявшимся при определении предмета сделки, т. е. размера прощаемой задолженности, если предмет сделки определяется в денежном выражении. Аналогичной правовой позиции придерживаются и суды <15>. В связи с этим возникает весьма интересный вопрос о возможности прощения задолженности, определенной на конкретную дату в будущем или ограниченную определенным будущим промежутком времени. ——————————— <15> См.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 26.02.2007 по делу N А56-21551/2006.
Практика по данному вопросу однозначна. Федеральный арбитражный суд Уральского округа в одном из своих Постановлений указал, что «в момент прощения обязательство должно существовать, поскольку должник освобождает кредитора от его исполнения» <16>. ——————————— <16> Постановление ФАС Уральского округа от 27.09.2007 N Ф09-6943/06-С4 по делу N А50-43610/2005-Б.
Волеизъявление кредитора в отношении прощения долга приводит к прекращению обязательства должника по исполнению лежащих на нем обязанностей только применительно к уже возникшему долгу (т. е. обязательству, срок исполнения которого наступил) <17>. ——————————— <17> См.: Постановления ФАС Московского округа от 23.09.2011 по делу N А40-98272/10-54-642, от 13.09.2011 по делу N А40-102549/10-54-675.
По данному вопросу весьма примечательна правовая позиция Президиума ВАС РФ. Анализируя обстоятельства дела, в частности соглашение сторон по прекращению обязательств прощением на определенную дату в будущем, Суд указал, что прощение долга считается состоявшимся при определении предмета сделки, т. е. размера прощаемой задолженности, что невозможно, когда стороны договорились о прекращении обязательства на определенную дату в будущем и продолжают его исполнение, вследствие чего сумма задолженности может существенно измениться. Таким образом, ВАС РФ пришел к выводу о том, что в тексте соглашения речь шла о прекращении обязательства иным способом (соглашением сторон), что не противоречит положениям ст. 407 ГК РФ <18>, которая допускает прекращение обязательства, в том числе по основаниям, предусмотренным договором. ——————————— <18> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 19.12.2006 N 11659/06 по делу N А42-422/2005.
Могут ли работники простить задолженность по заработной плате при банкротстве работодателя?
ФАС Дальневосточного округа, рассматривая дело о банкротстве, высказал правовую позицию о невозможности прощения долга работниками должника-работодателя. Арбитражный суд пришел к выводу о том, что «статья 415 ГК РФ определяет возможность прекращения обязательств, вытекающих из отношений, регулируемых гражданским законодательством, тогда как требования кредиторов второй очереди (требования об оплате труда лиц, работающих по трудовому договору, о выплате выходных пособий) основаны на правоотношениях, подлежащих регулированию нормами Трудового кодекса Российской Федерации. К основным принципам правового регулирования трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений относится принцип обеспечения каждого работника на своевременную и в полном размере выплату справедливой заработной платы, обеспечивающей достойное человека существование для него самого и его семьи, и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда (статья 2 ТК РФ). Согласно статье 9 ТК РФ регулирование трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений может осуществляться в том числе путем заключения работниками и работодателями коллективных договоров, соглашений, трудовых договоров. Однако указанные договоры и соглашения не могут содержать условий, ограничивающих права или снижающих уровень гарантий работников по сравнению с установленными трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права» <19>. ——————————— <19> Постановление ФАС Дальневосточного округа от 20.06.2011 N Ф03-2546/2011 по делу N А59-2551/2005.
Соотношение отказа от иска и прощения долга
В связи с тем что прощение долга признается таковым только тогда, когда оно явно выражает намерение прекратить обязательство, возникает вопрос: возможно ли отказ от иска рассматривать в качестве прощения долга? На него можно дать исключительно отрицательный ответ, основанный на следующих доводах. В соответствии со ст. 415 ГК РФ обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора. По смыслу ч. 2 ст. 49, ч. 1 ст. 150 АПК РФ отказ от иска — это отречение истца от судебной защиты конкретного субъективного права, направленное на прекращение возбужденного истцом процесса. Отказ от иска как одностороннее действие стороны процесса по общему правилу не оказывает влияния на материальные права и обязанности совершающего его лица, исключая случаи, когда лицо прямо заявляет иное. Следовательно, отказ от иска подразумевает утрату истцом права на предъявление в суд тождественного иска, но не всего права требования. При отказе от иска субъективное право истца не может быть осуществлено при помощи принудительной силы государства. Отказ от иска не прекращает обязательства, вытекающие из договора либо закона. Анализ положений главы 26 ГК РФ в системной связи со ст. 3 этого Кодекса позволяет прийти к выводу о том, что субъективное право прекращается исключительно по основаниям, установленным материальным законодательством. Институт отказа от иска предусмотрен процессуальным законодательством в качестве права, влияющего лишь на процессуальные способности истца, но не влекущего прекращения гражданско-правового обязательства в целом. Достаточно подробно данный вопрос рассмотрен в Постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 19.09.2006 N Ф08-4319/2006 по делу N А20-654/2005 при разрешении конкретного дела. Приведенный выше анализ судебной практики наглядно демонстрирует проблемы в толковании норм, посвященных договору дарения и прощению долга. Такие проблемы возникают не только в части отграничения договора дарения от прощения долга, но и в части квалификации определенных действий в качестве прощения долга. Также необходимо признать, что, на наш взгляд, редакция ст. 415 ГК РФ, содержащаяся в проекте Федерального закона N 47538-6, не устранит проблем в применении указанной нормы. В данном законопроекте указано на дополнение ст. 415 ГК РФ абз. 2 следующего содержания: «Обязательство считается прекращенным с момента получения должником уведомления кредитора о прощении долга, если должник в разумный срок не направит кредитору возражений против прощения долга». Представляется, что предлагаемая редакция ст. 415 ГК РФ не устранит неоднозначности ее толкования и, возможно, даже вызовет в научных кругах еще более оживленную дискуссию по вопросу об отнесении прощения долга к односторонним или многосторонним сделкам.
