(Медведев В. Г.) («Международное уголовное право и международная юстиция», 2013, N 4)
РАЗВИТИЕ УГОЛОВНОГО ПРАВА, СУДА И ПРОЦЕССА В ДРЕВНЕМ РИМЕ В ПЕРИОД РЕСПУБЛИКИ <*>
В. Г. МЕДВЕДЕВ
——————————— <*> Medvedev V. G. Development of criminal law, court and process in Ancient Rome in the period of the republic.
Медведев Валентин Григорьевич, профессор кафедры теории и истории государства и права Тольяттинского государственного университета, доктор юридических наук, кандидат исторических наук.
Статья посвящена анализу развития уголовного права, суда и процесса в Древнем Риме в период республики. Автор стремится провести историко-правовой анализ римского уголовного и уголовно-процессуального законодательства этого периода. Статья подготовлена в рамках государственного контракта от 05.08.2009 N П 494, выполняемого по ФПЦ «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России».
The article is devoted to analysis criminal law, court of law and process development in Ancient Roma course republican period. Author wants to realize historical-juridical legislation of criminal and procedural roman legal system in this period.
Уголовное право в период республики не получило сколько-нибудь существенного развития. Основным его источником оставались Законы XII таблиц, в которых главным образом рассматривались преступления против частных лиц (delicta private). Римское публичное право по-прежнему не знало определения преступного деяния, в нем не было классификации преступлений, как не было и конкретных мер уголовной ответственности за те или иные delicta publica. В республиканский период развитие уголовного права было тесно связано с развитием преторского права. Преторский эдикт значительно расширил понятие iniuria, она стала охватывать не только физическое посягательство на личность, но и посягательство на личные нематериальные блага человека — его честь, достоинство, семейные и нравственные устои и т. д. При этом под личными нематериальными благами человека могли стоять и его имущественные интересы. Таким образом, этому деликту, по мнению Р. Иеринга, стараниями преторов была придана двойная функция: материальная, или, как он выражался, «реалистическая», и «идеальная». Первая, как и раньше, служила целям физической защиты личности, вторая предназначалась для охраны личных благ нематериального характера, правда, под ними в значительной степени подразумевались имущественные интересы привилегированных слоев населения, не находившие себе иных способов защиты в системе деликтных обязательств <1>. ——————————— <1> Иеринг Р. Характер и содержание римского права / Пер. Н. Татищева. ЖМЮ. 1867. Т. 33. С. 364 — 367.
С расширением понятия iniuria претор изменил и порядок ответственности за данный деликт. Вместо исков о взыскании твердо установленных размеров штрафа был введен иск iniurianum aestimatoria, по которому сумма штрафа определялась претором или судьей. В эпоху военных диктатур в Риме, в частности в период диктатуры Суллы, произошло дальнейшее развитие ответственности за iniuria. Так закон lex Cornelia de iniuriis ввел уголовную ответственность за отдельные виды физических посягательств на личность (pulsare, verberare) и насильственное вторжение в чужое жилище (vi domum introire) <2>. ——————————— <2> Римское частное право / Под ред. проф. И. Б. Новицкого и проф. И. С. Перетерского. М., 1997. С. 527.
В республиканский период в результате преторских реформ была изменена и ответственность за воровство (furtum). Позорящие римского гражданина телесные наказания за furtum manifestum были отменены, вместо них вводилось три штрафных иска — против вора, задержанного с поличным (actio furti manifesti), и против лиц, у которых либо находили украденную вещь в результате обыска, либо которые оказывали сопротивление обыску (actio furti non exhibiti и actio furti prohibiti). В I в. до н. э. преторское право стало выделять из furtum грабеж (rapina). Это было вызвано необходимостью усиления репрессии грабежа, потому что долгое время грабитель ввиду того, что ему, как правило, удавалось скрыться с места преступления, привлекался к ответственности в основном не как fur manifestus, а как fur nec manifestus. В связи с этим в 76 г. до н. э. претор Лукулл ввел особый штрафной иск — actio vi bonorum raptorum, который в имперский период получил уголовно-правовую направленность. В республиканский период был принят известный закон lex Aquilia, направленный на усиление ответственности в сфере имущественных преступлений <3>. По свидетельству Ульпиана, он предусматривал ответственность за убийство или ранение раба или животного и за повреждение чужой вещи. Закон по-прежнему рассматривал данный вид преступлений как причинение вреда, однако мы видим уже здесь понятие вины, в основном в виде небрежности, а также то, что вред должен был быть причинен обязательно в результате непосредственного действия правонарушителя. Ответственность предполагалась в виде возмещения ущерба в размере высшей стоимости, которую убитый или раненый раб или животное, а также поврежденная или уничтоженная вещь имели в последний год до совершения правонарушения. При этом сумма штрафа могла быть удвоена в случае, если правонарушитель отрицал свою ответственность. Штрафу подвергались не только непосредственный исполнитель, но и соучастники в равной степени. ——————————— <3> D. 9.2.1.pr.
Как представляется, можно считать, что в конце периода республики к категории преступлений римские юристы стали относить еще один деликт — dolus (обман), когда в 66 г. до н. э. претором был введен инфамирующий иск (actio doli) за подобного рода деяния. Данный иск, помимо инфамирующих последствий, был направлен на материальное возмещение причиненного обманом вреда, т. е. предполагал не столько уголовную, сколько гражданскую деликтную ответственность. Вместе с тем понятие actio doli не имело строгой определенности, поэтому под него можно было подвести самые разные отношения. Зачастую во избежание инфамирующих последствий он просто сливался с actio in factum, в результате чего могла возникать уголовная ответственность. На протяжении всего республиканского периода, особенно в период военных диктатур, шло формирование постоянных судебных комиссий (quaestiones perpetuae) из представителей сенатского сословия для разбора отдельных видов преступлений. Для их работы создавались специальные инструкции — уставы, где давались определения тех видов преступлений, которые подлежали разбору данной комиссии, и полагающиеся за них наказания. Такие уставы содержали нормы о разбое, о хищении казенного имущества, об отравлениях, о злоупотреблениях на выборах, о подлогах, о преступлениях против величия римского народа, о вымогательствах и притеснениях со стороны магистратов <4>. Таким образом, по существу, в римском публичном праве началось формирование уголовного законодательства, т. к. в совокупности уголовные уставы с определенной натяжкой можно рассматривать в качестве своеобразного, пусть разрозненного и несовершенного прообраза уголовного кодекса. ——————————— <4> Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 142.
Однако в целом содержавшиеся в уставах нормы уголовного права не могли охватывать всего многообразия существовавших в то время правонарушений, поэтому развитие уголовного права Римской республики в основном пошло по пути coercitio магистратов, т. е. их свободного усмотрения при возбуждении и разрешении уголовных дел. Магистраты, в первую очередь консулы и народные трибуны, в силу данной им власти и выполняемых функций по поддержанию порядка и спокойствия в обществе были вправе привлекать к ответственности лиц за любое деяние, которое, по их представлениям, являлось преступным, и выносить по нему любое судебное решение. Единственным ограничением в этом служили принятые в самом начале республиканского периода законы о provocatio и о пределах штрафования (lex Aternia Tarpeja). Согласно данным законам, если магистрат приговаривал преступника к смертной казни или налагал штраф свыше положенной меры, последний имел право апеллировать к народному собранию. Частые апелляции к народному собранию (центуриатному) на приговоры магистратов привели к тому, что именно собрание постепенно приобрело функции уголовного суда, а действия магистрата стали рассматриваться в качестве предварительного следствия, о чем повествует Ливий <5>. Таким образом, уголовный процесс, как и гражданский, фактически был разделен на две стадии — jus и judicium. ——————————— <5> Liv. II. 5.1.
Такой порядок уголовного производства, по свидетельству Т. Моммзена, действовал в течение всей первой половины республиканского периода <6>. Однако в период поздней республики римский плебс стал превращаться в развращенную массу, жившую за счет подачек сильных мира сего, и, как следствие, народное собрание стало чрезвычайно подвержено всякого рода влияниям со стороны заинтересованных лиц. Это неблагоприятным образом сказывалось на судопроизводстве и явилось главной причиной создания упоминавшихся ранее специальных судебных комиссий или уголовных судов (quaestiones perpetuae), с появлением которых роль народного собрания как уголовного суда стала падать и к концу республики практически сошла на нет. ——————————— <6> Моммзен Т. История Рима. Т. 1. Кн. 3. С. 351 — 352.
Комиссии не выбирались, а назначались сенатом сроком на один год и состояли из 100 и более человек, председательствовал в них специальный претор, который для разбора конкретного дела выбирал судей из общего списка по согласию с обвиняемым и обвинителем. В целом следует констатировать, что уголовное право республиканского периода не достигло большого развития по сравнению с гражданским правом. В уголовно-правовом регулировании общественных отношений еще существовала значительная неопределенность, связанная с тем, что закон четко не определял, что дозволено, а что запрещено, в римском уголовном праве отсутствовало четкое определение преступных деяний и полагавшихся наказаний за них. От этого страдал принцип законности, т. к. по большей части в сфере уголовного права продолжала действовать coercitio, усмотрение магистрата, не связанное никакими правовыми нормами. Раннереспубликанский период характеризуется стремительным развитием римской экономики и культуры, что было обусловлено превращением Рима из города-полиса в средиземноморскую державу. В ходе борьбы плебеев за свои права изменилась и внутренняя структура римского общества и сформировалась уникальная по тем временам система правовых гарантий охраны политических и гражданских свобод граждан. Значительные изменения в связи с этим претерпели уголовный суд и процесс, что было связано в первую очередь с передачей судебной компетенции республиканским магистратам. Высшая судебная власть была вручена консулам, однако, в отличие от царей, они лишились права разрешать или не разрешать апелляцию к народному собранию. Согласно lex Valeria de provocatione (509 г. до н. э.) апелляция стала допускаться на каждый приговор, если обвиняемый присуждался к смертной казни, телесному наказанию или штрафу, превышавшему установленный предел. Закон Валерия делал исключения только для условий военного времени <7>. ——————————— <7> Girard. Histoire de organization judiciaire de Romains. T. I. Paris, 1901. P. 71.
Консулы, как и цари, зачастую практиковали назначение вместо себя судей. Это были уже упоминавшиеся два судьи по делам о государственной измене и вооруженных мятежах (duumviri perduelliones) и два судьи по делам об убийствах (questores parricidii). Как правило, они проводили и досудебное расследование, розыск и поимку преступника. В отличие от царского периода, когда назначение судей в качестве заместителей царя на процессе носило случайный характер, в период республики должности questores parricidii стали постоянными, консулы стали практиковать их назначение на весь срок своих полномочий. Таким образом, можно констатировать появление в Римской республике коллегиальных уголовных судов, компетенция которых происходила от компетенции консулов. По поручению консулов его квесторы parricidii осуществляли предварительную подготовку дела, рассматривали его и выносили приговор, который нельзя было ни изменить, ни отменить. Это было связано с тем, что приговор выносился от имени консула и считался его приговором. Кроме того, поскольку дело велось от имени консула, он, прежде чем передать его судьям, обязан был лично и возбудить его <8>. ——————————— <8> Zumpt. Der Criminalprozess der R mischen Republik. 1871. S. 54 — 56.
В последующем на развитие уголовного суда и процесса наложила свой отпечаток борьба плебеев с патрициями за свои права. Введение должности народного трибуна с его правом veto и исключительной властью, освященной сакральным правом, позволило значительно ограничить судебные полномочия консулов <9>. Народный трибун в силу своей власти имел право отменить арест любого обвиняемого, а также прекратить или вообще не допустить возбуждения уголовного дела. В связи с этим закон требовал, чтобы двери дома народного трибуна были открыты круглые сутки, с тем чтобы каждый гражданин мог в какое угодно время обратиться к нему за защитой своих прав и законных интересов. С этой же целью народному трибуну запрещалось выезжать за пределы Рима <10>. ——————————— <9> Ляпунов Ю. С. Имели ли народные трибуны ауспиции // ЖМНП. 1917. Сент. Отд. V. С. 275 — 286. <10> Михайловский Ф. А. Основание народного трибуната и lex sacrata // Античная гражданская община. М., 1986. С. 44 — 62.
Кроме того, народный трибун в случае неподчинения ему имел право привлечь к ответственности любое лицо, даже консула. Он был вправе арестовывать, проводить следствие и выносить любой приговор, в т. ч. и о смертной казни <11>. Это положение закона значительно ущемляло права и привилегии магистратов, которые в обычном порядке могли быть привлечены к суду только по окончании срока своих полномочий. ——————————— <11> Кафанов Л. Л. Создание трибуната: изначальная идея трибунской власти // IVS ANTIQVVM: Древнее право. 1996. N 1. С. 69 — 75.
Вполне естественно, что в одиночку народные трибуны не могли справиться с таким объемом работы, поэтому для исполнения полицейских (например, производство арестов) и судебных полномочий в помощь им по аналогии с квесторами консулов стали избирать двух народных эдилов. Их компетенция была параллельной компетенции консульских квесторов, поскольку помимо выполнения указаний трибунов они были наделены самостоятельной судебной властью по менее значительным правонарушениям, караемым, как правило, денежными штрафами <12>. По словам Т. Моммзена, «в их руках находилось применение законов о штрафах и… штрафное законодательство» <13>. В силу этого они являлись судьями первой инстанции или, что по римскому праву было одно и то же, действовали в качестве публичных обвинителей в делах о взысканиях и штрафах. ——————————— <12> Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 138. <13> Моммзен Т. История Рима. Т. I. Кн. 1, 2. С. 468.
Несмотря на высшую юридическую силу судебных решений народных трибунов, на их приговоры, как и на приговоры консулов, можно было апеллировать к народному собранию. Отличие заключалось в том, что в первом случае апелляции рассматривались на собраниях плебеев по куриям, где выносилось окончательное решение по большинству голосов, во втором случае — на собрании римских граждан. Таким образом плебеи стремились уравнять себя в правах с римлянами. С возникновением суда народных трибунов, параллельных судам консулов, в римском государстве, по мнению Т. Моммзена, возникла конкурирующая уголовная юрисдикция как отголосок борьбы плебеев и патрициев. При трибунах в качестве судей состояли два народных эдила, при консулах — два квестора, однако трибунат значительно ограничивал свободу суда консулов, представляя как бы своеобразный кассационный суд Римской республики. Консулам, по его словам, принадлежала более полная судебная власть, народным трибунам — более неограниченная, потому что «запрещению и суду трибунов подчинялся консул, но запрещению и суду консулов не подчинялся трибун» <14>. ——————————— <14> Там же. С. 297.
Республиканский дух уголовного судопроизводства проявлялся в том, что апелляционной инстанцией, а не только инстанцией помилования, как это было ранее, для обоих судов являлось народное собрание, что было закреплено Законами XII таблиц. Если в уголовном процессе осужденный должностным лицом обвиняемый после опроса (quaestio) апеллировал к народному собранию, то судья обязан был публично провести дополнительное судебное следствие (anquisitio). Если после этого он оставлял свой приговор без изменения и произносил его на трех публичных разбирательствах, то уже на четвертом заседании народ либо утверждал, либо отменял приговор целиком, изменять его в сторону смягчения наказания закон не разрешал <15>. ——————————— <15> Там же. С. 470.
Конкурирующая юрисдикция должностных лиц в первой инстанции проявлялась не только между консулами и трибунами, но и внутри консульской магистратуры, потому что, подобно тому как трибун мог наложить запрет на судебное решение магистрата, так и один из двух консулов был вправе приостановить исполнение приговора своего коллеги. Приостановление приговора или распоряжения достигалось наложением на них запрета, что автоматически предполагало либо перенесение дела на народное собрание, либо его приостановку до момента избрания новых консулов, которые должны были начать процесс сначала, если потерпевший не отказывался от своего обвинения <16>. ——————————— <16> Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 139.
Поскольку уголовный суд в Римской республике не был отделен от администрации, то в силу своей административной власти судебными полномочиями обладал и сенат, в юрисдикцию которого входило разбирательство дел, связанных с управлением провинциями и взаимоотношениями с союзниками. Кроме того, сенат судил восставшие города и рассматривал жалобы на злоупотребления римских чиновников, он также разбирал дела о должностных преступлениях. На основании свидетельства Ливия и Дионисия о принятом сенатом судебном решении относительно казни сыновей Брута можно сделать вывод, что в компетенцию сената входило также рассмотрение таких государственных преступлений, как измена и заговор <17>. ——————————— <17> Liv. II. 5.5 — 10; Dionis. V. 8.
Полибий говорит о еще более широком круге судебных полномочий сената. Он повествует о том, что этому высшему органу римского государства, кроме дел об измене и заговоре, были подсудны дела о намеренном убийстве и применении ядов <18>. Кроме того, из его же высказываний, а также из свидетельств других античных авторов, можно констатировать, что в функции сената входило рассмотрение вообще всех дел о наиболее тяжких преступлениях. По их утверждениям, вплоть до принятия закона Семпрония 123 г. до н. э. судьями по делам о тяжких преступлениях назначались только сенаторы. При этом судебное разбирательство по наиболее важным делам, как правило, осуществлялось всем составом сената in corpore, менее важные дела поручалось вести сенатским комиссиям <19>. ——————————— <18> Polyb. VI. 13.4. <19> Polyb. VI. 17.7; Tac. Ann. 12.60; Liv. Ep. 60; Plut. G. Grach. 60.
В период ранней республики уголовное судопроизводство в силу слабого развития уголовного законодательства, как правило, основывалось на свободном усмотрении магистратов, которое граничило с произволом, т. к. магистраты зависели от поддержки тех или иных политических партий, следовательно, и приговоры выносились в угоду этих партий. Об этом хорошо сказано у Т. Моммзена: «Римское уголовное судопроизводство утратило… всякую принципиальность и опустилось на степень игрушки и орудия в руках политических партий». Оно было «преимущественно предназначено для политических преступлений», что, по мнению Моммзена, еще можно было как-то оправдать, но «менее извинительно» было то, что оно применялось «и к другим преступлениям… например, к убийствам и поджогам». К тому же к этому формальному судопроизводству из-за «высокомерного презрения к негражданину… привилось более короткое… полицейское судопроизводство для рабов и для мелкого люда». Это вело к тому, чтобы «мало-помалу заглушить в римлянах понятие о прочных нравственных основах правосудия» <20>. ——————————— <20> Моммзен Т. Указ. соч. С. 471 — 472.
Функции короткого суда (полицейского) над «мелким людом» были возложены на назначаемых сенатом с 465 г. до н. э. трех ночных надзирателей за общественным порядком, по совместительству и палачей (tres viri nocturni). В последующем назначение этих должностных лиц стало прерогативой народного собрания. Они заведовали ночной пожарной и охранявшей общественную безопасность полицией, с чем было связано право решать некоторые дела коротким судом, и заведовали совершением смертных казней <21>. ——————————— <21> Там же. С. 469.
Уголовный процесс, как и гражданский, мог начаться только в случае инициативы со стороны частного лица, выступавшего в роли обвинителя , который за недобросовестное обвинение подлежал наказанию. Процесс носил состязательно-обвинительный характер, сопровождался речами ораторов и заканчивался вынесением приговора судьями, который принимался на основе голосования <22>. ——————————— <22> Покровский И. А. Частная защита общественных интересов в Древнем Риме // Сб. в честь М. Ф. Владимирского-Буданова. Киев, 1904. С. 46.
К концу республиканского периода принцип частной инициативы (accusatio) в деле уголовного преследования перестал отвечать требованиям времени. В условиях упадка морали и нравственности, в обстановке разрушения общественных и государственных устоев, основанных на ценностях республиканской политико-правовой культуры, этот принцип потерял свое нравственно здоровое содержание, присущее полисному общественному строю, и стал источником многочисленных злоупотреблений. В целом следует констатировать, что создавшаяся в ходе политической борьбы плебеев с патрициями конкурирующая в первой инстанции уголовная юрисдикция привела к тому, что в раннереспубликанский период не удалось создать ни постоянной следственной власти, ни сколько-нибудь узаконенного предварительного дознания. Вынесение уголовных приговоров формально осуществлялось в законных формах и законными органами, однако неразвитость уголовного законодательства приводила к тому, что они (приговоры) постановлялись не на основании твердого закона, а по судейскому, граничившему с произволом усмотрению судей. Вместе с тем возможность апелляции к народному собранию, а также применение не узаконенных, но общепринятых и свято выполнявшихся правил о том, что гражданин может быть арестован только вне своего дома, что следственный арест можно применять лишь в крайних случаях и что обвиненное, но еще не осужденное лицо может избежать личного наказания, отказавшись от своих гражданских прав, вносили в уголовный суд и процесс республиканский и демократический дух.
