(Сазонова К. Л.) («Международное уголовное право и международная юстиция», 2013, N 3)
КОНЦЕПЦИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ГОСУДАРСТВ В ДОКТРИНЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА <*>
К. Л. САЗОНОВА
——————————— <*> Sazonova K. L. Conception of criminal responsibility of states in the doctrine of international law.
Сазонова Кира Львовна, доцент кафедры государствоведения и права Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, кандидат юридических наук, кандидат политических наук.
Данная статья посвящена анализу одной из самых неоднозначно оцениваемых концепций международного права — концепции уголовной ответственности государств. Несмотря на то что концепция не нашла своего отражения в действующих международно-правовых документах, в контексте частых случаев применения силы в обход положений Устава к ней периодически возвращаются представители как отечественной, так и зарубежной доктрины, в связи с чем представляется актуальной оценка ее основных положений и интерпретаций в различных научных школах.
This article is devoted to the analysis of one of the most ambivalent concepts of international law — the concept of criminal responsibility of states. Despite the fact that the concept is not reflected in current international legal documents, in the context of frequent use of force in circumvention of the UN Charter issues, periodically we can see the rise of interest to this concept in both domestic and foreign doctrine, and therefore it seems actual to estimate its main provisions and interpretations in different scientific schools.
Key words: criminal responsibility, states, doctrine, international crimes, sovereignty, international criminal law.
Напряженность международных отношений последних лет, череда «цветных» революций на постсоветском пространстве и «арабских весен» на Ближнем Востоке, связанных с грубыми нарушениями императивных принципов международного права, привели к тому, что все громче стали звучать вопросы, связанные с ответственностью государств, а также обсуждаться различные концепции ее реализации. Одной из наиболее неоднозначных и обсуждаемых в правовой доктрине концепций является концепция уголовной ответственности государств. Сложность концепции, помимо противоречивых мнений относительно ее состоятельности, состоит также в том, что она тесно связана с такими активно обсуждаемыми и неоднозначными категориями международного права, как «суверенитет», «наднациональность», «санкции». Необходимо отметить, что возникновение концепции уголовной ответственности государств само по себе стало возможным благодаря прогрессивному развитию международного права, когда в XX в. возникло понятие международных преступлений как особо тяжких деяний государства, нарушающих международные мир и безопасность. Только с появлением международных организаций, обладающих определенными полномочиями в сфере принуждения, стало возможно посмотреть на государство не просто как на неприкосновенное суверенное образование, но как на преступника-агрессора. В концепции уголовной ответственности ключевую роль играет именно наличие наднационального уровня, обладающего карательной компетенцией. Идея уголовной ответственности государства впервые начала обсуждаться на рубеже XIX — XX вв., однако отношение юристов того периода к данной концепции было весьма неоднозначным. Например, известный британский юрист Р. Филлимор утверждал, что «говорить о возложении наказания на государство — значит извращать принципы уголовного правосудия» <1>. Тем не менее на сессиях Ассоциации международного права с 1922 г. по 1926 г. периодически звучала идея о потенциальной возможности возникновения уголовной юрисдикции в отношении государств. Родоначальником концепции уголовной ответственности государств в виде оформленной доктрины принято считать румынского исследователя Веспасиана Пеллу, который впервые в 1928 г. в монографии «Коллективная ответственность государств и уголовное право будущего», изданной в Бухаресте, подробно обосновал необходимость уголовной ответственности государств. Незадолго до этого завершилась Первая мировая война, и вполне естественно, что в научной среде возник интерес к проблеме привлечения к ответственности виновных за колоссальные по масштабу жертвы и разрушения. Кроме того, помимо реализации ответственности за уже содеянные преступления одним из обсуждаемых аспектов криминализации ответственности государств стал вопрос о перспективах предотвращения международных преступлений. Именно В. Пелла впервые предложил идею международного уголовного кодекса и даже разработал его проект. Кроме того, он попытался спрогнозировать последствия, которые может вызвать принятие за основу концепции уголовной ответственности государств: «Тот факт, что не одни лишь руководители, но и государство в целом может стать объектом применения уголовных мер, может способствовать развитию сопротивления преступникам, которые находятся во главе государства» <2>. ——————————— <1> Phillimore R. Commentaries upon International Law. London: Butterworth, 1879. P. 5. <2> Pella V. Le Code des Crimes Contre la paix et la securite de l’humanite. Geneve: Revue de Droit international, de Sciences diplomatiques et politiques, 1957. P. 83.
Острое звучание вопрос об ответственности государств приобрел после окончания Второй мировой войны, на сломе эпох, когда международное сообщество не могло не реагировать на действия фашистской Германии и милитаристской Японии, которые нанесли непоправимый ущерб человечеству. Именно в период Нюрнбергского и Токийского трибуналов прозвучал вопрос об ответственности как государства в целом, так и уголовной ответственности отдельных должностных лиц. Второй из указанных видов ответственности более чем полвека спустя получил свое развитие в учреждении Международного уголовного суда. В 2001 г. был принят проект статей об ответственности государств, который в настоящее время по-прежнему существует на уровне проекта. Проект не вводит понятия непосредственно уголовной ответственности для государств, однако утверждает, что всякое международно-противоправное деяние государств влечет за собой международно-правовую ответственность. Тот факт, что уголовная ответственность индивидов получила свое развитие в создании МУС, однако вовсе не означает, что это полностью заменило собой тематику уголовной ответственности государств. В Статуте Международного уголовного суда в ст. 25 подчеркивается, что «уголовная ответственность лица за преступление, подпадающее под юрисдикцию Суда, не влияет на ответственность государств по международному праву» <3>. Таким образом, ничто не препятствует тому, чтобы уголовная ответственность индивидов и государств развивалась параллельно. ——————————— <3> Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. // URL: http://www. mid. ru/bdomp/nsdmo. nsf/f1010b0687f6c452432569f400359178/389cbd5310e3b88943256beb00259854!OpenDocument.
Еще в Уставе Нюрнбергского военного трибунала содержалось замечание о том, что «за одно и то же международное преступление наступает уголовная ответственность физического лица и международно-правовая ответственность государства» <4>. Кроме того, некоторые исследователи деятельности Нюрнбергского трибунала справедливо задавались вопросом, почему «архитекторы Нюрнбергских процессов остановились на этой точке и не сделали следующего шага, не объявили само нацистское государство обвиняемым» <5>. ——————————— <4> Лебедева Н. С. Устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси. Лондон, 8 августа 1945 г. // Подготовка Нюрнбергского процесса. М.: Наука, 1975. <5> Ginsburgs G. Nuremberg and Criminal State // Kontinuitat und Neubeginn. Staat und Recht in Europa zu Beginn des 21. Jahr-hunderts. Baden-Baden, 1999. P. 591 — 592.
Это отсылает к еще одному важному аспекту концепции уголовной ответственности государств — ее толкованию. Если трактовать концепцию буквально, то за неправомерные деяния государственного аппарата должно отвечать все государство, т. е. все население, проживающее на определенной территории и находящееся под контролем данной власти. Некоторые авторы считают саму идею государства-преступника несостоятельной, например, П. Дрост полагает, что «преступное государство — нелепость, а преступное правительство — реальность» <6>. Необходимо отметить, что именно на основе концепции уголовной ответственности государств периодически возникали радикальные идеи, представляющие собой опасные крайности. Родоначальник направления уголовной ответственности государств В. Пелла, например, связывал агрессивность государства с биологическими характеристиками народа, что очень близко к преступным нацистским трактовкам. Согласно позиции другого исследователя, при реализации уголовной ответственности государств «наказанию должен подвергнуться весь народ, населяющий государство, а также следующее поколение» <7>. Однако правомерно ли судить целый народ за то, что было совершено правительством? Безусловно, подобный подход подрывает основы права прав человека и нарушает императивные принципы современного международного права. ——————————— <6> Drost P. The Crime of State. Leyden: A. W. Sythoff, 1959. P. 292. <7> Farhad M. International Criminal Responsibility of States. Stockholm: University of Stockholm, 1985. P. 177.
Один из ключевых проблемных моментов концепции уголовной ответственности государств состоит в проблеме ее соотношения с концепцией суверенитета. В. Д. Вадапалас утверждает по вопросу соотношения принципа реализации ответственности и принципа суверенитета, что «возможность применения мер репрессивного характера против государства-правонарушителя вовсе не противоречит принципу суверенного равенства государств; в правоотношениях ответственности, когда именно нарушенные права подлежат защите, правонарушитель далеко не всегда может рассчитывать на равенство в правах и обязанностях с жертвой правонарушения» <8>. П. Курис, глубоко изучавший природу международно-правовых санкций и ответственности, также писал, что «признание того, что международно-правовой ответственности свойственна карательная функция, отнюдь не противоречит принципу уважения государственного суверенитета и не означает признания уголовно-правового характера этой ответственности» <9>. ——————————— <8> Вадапалас В. Д. Развитие института международно-правовой ответственности // Международное право в современном мире. М.: Международные отношения, 1991. С. 42. <9> Курис П. Международные правонарушения и ответственность государства. Вильнюс: Минтис, 1973. С. 89.
Необходимо отметить, что многие представители отечественной доктрины международного права вообще крайне отрицательно относятся к самой идее придания ООН или какой-то иной структуре надгосударственных полномочий с функциями принуждения, а некоторые вообще считают даже гипотетическую возможность создания подобной структуры противоречащей духу международного права. Тем не менее концепцию уголовной ответственности государств в разное время в западной доктрине поддерживали такие ученые, как В. Пелла, К. Салданья, Г. Донедье де Вабр, Дж. Шварценбергер, Дж. Гинзбургс и другие. Сторонниками концепции уголовной ответственности государств в отечественной доктрине являются А. Н. Трайнин и Ю. Г. Баргсегов <10>, однако их позиции базируются прежде всего на уголовной ответственности государств за такое тягчайшее международное преступление, как геноцид. Основой их позиций является то, что в ситуации осуществления геноцида государство действует как единый отлаженный механизм, задействуя в этом процессе основных должностных лиц, органы государственной власти, армию, средства массовой информации. Н. В. Мошенская отмечает: «Государство, совершающее геноцид, выступает не просто субъектом международного права, нарушающим международно-правовые нормы, оно выступает как политическая организация, являющаяся источником и спонсором геноцида» <11>. Кроме ситуаций геноцида, схожими характеристиками обладает бурно обсуждаемое ныне явление так называемого государственного терроризма, когда государство для реализации собственных внешнеполитических целей использует либо собственные спецслужбы, либо активно поддерживает и финансирует террористические организации. В случае дальнейшего развития тематики уголовной ответственности государств представляется уместным включить преступление государственного терроризма в перечень оснований уголовной ответственности государств. ——————————— <10> См.: Трайнин А. Н. Защита мира и уголовный закон. М.: Наука, 1969; Барсегов Ю. Г. Геноцид армян — преступление по международному праву. М.: XXI век — Согласие, 2000. С. 75 — 76. <11> Мошенская Н. В. Проблема ответственности за геноцид. М.: Юристъ, 2008. С. 45.
Кроме того, И. В. Фисенко справедливо отмечает: «Концепция уголовной ответственности государств в международном праве развивалась в основном криминалистами, которые были более склонны переносить категории внутригосударственного права в международное, чем специалисты по международному праву, среди которых эта концепция находит сравнительно мало сторонников» <12>. Тем не менее представители отечественной школы международного права не исключают, пусть и гипотетической, возможности того, что в будущем возможна ситуация, «когда весь мир будет представлять собой одну юрисдикционную ячейку, в рамках которой вопросы борьбы с преступностью будут решаться практически так же, как они решаются сейчас в национальных государствах» <13>. ——————————— <12> Фисенко И. В. Ответственность государств за международные преступления // Белорусский журнал международного права. 1998. N 3. С. 35. <13> Решетов Ю. А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. М.: Международные отношения, 1983.
Можно констатировать, что, «несмотря на принятие Устава ООН, на создание системы коллективной безопасности, учреждение Международного суда ООН, юридическая природа международного права не была изменена (т. е. международное право осталось правом координационным)» <14>. В свете явного системного кризиса, в котором в настоящий момент пребывают международные отношения, можно предположить, что только коренная перестройка существующей системы международных отношений может повлечь изменения в международном праве настолько существенные, чтобы они означали выход на новый уровень координации. Однако, если вдруг это произойдет, с большой долей уверенности можно предположить, что эти изменения должны в первую очередь коснуться института ответственности государств за применение силы в рамках отрасли международной ответственности. ——————————— <14> Орбелян А. С. Становление и развитие института самообороны в международном праве. Ереван: Изд-во ЕГУ, 2010. С. 165.
