(Егорова М. А.) («Право и экономика», 2011, NN 1, 2)
ПРЕКРАЩЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ВСЛЕДСТВИЕ ПРЕКРАЩЕНИЯ ДЕЙСТВИЯ ПРАВОНАДЕЛИТЕЛЬНЫХ АКТОВ
/»Право и экономика», 2011, N 1/
М. А. ЕГОРОВА
Егорова Мария Александровна, доцент кафедры правового обеспечения рыночной экономики ФГОУ ВПО «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации». Кандидат юридических наук. Родилась в г. Москве. С 2005 по 2007 г. занималась практической работой в должности юрисконсульта крупного акционерного общества. С 2008 года по настоящее время параллельно с работой в РАГС является доцентом кафедры гражданско-правовых дисциплин юридического факультета им. М. М. Сперанского ГОУ ВПО «Академия народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации». Сфера научных интересов: договорное, обязательственное и коммерческое право. Автор более 90 научных и учебных публикаций в сфере договорного и коммерческого права, в том числе свыше 70 научных статей, трех монографий и двух учебных пособий по гражданскому праву. Читает лекции, а также ведет практические занятия по основным дисциплинам «Гражданское право» и «Коммерческое право». Читает специальные авторские курсы на тему «Гражданско-правовые договоры» по программе подготовки специалистов и бакалавров и «Актуальные проблемы договорного права России» и «Актуальные проблемы коммерческого права» по программе подготовки магистров. Принимала участие в 37 научно-практических, всероссийских и международных конференциях в России и за рубежом.
Статья посвящена вопросам правонаделения субъектов гражданского оборота, особенностям формирования и динамики их правоспособности. Динамика правосубъектности рассмотрена в данной статье во взаимосвязи с динамикой обязательственных отношений. Дано понятие правонаделительного режима правового регулирования и правонаделительных актов как особого вида юридических фактов, определяющих специфику правового регулирования правонаделения субъектов частноправовых отношений.
Termination of obligations owing to cancellation acts of transmission of competence M. A. Egorova
Article is devoted questions of transmission of competence of subjects of the civil circulation, features of formation and dynamics of their legal capacity. Dynamics of the legal personality is considered in given article in interrelation with dynamics of obligations relations. The author gives concept of a mode of legal regulation of transmission of competence as special kind of the juridical facts defining specificity of legal regulation of transmission of competence of subjects of private-law relations.
Key words: the legal capacity; the legal personality; a legal regime; not standard legal act; the power of attorney; the fiduciary contract; the obligation termination.
Прием правонаделения в гражданско-правовом методе регулирования общественных отношений в первую очередь отражает содержание норм гражданского права и характер складывающихся под их воздействием связей [1]. Несмотря на то что управомочивающий характер присущ в целом институтам гражданского права, реализующимся на основе абсолютных правоотношений, таких как авторское, патентное, наследственное право, правонаделение в обязательственных отношениях имеет не менее существенное значение, что проявляется прежде всего в особенностях гражданской правосубъектности участников гражданского оборота. Особый интерес представляет влияние динамики правоспособности субъектов обязательственных отношений на судьбу обязательств, участниками которых они являются. Прекращение обязательств юридического лица вследствие утраты им правоспособности при его ликвидации является ярким примером прямой зависимости правоспособности юридического лица от издания акта уполномоченного органа государственной власти. В соответствии с этим можно констатировать, что деятельность юридического лица, равно как и его существование в качестве субъекта гражданского оборота, реализуется в рамках особого режима правового регулирования, содержание которого определяется фактом издания специального акта уполномоченного государственного органа власти. Такой правовой режим принципиально не свойствен для гражданско-правового метода регулирования общественных отношений, в основе которого лежит принцип диспозитивности. Он реализуется в рамках особого вида правонаделения, носящего характер разрешения, что основано на участии уполномоченных государственных структур. На возможность существования подобных режимов в системе гражданского права было указано в работе С. С. Алексеева [2, с. 47], и обращено внимание на особенности регулятивных функций права, одна из которых (статическая функция) направлена на закрепление господствующих общественных отношений и осуществляется через дозволения и запреты, а другая (динамическая функция) призвана обеспечить динамику, движение общественных процессов юридическими средствами и потому функционирует через юридические обязывания. Было отмечено, что «существует предельно четкий и ясный показатель общего характера дозволения или запрета, связанный с особенностями технико-юридического построения данного нормативного материала. Этот показатель — наличие в тексте нормативного акта или группы актов прямо предусмотренной «другой стороны» — исключений из данного правового начала, главным образом в виде исчерпывающего перечня исключений из дозволения или запрета, т. е. перечня конкретных дозволений, если установлен общий запрет, или же перечня конкретных запретов, если установлено общее дозволение» [2, с. 93]. Исходя из этого было предложено выделять два типа правового регулирования: общедозволительный («дозволено все, кроме запрещенного») и разрешительный («запрещено все, кроме разрешенного») [2, с. 106]. Закон связывает возникновение и прекращение правоспособности юридического лица с фактом его государственной регистрации (п. 3 ст. 49 ГК РФ). По правовой природе государственная регистрация юридических лиц и индивидуальных предпринимателей представляет собой издание акта уполномоченного федерального органа исполнительной власти <1>. Государственная регистрация юридических лиц и индивидуальных предпринимателей не просто легитимирует деятельность юридического лица, но предопределяет его возможность обладания правами на осуществление этой деятельности, т. е. является необходимым фактором для возникновения любой предпринимательской правоспособности. ——————————— <1> Пункт 1 ст. 1 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей».
Порядок правового регулирования в таком виде правового режима представлен в законе главным образом не запретами, а правами субъектов. И хотя эти права разрешительные, т. е. сразу же поставленные в строго определенные рамки, они тем не менее по правовой природе представляют собой собственно права, через которые как обеспечиваются интересы субъектов, так и реализуется свобода их поведения. В рамках разрешительного режима правового регулирования правомерность того или иного поведения специально легитимирована, т. е. имеет основу в нормативных актах, причем в виде прямого указания на юридическую возможность того или иного типа поведения. Данная формула не соответствует «духу» частноправового регулирования. В гражданском в частности и в частном праве в целом этот способ правового регулирования применяется для регулирования вопросов общей правоспособности [3]. Законодатель установил во многих случаях императивное регулирование условий договоров с участием потребителей. Например, в Законе РФ «О защите прав потребителей» императивными нормами являются нормы ст. ст. 4 — 7, 10 и др. [4]. Усиление императивного регулирования наблюдается также в норме ст. 49 Закона «Об акционерных обществах» — владельцы привилегированных акций пользуются правом голоса только в случаях, предусмотренных законом. В юридической литературе было указано, что институт доверительного управления может быть предназначен для охраны интересов незащищенных участников гражданско-правовых отношений. Именно в нем допустимо императивное регулирование прав и обязанностей доверительного управляющего, сроков действия договора, порядка совершения действий по управлению [5]. Сосуществование диспозитивных и императивных методов регулирования частноправовых отношений служит, таким образом, непременным условием их нормального функционирования. В этой связи гипертрофия диспозитивных норм, как и любая иная, не является достоинством законодательства. Неслучайно, отмечая диспозитивный характер большинства норм американского договорного права, специалисты усмотрели в этом одновременно источник как силы, так и слабости американского права [6]. Применение таких режимов правового регулирования носит выраженный правоохранительный характер, направленный на защиту интересов того субъекта права, в отношении которого нарушаются те или иные принципы гражданского права. В отраслях, использующих метод гражданско-правового регулирования, такие режимы применяются, например, в отношении ограничения дееспособности граждан, злоупотребляющих спиртными напитками и наркотическими веществами, частичной дееспособности несовершеннолетних, целевой и специальной правоспособности юридических лиц, секвестра. В семейном праве — это возможность лишения родительских прав в соответствии со ст. ст. 69 — 71 СК РФ, недопустимость предъявления мужем требования о расторжении брака во время беременности жены и в течение года после рождения ребенка (ст. 17 СК РФ); в трудовом — дискриминация в сфере труда (ст. 3 ТК РФ), принудительный труд (ст. 4 ТК РФ), работа в выходные и нерабочие праздничные дни (ст. 113 ТК РФ) [7, с. 87]. Общим признаком таких правовых режимов является их правонаделительный характер. По этому признаку такие режимы правильнее называть правонаделительными режимами. Например, лицензирование деятельности юридического лица или индивидуального предпринимателя по правовой природе представляет собой не ограничение его правоспособности, а, напротив, ее расширение за счет получения специального разрешения на осуществление определенной в лицензии деятельности предпринимателя. Правонаделительный режим опосредует определенный вид общественного отношения, в котором управомочивающей стороне противостоит субъект правонаделения, чей объем возможных к обладанию прав может быть изменен или установлен благодаря действиям управомочивающей стороны. Взаимоотношения управомочивающей стороны и субъекта правонаделения не всегда носят характер вертикальных, как, например, в случае лицензирования. Примером горизонтальных отношений в разрешительных режимах могут служить некоторые виды фидуциарных отношений, например отношения по выдаче доверенности. Следует определить несколько критериальных признаков правонаделительных режимов правового регулирования. Во-первых, это их непосредственная легитимация нормами закона. Такой режим опирается на волю законодателя, который счел необходимым установление «разрешительного» порядка правового регулирования для тех или иных видов гражданско-правовых отношений. Во-вторых, данные правовые режимы либо являются основой для правонаделения субъектов гражданского оборота гражданской правоспособностью, либо изменяют содержание их правоспособности. Правонаделительная функция таких режимов правового регулирования выражается в создании условий для возникновения правоспособности либо для расширения правоспособности, уже имеющейся у субъекта. Эти режимы используются в случаях, если либо субъекта права вообще не существует и главной целью такого режима является формирование его правоспособности, либо в законе регламентирован общий запрет на возможность обладания конкретными видами прав, которые при соблюдении определенных законом условий могут быть переданы уполномоченным на это субъектом права в виде правонаделения субъекта гражданского оборота дополнительными возможностями обладания правами, что, в сущности, представляет собой расширение его правоспособности. В более общем виде такое правонаделение носит признаки правовой льготы, которая является не чем иным, «как предоставлением каких-либо преимуществ, или частичным освобождением от выполнения обязанностей, или облегчением условий их выполнения. Этим льгота стимулирует конкретное поведение лиц» [7, с. 66]. В-третьих, особенностью правонаделительного режима правового регулирования является основание его реализации, в качестве которого как завершающий элемент накопительного юридического состава формирования режима выступает правонаделительный акт уполномоченного лица, в результате издания или выдачи которого субъекту правонаделения возникает или расширяется его правоспособность. Важной особенностью такого акта является его персонифицированный характер. Этот признак правонаделительного режима указывает на его индивидуализированную направленность. Правонаделительный режим имеет предметом конкретного субъекта правонаделения, на изменение содержания правоспособности которого он, собственно, и направлен. В связи с тем что управомочивающее лицо в исключительном порядке наделяет субъекта гражданского оборота правоспособностью (или дополнительными элементами правоспособности), оно обязано нести ответственность за осуществление этим лицом делегированных ему прав. Поэтому еще одним признаком разрешительного режима правового регулирования является возможность контроля уполномоченным лицом деятельности субъектов, в отношении которых были изданы акты, наделившие их известным объемом правоспособности. Возможность контрольной функции зависит от основания возникновения правонаделительного режима. Если контроль необходим по основаниям п. 2 ст. 1 ГК РФ в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, он может осуществляться уполномоченными государственными органами и органами местного самоуправления, издавшими правонаделительный акт. В частноправовых отношениях горизонтального характера основанием для осуществления контрольных полномочий при правонаделении могут служить особые доверительные отношения уполномочивающего лица и субъекта правонаделения. Еще одной характерной чертой таких режимов является необходимость их периодической легитимации, т. е. подтверждения уполномочивающим лицом разрешенных им возможностей для осуществления определенных прав, особенно в случаях, если правонаделение имело определенные цели. Поэтому такие режимы, как правило, ограничены определенными декретированными сроками, позволяющими наиболее оптимально осуществлять контроль соответствия персональных возможностей субъектов правонаделения его объему и содержанию. Правонаделительный акт, на основании которого изменяется объем правоспособности, как правило, носит характер ненормативного, т. е. имеющего силу не нормы права, а носящего характер юридического факта. Подобные акты в отличие от норм права, которые представляют собой общие правила поведения и выступают в качестве одной из общих юридических предпосылок возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений [8], адресованы конкретным лицам и направлены на установление, изменение или прекращение конкретных гражданских правоотношений [9, с. 112]. Важной особенностью таких актов является возможность их отмены лицом, уполномоченным на их издание. С последним признаком правонаделительного режима правового регулирования связаны последствия прекращения его действия вследствие истечения установленного срока действия режима или в результате его отмены уполномоченным на его введение лицом в случаях, предусмотренных законом или договором. Во всех случаях юридическим последствием отмены разрешительного режима является сокращение объема правоспособности субъекта правонаделения или ее полное прекращение. Ответственность за досрочное прекращение разрешительного режима, как правило, несет лицо, установившее этот режим. Эта особенность правонаделительного режима нашла отражение в содержании п. 1 ст. 417 ГК РФ, которая устанавливает правило, в соответствии с которым, если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части, а стороны, понесшие в результате этого убытки, вправе требовать их возмещения в соответствии со ст. ст. 13 и 16 ГК РФ. В случае же признания в установленном порядке недействительным акта государственного органа, на основании которого обязательство прекратилось, обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора (п. 2 ст. 417 ГК РФ). В некоторых случаях виновным в досрочном прекращении разрешительного режима может быть сам субъект правонаделения. В этих ситуациях разрешительный режим прекращается на основании правоприменительного акта, а ответственность за прекращение обязательств в связи с отменой разрешительного режима возлагается на неисправного субъекта правонаделения <2>. ——————————— <2> См.: пункт 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. N 104.
В целях настоящего исследования существенным является вопрос об установлении условий, при которых отмена разрешительного режима правового регулирования может привести к прекращению обязательственного правоотношения. Хотя бы один из субъектов правонаделения в разрешительном режиме должен являться субъектом внешнего обязательственного правоотношения. Если ни один из субъектов обязательства не подпадает под действие данного режима, то такое обязательство не может быть прекращено в результате отмены правонаделительного режима. Примером такого обязательственного отношения может служить договор бытового подряда или найма, заключенный физическими лицами, не имеющими статуса индивидуальных предпринимателей. Этот признак непосредственно связан с признаком индивидуальной направленности разрешительного правового режима. Содержание и элементы правонаделения, являющиеся предметом разрешительного режима, должны осуществляться в содержании обязательственного правоотношения, т. е. объем правонаделения должен как минимум пересекаться с объемом правореализации делегированных для обладания прав в конкретном обязательстве. В случае если субъект наделен правами на один вид деятельности, а содержание обязательства (субъективные права и соответствующие им субъективные обязанности его субъектов) не совпадает с этим видом деятельности, такое обязательство также не может быть прекращено в результате отмены разрешительного режима. Объем правонаделения не должен быть меньше объема содержания обязательства. В противном случае при частичном прекращении правоспособности в результате отмены разрешительного режима часть обязанностей, не совпадающая с содержанием прекращенного режима, останется существовать и обязательство не сможет быть прекращено. Например, обязательство, предполагающее осуществление деятельности, связанной с необходимостью ее лицензирования, может быть прекращено частично в результате прекращения действия лицензии. Однако, если в содержание такого обязательства входят обязанности, не связанные с осуществлением деятельности, подлежащей лицензированию, такое обязательство не прекратит свое существование полностью в результате отмены действия лицензии. Обязанности, не связанные с деятельностью, подлежащей лицензированию, будут продолжать существовать, следовательно, обязательство в целом будет подвергнуто изменению, но не прекращению. Акты правонаделения с точки зрения механизма правового регулирования по юридической природе предстают в виде особого рода юридических фактов, действие которых направлено не непосредственно на движение (возникновение, изменение или прекращение) правоотношения, а на возникновение или прекращение правоспособности субъектов права либо на изменение ее объема. В зависимости от уровня уполномочивающих субъектов, издающих такие акты, могут быть выделены два вида актов правонаделения: ненормативные акты государственных органов или органов местного самоуправления, а в случаях, предусмотренных законом, также и нормативные акты; и акты индивидуального регулирования. Все правонаделительные акты обладают рядом особенностей. Прежде всего, правонаделительные акты обладают всеми признаками сделки, т. е. являются действиями граждан и юридических лиц, направленными на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ). Практически все ненормативные акты представляют собой односторонние действия. Ряд актов индивидуального регулирования также носит односторонний характер. Примером такого акта может служить выдача доверенности. Однако особенности гражданско-правового метода регулирования общественных отношений, базирующиеся на принципах равенства и свободы договора, предполагают также возможность использования в качестве правонаделительных актов такого средства индивидуального регулирования отношений, как гражданско-правовой договор. Правонаделительная функция договора выражается в первую очередь в использовании его сторонами в качестве индивидуального средства регулирования, особенно в отношениях, прямо не регламентированных Гражданским кодексом РФ. В этом смысле договор не может расцениваться в качестве обычного юридического факта, так как «обычный юридический факт — это конкретные жизненные обстоятельства, с которыми правовые нормы связывают наступление определенных юридических последствий, а договор порождает не только их, но и свои собственные, отличные от указаний закона последствия» [10]. В этом отношении следует согласиться со следующей точкой зрения одного из ученых: в отличие от юридических фактов «при заключении договора стороны самостоятельно вырабатывают взаимные права и обязанности по вопросам, не урегулированным нормами права, конкретизируют общие положения законодательства. Следует также учитывать, что юридический факт выражает совершившееся действие или событие. В противоположность этому юридико-фактические условия договора обращены в будущее, направлены на урегулирование предстоящей деятельности контрагентов» [11]. Договор используется его сторонами в качестве модели правонаделения дополнительными правами и обязанностями на будущее время. Это наиболее выражено в договорах, опосредующих гражданско-правовое представительство, в которых одна из сторон делегирует другой ряд правомочий, расширяя содержание правоспособности контрагента в разрешительном порядке за счет правонаделения его возможностью выступать в гражданском обороте от имени доверителя. В этом отношении договор предстает в качестве индивидуальной модели возможного поведения, вследствие чего его можно отнести к юридическим отношениям-моделям <3>. ——————————— <3> Тезис о том, что юридическое отношение — это не только фактическое поведение, но и его модель, был высказан Ю. Г. Ткаченко, которая делила все юридические отношения на отношения-отношения и отношения-модели [12].
Была подчеркнута важность индивидуальных регулирующих актов в механизме правового регулирования: «Конкретные жизненные обстоятельства, выступающие в качестве юридических фактов, в первую очередь правообразующие, могут одновременно выполнять и другую функцию в механизме правового регулирования — функцию индивидуального поднормативного регулирования. Речь идет о таких правомерных действиях, как индивидуальные акты органов государственного управления, акты юрисдикционных органов, автономные акты участников регулируемого общественного отношения (договоры, односторонние сделки)» [2, с. 165]. Договор наряду с ненормативными актами государственных органов и односторонними сделками управомочивающих лиц включается в систему механизма правового регулирования не только в качестве юридического факта, но и в некоторых случаях опосредованно в качестве одного из особых видов юридических фактов — правообразующих юридических фактов. Применительно к настоящему исследованию правообразующий характер правонаделительных актов выражается в его специальных функциях, воздействующих на содержание правоспособности субъекта правонаделения. Во-вторых, особенностью правонаделительных актов является их направленность. Как любая сделка, правонаделительные акты имеют конкретную правовую цель, которая заключается в предоставлении субъекту правонаделения дополнительных возможностей правообладания. Спецификой рассматриваемой группы сделок является их направленность не на динамику правоотношений, а на формирование или трансформацию содержания правоспособности субъектов гражданского оборота. Эффект правонаделения может достигаться различными способами. При издании ненормативного акта государственного органа или органа местного самоуправления правонаделение происходит в силу реализации норм права, предоставляющих возможность компетентным субъектам права (государственным органам или органам местного самоуправления) наделения правоспособностью субъектов гражданского оборота. Акты индивидуального регулирования (односторонние сделки и договоры) приобретают характер правонаделительных актов, когда их правовой целью является наделение субъектов правонаделения дополнительной правоспособностью путем делегации им управомочивающими субъектами части своей правоспособности. В-третьих, по правовой природе правонаделительные акты предстают в виде разновидности юридического факта. Ненормативные акты государственных органов являются разновидностью административных актов, которые могут устанавливать не только гражданские, но и административные отношения. В советский период в административном акте усматривалось начало властвования в связи с отсутствием равенства сторон, а государственной орган расценивался именно как орган управления, поэтому его воля была обязательна к исполнению для всех, к кому она была направлена [14]. Позднее стала признаваться обязывающая природа ненормативных актов государственных органов, которые посредством вынесения публичных актов были обязаны реализовывать строго императивные веления, следствием чего являлось принятие ими единственно возможного решения, и в этом случае их деятельность должна была рассматриваться как пассивное проведение в жизнь воли законодателя, «поскольку возможности правоприменителя жестко детерминированы содержанием нормы» [15]. Согласно современной концепции функций государственных органов в системе гражданско-правовых отношений они совершают юридические акты (односторонние действия) во исполнение установленных для них законом обязанностей в соответствии с объемом и содержанием своей компетенции и могут проявлять свое усмотрение только в рамках выбора наиболее рационального решения из нескольких возможных (если закон предоставляет им такое право), исходя из лежащей на них общей обязанности по совершению данных действий [9, с. 113]. Главной проблемой на современном этапе является трудность встраивания актов государственных органов в систему механизма правового регулирования гражданско-правовых отношений, одним из главных принципов которой является принцип равенства участников гражданско-правовых отношений (п. 1 ст. 1 ГК РФ). В одних случаях данным актам приписывается характер специальной и фактоустановительной деятельности [16], в других — они включаются в качестве элемента механизма правового регулирования в сложные юридические составы [17, 18], в иных ситуациях рассматриваются в качестве конструкции «права на право» [19, 20]. Статья 8 ГК РФ предусматривает основания возникновения гражданских прав и обязанностей, что совершенно не означает облигатное (обязательное) возникновение на этих же основаниях гражданско-правовых отношений. Основания возникновения гражданских прав и обязанностей предполагают в первую очередь наличие правоспособности у субъектов, реализация которой является последующим этапом в механизме правового регулирования. Вряд ли признак изолированности (автономности) воздействия акта государственного органа можно признать в качестве его квалифицирующего критерия. Трудно согласиться с мнением М. А. Рожковой, утверждающей, что особенностью публичных актов можно признать то, что сами по себе (автономно) они влекут только изменение или прекращение гражданского правоотношения. В то же время автор отмечает, что возникновение гражданского правоотношения сами по себе публичные акты повлечь не в силах: обычно это юридическое последствие выступает результатом всего юридического состава, элементом которого является публичный акт [9, с. 113, 114]. Ненормативный правовой акт может включаться в механизм правового регулирования как изолированно, так и в качестве элемента юридического состава. Следует признать, что из девяти оснований возникновения гражданских прав и обязанностей, поименованных в п. 1 ст. 8 ГК РФ, только первые три (договор, акты государственных органов и судебное решение) могут выступать в роли правонаделительных актов. Правонаделительный режим правового регулирования, являющийся предметом настоящего исследования, представляет собой не единственный правовой режим, в котором в качестве элементов выступают перечисленные основания возникновения гражданских прав и обязанностей. Поэтому правонаделительное содержание данных юридических фактов, фактически их направленность на возникновение и расширение правоспособности адресатов, является их отличительным признаком. Если содержание данных юридических актов не имеет правонаделительного компонента, они не могут служить основаниями для установления разрешительного режима правового регулирования.
Список литературы
1. Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. М.: Статут, 2006. С. 98. 2. Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М.: Юрид. лит., 1989. 3. Кудашкин В. В. Правомочия субъектов предпринимательской деятельности при совершении сделок // Журнал российского права. 2000. N 4. С. 101. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) (под ред. Н. И. Марышевой, К. Б. Ярошенко) включен в информационный банк согласно публикации — КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2004. —————————————————————— 4. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / Отв. ред. К. Б. Ярошенко, Н. И. Марышева. М.: Контракт; Инфра-М, 2006. С. 501. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография Л. Ю. Михеевой «Доверительное управление имуществом. Комментарий законодательства» включена в информационный банк. ——————————— ———————————- 5. Михеева Л. Ю. Доверительное управление имуществом / Под ред. В. М. Чернова. М.: Юрист, 1999. С. 131. 6. Мозолин В. П., Фарнсворт Е. А. Договорное право в США и СССР: История и общие концепции. М.: Наука, 1988. С. 57. 7. Малько А. В. Стимулы и ограничения в праве. М.: Юристъ, 2005. 8. Красавчиков О. А. Категории науки гражданского права // Юридические факты в советском гражданском праве. М.: Статут, 2005. С. 76. 9. Рожкова М. А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглашения о защите прав и процессуальные соглашения. М.: Статут, 2009. 10. Корецкий А. Д. Теоретико-правовые основы учения о договоре. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2001. С. 71, 72. 11. Гражданское право: В 2 т. М.: Бек, 1994. Т. 2. С. 43. 12. Ткаченко Ю. Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М.: Юрид. лит., 1980. С. 96, 97. 13. Алексеев С. С. Общая теория права и государства. М.: Юрид. лит., 1982. Т. 2. С. 165. 14. Новицкий И. Б. Сделки. Исковая давность. М.: Госюриздат, 1954. С. 13. 15. Глазырин В. В., Никитинский В. И. Эффективность правоприменительных актов // Советское государство и право. 1984. N 2. С. 12. 16. Исаков В. Б. Юридические факты в российском праве. М.: Юрид. лит., 1984. С. 46. 17. Зинченко С. А. Юридические факты в механизме правового регулирования. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 34. 18. Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М.: Юрид. лит., 1966. С. 154. 19. Василевская Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М.: Статут, 2004. С. 318 — 356. 20. Гражданское право: Учебник / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого: В 3 т. М., 1998. Т. 3. С. 513, 514.
/»Право и экономика», 2011, N 2/
Егорова Мария Александровна, доцент кафедры правового обеспечения рыночной экономики ФГОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации». Кандидат юридических наук. Сфера научных интересов: договорное, обязательственное и коммерческое право. Родилась в г. Москве. Автор более 90 научных публикаций в сфере договорного и коммерческого права, в том числе свыше 70 научных статей, трех монографий и двух учебных пособий по гражданскому праву. Читает лекции, а также ведет практические занятия по основным дисциплинам «Гражданское право» и «Коммерческое право». Читает специальные авторские курсы на тему «Гражданско-правовые договоры» по программе подготовки специалистов и бакалавров, «Актуальные проблемы договорного права России» и «Актуальные проблемы коммерческого права» по программе подготовки магистров. Принимала участие в 37 научно-практических, всероссийских и международных конференций в России и за рубежом.
Статья посвящена вопросам правонаделения субъектов гражданского оборота, особенностям формирования и динамики их правоспособности. Динамика правосубъектности рассмотрена в данной статье во взаимосвязи с динамикой обязательственных отношений. Дано понятие правонаделительного режима правового регулирования и правонаделительных актов как особого вида юридических фактов, определяющих специфику правового регулирования правонаделения субъектов частноправовых отношений.
Termination of obligations due to cancellation of empowerment acts M. A. Egorova
The article is devoted to the questions of empowerment of the subjects of the civil turnover as well as peculiarities of formation and dynamics of their legal capacity. The dynamics of legal personality is considered in conjunction with the dynamics of obligations. The author provides the concept of empowering mode of legal regulation as a juridical fact which is specific to the empowerment of private actors.
Key words: legal capacity, legal personality, legal regime, individual legal act, power of attorney, fiduciary contract, termination of obligation.
В первой части статьи было рассмотрено понятие правонаделительных режимов правого регулирования, подробно исследованы их критерии, рассмотрены условия, приводящие к прекращению обязательств в связи с их отменой. Автором дана характеристика особенностей правонаделительных актов как разновидности сделок, рассмотрены их отдельные виды, направленность и специфика в качестве юридических фактов.
В-четвертых, еще одной особенностью правонаделительных актов является их правомерность и дозволенность. Правомерность таких сделок базируется на их прямой регламентации нормами права. Если закон прямо не предусматривает возможность правонаделительных полномочий уполномочивающего лица, такая сделка должна признаваться ничтожной на основании ст. 168 ГК РФ как не соответствующая требованиям закона и иных правовых актов. Издание актов ненормативного регулирования правонаделительной направленности всегда регламентировано нормами законодательства. Возможность правонаделения на договорной основе вытекает из п. п. 2 и 4 ст. 421 ГК РФ, выражающих содержание принципа свободы договора, в соответствии с которым стороны могут заключить договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. При этом условия договора определяются по усмотрению его сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами. Возможность правонаделения в порядке односторонней гражданско-правовой сделки, основанной на принципе равенства, предусмотрена ст. 185 ГК РФ, регламентирующей правила выдачи доверенности. Одной из особенностей разрешительного правового режима является необходимость его периодической легитимации, следствием которой может стать отмена такого режима в связи с несоответствием субъекта правонаделения объему предоставленной ему правоспособности. Отмена разрешительного правового режима производится исключительно посредством прекращения действия правонаделительных актов, процесс которого находится в непосредственной зависимости от субъекта и порядка принятия такого акта. Как возможность принятия таких актов, так и возможность, а также процедура их прекращения должны быть регламентированы нормами закона или иными правовыми актами. Прекращение действия ненормативных актов государственных органов и органов местного самоуправления может быть регламентировано, например, нормами федеральных законов (гл. 7 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», ст. 13 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности» (с посл. изм.)). Прекращение действия договора предусмотрено правилами гл. 9 ГК РФ, прекращение доверенности — правилами ст. ст. 188 и 189 ГК РФ. В-пятых, существенным критерием действительности правонаделительных актов является необходимость соблюдения определенной формы их совершения. Правонаделение правоспособностью определяет содержание и объем деятельности субъекта права. С этим связаны два необходимых требования, предъявляемые к правонаделительным актам: обязательная письменная форма совершения сделки и уведомительный характер такой сделки, т. е. обязательное ее восприятие субъектом правонаделения. В актах правонаделения, имеющих договорную основу, в выделении момента восприятия нет необходимости, так как договор выступает в качестве согласованного волеизъявления. Хотя в некоторых случаях, например, в таких как конклюдентные соглашения, контрагентам необходимо удостовериться в факте восприятия совершения сделки. В односторонних сделках, направленных на формирование правоспособности, восприятие сделки становится необходимым условием. Под восприятием односторонней сделки следует понимать ее доведение до сознания другого лица (или других лиц) [1]. С этой точки зрения односторонние сделки по принятому в немецкой юриспруденции предложению Цительмана могут быть нуждающимися или не нуждающимися в восприятии [2]. Таким образом, несмотря на то, что восприятие относится к области сознания, оно предстает в качестве юридического условия. В более широком значении — это добавочный элемент фактического состава, отсутствие которого влияет на юридические последствия односторонней сделки в другом, по сравнению с волеизъявлением, направлении. Другими словами, правонаделительная сделка может считаться совершенной только при условии наличия факта ее восприятия. Отмена разрешительного правового режима может быть осуществлена посредством прекращения действия правонаделительных актов. Прекращение их действия может осуществляться двумя основными путями. Первым способом является их отмена управомочивающими лицами, которыми они были приняты. Ненормативные акты государственных органов и органов местного самоуправления должны отменяться в соответствии с процедурой, предусмотренной в законе. Действие актов, имеющих договорное происхождение, может быть прекращено как соглашением сторон (п. 1 ст. 450 ГК РФ), так и путем совершения односторонней сделки (п. 3 ст. 450 ГК РФ, например, вследствие отказа учредителя доверительного управления (п. 1 ст. 1024 ГК РФ)). Случаи прекращения действия односторонних сделок также предусматриваются положениями п. 1 ст. 188 ГК РФ. Вторым (универсальным) способом прекращения действия правонаделительных актов любого происхождения в случаях, установленных законом или договором, является судебное решение (п. 1 ст. 11, п. 2 ст. 61, п. 2 ст. 450 ГК РФ). Прекращение действия правонаделительных актов прекращает и обязательства, содержание которых пересекается с объемом прекращаемой правоспособности. В-шестых, поскольку правонаделительный акт по правовой природе представляет собой один из видов сделки, он должен соответствовать требованиям, предъявляемым законом к действительности сделок (§ 2 гл. 9 ГК РФ). В соответствии с п. 1 ст. 167 ГК РФ недействительность правонаделительного акта с момента его принятия не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с его недействительностью. Следовательно, недействительным является и весь правовой режим, основанный на таком акте. Согласно ст. 13 ГК РФ в случае признания судом акта недействительным нарушенное право подлежит восстановлению либо защите иными способами, предусмотренными ст. 12 ГК РФ. Правонаделительные акты как основания формирования разрешительных режимов правового регулирования в системе гражданско-правовых отношений имеют различное происхождение. Для уяснения их особенностей и специфики прекращения обязательств в связи с прекращением их действия необходимо рассмотреть наиболее типичные их виды. Ярким примером ненормативных актов государственных органов является лицензирование деятельности юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. В качестве образца односторонней сделки, направленной на наделение субъектов гражданского оборота дополнительной правоспособностью, может быть использована выдача доверенности. В роли двусторонней сделки рассматриваются договоры фидуциарного содержания. Основанием для установления режима лицензирования является специальный акт уполномоченных государственных органов, перечень которых определяется в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 26 января 2006 г. N 45 «Об организации лицензирования отдельных видов деятельности». Введение режима лицензирования определяется необходимостью установления особого контроля деятельности юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, потому что осуществление этих видов деятельности может повлечь нанесение ущерба правам, законным интересам, здоровью граждан, обороне и безопасности государства, культурному наследию народов Российской Федерации. Лицензирование рассматривается в литературе как акт административного производства, поскольку оно позволяет компетентным государственным органам проверить квалификацию соискателя на получение лицензии, выявить правоограничения, препятствующие ему заниматься данной деятельностью, а также определить лицензионные условия предоставления юридическому лицу или индивидуальному предпринимателю возможности осуществления определенного вида деятельности [3]. Это позволяет некоторым исследователям относить лицензирование к сфере административного (публичного) регулирования [4]. Однако, с точки зрения цивилистической доктрины, лицензирование представляет собой один из способов государственного регулирования предпринимательской деятельности [5]. Государственное вмешательство в сферу частноправового регулирования предусматривается и Гражданским кодексом РФ. Согласно п. 2 ст. 1 ГК РФ гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона, и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Нормы Гражданского кодекса РФ, регламентирующие сферу предпринимательских отношений (п. 1 ст. 49 ГК РФ), устанавливают, что отдельными видами деятельности, перечень которых определяется законом, юридическое лицо может заниматься только на основании специального разрешения (лицензии), и что нахождение в обороте отдельных видов объектов гражданских прав, определяемых в порядке, установленном законом, допускается по специальному разрешению (лицензии) (п. 2 ст. 129 ГК РФ). Таким образом, сфера лицензирования распространяется не только на запрещенную в порядке общего запрета деятельность субъектов права, но на разрешенную деятельность, материальным объектом которой являются ограниченные в обороте вещи. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 12 ноября 2003 г. N 17-П подтверждается необходимость лицензирования ограниченно оборотоспособных объектов на примере алкогольной продукции. Режим лицензирования наряду с иными разрешительными режимами правового регулирования (квотирование, сертификация, регистрация и т. д.) представляет собой одно из универсальных и эффективных средств государственного регулирования экономики, ограничивающее права и свободы предпринимательской деятельности в целях защиты прав отдельных граждан, организаций, общества в целом, а также охраны публичных интересов государства. Лицензирование представляет собой один из наиболее распространенных способов обеспечения общегосударственных интересов в сфере частноправовой деятельности [6]. Лицензирование признается институтом гражданского права и судебными инстанциями. По одному из дел Верховный Суд РФ указал, что определение видов деятельности, на осуществление которых требуется лицензия, относится к характеристике правоспособности лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, и в силу этого является институтом гражданского права, регулирование которого в соответствии с п. «о» ст. 71 Конституции РФ отнесено к исключительному ведению Российской Федерации, а не к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации <2>. Лицензирование распространяется лишь на те виды деятельности или объекты деятельности, свободное осуществление которых прямо запрещено законодательством в виде общего запрета. В этом отношении оно выступает в качестве дозволения на фоне общего запрета. Рассматриваемая разновидность правового регулирования была названа исключительным разрешительным порядком регулирования [7], потому что в целом по всем характеристикам данного типа правового регулирования главное в нем — это запрет, а права предоставляются субъектам правонаделения в порядке исключения. ——————————— <2> См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 19 января 2005 г. N 23пв04.
Правовой режим лицензирования полностью соответствует следующим признакам правонаделительного режима правового регулирования. 1. Возможность реализации такого режима предусмотрена нормами Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности» (Закон о лицензировании). 2. Деятельность по лицензированию расширяет сферу правоспособности лицензиатов за счет введения в состав их правосубъектности возможности правообладания дополнительными правами, реализация которых позволяет им осуществлять тот вид деятельности, который запрещен без специального разрешения (лицензии). 3. Основанием для введения правонаделительного режима является правонаделительный акт, которым является лицензия, как специальное разрешение на осуществление конкретного вида деятельности при обязательном соблюдении лицензионных требований и условий, выданное лицензирующим органом юридическому лицу или индивидуальному предпринимателю (ст. 2 Закона о лицензировании). Лицензия как специальное разрешение рассматривается и судебной практикой в качестве основания возникновения у предпринимателя специальной правоспособности, т. е. возможности заниматься определенными видами деятельности, перечень которых определяется законом <3>. ——————————— <3> См., напр.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 19 января 2005 г. N 23пв04.
4. Лицензия носит выраженный персонифицированный характер. Доказательством индивидуализированности лицензии является утрата ею юридической силы в случае ликвидации юридического лица или прекращения его деятельности в результате реорганизации, за исключением его преобразования, либо прекращения действия свидетельства о государственной регистрации гражданина в качестве индивидуального предпринимателя в соответствии с ч. 2 ст. 13 Закона о лицензировании. На этом основании передача прав по лицензии в порядке правопреемства невозможна. В одном из случаев общество не приняло мер к переоформлению лицензий после реорганизации, в связи с чем за осуществление возмездного оказания услуг, нуждающихся в лицензировании, оно было привлечено к административной ответственности <4>. ——————————— <4> См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 17 октября 2005 г. N Ф04-7230/2005(15812-А67-37).
5. Целью разрешительного механизма лицензирования является установление особого государственного контроля за осуществлением таких видов деятельности, которые в силу присущих им особенностей сопряжены с обеспечением и реализацией наиболее важных публичных интересов, связанных с вовлечением в них неограниченного круга лиц, не участвующих в их осуществлении [8]. Прекращение действия лицензии автоматически лишает лицензиата субсидированной ему правоспособности, оставляя иную правосубъектность неизмененной, т. е. в том содержании, которое имело место до момента выдачи лицензии. В соответствии с этим обязанности во всех обязательствах юридического лица или индивидуального предпринимателя, содержание которых соответствовало предмету деятельности или объектов гражданских прав, указанных в лицензии, автоматически должны прекратить существование. Если эти обязанности составляют полное содержание обязательства, то, соответственно, полное прекращение исполнения всех обязанностей, связанных с запретом на осуществление определенной в лицензии деятельности, приводит к прекращению всего обязательства в целом на основании ст. 417 ГК РФ в результате издания акта государственного органа. В этих случаях стороны, понесшие в результате этого убытки, вправе требовать их возмещения в соответствии со ст. ст. 13 и 16 ГК РФ. Однако вопрос о возмещении убытков в связи с прекращением обязательств вследствие отмены действия лицензии в ситуации, когда юридическое лицо или индивидуальный предприниматель лишаются лицензии в связи со своими виновными действиями, решается иначе. В одном из случаев, когда отмена лицензии была вызвана неправомерными действиями лицензиата, т. е. обстоятельством, за которое он, исходя из содержания п. 1 ст. 416 ГК РФ, отвечал, Президиум ВАС РФ указал, что, поскольку невозможность исполнения обязательства фактически наступила и за это общество с ограниченной ответственностью отвечало по смыслу ст. 416 ГК РФ, то прекратилось и обязательство ответчика по осуществлению деятельности в натуре, но не обязанность возместить убытки, вызванные тем, что исполнение в натуре не последовало. Поэтому Президиум ВАС РФ разъяснил, что отзыв у должника лицензии, вызванный неправомерными действиями лицензиата, и неисполнение в связи с этим обязательства не являются основанием прекращения обязательств должника в результате издания акта государственного органа (ст. 417 ГК РФ) <5>. В данном случае основанием лишения лицензии послужили виновные действия лицензиата, поэтому к последствиям прекращения обязательств, возникшим в результате прекращения действия лицензии, не могут быть применимы положения об ответственности государственных органов и органов местного самоуправления, предусмотренные ст. ст. 13 и 16 ГК РФ. В подобных случаях ответственность за последствия досрочного прекращения исполнения обязательств должна быть возложена на лицо, виновное в прекращении действия лицензии, т. е. на самого лицензиата. ——————————— <5> Пункт 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. N 104.
Доверенность так же, как и лицензия, является элементом содержания правоспособности, представляя собой разрешение на осуществление определенной деятельности. Об этом свидетельствует ее прекращение в связи с прекращением правоспособности лица. Доверенность несет в себе элемент специальной правоспособности, выражающейся в делегировании лицу, которому выдана доверенность, части правоспособности лица, выдавшего доверенность, для осуществления представительства в его интересах перед третьими лицами. Правовая природа доверенности имеет ряд особенностей, выделяющей ее из ряда оснований установления правонаделительных режимов: доверенности присуще общегражданское значение, не связанное с дифференциацией субъектов, выступающих на той или иной стороне отношений представительства; основными принципами выдачи доверенности являются принципы диспозитивности, юридического равенства и автономии воли, что существенно отличает ее как от ненормативных актов государственных органов, так и от актов правонаделения, имеющих договорную основу, в которых принцип автономии воли уступает место принципу свободы договора; выдача доверенности представляет собой всегда одностороннюю сделку, особенностями которой является, с одной стороны, ее односторонне-управомочивающий характер <6>, с другой стороны, необходимость ее восприятия лицом, которому она предназначается. Наделение правомочиями представительства происходит в момент вручения доверенности лицу, которому она была выдана. ——————————— <6> Профессор Б. Б. Черепахин подразделял в широком аспекте все односторонние сделки на односторонне-обязывающие и односторонне-управомочивающие. Односторонне-управомочивающие сделки порождаются, как указывал Б. Б. Черепахин, «…волеизъявлением активного субъекта, а не пассивного, как это имеет место в случаях выдачи векселя, публичного обещания награды, креации бумаг на предъявителя и других односторонне-управомочивающих сделках» (см.: [9]).
Еще одной особенностью доверенности являются требования к ее форме. Доверенность представляет собой всегда письменное уполномочие (п. 1 ст. 185 ГК РФ), т. е. обязательным требованием является письменная форма доверенности. Однако в соответствии с п. 2 ст. 185 ГК РФ доверенность на совершение сделок, требующих нотариальной формы, должна быть нотариально удостоверена, за исключением случаев, предусмотренных законом. Круг лиц, подлежащий извещению об отмене доверенности, установлен в виде исчерпывающего перечня в п. 1 ст. 189 ГК РФ. Этот факт демонстрирует персонифицированность разрешительного правового режима, устанавливаемого доверенностью <7>. Однако самую существенную сложность в вопросах отмены представительства сегодня представляет процесс оповещения о прекращении представительства. Судебная практика наполнена примерами нарушений и злоупотреблений, связанных с прекращением доверенности. В одном из случаев доверенность имела разовый характер, из чего следовало, что на получение другой партии товара покупатель должен был выдать новую доверенность с указанием наименования и количества товара этой партии, что не было сделано. Поэтому поставщик отпустил товар неуполномоченному на то лицу. В связи с этим Президиум ВАС РФ указал, что в этом случае риск наступивших последствий падает на поставщика <8>. Процессуальным проблемам последствий прекращения доверенности посвящена отдельная норма права (ст. 189 ГК РФ). Однако до сегодняшнего дня эффективного механизма прекращений полномочий представителя так и не выработано. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации предполагает разработать законодательный механизм оповещения участников оборота о прекращении полномочий представителя, при использовании которого представляемый мог бы быть уверен в том, что его права и обязанности в отношении третьих лиц не будут установлены или изменены прежним представителем. По мнению авторов Концепции, следует определить печатный орган, в котором могут публиковаться соответствующие извещения. По мере развития электронных технологий должны быть разработаны электронные источники опубликования такой информации [10]. ——————————— <7> См.: Постановление ФАС Московского округа от 31 мая 2006 г. N КА-А40/4611-06 по делу N А40-2043/06-120-19. <8> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 7 октября 1997 г. N 3184/97.
Доверенность является ярчайшим проявлением фидуциарного (доверительного) характера отношений участвующих в ней лиц. Это предопределяет особенности проявления принципа равенства сторон этого общественного отношения, который, в частности, выражается в основаниях прекращения доверенности. Особенностью доверенности, как и всякого фидуциарного отношения, является возможность любой из сторон этого отношения в любой момент отказаться от исполнения возложенных на нее обязанностей и отменить делегированные по доверенности элементы правоспособности. То, что доверенность является правонаделительным актом, доказывает ее прекращение вследствие утраты правоспособности любой из ее сторон (ч. ч. 4 — 7 п. 1 ст. 188 ГК РФ). Выдача доверенности носит индивидуализированный характер. В зависимости от ее содержания она наделяет лицо, которому она выдана, большим или меньшим объемом правомочий. Однако особенностью этих правомочий является их единообразность — они носят характер представительских и позволяют осуществлять представительство только в отношении лица, выдавшего доверенность. В этом отношении правонаделение посредством выдачи доверенности носит характер специальной правоспособности. Доверенность не устанавливает конкретных прав и обязанностей для лица, которому она предназначается. Она лишь детерминирует модель возможного поведения, т. е. определяет содержание правоспособности. Принцип юридического равенства сторон гражданско-правовых отношений и диспозитивный характер гражданско-правового метода регулирования позволяют обеим сторонам доверенности в любое время отказаться от нее. В случае отмены доверенности, обязательства, начатые исполняться в период наличия у субъекта правонаделения делегированной правоспособности, должны быть надлежаще исполнены. Отмена доверенности как акта правонаделения представляет собой одностороннюю сделку, нуждающуюся в восприятии стороной, которой адресована отмена доверенности. После доведения информации об этой сделке до адресата отмена доверенности автоматически прекращает возможность представительства во всех обязательствах, не прекращенных надлежащим исполнением. В отличие от лицензирования, которое дозволяет запрещенную деятельность, доверенность может быть предоставлена только на совершение действий, не запрещенных законом. С этим связаны и последствия ее отмены. Если при прекращении действия лицензии обязанности, связанные с содержанием разрешенной деятельности автоматически прекращаются, то при прекращении действия доверенности вследствие ее отмены обязательства не подлежат прекращению. Ответственность за их исполнение в этом случае должна возлагаться на лицо, выдавшее доверенность. Особенностью договорных оснований возникновения правонаделительных правовых режимов является особый, доверительный характер отношений сторон договора, создающий возможность для передачи контрагенту части элементов своей правоспособности в уверенности, что им не будет допущено злоупотреблений в отношении правонаделителя. Такие доверительные отношения являются разновидностью фидуциарных отношений, которые характеризуются особым доверием [11], которому корреспондирует концепция фидуциарного обязательства, возникающего, когда одно лицо действует исключительно в интересах другого. В таких сделках личность либо кредитора, либо должника, а чаще любого из них, имеет для другой стороны большое значение [12]. В юридической литературе было отмечено, что под фидуциарными сделками следует понимать такие, «которые, сверх объявленных ими последствий, имеют целью произвести еще другие, уклоняющиеся от первых и остающиеся скрытыми для третьих лиц последствия». Было также подчеркнуто, что такие сделки предполагают особое доверие стороны к своему контрагенту, что объясняется следующим образом: «Так как гарантия против злоупотреблений доверенным фидуциару имуществом не идет далее обязательственного отношения между фидуциаром и его соконтрагентом, то, само собой разумеется, что фидуциарные сделки могут основываться только на особом доверии лица, распоряжающегося своим имуществом для какой-либо не выраженной в сделке цели, к тому, кто принимает на себя исполнение этого распоряжения. Поэтому фидуциарные сделки и не заключаются иначе, как с верой в то, что фидуциар воспользуется переданными ему юридическими полномочиями только в указанных ему границах» [13]. Анализ современно законодательства позволяет сделать вывод: для того чтобы договор мог быть признан фидуциарным, он должен соответствовать, как минимум, трем требованиям: договор не должен быть возмездным; закон должен содержать специальную норму права, которая бы устанавливала, что при данном виде договорных отношений для каждой из сторон договора возможен отказ от его исполнения; отношения сторон должны носить лично-доверительный характер. Главным отличием фидуциарных договоров от односторонних правонаделительных актов, таких как ненормативные акты государственных органов, органов местного самоуправления и доверенность, является не только двусторонний характер сделки, но и специфика его правонаделительной функции: в фидуциарном договоре одновременно с делегацией правомочий в содержание правоспособности контрагента происходит установление условий, предопределяющих характер реализации этих правомочий. Если ненормативный акт и доверенность осуществляют правонаделение на уровне правоспособности, то договор регламентирует не только объем и содержание делегируемой правоспособности, но устанавливает правила ее осуществления, т. е. оказывает индивидуальное регулирующее воздействие на уровне правосубъектности. Элементы правоспособности, делегируемые фидуциарными сделками, одновременно включаются в модель конкретного относительного правоотношения, содержание которого заранее детерминируется условиями договора как двух — или многосторонней сделки. Особенностью договорного правонаделения является прочная и неразрывная связь делегируемой правоспособности с соответствующим ей содержанием моделируемого условиями договорной сделки будущего договорного обязательства. Связь эта носит настолько прочный характер, что прекращение действия условий сделки автоматически прекращает и существование делегированных элементов правоспособности и вместе с ними также прекращает договорное обязательство, если оно надлежащим образом не исполнено к моменту прекращения действия сделки. Расторжение договора как последствие прекращения действий его условий одновременно прекращает как весь объем делегированной правоспособности у субъекта правонаделения, так и договорное обязательство, содержание которого неразрывно связано с содержанием переданной правоспособности. Вследствие правонаделительного характера фидуциарных договоров в случае полного прекращения правоспособности любой из его сторон (например, в случае смерти гражданина) элементы делегированной правоспособности не могут быть переадресованы правопреемникам стороны, полностью утратившей правоспособность. Именно по этой причине в договорах, носящих фидуциарный характер, с участием физических лиц в случае их смерти (полного прекращения правоспособности субъекта гражданского оборота) договорное обязательство подлежит прекращению, так как элементы делегированной правоспособности не могут быть восприняты правопреемниками умершего, и, следовательно, такое обязательство расценивается как обязательство, которое могло быть исполнено только лично умершим (ст. 418 ГК РФ). Отмена фидуциарных отношений осуществляется путем расторжения договора, которое может быть осуществлено на любом из оснований, поименованных в ст. 450 ГК РФ. В этом случае основания расторжения договора выступают в качестве сделок, направленных на прекращение действия правонаделительного акта как сделки, функции которого выполняет фидуциарный договор. Особенности природы фидуциарных отношений предопределяют возможность немотивированного отказа от исполнения таких договоров в одностороннем порядке. Поэтому практически все нормы права, регламентирующие фидуциарные отношения, предусматривают включение в правовую модель фидуциарных договоров права на односторонний отказ от их исполнения (п. 3 ст. 450 ГК РФ). Таким образом, следует признать существование специальных правовых режимов правонаделения, представляющих собой особый вид отношений внутри системы гражданского права, главной отличительной чертой которого является правонаделение [14]. В зависимости от вида опосредуемых ими отношений эти правовые режимы могут иметь либо характер частнопубличных отношений по поводу государственного регулирования предпринимательской деятельности, либо быть направленными на индивидуальное регулирование отношений частноправового характера. Тщательное изучение специфики таких режимов позволит определить новые подходы к выработке более эффективных приемов правового регулирования обязательственных отношений субъектов гражданского оборота.
Список литературы
1. Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 31. 2. Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть. М., 2003. С. 693. 3. Осинцев Д. В. Лицензионно-разрешительная система в Российской Федерации: Монография. Екатеринбург, 1999. С. 5. 4. Белых В. С. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России: Монография. М.: Проспект, 2009. С. 167. 5. Тарасов С. А. Лицензирование как метод государственной разрешительной политики в сфере предпринимательской деятельности: Автореф. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 15, 16. 6. Королева И. Б. Проблемы применения статьи 20 Федерального закона от 22.11.1995 N 171-ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции» // СПС «КонсультантПлюс». 7. Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М.: Юрид. лит., 1989. С. 168. 8. Спектор Е. И. Лицензирование в Российской Федерации: правовое регулирование. М.: Юстицинформ, 2007. С. 65. 9. Черепахин Б. Б. Первоначальные способы приобретения собственности по действующему праву // Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 55. 10. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. М.: Статут, 2009. С. 43. 11. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части второй) / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. М.: Юрайт-Издат, 2004. С. 836. 12. Егоров А. В. Предмет договора комиссии // Актуальные проблемы гражданского права. Вып. 5: Сб. ст. / Под ред. В. В. Витрянского. М.: Статут, 2002. С. 90. 13. Гамбаров Ю. С. Курс гражданского права. Т. I. Часть общая. СПб., 1911. С. 734, 735. 14. Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. М.: Статут, 2006. С. 98 — 113.
