Кириченко О. В., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса Ульяновского государственного педагогического университета им. В. И. Ульянова, Россия, Ульяновск.
Граждан, страдающих психическим расстройством, но при этом способных понимать значение своих действий или руководить ими лишь при помощи других лиц, предлагается признавать в судебном порядке ограниченно дееспособными. Это позволит им участвовать в ограниченном объеме в гражданском обороте, в том числе самостоятельно совершать отдельные виды сделок.
Ключевые слова: недееспособный гражданин, гражданин, ограниченный в дееспособности, психическое расстройство.
Civil incapacity in consequence of mental diseases
O. V. Kirichenko
Kirichenko Oksana V., Cand. in Law, Assoc. Prof. of Dept. of Civil Law and Process in Ulyanovsk State Pedagogical University, Russia, Ulyanovsk.
Author proposes to treat partially incapacitated deranged persons who are capable to understand the nature of their act and are in control of their actions. This novel allows such persons to take part in civil transactions and settle some bargains by their own.
Key words: incapacitated citizen, citizen limited in capacity, mental disease.
В настоящее время гражданин, который вследствие пристрастия к азартным играм, злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжелое материальное положение, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство (ч. 1 ст. 30 Гражданского кодекса РФ 1994 года, далее — ГК РФ).
В соответствии с Федеральным законом от 30.12.2012 N 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» с 02.03.2015 ч. 2 ст. 30 ГК РФ будет изложена в новой редакции, согласно которой гражданин, который вследствие психического расстройства может понимать значение своих действий или руководить ими лишь при помощи других лиц, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство.
Таким образом, можно говорить о появлении с 02.03.2015 дополнительного основания для ограничения граждан в дееспособности, в связи с чем возникает множество вопросов относительно целесообразности и практической реализации указанной новеллы.
Следует отметить, что отечественные правоведы и психиатры начиная с конца XIX века и в последующие годы обсуждали вопрос о необходимости введения в систему гражданского законодательства нормы об ограниченной (частичной) дееспособности лиц, страдающих психическими расстройствами [6, с. 2 — 9]. Были проведены специальные исследования, посвященные изучению вопросов дееспособности различных групп лиц, страдающих такими расстройствами [4, с. 46, 51]. При этом полученные результаты позволили исследователям сделать вывод о том, что признание психически больных полностью недееспособными либо сохранение за ними полной дееспособности клинически неоправданно, причем в большей степени это касается больных шизофренией. Данный подход может привести к нарушению социальной адаптации и ограничению прав больного [6, с. 2 — 9].
В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации 1993 года (далее — Конституция РФ) права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Право на здоровье как вид нематериального блага закреплено в ст. 41 Конституции РФ и ст. 150 ГК РФ. Оно имеет абсолютный характер, поскольку все остальные по отношению к управомоченному лицу граждане и юридические лица обязаны не нарушать это право, воздерживаться от действий, мешающих его осуществлению.
Здоровьем называется состояние противоположное болезни, которое нельзя определить с достаточной точностью, так как оно связано с большой широтой колебаний важнейших показателей жизнедеятельности человека и приспособительными возможностями организма [3].
В действующем законодательстве отсутствует легальное понятие психического расстройства. В широком смысле психическое расстройство (психическое заболевание; душевная болезнь) — состояние психики, отличное от нормального, здорового; это заболевания, нарушающие нормальное мышление, поведение и эмоциональные ощущения человека [3]. При этом в преамбуле Закона РФ от 02.07.1992 N 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (далее — Закон N 3185-1) указано, что «психическое расстройство может изменять отношение человека к жизни, самому себе и обществу, а также отношение общества к человеку».
В Комментариях к Уголовному кодексу Российской Федерации 1996 года (далее — УК РФ) указывается, что психические расстройства и определенные состояния психики, оказывающие влияние на интеллектуально-волевую сферу деятельности лица, не всегда лишают его возможности в момент совершения общественно опасного деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) или руководить ими [8, 9].
Часть 1 ст. 22 УК РФ содержит норму об «ограниченной (уменьшенной) вменяемости», хотя законодатель и не использует этот термин. Содержание ограниченной вменяемости, так же как и невменяемости, представляет собой совокупность медицинского и юридического критериев. Медицинский критерий ограниченной вменяемости устанавливается на основе одного из следующих видов психических расстройств:
а) хроническое психическое расстройство;
б) временное психическое расстройство;
в) слабоумие;
г) иное болезненное состояние психики;
д) различные психопатии (акцентуации характера, расстройство влечений и привычек и т. д.).
Психические расстройства, которые не исключают вменяемость, именуются психическими аномалиями. У юридического критерия ограниченной вменяемости, так же как и у юридического критерия невменяемости, выделяют интеллектуальный и волевой элементы (признаки). Интеллектуальный элемент означает, что лицо в момент совершения преступления не способно в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия). Волевой элемент заключается в том, что лицо не способно в полной мере руководить своим поведением. Для наличия юридического критерия ограниченной вменяемости достаточно установить один из указанных элементов [9].
Под хроническим психическим расстройством в теории и юридической практике понимается длительно протекающее расстройство психики, способное, однако, протекать и приступообразно, т. е. с улучшением или ухудшением психического состояния, но оставлять после себя стойкий психический дефект. К таким психическим расстройствам относятся шизофрения, эпилепсия, прогрессивный паралич, паранойя, маниакально-депрессивный психоз и другие болезни психики. Под временным психическим расстройством понимаются состояния, продолжающиеся относительно недолго и заканчивающиеся выздоровлением. К ним относятся патологическое опьянение (белая горячка), реактивные симптоматические состояния, т. е. расстройства психики, вызванные тяжкими душевными потрясениями и переживаниями [3].
Сознание — фундаментальная научная категория, изучаемая в том числе и юридической наукой. Однако законодатель учитывает не сами психологические процессы, а их объективное проявление при выражении человеком его воли посредством волеизъявления. Формирование и проявление воли проходит несколько стадий, которые составляют единый психический процесс, который определяется как психическое регулирование поведения индивида. Функция воли человека выражается в психической регуляции им своего поведения, которое является избирательным актом. Чтобы сделать выбор, субъект должен иметь способность выбирать, а также обладать возможностью сознательно регулировать свое поведение, направлять его путем свободного выражения собственной воли [1, с. 6; 6, с. 2 — 9; 11, с. 6].
В сфере гражданско-правового регулирования юридически значимое поведение предопределяется волеизъявлением субъекта, которое по своей сущности есть свободное выражение воли. Для правового регулирования общественных отношений с участием граждан с психическими расстройствами имеет значение установление факта влияния проявления болезни на свободу их воли и волеизъявления. При правовой оценке поведения субъекта существенную роль играет не столько установление у него психического расстройства определенного вида, сколько констатация характера и степени его проявления, влияющих на его способность быть по своей воле участником конкретных правоотношений [6, с. 2 — 9].
В. А. Ойгензихт предлагает выделять «неволеспособность» — неспособность лица сознательно избирать решение, регулировать свое поведение [11, с. 6]. Л. Я. Данилова, развивая это положение, трактует данное понятие уже как неспособность субъекта осуществлять сознательно-волевую регуляцию своего поведения, направленного на возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений. Также она предлагает ввести категорию «степени неволеспособности», что позволило бы более точно предусмотреть ограничения и запреты. Юридическим выражением этого понятия являются частичная или полная недееспособность гражданина [5, с. 28 — 32].
Гражданский кодекс РСФСР 1922 года в ст. 31 не разграничивал недействительность сделок, совершенных как лицом, «вообще лишенным дееспособности», так и лицом, «временно находящимся в таком состоянии, когда оно не может понимать значения своих действий». В юридической литературе Н. В. Рабинович в этой связи полагала, что речь идет о двух категориях недееспособных лиц. В. А. Рясенцев различие между этими двумя случаями усматривал в том, что в первом из них речь шла о «недееспособных», а во втором — о «временно находящихся в состоянии невменяемости» лицах [2, с. 161].
Гражданский кодекс 1964 года, устанавливая, что недееспособными являются только граждане, признанные таковыми судом, четко разграничивало лиц недееспособных и лиц формально дееспособных, но не способных понимать значения своих действий в момент совершения сделки, разграничивалась и правовая квалификация совершаемых ими сделок. Сделки первых относились к абсолютно недействительным, а вторых, по смыслу ст. 56 Гражданского кодекса 1964 года, — к оспоримым. С переходом к судебной процедуре определения недееспособности с обязательным проведением судебно-психиатрической экспертизы потребовались более четкие критерии оценки реальных психических возможностей человека, что и привело к современному разделению интеллектуального и волевого критерия.
В действующем законодательстве лица с психическими расстройствами отнесены к группе граждан с ограниченными возможностями. Для них предусмотрены специальные правовые механизмы социальной защиты и адаптации. В соответствии со ст. 5 Закона N 3185-1 лица, страдающие психическими расстройствами, обладают всеми правами и свободами граждан, предусмотренными Конституцией РФ и федеральными законами. Ограничение прав и свобод граждан, связанное с психическим расстройством, допустимо лишь в случаях, предусмотренных законами РФ. Одновременно защищаются права и законные интересы других лиц, которые могут быть нарушены неадекватным поведением граждан, имеющих психические расстройства.
Необходимость реформирования института дееспособности возникла после принятия Конституционным Судом РФ Постановления от 27.06.2012 N 15-П «По делу о проверке конституционности пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И. Б. Деловой» (далее — Постановление N 15-П), которым ряд норм ГК РФ были признаны неконституционными, а именно взаимосвязанные положения частей 1 и 2 ст. 29, ч. 2 ст. 31 и ст. 32 ГК РФ «постольку, поскольку в действующей системе гражданско-правового регулирования не предусматривается возможность дифференциации гражданско-правовых последствий наличия у гражданина нарушения психических функций при решении вопроса о признании его недееспособным, соразмерных степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими».
Согласно позиции Конституционного Суда РФ, действующее правовое регулирование указанных отношений не учитывает того обстоятельства, что гражданин, страдающий психическим расстройством и признанный недееспособным, далеко не всегда не в состоянии принимать осознанные самостоятельные решения во всех сферах социальной жизни и совершать юридически значимые действия, в частности мелкие бытовые сделки, направленные на удовлетворение собственных разумных потребностей и не нарушающие права и законные интересы других лиц. Вместе с тем это же лицо (гражданин), не признанное недееспособным, «остается de jure полноценным участником правоотношений, например, в имущественной сфере, что может иметь негативные последствия как для него самого, так и для прав и законных интересов его добросовестных контрагентов. Стремление же предупредить подобные ситуации нередко подталкивает суды к признанию недееспособными граждан, чье психическое расстройство не достигает той степени тяжести, при которой они не способны отдавать отчет в своих действиях. Тем самым возможность самостоятельного осуществления гражданских прав для них полностью исключается». Таким образом, правовое положение данной категории граждан приводит к еще более ограниченному их статусу, «даже по сравнению с малолетними в возрасте от шести до четырнадцати лет» [10].
При ограничении общеправового статуса гражданина с психическими расстройствами и наделении его дополнительными возможностями, обеспечивающими защиту его прав и интересов, в том числе не допуская умаления достоинства его личности и несоразмерного вторжения в его частную жизнь, необходимо учитывать степень имеющихся нарушений его интеллектуального и/или волевого уровня, отражающих способность субъекта к адекватному восприятию окружающей обстановки, осознанию себя и адекватному поведению. При этом Конституционный Суд РФ указывает на такой применяемый медицинский критерий, как степень выраженности нарушений психических функций [6, с. 2 — 9], и рекомендует учитывать степень тяжести психического расстройства субъекта (п. 5 Постановления N 15-П). Следовательно, в каждом конкретном случае рассмотрения вопроса о возможности признания гражданина недееспособным необходимо учитывать, во-первых, степень тяжести психического расстройства, которое проявляется и фиксируется степенью выраженности нарушений психических функций (медицинский критерий), и, во-вторых, влияние психического расстройства на интеллектуальный и/или волевой уровень данного лица (юридический критерий). Иначе говоря, следует установить юридический факт влияния проявления психического расстройства на человека, может он или не может и в какой степени понимать значение своих действий и/или руководить ими. Следовательно, юридический критерий необходимо оценивать исходя из степени нарушения способности субъектом понимать значение своих действий или руководить ими в конкретных сферах общественных отношений, регулируемых нормами гражданского права.
В п. 5 Постановления N 15-П Конституционный Суд РФ обязывает федерального законодателя в отношении граждан с психическими расстройствами «выработать оптимальный механизм, предполагающий необходимость учета степени нарушения их способности понимать значение своих действий или руководить ими в конкретных сферах жизнедеятельности и вместе с тем не допускающий умаления достоинства их личности и несоразмерного вторжения в частную жизнь».
Конституционный Суд РФ в Постановлении N 15-П не только обосновал необходимость внесения изменений в действующее гражданское законодательство, определяющее правовое положение лиц, страдающих психическими расстройствами, а также определил основные принципы, которыми предлагается руководствоваться в соответствующем законодательном регулировании: гибкости правового реагирования, максимального сохранения дееспособности, соразмерности меры защиты степени дееспособности лица, пропорциональности [10].
Указанная позиция Конституционного Суда РФ подтверждается судебной практикой. Так, в Обзоре судебной практики по гражданским делам за июнь 2010 года, подготовленном Белгородским областным судом, отмечено, что наличие психического заболевания само по себе не является основанием для признания лица недееспособным. Сходная позиция содержится в Обзоре этого же суда за ноябрь 2009 года, в котором примечателен следующий вывод: «Поступки, которые, по мнению заявителя, свидетельствуют о неадекватности поведения ее дочери, невозможности понимать значение совершаемых действий, не являются таковыми с точки зрения судебной коллегии. Неоднократный заем денежных средств у иных лиц, получение кредита, расходование полученных средств на покупки, такси, ресторан, уклонение от обязанности по воспитанию своей несовершеннолетней дочери не влечет признание лица недееспособным по основаниям, указанным в ст. 29 ГК РФ» [10].
Кроме того, целесообразно обратить внимание на пример признания возможности совершения лицом, страдающим психическим заболеванием, юридически значимых действий. Данный пример содержится в Определении Пермского краевого суда от 11.05.2011 по делу N 33-4549/2011: «Наличие психических заболеваний у лица не лишает само по себе возможности получения и передачи ему денежных средств при том, что решение суда о признании этого лица недееспособным постановлено значительно позднее» [7].
В законодательстве ряда зарубежных стран содержатся нормы, устанавливающие дифференцированный подход к ограничению дееспособности граждан с психическими расстройствами. Например, согласно ст. 511 французского Гражданского кодекса 1804 года (далее — ФГК), «при установлении попечительства или последующим решением судья по заключению лечащего врача может перечислить определенные сделки, которые лицо, находящееся под попечительством, вправе совершать самостоятельно в отступление от ст. 510, или, напротив, добавить иные сделки к тем, для совершения которых эта статья требует помощи попечителя». Такие лица (находящиеся под попечительством) могут осуществлять дарение только с помощью своего попечителя, они ограничены в свободе совершения завещания (ст. 513 ФГК) [13, с. 226, 236 — 238].
Параграф 105a «Бытовые сделки» Германского гражданского уложения 1900 года гласит: «Если совершеннолетнее недееспособное лицо совершит бытовую сделку, которая может потребовать незначительных средств, то заключенный им договор, принимая во внимание его исполнение и, если это оговорено, встречное предоставление, считается действительным, коль скоро исполнение и встречное предоставление было осуществлено. Предложение 1 не действует в случае существенной опасности для личности или имущества недееспособного лица» [6, с. 2 — 9].
Согласно ч. 1 ст. 36 Гражданского кодекса Украины 2003 года (далее — ГК Украины), можно ограничить гражданскую дееспособность физического лица, если оно страдает психическим расстройством, которое существенным образом влияет на его способность сознавать значение своих действий и (или) руководить ими. «Физическое лицо может быть признано судом недееспособным, если оно вследствие хронического, стойкого психического расстройства не способно сознавать значение своих действий и (или) руководить ими» (ч. 1 ст. 39 ГК Украины). За физическим лицом, ограниченным в гражданской дееспособности, законодатель сохранил способность совершать от своего имени мелкие бытовые сделки (ч. 2 ст. 37 ГК Украины). Сделки относительно распоряжения имуществом и другие сделки, которые выходят за пределы мелких бытовых, совершаются лицом, гражданская дееспособность которого ограничена, по согласию опекуна (ч. 3 ст. 37 ГК Украины). Получение заработка, пенсии, стипендии, других доходов лица, гражданская дееспособность которого ограничена, и распоряжение ими осуществляются опекуном. Опекун может письменно разрешить физическому лицу, гражданская дееспособность которого ограничена, самостоятельно получать заработок, пенсию, стипендию, другие доходы и распоряжаться ими (ч. 4 ст. 37 ГК Украины) [6, с. 2 — 9].
Нормы Гражданского кодекса Италии 1942 года (ст. 414 — 432) устанавливают, что ограниченно дееспособными признаются лица, страдающие нетяжелой душевной болезнью. Таким лицам назначаются попечители, и такие граждане могут с их помощью самостоятельно вести имущественные дела, осуществлять ряд гражданских прав. Например, данные граждане вправе совершать сделки, приносящие им правовые выгоды, но не возлагающие на них обязанности [6, с. 2 — 9].
Таким образом, гражданин, страдающий психическим расстройством, далеко не всегда не в состоянии принимать осознанные самостоятельные решения во всех сферах социальной жизни и совершать юридически значимые действия, в частности мелкие бытовые сделки, направленные на удовлетворение собственных разумных потребностей и не нарушающие права и законные интересы других лиц. Вместе с тем это же лицо (гражданин), не признанное недееспособным, остается юридически полноценным участником правоотношений, например, в имущественной сфере, что может иметь негативные последствия как для него самого, так и для реализации прав и законных интересов его добросовестных контрагентов. В связи с этим настало время внесения изменений и дополнений в ГК РФ, предусматривающих возможность сохранения за гражданином, страдающим психическим расстройством, конкретного объема его дееспособности, определяемого с учетом степени нарушения его способности понимать значение своих действий или руководить ими.
В заключение выделим и охарактеризуем некоторые из возможных критериев, на основе которых суд сможет принять решение об ограничении дееспособности гражданина в связи с психическим расстройством.
Критерий правосубъектности лица характеризует степень понимания человеком себя как отдельной личности, наделенной правами и обязанностями субъекта права, позволяя охарактеризовать степень разумности принимаемых им решений и, следовательно, избежать ситуации, когда душевнобольной человек, de facto воспринимающий себя как личность, наделенную правами и обязанностями, и готовый в определенных границах рационально их реализовывать, признается недееспособным или принудительно госпитализируется.
Критерий тяжести состояния характеризуется глубиной поражения психических функций, поскольку именно глубина поражения психики, опосредующая тяжесть состояния больного, тесно коррелирует с волей, рациональностью и, следовательно, правосознанием.
Критерий стабильности состояния, в рамках которого дается ответ на вопрос, насколько правосубъектность лица постоянна и, следовательно, насколько устойчиво то психическое состояние, в котором оно находится, имея в виду необходимость оценки приблизительных прогнозов, в том числе по обоснованности длительного лечения.
Критерий опасности лица позволяет оценить прежде всего, насколько лицо может контролировать свои действия и, как частный случай, не совершать действий, способных причинить вред самому себе или окружающим.
Критерий рациональности заключается в том, что пациент может быть подвергнут принудительному лечению в случае, когда он является «серьезно недееспособным» относительно возможности рационального принятия решения по вопросу принятия психиатрического лечения [12, с. 26 — 32].
Список литературы
1. Алмазов Б. Н., Решетникова И. В., Звягинцева Л. М., Иванова Л. Я. Психически больной и гражданский закон. Екатеринбург, 1992.
2. Веберс Я. Р. Правосубъектность граждан в советском гражданском и семейном праве: Учеб. пособие. Рига, 1976.
4. Горева М. М., Горинов В. В., Василевский В. Г. Теоретические вопросы дееспособности психически больных по законодательству некоторых зарубежных стран // Теоретические и организационные вопросы судебной психиатрии. М., 1978.
5. Данилова Л. Я. Гражданская правосубъектность лиц, страдающих психическими расстройствами // Юридический мир. 2010. N 3. С. 28 — 32.
6. Данилова Л. Я. К вопросу о возможности дифференциации гражданско-правовых последствий наличия у гражданина психического расстройства // Семейное и жилищное право. 2012. N 5.
7. Кассационное определение Пермского краевого суда от 11.05.2011 по делу N 33-4549/2011. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
——————————————————————
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (отв. ред. В. М. Лебедев) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт, 2013 (13-е издание, переработанное и дополненное).
——————————————————————
8. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. В. М. Лебедев. 12-е изд., перераб. и доп. М., 2012.
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. А. И. Рарог. 7-е изд., перераб. и доп. М., 2011.
10. КонсультантПлюс: Правовые новости. Специальный выпуск «Изменения положений Гражданского кодекса о добросовестности, злоупотреблении правом, государственной регистрации сделок и прав и др.» (Федеральный закон от 30.12.2012 N 302-ФЗ). Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
11. Ойгензихт В. А. Воля и волеизъявление (очерки теории, философии и психологии права) / Отв. ред. С. А. Раджабов. Душанбе, 1983.
12. Салагай О. О. Некоторые международно-правовые и сравнительно-правовые аспекты дееспособности лиц, страдающих психическими заболеваниями // Медицинское право. 2010. N 1.
13. Французский Гражданский кодекс: Учеб.-практич. коммент. М., 2008.
References
1. Almazov B. N., Reshetnikova I. V., Zvjaginceva L. M., Ivanova L. Ja. Psihicheski bol’noj i grazhdanskij zakon. Ekaterinburg, 1992.
2. Vebers Ja. R. Pravosubjektnost’ grazhdan v sovetskom grazhdanskom i semejnom prave: Ucheb. posobie. Riga, 1976.
4. Goreva M. M., Gorinov V. V., Vasilevskij V. G. Teoreticheskie voprosy deesposobnosti psihicheski bol’nyh po zakonodatel’stvu nekotoryh zarubezhnyh stran // Teoreticheskie i organizacionnye voprosy sudebnoj psihiatrii. M., 1978.
5. Danilova L. Ja. Grazhdanskaja pravosubjektnost’ lic, stradajushhih psihicheskimi rasstrojstvami // Juridicheskij mir. 2010. N 3. S. 28 — 32.
6. Danilova L. Ja. K voprosu o vozmozhnosti differenciacii grazhdansko-pravovyh posledstvij nalichija u grazhdanina psihicheskogo rasstrojstva // Semejnoe i zhilishhnoe pravo. 2012. N 5.
7. Kassacionnoe opredelenie Permskogo kraevogo suda ot 11.05.2011 po delu N 33-4549/2011. Dostup iz SPS «Konsul’tantPljus».
——————————————————————
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (отв. ред. В. М. Лебедев) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт, 2013 (13-е издание, переработанное и дополненное).
——————————————————————
8. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejnyj) / Otv. red. V. M. Lebedev. 12-e izd., pererab. i dop. M., 2012.
9. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejnyj) / Otv. red. A. I. Rarog. 7-e izd., pererab. i dop. M., 2011.
10. Konsul’tantPljus: Pravovye novosti. Special’nyj vypusk «Izmenenija polozhenij Grazhdanskogo kodeksa o dobrosovestnosti, zloupotreblenii pravom, gosudarstvennoj registracii sdelok i prav i dr.» (Federal’nyj zakon ot 30.12.2012 N 302-FZ). Dostup iz SPS «Konsul’tantPljus».
11. Ojgenziht V. A. Volja i voleizjavlenie (ocherki teorii, filosofii i psihologii prava) / Otv. red. S. A. Radzhabov. Dushanbe, 1983.
12. Salagaj O. O. Nekotorye mezhdunarodno-pravovye i sravnitel’no-pravovye aspekty deesposobnosti lic, stradajushhih psihicheskimi zabolevanijami // Medicinskoe pravo. 2010. N 1.
13. Francuzskij Grazhdanskij kodeks: Ucheb.-praktich. komment. M., 2008.
