(Гинзбург Ю. В.) («Публично-правовые исследования» (электронный журнал), 2012, N 3)
ВАСИЛИЙ СТЕПАНОВИЧ ТОМАРА И КОНСТИТУЦИЯ ИОНИЧЕСКИХ ОСТРОВОВ 1799 ГОДА <1>
Ю. В. ГИНЗБУРГ
——————————— <1> Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках международного научно-исследовательского проекта РГНФ — КЕРИЕ 2011 г. «Место Конституции Ионических островов 1799 года в мировых и балканских конституционных процессах», проект N 11-23-1400a/Gre.
В 1797 году, согласно указу императора, на должность министра при Константинопольском посольстве был назначен Василий Степанович Томара <2>. Поскольку он является одним из ключевых участников конституционного процесса по подготовке и принятию Конституции Ионических островов 1799 года с российской стороны, чья работа получила соответствующую оценку в научной литературе, необходимо охарактеризовать его дипломатическую деятельность, с помощью которой обслуживался конституционный процесс на Ионических островах. Такая характеристика является необходимой составной частью оценки его роли в конституционном процессе. ——————————— <2> В отношении написания фамилии Василия Степановича существуют разночтения. В архивных источниках попадаются документы, где его называют как Томарой, так и Тамарой. В русском биографическом словаре Василий Степанович назван Тамарой, хотя в скобках указан и другой вариант написания его фамилии. В настоящей работе мы будем использовать устоявшийся в советской историографии вариант — Томара.
Биографические сведения об этом представителе российского дипломатического корпуса крайне скудны и противоречивы. Из имеющейся информации, представленной в Русском биографическом словаре, дата его рождения датируется приблизительно 1746 годом. Однако там же сказано, что Василий Степанович находился на службе с 1759 года. Из этого следует, что свою службу он начал нести с тринадцати лет, что, на наш взгляд, является маловероятным. Известно, что не позднее 1775 года он находился на Кавказе, работая в качестве переводчика. В дальнейшем его карьера на дипломатическом поприще развивалась следующим образом. В 1783 году В. С. Томара доставил грузинскому царю Ираклию от князя Григория Александровича Потемкина проект трактата о признании верховной власти и покровительства России и после принятия его Ираклием отвез его в Петербург. В переговорах, предшествовавших заключению этого трактата, В. С. Томара принимал деятельное участие. В октябре 1784 года он ездил в Испаган к Али-Мурат-хану с письмом от князя Потемкина <3>. Тесное сотрудничество с князем Потемкином сыграло в судьбе дипломата значительную роль. Старания и прилежная служба Василия Степановича были отмечены князем, и в своих дипломатических мероприятиях Потемкин нашел себе верного помощника. Из личных писем В. С. Томары следует, что он по поручению князя Потемкина в 1791 году, накануне заключения мирного договора, положившего конец Русско-турецкой войне 1787 — 1792 годов, находился в городе Яссы, организуя присутствие российской флотилии в Средиземном море. ——————————— <3> Русский биографический словарь (Репринтное воспроизведение). М., 1999. Т. 20. С. 284.
В круг обязанностей Василия Степановича входило ведение учета кораблей, а также командование. В. С. Томара отдавал распоряжения капитанам кораблей набирать команду, принимал решения о сокращении экипажа, а также во время перемирия выбирал место дислокации российского флота для того, чтобы минимизировать расходы на его содержание. Кроме того, он отвечал за жалованье, а также вел учет «сколько получено… всех денег, на что оные издержаны и сколько за тем остается долгу», осуществлял сношения с российскими резидентами в Средиземном море для отыскания денег на покрытие возникающих потребностей, писал в Коллегию иностранных дел о желании моряков — выходцев из славянских владений Османской империи оставить службу и поселиться на приобретенных Россией землях, а также направлял представления о подтверждении и выдачи патентов на чины <4>. Из вышеприведенного видно, что круг обязанностей Томары был достаточно широк. ——————————— <4> Письмо В. С. Томары к графу Безбородко. 30 ноября 1791 года // Архив князя Воронцова. Т. XX (Бумаги графов А. Р. и С. Р. Воронцовых). С. 237 — 242.
Условно в его деятельности можно выделить несколько направлений: интендантское — обслуживание российского флота, находящегося в Средиземном море, переписка с Коллегией иностранных дел по вопросу о предоставлении прав подданства жителям Оттоманской империи, выступившим на стороне России в Русско-турецкой войне, ведение переговоров с российскими дипломатическими агентами и консулами. Все эти навыки позднее пригодились Василию Степановичу, когда он занял пост посла России в Оттоманской империи. После подписания Ясского мирного договора Василий Степанович возвращается в Санкт-Петербург. Однако, как он сам иронично отмечает, в столице он человек «случайный, заезжий» <5>. Василий Степанович стремился получить должность в Италии, однако судьбой и волей императора он был назначен в Константинополь, где сменил на посту посла Виктора Павловича Кочубея. Полученная должность в Константинополе стала вершиной его карьеры, после чего он вышел в отставку в чине действительного тайного советника. Умер Василий Степанович 3 марта 1819 года. ——————————— <5> Письмо В. С. Томары к графу А. Р. Воронцову // Архив князя Воронцова. Т. XX (Бумаги графов А. Р. и С. Р. Воронцовых). С. 245.
Стоит отметить, что, несмотря на престижный статус полученной должности, сам Томара холодно отнесся к своему назначению: «Видно, судьба назначила мне Царьград для успехов моих в службе; и Царьград однакож, как и прежде не любил я, так и теперь не люблю» <6>. ——————————— <6> Там же. С. 247.
При назначении в Константинополь Василий Степанович получил от имени императора инструкцию, которой должен был руководствоваться в своей деятельности <7>. В данной инструкции в соответствии с уже устоявшейся традицией внешнеполитической службы посланник получал не конкретные указания к действию, а общие наставления. Инструкция, как и иные документы по внешней политике, была составлена в Коллегии иностранных дел и большей частью посвящена взаимоотношениям России с иностранными державами, с представителями которых В. С. Томаре предстояло вести переговоры в столице Османской империи. Относительно конкретных действий в документе предусматривалось, что назначаемый посол должен «приняв дела от предместника… условиться с ним касательно образа узаконения вашего, в чем мирные постановления точное место нашему Министру определяющие и прежние примеры достаточным будут служить вам руководством» <8>. Таким образом, новому послу фактически указывалось продолжать проводить в жизнь ту же политическую линию, которую до него начал его предшественник. ——————————— <7> Инструкция императора Павла I посланнику в Константинополе В. Томаре // Русский архив. 1917. Кн. 2 — 3. С. 89 — 94; АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1282. Л. 1 — 8. <8> Инструкция императора Павла I посланнику в Константинополе В. Томаре… С. 89.
В инструкции прямо указывалось, что для разъяснения ситуации следует обращаться к бумагам, которые хранятся в архиве константинопольской миссии. Стоит отметить, что делопроизводство как в Коллегии иностранных дел, так и в константинопольском посольстве было поставлено на высоком уровне. В архиве хранились не только документы и бумаги, адресатами которых была миссия, но также копии исходящей от нее корреспонденции. Архив подразделялся на несколько рубрик в соответствии с характером переписки. В нем содержались предписания посланнику из Коллегии иностранных дел и от императора (рескрипты), донесения посланника в Петербург (реляции), переписка с Коллегией иностранных дел, не имеющая политического значения; переписка посла с чиновниками Порты, переписка с представителями дипломатических корпусов других стран, аккредитованных в Константинополе, а также российскими послами в других странах и, наконец, переписка с консулами <9>. Материалы архива давали возможность вновь назначенному послу в полной мере сориентироваться на новом месте и вникнуть в детали предстоящей работы. Единственное, на что в инструкции императора обращалось особое внимание посла, так это на общий внешнеполитический курс России по отношению к Турции, а именно «…сохранить мир и доброе согласие с Портою Оттоманской; что мы чужды всякого духа завоевания и что все Наши относительно Порты требования ограничиваются в простом и искреннем ее наблюдении учиненных взаимных договоров» <10>. ——————————— <9> Голицын Н. В. Архив константинопольского посольства в Московском главном архиве Министерства иностранных дел. М., 1900. <10> Инструкция императора Павла I посланнику в Константинополе В. Томаре… С. 89.
Непосредственно к выполнению своих обязанностей В. С. Томара приступил по прибытию в Константинополь в начале 1798 года. Участие В. С. Томары в процессе подготовки и создания Конституции Ионических островов 1799 года можно разделить на два этапа, демаркационной линией между которыми является 16 мая 1799 года, то есть дата утверждения Сенатом Ионических островов Плана временного правления. На первом этапе Василий Степанович фактически выполнял второстепенные функции, направляя общие предписания Ушакову и организовывая его работу, в центре его внимания находилась координационная дипломатическая деятельность в регионе и осуществление контроля за выполнением предписаний из Петербурга, в том числе за течением конституционного процесса, зато на втором этапе Томара является одним из главных действующих лиц. Остановимся на каждом из них подробнее. Заняв пост посла в Константинополе, В. С. Томара сразу начал активную дипломатическую деятельность. Первоочередной задачей, стоявшей перед ним, было завершение переговоров с Турцией о подписании союзного договора, начатых еще его предшественником В. П. Кочубеем <11>. Еще до завершения переговоров по просьбе Турции российский флот, возглавляемый Ф. Ф. Ушаковым, пересек проливы Босфор и Дарданеллы и приступил к совместной операции против французов по освобождению Ионических островов, что означало фактическое воплощение в жизнь союзного договора, формальное подписание которого состоится спустя несколько месяцев. ——————————— <11> Подробнее о ходе переговоров см.: Станиславская А. М. Политическая деятельность Ф. Ф. Ушакова в Греции. М., 1983. С. 67 — 89.
Будущий статус Ионических островов договаривающиеся стороны определили заранее. По обоюдному согласию его огласил константинопольский патриарх в своем обращении к жителям островов Средиземного моря, направленном против французов: «…Вследствие того уведомляем мы вас по повелению и непременной воле здешней Блистательной Порты, что вы будете иметь полную власть избрать такую форму правления, какую вы найдете выгодною для пользы вашего отечества, или учредиться по образу Рагузской аристократии или всякого иного правления, как вы сами изволите…» <12>. В данном обращении фактически декларировалась право ионических греков самостоятельно выбрать себе то правление, которое они сочтут нужным. Приведенный образец Рагузской Республики не обязывал греков полностью повторять их вариант, а был приведен лишь в качестве примера. Более того, в обращении особо акцентировалось внимание на то, что это не только позиция константинопольского патриарха или посла России в Турции, а именно «непременная воля здешней Блистательной Порты». Для жителей островов последнее имело особое значение. Кроме того, заявление патриарха подтверждало и командование союзного флота, в лице Ф. Ф. Ушакова и Кадыр-бея, позиция которых была выражена в письмах к жителям островов <13>. ——————————— <12> АВПРИ. Ф. 89. Оп. 8. Д. 2254. Л. 5 об. <13> Обращение Ф. Ф. Ушакова к жителям острова Цериго о предоставлении им права самоуправления от 3 октября 1798 года // Адмирал Ушаков / Под ред. Р. Н. Мордвинова. Т. II. М., 1952. С. 118 — 119; Обращение Ф. Ф. Ушакова и Кадыр-бея к жителям острова Занте об организации местного самоуправления и судоустройства от 19 октября 1798 года // Там же. С. 133 — 134; Обращение Ф. Ф. Ушакова к жителям острова Занте в связи с предоставлением им права самоуправления от 20 октября 1798 года // Там же. С. 136 — 137.
На освобождаемых эскадрой островах жителями под руководством Ф. Ф. Ушакова сразу же устанавливалось временное правление. В. С. Томаре оставалось только получать согласие Порты на установленное правление, что ему с успехом и удавалось делать. Османская империя без проволочек давала апробацию новым учреждениям <14>. При установлении правления на этих островах презюмировалось, что это будет временное правление, установленное до освобождения всех Ионических островов от французов. ——————————— <14> Донесение В. С. Томары Павлу I о предписании Али-паше Янинскому установить в Парге, Превезе и других городах правление, подобное правлению, учреждаемому Ф. Ф. Ушаковым на Ионических островах, и о положении на о. Корфу от 16 декабря 1798 г. // Адмирал Ушаков / Под ред. Р. Н. Мордвинова. Т. II. М., 1952. С. 245.
Ситуация изменилась с завершением операции по освобождению островов 20 февраля 1799 года, когда была взята крепость на острове Корфу. С этого момента ионические греки должны были, согласно данным им заверениям, начать устраивать свое политическое будущее. Однако сразу же, в сложившихся трудных обстоятельствах военных действий, когда на повестке дня стояли насущные проблемы, это сделать было трудно. По достигнутой еще осенью 1798 года договоренности Ионические острова должны были находиться под совместной протекцией Российской и Оттоманской империй. Турецкое правительство в переговорах с В. С. Томарой делает попытки пересмотреть будущую судьбу островов, предлагая учредить их статус на подобие Валахии или Молдавии или каким-нибудь иным способом, не желая предоставить им права, равные Рагузейской Республике. Анализируя в целом политику Османской империи в отношении административно-территориального деления государства <15>, а также политическую обстановку при дворе султана в 1799 году, можно сделать вывод, что к подобным решениям Порту подталкивало не желание расширить свои владения за счет включения в их состав освобожденных островов, а деятельность заинтересованной группы лиц — константинопольских греков, стремившихся тем самым обеспечить свои интересы. Исторически Османская империя развивалась таким образом, что административно-территориальное устройство территорий, входивших в ее состав, было разнообразным, и центральное правительство не стремилось его унифицировать, наоборот, Порта, предоставляя определенную самостоятельность на местах, перекладывала на местные власти и всю ответственность за управление. В этой связи представляются непоследовательными действия турецкого правительства весной — осенью 1799 года по борьбе за изменение политического устройства Ионических островов. ——————————— <15> Подробнее об административно-территориальном устройстве Османской империи см., например: Сафонов А. А. Внутренняя Македония в составе Османской империи: социальная история локальных групп (конец XIV — начало XVII в.): Дис. … канд. историч. наук. М., 2011.
С другой стороны, данное явление может быть объяснено той позицией, которую занимали фанариоты в этом вопросе. При установлении единоличной протекции Османской империи над островами они могли надеяться на то, что Порта будет пользоваться их услугами по замещению должностей в административном управлении островами, как это происходило в отношении Молдавии и Валахии. Политическое же устройство на подобие Рагузейской Республики лишало их такой возможности, так как предполагало устройство управления путем выборов из местного населения. В. С. Томара в личном письме к своему коллеге, послу в Англии графу А. Р. Воронцову, писал, что «…учреждаемое… правление на островах… противно воле греков, желающих доставить себе через те острова третью дойную корову, наподобие Молдавии и Валахии» <16>. ——————————— <16> Письмо В. С. Томары к графу Александру Романовичу Воронцову от 16 июня 1799 года // Архив князя Воронцова. Т. XX (Бумаги графов А. Р. и С. Р. Воронцовых). С. 250.
Предупреждая планы Порты, Василий Степанович подробно излагает обстоятельства своих переговоров как в донесениях в Петербург, так и в письмах об этом Ф. Ф. Ушакову. В одном из таких писем в марте 1799 года он сообщает, что «…Порта предъизбирает ныне другой род правления для нее угоднейший, но предложение о сем Высочайший двор (т. е. император — Ю. Г.) отверг» <17>. В этом же письме В. С. Томара настоятельно рекомендует Ф. Ф. Ушакову приступить к учреждению правления на островах, причем обязательными атрибутами такового должны стать: избранный Сенат, наименование республикой, а также чтобы местом пребывания нового правления стал остров Корфу. Все названное должно было быть сделано в кратчайшие сроки. Подобными действиями Василий Степанович хотел предупредить действия Порты, поставив ее уже перед совершившимся фактом. Российский посол понимал, что после учреждения правления на островах по обоюдной договоренности Российская и Оттоманская империя должны будут подтвердить статус островов. Для этой цели он писал, чтобы Ф. Ф. Ушаков, установив правление, проследил и за тем, кто будет отправлен в качестве послов в обе империи, а также какой наказ будет для них составлен. В отношении послов В. С. Томара рекомендовал выбирать людей «рассудительных, спокойных и не трусов», а в наказе «не забыть требовать не иметь отнюдь никакого гарнизона в островах и запрещения кому-либо из магометян приобретать недвижимые имения и иметь жительство в краю». ——————————— <17> Письмо В. С. Томары к Ф. Ф. Ушакову от марта 1799 года (без числа)// РГАДА. Ф. Госархив. Разряд XX. Оп. 1. Д. 379. Л. 242 об.
Такая предусмотрительность Томары, как покажут будущие события, не была напрасной. Уже учрежденное правление и составленный для послов наказ были важными аргументами в руках посла при ведении переговоров с Портой о дальнейшей судьбе островов. В то же время в ответ на свои реляции в Петербург сам Томара получал конкретные предписания, направленные от имени Павла I, но в составлении которых угадывается рука бывшего константинопольского посла Виктора Павловича Кочубея <18>. ——————————— <18> В рескриптах, направляемых в адрес Томары, можно прочитать детали, которые мог знать только человек, близко знакомый с ситуацией в Средиземноморье. Прослеживается знание географических особенностей, а также ситуации при дворе султана. Единственный, кто в Петербурге на тот момент владел подобной информацией, был В. П. Кочубей, кроме того, он занимал и соответствующую должность — вице-канцлера.
В рескриптах на имя В. С. Томары указывается, что при оглашении того, что на Ионических островах будет учреждено правление по образу Рагузейского, не предполагалось, что оно будет повторено в точности до мелочей. Рагузейская Республика территориально представляла из себя собственно город Рагузы с примыкавшими к нему территориями <19>, в то время как предполагаемая территория будущей республики включала несколько десятков островов, раскинутых на удалении друг от друга. Этот фактор требовал определенных перемен в политическом устройстве по сравнению с Рагузой, в частности рекомендовалось, чтобы избираемый временный правитель выполнял свои функции не в течение одного месяца, а оставался в своем звании от полугода и более. Кроме того, внимание В. С. Томары обращалось на права жителей островов, чтобы они «…получили от Порты все нужные преимущества для торговли своей, как то обеспечение флота их от корсаров варварских кантонов… и чтоб они могли плавать по Черному морю, где производить они привыкли выгодную для себя и нас торговлю» <20>. ——————————— <19> Подробнее о Рагузейской Республике см.: Андреева Г. Н. Дубровницкая (Рагузская) Республика как образец для создания полунезависимого греческого государства в конце XVIII — начале XIX веков: к вопросу об источниках Ионической Конституции 1799 года // Реформы и право. 2011. N 2. С. 64 — 70. <20> АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1409. Л. 55 об.
В рескрипте поощрялись действия В. С. Томары, направленные на скорейшее учреждение правления на Ионических островах, и отмечалось, что устроить последнее будет гораздо легче до тех пор, пока там находится российская эскадра. Император, таким образом, рассматривал В. С. Томару в качестве важного и активного участника государственного строительства конституционного процесса на Ионических островах. В качестве передающего информацию и вместе с тем координирующего звена российской административной машины он играл важную роль в претворении решений императора в жизнь. Вклад Василия Степановича в конституционный процесс на Ионических островах не сводится только к предписаниям в адрес Ф. Ф. Ушакова, контрольной и координационной деятельности. Именно на российского посла в Константинополе легла задача обеспечения действий эскадры, которая являлась, по сути, одним из гарантов обеспечения спокойствия на островах, необходимого для государственного строительства и нормального течения конституционного процесса. Пребывание значительного числа военно-морских сил вдали от родины требовало от командования флотом и российских представителей за рубежом мобилизации всех своих сил. В. С. Томара, выступая в качестве полномочного представителя России, обеспечивал со своей стороны интендантское снабжение эскадры Османской империей. Несмотря на то что по заключенному мирному договору Османская империя должна была снабжать русский флот в Средиземном море, она неудовлетворительно справлялась с этим своим обязательством. Это вызывало многочисленные жалобы и просьбы Ф. Ф. Ушакова в адрес посла повлиять на политику Османской империи в этом вопросе <21>. В разрешении этой проблемы В. С. Томара не только вел многочисленные переговоры с турецкими представителями, но также и обращался к российским консулам и другим лицам в том регионе с указаниями и просьбами оказывать содействие российской эскадры <22>. ——————————— <21> См., например: Письмо Ф. Ф. Ушакова В. С. Томаре о тяжелом положении на эскадре из-за неприсылки турецкими властями продовольствия, обусловленного договором, от 18 декабря 1798 года // Адмирал Ушаков / Под ред. Р. Н. Мордвинова. Т. II. М., 1952. С. 256 и др. <22> Письмо В. С. Томары Ф. Ф. Ушакову с извещением о принятом турецким правительством решении обеспечивать эскадру продовольствием и ремонтными материалами и о необходимости скорейшего введения самоуправления на островах от 23 апреля 1799 года // Адмирал Ушаков / Под ред. Р. Н. Мордвинова. Т. II. М., 1952. С. 493 — 494.
Кроме того, в ведении посла находились вопросы финансирования эскадры. Ф. Ф. Ушаков постоянно писал к В. С. Томаре о необходимости присылать деньги на покрытие как ординарных расходов, связанных с выплатой жалованья и закупкой продовольствия, так и экстраординарных. В. С. Томара имел несколько источников финансирования: займы у представителей торгово-ростовщического слоя населения Османской империи, получение денежных средств из Коллегии иностранных дел, оставление у себя выплат турецкого правительства за совершенные в их адрес поставки (в первую очередь орудий и ядер для ведения боевых действий в Египте против французов), субсидии турецкого правительства. Являясь уполномоченным представителем императора, В. С. Томара имел полномочия самостоятельно распоряжаться имеющимися в его наличии денежными средствами, однако при этом он должен был делать подробные отчеты о движении денежных средств в Коллегию иностранных дел <23>. Так, в конце ноября 1798 года В. С. Томара пишет: «от полученных мною от Порты за прошедшие три месяца 150 тысяч пиастров посылаю господину вице-адмиралу Ушакову 100 тысяч пиастров, а на фрегаты, отправленные к Александрии… 5 тысяч пиастров и провизию на 4 месяца». ——————————— <23> Практически каждая реляция посла в Петербург сопровождалась подобными отчетами.
Стоит обратить внимание на то, что для В. С. Томары «недипломатические» функции не явились чем-то новым. Подобную практику он уже имел, когда пребывал в Яссах. Несомненно, деятельность В. С. Томары, направленная на создание условий для действий российской эскадры в Средиземном море, явилась важным вкладом в освобождение Ионических островов от французов, и без нее исход Средиземноморской кампании мог быть иным. Кроме того, эта деятельность создавала необходимые условия для присутствия флота и, соответственно, обеспечения спокойного течения конституционного процесса. В своей ежедневной работе русскому посланнику приходилось непосредственно взаимодействовать с представителями турецкого правительства: рейс-эфендием (министром иностранных дел турецкого Дивана), а также с Великим драгоманом. Взаимоотношение с турецкими представителями строились по-разному. С одной стороны, при удачном завершении дела В. С. Томара по личному повелению императора производил фактически подкуп турецких служащих, раздавая им богатые подарки. Причем как высшим чиновникам, так и канцелярским служащим <24>. С другой стороны, раздача подарков являлась частью официального протокола. Так, после заключения союзного договора между Россией и Турцией российским послом были награждены верховный визирь, два полномочных драгомана Турции и другие канцелярские чины. При этом подарки и, соответственно, их стоимость были ранжированы по занимаемому положению в государственной иерархии. Верховному визирю была передана табакерка стоимостью семнадцать тысяч рублей и мех соболей в четыре тысячи рублей, рейс-эфендию — табакерка за десять тысяч рублей, а драгоману Порты — «меха соболей в тысячу рублей и алмазную вещь в тысячу четыре рублей» <25>. Назначение подарков, их стоимость присылались Василию Степановичу инструкциями из Петербурга. При этом российскому посланнику разрешалось действовать самостоятельно в распоряжении подарками, раздавая их по мере надобности и расположения того или иного служащего турецкого правительства. ——————————— <24> Награждать союзников по коалиции являлось распространенной практикой, в частности это практиковал и Ф. Ф. Ушаков, одаривая по итогам успешной морской операции как офицерский состав, так и матросов турецкого флота. <25> АВПРИ. Ф. 90. Д. 1409. Л. 43 — 45.
Второй этап участия В. С. Томары в конституционном процессе на Ионических островах начинается, как указывалось ранее, с принятием Ионическим Сенатом Временного плана правления. Если до этого роль В. С. Томары сводилась или к организационным функциям, или к отдельным предписаниям в адрес Ф. Ф. Ушакова, то начиная с мая — июня 1799 года решение вопроса о будущем государственном устройстве Ионических островов становится одной из центральных тем на конференциях между российским послом и представителями Порты. В соответствии с достигнутой ранее договоренностью Конституция Ионических островов подлежала одобрению обеими империями. Начались переговоры по составлению общей конвенции по данному вопросу. С первых же дней переговоров В. С. Томара занял твердую и непримиримую позицию по данному вопросу. Своим ключевым доводом он считал, что учреждаемое правление должно полностью соответствовать тем обещаниям, которые были даны населению островов. В данном случае тот факт, что на островах уже было образовано правление и принята Конституция, укреплял позицию русского дипломата. В. С. Томара замечал драгоману Порты, что после предоставления жителям Конституции «всякие обещания об учреждении оной впредь почтут лицемерством, закрывающим виды на их порабощение» <26>. ——————————— <26> АВПРИ. Ф. 90. Д. 1414. Л. 28.
Уже в июне месяце 1799 года В. С. Томара составляет и передает на рассмотрение турецкому министерству свой проект конвенции, «…почитая начальным установлением новой республике уложение в городе Корфу…» <27>. Томара настойчиво напоминал об обещании ионическим грекам даровать правление наподобие Рагузейского. При этом, принимая в расчет рекомендации Кочубея о том, что будущая Ионическая Республика не может быть полностью тождественна с Рагузейской, в своем проекте Конвенции о подробностях преимуществ последней он не упоминал. Взамен этого им был предложен обобщающий термин для определения будущего статуса островов — самоуправляющаяся область. ——————————— <27> Там же. Л. 58.
Еще одним усилием, предпринятым В. С. Томарой, было определение границ будущей Республики. Внимание на эту проблему обратил Ф. Ф. Ушаков. Обращаясь к послу, он писал, что в императорском указе об учреждении правления значились только три острова: Корфу, Зант и Кефалония, в то время как были освобождены все Ионические острова, и на них было учреждено временное правление <28>. В. С. Томара сумел отстоять принадлежность к Республике не упомянутых императором Левкаса, Цериготто и Китира и других более мелких островов. ——————————— <28> Письмо Ф. Ф. Ушакова В. С. Томаре о необходимости распространения установленного самоуправления на все Ионические острова и об обеспечении им покровительства России // Адмирал Ушаков / Под ред. Р. Н. Мордвинова. Т. II. М., 1952. С. 518.
Порта в ответном предложении к В. С. Томаре проводила линию по ограничению самостоятельности островов. При этом, не отказываясь от данных жителям островов обещаний и в целом соглашаясь на конвенцию, предложенную российским дипломатом, свои требования она изложила в дипломе, который должен был установить взаимоотношения между сюзереном — Османской империей и вассалом — Республикой Семи Соединенных островов. Проект диплома предполагал усиление контроля над внутренней жизнью Республики, лишение последней самостоятельности на международной арене, пресечение связей островов с греческим населением материка <29>. ——————————— <29> Станиславская А. М. Россия и Греция в конце XVIII — XIX века. Политика России в Ионической Республике 1798 — 1807 гг. М., 1976. С. 72.
После обмена достаточно резкими нотами по поводу предложений о дальнейшей судьбе Ионических островов договаривающиеся стороны взяли некоторый перерыв, ожидая прибытия депутатов островов. Воспользовавшись этим временем, В. С. Томара отправил проекты турецкой контрконвенции и диплома в Петербург, где в Коллегии иностранных дел был подготовлен ответ на них. В сентябре 1799 года в Константинополь прибыли депутаты, и переговоры возобновились. Целью депутации было доведение до Оттоманской и Российской империй содержания выработанной Сенатом островов Конституции и получен ия конфирмации на нее <30>. Прибывшее посольство состояло из двенадцати специально для этих целей избранных послов, шестеро из которых должны были вести переговоры с Портой, а другие — отправиться дальше в Петербург <31>. Константинопольские греки, преследуя свои цели, надеялись, что депутаты займут солидарную с ними позицию и будут способствовать установлению на островах правления, подобного Молдавии и Валахии. Порта фактически пыталась подкупить присланное к ней посольство, установив ему ежедневное жалованье <32>. Однако это было напрасно. В. С. Томара еще до отправления посольства из Корфу инструктировал Ушакова, чтобы тот проследил, чтобы для депутатов была выработана инструкция, которой они должны были руководствоваться. Эту инструкцию выработал Ионический Сенат. ——————————— <30> Письмо Ф. Ф. Ушакова В. С. Томаре о представлении депутации Сената и правления Ионических островов проекта организации управления республики, посылке депутации в Петербург и Константинополь для его утверждения // Адмирал Ушаков / Под ред. Р. Н. Мордвинова. Т. II. М., 1952. С. 515 — 516. <31> Станиславская А. М. Россия и Греция в конце XVIII — XIX века. Политика России в Ионической Республике 1798 — 1807 гг. М., 1976. С. 73. <32> АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1415. Л. 7.
Вместе с делегацией от островов прибыли и представители некоторых территорий материковой части, бывших венецианских владений. Они обращались и к В. С. Томаре, и турецкому министерству с просьбой причислить их к территории Республики и установить над ними российский протекторат. Подобная просьба была вызвана их соседством с жестоким правителем Янины Али-пашой, который, ослушиваясь приказов султана, неоднократно совершал набеги на территории, населенные греками. В. С. Томара на подобную просьбу дал категорический отказ, сославшись на то, что по предварительному договору эти земли отходили к Османской империи. Однако претензии греков в отношении Али-паши были использованы им для дипломатического торга и подкрепления российских предложений в отношении установления правления на Ионических островах. Османская империя, не найдя поддержки депутатов островов и не сумев представить доводы в поддержку своей позиции, вынуждена была уступить настойчивым требованиям В. С. Томары и предложить еще один вариант контрпроекта, согласующегося с требованиями российской стороны <33>. В ноябре 1799 года Томара писал, что «по многим затруднениям дело об островах, бывших Венецких, взяло оборот, сходственный предположениям двора» <34>. Однако к этому времени изменяется внешнеполитическая ситуация. Павел I разочаровывается в своих союзниках по коалиции — Англии и Австрии и принимает решение закончить боевые действия, выведя войска и флот <35>. Тем самым Ионические острова лишились главного гаранта своей независимости и конституционного процесса — присутствия российской эскадры. Несмотря на то что в российских правительственных кругах со сменой внешнеполитического курса пропал интерес к судьбе островов, тем не менее механизм был запущен, и уже 21 марта 1800 года Томарой была подписана Конвенция, закрепившая статус Республики Семи Соединенных островов — Конвенция, заключенная в Константинополе между Россией и Портою Оттоманской о Республике Семи Соединенных островов <36>. ——————————— <33> Там же. Л. 104 об. <34> Письмо к графу Александру Романовичу Воронцову от 1 ноября 1799 года // Архив князя Воронцова. Т. XX. Бумаги графов А. Р. и С. Р. Воронцовых (письма графа Маркова, Тамары, Италийского, барона Грима, Лизакевича). М., 1881. С. 250. <35> См.: Дневник словесных повелений императора Павла графу В. В. Растопчину, 1799 — 1801 // Русский архив. 1912. N 10. С. 258 — 271. <36> Конвенция, заключенная в Константинополе между Россией и Портою Оттоманской о Республике Семи Соединенных островов // ПСЗ-1. Т. XXVI. N 19336.
