(Хван Д. А.) («Административное и муниципальное право», 2008, N 2)
ДЕФОРМАЦИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ ЮРИСТОВ
Д. А. ХВАН
Хван Дмитрий Андреевич — заместитель прокурора Можайского района Московской области.
В рамках изучения профессионального правосознания отдельные ученые стали рассматривать и вопросы его деформации. Объясняется это тем, что деятельность юристов, а именно тех, которые осуществляют правоприменительную деятельность, носит государственно-властный характер, и последствия деформации их правосознания бывают особенно тяжелыми. Поэтому в настоящей статье акцентируется внимание на профессиональном правосознании таких категорий юристов, как судьи, сотрудники отделов внутренних дел (следователи, дознаватели). В настоящее время можно констатировать пробуждение научного интереса к данной проблематике. В ряде современных работ с теоретико-правовых, социологических позиций анализируются отдельные стороны деформации профессионального правосознания, подчеркивается теоретическое и практическое значение подобного рода исследований. Деформация профессионального правосознания представляет собой трансформацию изначально «правильных» понятий, отношений, представлений в «неправильные», искаженные. Таким образом, деформация профессионального правосознания юристов представляет собой нарушение, негативное отклонение всех или нескольких компонентов структуры от определенной нормы. При этом компоненты того или иного явления — такие его структурные единицы, взаимодействие которых вызывает, порождает свойственные целому качественные особенности. В данном случае это означает, что деформация профессионального правосознания юристов не приобретала бы существенного негативного значения, если бы она не была связана с деформацией ценностных ориентаций. Взаимосвязь и воздействие последних на правовые взгляды и представления, идеи, правовые чувства, установки, правовые знания образуют механизм деформации профессионального правосознания юристов. Связь конкретных компонентов является сложной и неоднозначной. Научные исследования и практический опыт свидетельствуют, что на массовом уровне деформация профессионального правосознания неизбежно затрагивает господствующую систему ценностей (ценностных ориентаций), так как именно они большей частью ведут к дисфункциям элементов структуры правосознания. Деформация системы ценностей прямо ведет к деформации профессионального правосознания юристов и в конечном результате, как справедливо замечает А. И. Долгова, способствует развитию антиобщественного поведения <1>. ——————————— <1> См.: Долгова А. И. Изучение взаимосвязи социальной среды и преступности // Социальная среда и преступность. М., 1989. С. 147.
Ценностные ориентации — один из существенных элементов структуры личности юриста. Это своего рода стержень правового сознания, вокруг которого группируются помыслы и чувства человека и который обуславливает многие решения в конкретных жизненных ситуациях. В сознании личности юриста система ценностей структурирована иерархическим образом, при этом одни ценности располагаются выше других, им отдается предпочтение по сравнению с другими, а это, в свою очередь, влияет на принятие им конкретного решения, особенно в сложных, проблемных ситуациях. Искажения в системе ценностных ориентаций могут выражаться в противоречивости этой системы, ее неустойчивости. Если представления личности юриста о справедливости сводятся к личной выгоде, независимо от способов ее достижения, то такая система ценностей становится источником корыстных, карьеристских мотивов и стремлений. Система ценностей тесно взаимосвязана с другими компонентами структуры правосознания, прежде всего с правовым мировоззрением. Соответственно деформации системы ценностей ведут к деформациям правового мировоззрения. Основу деформированного мировоззрения составляют искаженные установки, оценки, чувства. Юрист, обладающий деформированным мировоззрением, перестает видеть личностный смысл своей деятельности, превращает в самоцель формальные показатели работы. Деформированное мировоззрение юристов характеризуется нигилистической направленностью правовых взглядов, убеждений, знаний, представлений, отрицающих идеи законности, справедливости. Взаимодействие искаженного правового мировоззрения с последующими элементами структуры правосознания, например с правовыми чувствами, установками, способствует их деформации. Правовое знание юристов является одной из составных частей профессионального правосознания, начальная и самая примитивная его форма, выражающая познавательно-рациональное проникновение соответствующих субъектов в сущность правовой материи. Если рассматривать знание права как сумму знаний, а не сам процесс получения последних, то становится очевидным, что деформация, воздействуя на результирующую категорию, поражает прежде всего такой ее элемент, как осведомленность о праве как социальном и культурном явлении. Конечно, деформация воздействует и на активное знание действующего законодательства, относящегося к компетенции юристов. Деформированные правовые знания в порядке обратной связи оказывают негативное воздействие на ранее рассмотренные компоненты структуры профессионального правосознания юристов, что в целом негативно отражается на сознании и структуре личности юриста. При изучении механизма образования деформации профессионального правосознания юристов необходимо учитывать различные психологические и психофизические особенности личности юриста, например, склонность к определенному типу реакции: преодолению трудностей либо уходу от них, приспособлению к обстановке или выжиданию, быстроте или замедленности в оценке обстановки и принятии решений. Существует мнение, что если содержание и направленность принятия решения детерминируются главным образом системой ценностных ориентаций (установок) личности, то тип реакции зависит во многом от характера субъекта, а ее динамика — от психологических особенностей организма. Длительное осуществление профессиональной деятельности, сопряженное с постоянно проявляющимися фактами, отрицательно воздействующими на психику юриста «при отсутствии иммунитета и эффективной профилактики, приводят к нежелательным изменениям в сознании и личности работника. Негативные изменения в структуре личности юриста характеризуются следующими особенностями. С одной стороны, происходит усиление и интенсивное развитие тех качеств, которые способствуют «успешному» осуществлению юридической деятельности, с другой — изменение, подавление и даже разрушение тех структур, которые не участвуют в этом процессе. Совершенно очевидно, что в результате деформации профессионального правосознания окажутся пораженными прежде всего области социальной и коммуникативной деятельности. В области социальной деятельности среди общих качеств негативному влиянию подвергнутся такие качества, как патриотизм, гуманность, честность, принципиальность. Среди социальных качеств под негативным влиянием деформации окажутся стремление к истине, справедливости, профессиональная гордость, профессиональная этика. Разрушения в коммуникативной деятельности будут сопряжены с подавлением прежде всего такого качества, как чуткость. В целом в личности юриста под влиянием указанных процессов происходит появление таких негативных качеств, как устойчивая подозрительность, предвзятость, высокомерие, душевная черствость, грубость, психологическая инерция, снижение самокритичности, повышенная вера в собственный опыт. Следует отметить, что анализ деформации профессионального правосознания юристов в работе проводится через такую категорию, как «правовое состояние». Как философская категория состояние фиксирует момент устойчивости в изменении, развитии, движении объектов в некоторый временной интервал при наличных условиях. Н. И. Матузов отмечает: «Категория «правовое состояние» методологически плодотворна при анализе целой группы различных политико-юридических явлений. Особенно целесообразно исследование названной категории в качестве методологического инструмента при анализе правового сознания, правовой культуры, законности, правопорядка, юридической ответственности» <2>. ——————————— <2> Матузов Н. И. Правовая система и личность. Саратов, 1986. С. 15 — 16.
На возможность анализировать профессиональное правосознание с точки зрения его состояния указывает А. Р. Ратинов <3>. Категорией «состояние правосознания» оперируют В. И. Каминская <4> и другие исследователи. ——————————— <3> См.: Ратинов А. Р. Правосознание как источник правовой активности и регулятор правового поведения. М., 1970. С. 72. <4> См.: Каминская В. И. О нравственном и правовом сознании в социалистическом обществе // Правоведение. 1973. N 10. С. 27.
Особое значение категории «правовое состояние» заключается в том, что она позволяет научно характеризовать процесс изменения и развития юридических явлений, выявлять ту «систему отсчета», по отношению к которой становится возможным фиксировать происшедшие изменения как изменения в состоянии. Правовое состояние позволяет выделить не всякий, а лишь определенный тип изменения — изменение качественного состояния юридического феномена. Поэтому использование категории «правовое состояние» предоставляет возможность воспроизвести вначале качественно, а затем и количественно движение юридического объекта. Таким образом, правовое состояние — особая разновидность социального состояния, обусловленная экономическим строем; структура, которая выступает сложным, относительно самостоятельным элементом его правовой системы, представляет собой закрепленное юридическими нормами структурно упорядоченное образование и выражает меру процесса движения субъектов либо объектов юридического бытия в соответствующих временных и пространственных отношениях. Учитывая, что особое значение в обществе имеет профессиональное правосознание, которым обладают специалисты в области юриспруденции (судьи, прокурорские работники, сотрудники отделов внутренних дел и т. д.), считаем необходимым рассмотреть особенности деформации профессионального правосознания указанных выше категорий юристов. Проблема состояния профессионального правосознания юристов — это не новый вопрос, беспокоящий современных ученых-юристов, но не потерявший актуальности, что приводит к мысли о том, что государство до сих пор не заинтересованно результативно реагировать на кризис современного правосознания. Так, исследуя профессиональное правосознание юристов в советское время, Н. Я. Соколов пишет о том, что «приобретает определенное распространение тип юридического работника, понимающего дух и букву закона, но заинтересованного прежде всего в успешном «прохождении» дела и ориентированного в этой связи на ведомственные интересы, сложившуюся практику, мнение лиц, от которых зависит окончательное решение вопроса. Встречаются и такие юристы, которые подвержены формализму, бюрократизму, а порой и сами встают на путь нарушения требований закона» <5>. ——————————— <5> См.: Митрошенков О. А. Отношение населения и госслужащих к существующему правопорядку // СОЦИС. 2004. N 5. С. 113 — 121.
Деформация профессионального правосознания юристов проявляется в сферах: — профессионально-нравственной — потеря представления о гражданском и нравственном смысле профессиональной деятельности, подмена ее норм в поведении искаженными узкокорпоративными нормами и, как следствие, нарушение законности; — профессионально-интеллектуальной — шаблонность мышления, постепенная утрата его широты, глубины, критичности, преувеличение значимости собственного профессионального мнения и опыта, а иногда — их абсолютизация; — эмоционально-волевой — разбалансированность и огрубление эмоционально-волевой сферы, появление длительных депрессивных состояний, рост внутренней и внешней конфликтности, агрессивность, ослабление волевых качеств, потеря способности к самоконтролю и саморегуляции; — в сфере профессиональных действий. Проявления деформации в сфере профессиональных действий — это, как правило, стремление к формализму, подмене делового подхода псевдодеятельностью, произвольное толкование закона. Особенности деформации профессионального правосознания судей и сотрудников отделов внутренних дел в настоящее время выражаются в различных формах. Прежде всего это феномен «обвинительного уклона» («презумпция виновности»), заключающийся во взгляде на подсудимого, чья вина еще не доказана судом, как на человека, безусловно совершившего данное преступление. В основе данного стереотипа оценки могут быть два явления. Первое — это профессиональная установка, т. е. готовность со стороны юриста обвинять подозреваемого. Формируется эта установка в процессе выполнения профессиональной деятельности. Второе явление, находящееся в основе обвинительного уклона, представляет собой психологический барьер, возникающий вследствие усиления отрицательных переживаний (чувства вины, страха, тревоги и низкой самооценки). При установлении психологического контакта с правонарушителем психологический барьер может возникать из-за таких отрицательных эмоций, испытываемых юристом, как гнев, раздражение, ненависть, недоверие и неприязнь по отношению к нему. То, что обвинительный уклон существует в судебной практике довольно часто, подтверждается не только мнением ученых и населения, но и проведенными научными исследованиями. Так, одно из таких исследований, проведенное в 2000 — 2002 гг. на основе опроса судей с использованием теста СОУЛ («система оценочных установок личности»), показало, что более 80% судей из 350 опрошенных априорно рассматривает любого подсудимого как преступника. Причем сами судьи, подвергшиеся эксперименту, в большинстве своем отрицали наличие в их практике обвинительного уклона. Судья — это арбитр, т. е. посредник в споре между обвинением и защитой. От него ждут убежденности в социальной ценности закона, нетерпимости к нарушителям норм права. Он должен отличаться строгим, холодным, аналитическим складом ума, быть честным, беспристрастным и неподкупным. Тем не менее практика нередко дает другие результаты. Дэвид Майерс, исследовавший проблему «социальной психологии и правосудия», замечает, что в процессе судебного разбирательства на суждения судьи влияет внешность обвиняемого. Он проявляет больше мягкосердечия к физически привлекательным обвиняемым. И еще поразительный факт: если обвиняемый внешне похож на судью, то последний считает, что обвиняемый наверняка невиновен. Дэвид Майерс пишет: «…мы больше симпатизируем обвиняемому, с которым можем себя идентифицировать. Если мы считаем, что мы не способны на такое преступление, то можем предположить, что кто-то, похожий на нас, тоже вряд ли совершал его» <6>. ——————————— <6> Майерс Д. Социальная психология. СПб., 1999. С. 414.
Другим ярким проявлением деформации профессионального правосознания юристов является «синдром собственной непогрешимости» при решении профессиональных вопросов. Психическая составляющая данного явления профессиональной деформации заключается в повышенной самооценке, уверенности в безошибочности своих мнений, взглядов и поступков, а иногда и в некритическом отношении к противозаконным действиям. Так, в 2001 г. — по уголовным делам, рассмотренным по существу судами первой инстанции России, удельный вес отмененных и измененных решений к числу вынесенных повысился по сравнению с 2000 г. с 4,3 до 4,5%, а по числу лиц — с 51 до 57,5 тысяч, в том числе: по делам районных судов — с 4,2 до 4,4%, по делам судов уровня субъектов Федерации с 7,9 до 12,5% (по числу лиц — с 1021 до 1827 человек). При этом увеличилось число наиболее грубых ошибок, как связанных с отменой приговоров и других судебных постановлений (с 2,6 до 2,7%, по числу лиц — с 15,5 до 17,1 тысячи человек), так и связанных с изменением приговоров (с 1,65 до 1,85%). Обращает на себя внимание высокий уровень отмены оправдательных приговоров — 42,9% (1739 человек), определений и постановлений о прекращении дел по реабилитирующим основаниям — 19,1% (443 человека) <7>. ——————————— <7> См.: Работа судов РФ в 2001 г. Статистика // Российская юстиция. 2001. N 8. С. 52 — 54.
В связи с этим нельзя не видеть, что причинами низкого качества рассмотрения уголовных и гражданских дел, большого числа отменяемых и изменяемых решений, распространенных все еще фактов необоснованного осуждения, направления дел на доследование вместо вынесения оправдательных приговоров и других нарушений законности являются недостаточные профессиональная подготовленность и опыт судей, дефицит их принципиальности. Поэтому уместно будет сказать о возможности так называемых судебных ошибок, истоки которых проистекают, во-первых, от того обвинительного уклона, который сформировался в авторитарные годы и сохранился в наши дни, во-вторых, из-за недостатка судейских кадров. Таким образом, одно из главных слагаемых повышения уровня правосудия — укрепление судебных кадров. Их компетентность, непредвзятость, широта кругозора, необходимые моральные качества призваны обеспечивать не только принятие основанных на законе справедливых решений, но и доверие народа к правосудию. Профессиональное правосознание сотрудников отделов внутренних дел представляет собой разновидность профессионального правосознания юристов. Вместе с тем его нельзя отождествлять с правосознанием судей, адвокатов, работников прокуратуры и т. д. Правосознание сотрудников отделов внутренних дел обладает определенными, присущими только ему особенностями. Проблеме деформации профессионального правового сознания работников органов внутренних дел посвятили многие свои работы П. П. Баранов, Н. Л. Гранат, В. П. Сальников и другие ученые. Они достаточно подробно исследовали причины этого негативного явления, намечая пути их преодоления. П. П. Баранов справедливо отмечает, что «исследование деформации профессионального правового сознания работников отделов внутренних дел, анализ ее природы и особенностей нельзя интерпретировать как очернительство органов внутренних дел. Оно продиктовано стремлением понять механизм и закономерности этой серьезной социальной болезни, имеющей отнюдь не ведомственное значение» <8>. ——————————— <8> Баранов П. П. Профессиональное правосознание… С. 271.
К примеру, следует отметить правовой нигилизм как форму деформации профессионального правосознания работников отделов внутренних дел, выражающийся в девальвации права и законности, игнорировании законов или в недооценке их регулирующей социальной роли. При этом на психическом уровне некоторые процессуальные предписания оцениваются юристом как формальные и второстепенные, а принцип целесообразности противопоставляется принципу законности. В практической деятельности органов внутренних дел эта форма деформации проявляется в том, что в правоохранительных структурах действует свое неписаное право, которое абсолютно не согласуется с позитивным законодательством. В последнее время этот феномен часто обозначается как «двойственный стандарт». Получается, что те самые профессионалы — следователи, которые призваны законом защищать и охранять права и свободы граждан, сами нарушают их и игнорируют. Так, например, С. А. Шейфер, считая, что правовой нигилизм широко бытует в профессиональном правосознании следователей, выделил и охарактеризовал следующие важнейшие формы его проявления. Во-первых, это недооценка процессуальной формы расследования. По его мнению, 20% опрошенных им следователей готовы отступиться от процессуальных норм в целях преодоления возникших трудностей. Во-вторых, это недооценка регулятивной роли моральных норм. Более половины респондентов высказались за принесение их в жертву для раскрытия преступления. В-третьих, это игнорирование некоторых принципов уголовного процесса. В-четвертых, «вытеснение» категорических требований закона «житейскими презумпциями». И наконец, выбор благоприятного для оценки следственной работы основания принятия процессуального решения <9>. ——————————— <9> См.: Шейфер С. А. Преодоление правового нигилизма — условие укрепления законности в уголовном судопроизводстве // Укрепление законности и борьба с преступностью в условиях формирования правового государства. М., 1990. С. 141 — 146.
Таким образом, не умея профессионально раскрыть дело, отдельные лица приносят в угоду собственной карьере права, здоровье и жизнь граждан. Их девиз — любой ценой найти человека, которого можно объявить виновным, чтобы «не испортить» статистику, показать, как они умеют работать, заслужить благодарность начальства, поощрение, премии, чины и звания. В связи с этим недозволенные методы ведения следствия, выбивание показаний, иногда заведомо ложных, причиняют огромный моральный и даже материальный вред государству, его авторитету и, конечно, авторитету правоохранительных органов. Кроме того, возможность с помощью незаконных средств раскрыть преступление ведет к профессиональной деградации, к представлению о вседозволенности, о ненужности профессионального роста. Также в юриспруденции, в частности, В. Н. Коробка выделяет такие формы деформации профессионального правосознания следователей, как спекулятивно-правовой популизм и нравственно-правовой конформизм <10>. ——————————— <10> См.: Коробка В. Н. Деформация правосознания следователей ОВД: Дис. … канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 1999. С. 40 — 41.
Спекулятивно-правовой популизм представляет собой такую форму деформации профессионального правосознания следователей, при которой профессиональная деятельность (расследование преступлений) направлена на оценку внешней стороны собственного труда, путем «выпячивания» его значения, возвеличивания собственной роли безотносительно к реальному содержанию. Спекулятивно-правовому популизму в деятельности следователей можно отнести: — ведомственно-корпоративные интересы, заключающиеся в стремлении любой ценой представить в выгодном свете результаты работы ведомства, поддержать его престиж и обеспечить неуязвимость для критики; — узкогрупповые интересы работников подразделений, выражающиеся в стремлении представить в выгодном свете перед контролирующими органами результаты работы данного подразделения, обеспечив его неуязвимость для критики; — личные эгоистические интересы работника, его карьеристские устремления, а также мотивы защиты и сохранения собственного служебного статуса и соответствующих ему материальных благ, иными словами, стремление представить в выгодном свете перед своим начальником, надзорными и контролирующими инстанциями результаты собственной деятельности <11>. ——————————— <11> Коробка В. Н. Указ. соч. 42 — 46.
Одной из форм проявления деформации профессионального правосознания следственных работников может являться нравственно-правовой конформизм. Конформизм (от лат. conformis — подобный, сообразный) — приспособленчество, пассивное принятие существующего порядка, господствующих мнений, отсутствие собственной позиции, беспринципное некритическое следование любому образцу, обладающему наибольшей силой давления. Нравственно-правовой конформизм представляет собой такую форму деформации профессионального правосознания, которая характеризуется пассивным принятием существующего порядка, отсутствием адекватной оценки правовых принципов, ценностей права и морали. Нравственно-правовой конформизм наблюдается: — в расчете на покровительство и защиту со стороны вышестоящих инстанций и коллег по работе в случае того или иного проступка, уверенности в «праве на ошибку», неизбежности нарушений законности и безнаказанности собственных противоправных действий; — в ориентации на некритичное подчинение любым требованиям, исходящим из вышестоящих инстанций и от влиятельных лиц, в податливости указаниям и давлениям, которые расходятся с законами, ведомственными приказами, должностными инструкциями. Среди форм деформации профессионального правосознания следственных работников наблюдаются и такие, которые основываются на представлении о собственной роли как «винтика» в правоохранительной системе, как субъекта, задача которого состоит преимущественно в реализации чисто исполнительских, технических элементов деятельности (феномен «исполнительского функционализма»). В этом случае деформация проявляется в форме установки на правоохранительное бездействие, непринятие необходимых по закону мер. Решающую роль при этом оказывает нацеленность сознания личности следователя «не действовать» или, если не позволяет обстановка, действовать с минимальной затратой энергии (феномен «правоохранительного бездействия»). Таким образом, обобщая эмпирический материал, следует представить систему основных показателей деформации профессионального правосознания юристов: 1. Предвзятое отношение к объекту профессиональной деятельности — гражданину или группе граждан. Его эмпирические проявления: а) обвинительной уклон или презумпция изначальной виновности объекта; б) абсолютизация карательно-принудительных мер и вера в их универсальную эффективность; в) психологические барьеры. 2. Произвольно-субъективная интерпретация законопослушного поведения и нормативной регламентации профессиональной деятельности. Ее эмпирические проявления: а) злоупотребление, превышение, неприменение властных полномочий в случаях, предусматривающих их применение; б) личное установление недозволенных связей или способствование им; в) использование запрещенных средств, методов, приемов деятельности; г) злоупотребление алкоголем на службе. 3. Изменение в образе «Я» (системе представлений о самом себе). Эмпирические проявления этого показателя: а) устойчиво завышенная профессиональная самооценка; б) снисходительность к профессиональной оценке коллег по службе; в) болезненная реакция на критику или контроль за своей деятельностью; г) фиксированная ориентация на собственный опыт, включая презумпцию своей непогрешимости. Следует отметить, что основной служебной функцией и задачей органов внутренних дел является охрана и защита прав и свобод человека и гражданина, укрепление законности и правопорядка. К сожалению, сотрудники отделов внутренних дел в силу ряда причин не всегда эффективно решают данную задачу, встречаются случаи нарушения с их стороны прав человека, произвола, беззакония. Правовое состояние профессионального правосознания юристов имеет смысл рассматривать сквозь призму принципа законности. Именно количественные и качественные параметры состояния законности позволяют наглядно увидеть динамику развития профессионального правосознания, которое определяется именно в действиях (правомерных или неправомерных). Без соблюдения всеми работниками органов внутренних дел принципа законности милиция не сможет успешно решить задачу эффективного обеспечения прав и свобод человека. Это напрямую связано с имманентным изменением собственного правосознания, ибо сам принцип законности есть не что иное, как базисная, основополагающая правовая идея <12>. ——————————— <12> См.: Байниязов Р. С. Проблемы правосознания в современном российском обществе: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1999. С. 120.
Разработка действенных мер по дальнейшему укреплению законности в органах внутренних дел в условиях глубоких социально-правовых преобразований, осуществляемых в стране, представляется проблемой многоплановой, требующей комплексного подхода и междисциплинарных исследований. Состояние законности в органах внутренних дел на сегодняшний день свидетельствует о том, что эффективно решать проблему ее обеспечения только за счет таких политико-правовых средств, как совершенствование законодательства, усиление требовательности к его соблюдению, увеличение числа карательных приказов, лозунгов и призывов, невозможно. Для обеспечения законности недостаточно издания хороших законов, они должны неукоснительно выполняться теми, кому адресованы. Любой закон живет и действует, когда люди понимают его, хотят и могут его выполнять. Между тем, что должно быть, и тем, что делается, реально лежит воля людей <13>. ——————————— <13> См.: Юнусов А. А. Законность и правопорядок как важнейшие факторы формирования правового государства и обеспечения прав человека. Челябинск, 2002. С. 84.
Среди сотрудников отделов внутренних дел широко распространилось неверие в реальность таких демократических принципов, как неприкосновенность личности, равенство перед законом, объективность и беспристрастность дознания и предварительного следствия. Показные мероприятия, безрезультатные совещания, безоглядное бумаготворчество — все это губило живое дело, разлагало кадры, создавая питательную среду для приписок и других служебных злоупотреблений. Такое положение в органах внутренних дел не могло долго оставаться незамеченным и терпимым. Увеличение уровня преступности вызвало необходимость критического переосмысления деятельности по расследованию преступлений, срочного приведения ее в соответствие с принципами законности. Отмечается, что Генпрокуратура серьезно обеспокоена состоянием учетно-регистрационной дисциплины в органах внутренних дел и частыми нарушениями законности, приостановлениями заявлений, сообщений о преступлениях. Они получили повсеместное распространение и имеют негативную тенденцию к росту. Подобных случаев в 2001 г. немало выявлено в Свердловской, Челябинской, Самарской, Кемеровской, Московской, Омской областях, а также в Башкирии, Москве и Санкт-Петербурге. К большому сожалению, сегодня приходится признать, что нередко речь идет не о защите сотрудниками отделов внутренних дел прав и свобод человека и гражданина, а наоборот, граждане озабочены тем, как им защищаться от некоторых озверевших сотрудников правоохранительных структур <14>. ——————————— <14> См.: Юнусов А. А. Указ. соч. С. 88.
По данным Министерства внутренних дел России, в 2001 г. общее число сотрудников, привлеченных к ответственности за совершение преступлений и нарушение законности, составило 13833 человека, что на 3,8% больше, чем в 2000 г. Из их числа 3579 сотрудников привлечены к уголовной ответственности за совершение преступлений <15>. ——————————— <15> См.: Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации о нарушениях прав граждан сотрудниками Министерства внутренних дел Российской Федерации и уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации // Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2002 году. М., 2003. С. 208 — 237.
Список нарушений законности сотрудниками отделов внутренних дел можно продолжать и далее, ясно одно — необходимо как можно эффективнее принимать меры по укреплению профессионального правосознания и правовой культуры стражей правопорядка, используя для этой цели как теоретические разработки, так и положительный практический опыт. Приведенные факты подтверждают, что без зрелого профессионального правосознания, развитой правовой культуры сотрудников отделов внутренних дел нельзя добиться укрепления законности и правопорядка. Недостатки правовой культуры и профессионального правосознания сотрудников отделов внутренних дел снижают авторитет органов, в которых они работают. Свою деятельность сотрудник милиции осуществляет, как правило, на виду у граждан. По поступку одного милиционера часто судят обо всей милиции. Как представитель государственной власти, сотрудник отдела внутренних дел должен добросовестно выполнять служебный долг, следить за внешним видом, культурой речи, уметь корректно общаться с гражданами. Таким образом, сущность деформации профессионального правосознания юристов определяется как комплекс своеобразных, взаимосвязанных изменений отдельных качеств и личности в целом, которые возникают вследствие исполнения юридической деятельности.
