О ПОНЯТИИ ПРИТЯЗАНИЯ В СТРУКТУРЕ СУБЪЕКТИВНОГО ПРАВА
И. С. ВОЛКОВА
Волкова Ирина Сергеевна, старший научный сотрудник организационно-научного и редакционно-издательского отдела Уральского юридического института МВД России.
Изменение экономического и общественно-политического строя, сущности государства, его органов, уточнение их социальной роли, новый взгляд на содержание права под воздействием учения о правах человека обуславливают и общие перемены в содержании регулятивной, охранительной и всех иных функций права в жизни общества. Российское общество, отказавшись от тоталитаризма, избрало новый путь своего развития, основанный на уважении прав, свобод и интересов человека, на построении правового государства. И если раньше единственно эффективным, а в большинстве случаев — и единственно возможным способом защиты субъективных прав было использование силы государственно-правового принуждения, то сейчас управомоченный может защищать принадлежащее ему право собственными действиями фактического порядка (самозащита), применять юридические меры воздействия, а также обращаться к компетентным государственным или общественным органам с требованием принуждения обязанного лица к определенному поведению. В таком случае государство осуществляет меры по обеспечению прав личности, т. е., как верно отметил В. И. Гойман, «создает условия, при которых граждане, их объединения и организации согласовывают свои действия с требованиями закона, а также беспрепятственно и эффективно используют предоставляемые им возможности удовлетворения многообразных интересов и потребностей» <1>. Следовательно, личность может притязать, потому что ее право гарантируется. В связи с этим назрела необходимость обратиться к анализу содержания субъективного права и понятию притязания, а также пересмотреть те положения, которые существовали в советские времена. ——————————— <1> Гойман В. И. Механизм обеспечения реализации законов в современных условиях // Государство и право. 1991. N 12. С. 12 — 13.
Конкретные субъективные права в различных отраслях права могут включать различные по социальной значимости правомочия. Однако для юридической характеристики субъективного права важно выделить виды правомочий по правовому характеру возможного поведения. С точки зрения данного критерия юридическая возможность складывается из четырех взаимосвязанных правомочий, образующих его содержание: право на положительные активные действия самого управомоченного; право требования соответствующего поведения от обязанного лица; право на защиту (притязание), возникающее в связи с нарушением юридической обязанности; право пользования социальными благами. Однако некоторые авторы, несмотря на эту точку зрения, склонны отождествлять правомочие и субъективное право. Так, например, Н. М. Коркунов предпочитал пользоваться термином «правомочие», полагая, по-видимому, что он вполне заменяет термин «субъективное право» <1>. ——————————— <1> Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1909. С. 188, 190, 192.
Между тем они далеко не совпадают, не всегда означают одно и то же. Как в свое время отмечал С. С. Алексеев, «если «молекулой» в ткани правовых отношений может быть признано субъективное право, то «атомами» — правомочия» <1>. ——————————— <1> Алексеев С. С. Проблемы теории права. Свердловск, 1972. Т. 1. С. 308.
В свою очередь, М. М. Агарков отождествлял субъективное право и притязание. Притязание им определялось как «…предоставляемая лицу возможность привести в действие аппарат государственного принуждения» <1>. Такое понимание субъективного права вызывает возражения. М. М. Агарков связывает субъективное право с нарушением обязанности, лежащей на другом лице, и, следовательно, с государственным принуждением. Выходит, что при отсутствии нарушения обязанности, когда она исполняется добровольно, отсутствует и осуществление субъективного права. Отождествление субъективного права с притязанием, возникающим в момент неисполнения обязанности пассивным субъектом, означает отрицание той категории субъективных прав, осуществление которых возможно без их нарушения и поэтому не связано с притязанием (право собственности, авторское право, право изобретателя и др.). Таким образом, отождествлять данные понятия нельзя. ——————————— <1> Цит. по: Братусь С. Н. О соотношении гражданской правоспособности и субъективных гражданских прав // Советское государство и право. 1949. N 8. С. 31.
В юридической литературе обоснованно подчеркивается сложный состав субъективного права, вследствие чего разные исследователи включают в состав субъективного права неодинаковое число правомочий. Так, по мнению Ю. И. Гревцова, субъективное право состоит из предоставленной лицу и обеспеченной законом возможности действовать (пользоваться определенным социальным благом) и возможности требования (притязания) должного поведения от обязанной стороны <1>. Большинством исследователей признан подход, насчитывающий три правомочия <2>, когда в состав субъективного права, помимо вышеуказанных правомочий, включают притязание. В свою очередь, Н. И. Матузов вслед за М. С. Строговичем считает, что субъективное право должно включать и такой компонент, как «возможность пользоваться определенным социальным благом — экономическим, политическим, духовным, культурным» <3>, и, таким образом, выделяет четвертый элемент. Полагаем, что признание целесообразности выделения той или иной возможности в качестве отдельного правомочия во многом определяется субъективным подходом каждого исследователя. Автор работы склоняется к структуре субъективного права, предложенной профессором Н. И. Матузовым. ——————————— <1> См.: Гревцов Ю. И. Правоотношение — разновидность общественного отношения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Л., 1975. С. 15. <2> Александров Н. Г. Законность и правоотношения. М., 1955. С. 109. <3> Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Саратов, 1972. С. 115.
Итак, содержание субъективного права и его структура включают в себя четыре возможности: а) возможность определенного поведения самого управомоченного; б) возможность требовать соответствующего поведения от других лиц; в) возможность защиты; г) возможность пользоваться определенным социальным благом. Структурный анализ содержания субъективного права необходимо дополнить функциональным анализом, что позволит выявить место и роль каждого правомочия в действии данного права на уровне его социально-юридических свойств. По мнению Л. А. Пустобаевой, «главное в субъективном праве — возможность осуществлять собственные положительные действия, т. е. возможность управомоченного самостоятельно избирать пути и способы, проявлять инициативу и при помощи собственных активных действий достигать желаемой цели, удовлетворять свои интересы, потребности, пользоваться социальными благами» <1>. Определение этого правомочия в качестве центрального, главного неслучайно. Именно в нем сконцентрировано глубинное содержание субъективного права как меры социальной свободы личности, средства не только пользования, но и участия в создании социальных благ, средства достижения всестороннего и гармоничного ее развития. ——————————— <1> Пустобаева Л. А. О понятии субъективного права // Правоведение. 1984. N 3. С. 49.
Другого мнения придерживался М. С. Строгович, который отметил, что определение субъективного права как вида и меры возможного поведения, обеспеченного государственной защитой, — «это только внешняя, поверхностная сторона, не затрагивающая самой сущности субъективных прав. И когда ставится задача расширения прав гражданина, обогащения их содержания, усиления охраны — речь идет не о мере возможного поведения, а о чем-то значительно большем» <1>. Позже он подчеркивал, что субъективное право всегда и при всех условиях представляет собой возможность пользования определенным социальным благом. Именно в этом проявляется подлинная сущность субъективных прав и именно в этом особенно наглядно видно основное направление развития прав граждан в условиях правовой действительности <2>. ——————————— <1> Строгович М. С. Развитие прав личности в период строительства коммунизма // Развитие прав граждан СССР и усиление их охраны на современном этапе коммунистического строительства: Сборник. Саратов, 1962. С. 15. <2> См.: Строгович М. С. Социалистическое право и права личности // Проблемы советского государства и права в современный период. М., 1969. С. 226.
Однако содержание субъективного права не исчерпывается правомочием на собственные положительные действия управомоченного и возможностью пользоваться определенным социальным благом. С точки зрения юридической значимости здесь важно также право требования и правопритязания. При характеристике последних этих элементов важно отметить, что неотъемлемым свойством права субъекта является его тесная связь с юридической обязанностью. «Субъективное право — это такая возможность, которая обеспечена обязанностью других лиц» <1>. Поскольку субъективное право не мыслится без соответствующей ему юридической обязанности, постольку оно всегда предполагает и наличие правомочия требовать исполнения или соблюдения последней. ——————————— <1> Матузов Н. И. Указ. соч. С. 103.
Неисполнение или несоблюдение юридической обязанности приводит в действие механизм активного права на защиту. Правопритязание, как и право требования, внутренне присуще любому субъективному праву. Это такой существенный признак, без которого оно лишается своей юридической специфики — гарантированности мерами государственного принуждения. Не случайно поэтому на определенном этапе развития теории субъективного права утвердилось мнение, что сущность данного права заключается в возможности прибегнуть к силе государственного принуждения <1>, что приводило к умалению его социальной ценности. ——————————— <1> Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Учен. тр. ВИЮН. Вып. 3. М., 1940. С. 70.
Впервые понятие «притязание» (Anspruch) ввел в науку и подробно обосновал Виндшейд <1>. До него это понятие не встречалось, а явление, им обозначенное, выражалось словом «иск», который предъявлялся, как известно, не к государству, а к лицу, организации. Государство же только обеспечивает его рассмотрение, т. е. выступает официальным арбитром в споре за справедливость. ——————————— <1> Смирнова М. Г. Социальные притязания и субъективное право: Дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 15.
Понятие «притязание», согласно словарям русского языка, означает стремление получить что-либо, добиться признания чего-либо, предъявить права на что-либо и т. д. <1>. Однако юридические справочники не дают разъяснения этого специфического правового термина <2>. ——————————— <1> См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1985. С. 520. <2> См., например: Энциклопедический юридический словарь / Под общ. ред. В. С. Крутских. М., 1998; Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, В. Д. Зорькина, В. Е. Крутских. Т. VI. М., 1997; Российская юридическая энциклопедия. Т. X. М., 1999.
В соответствии со своим прямым этимологическим смыслом термин «притязание» может быть использован для обозначения всякого требования субъекта, к кому бы оно ни было обращено. Здесь важно, что лицо претендует на что-то, требует, настаивает, т. е. притязает. И в принципе не имеет значения, к кому обращены эти требования. Более того, притязание прежде всего следовало бы относить к обязанной стороне, так как именно к ней управомоченный предъявляет в первую очередь свои требования, а уж потом — в случае отказа или неисполнения данного требования — обращается к государству за содействием. Однако если притязание определять как требование, обращенное к обязанной стороне, то в таком случае стирается грань между возможностью субъективного права требовать и другой возможности — притязать. В советский период понятие «притязание» получило распространение не только в литературе, но и было воспринято законодательством, приобрело более широкое значение, чем иск. Правда, это вызвало жаркие споры среди юристов. Так, Л. С. Явич писал, что «субъективное право в любом его проявлении приобретает характер притязания» <1>. Мы считаем, что это положение не совсем правильное, так как возникновение и существование притязания обусловлено деликтом. Отсюда следует, что если нет деликта, нет и притязания, точнее, оно содержится в субъективном праве в потенции, не реализуется. Но Л. С. Явич в итоге делает правильный вывод, определяя притязание как «меру требования управомоченного к обязанному лицу, не исполнившему своей юридической обязанности, обращенного к последнему через компетентные органы государства. При наличии притязания, — замечает автор, — правовое регулирование достигает своей кульминационной силы воздействия» <2>. ——————————— <1> Явич Л. С. Проблемы правового регулирования советских общественных отношений. М., 1961. С. 126. <2> Явич Л. С. Указ. соч. С. 126.
Вряд ли можно согласиться с мнением О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородского, считающих, что нет необходимости специально выделять третью из содержащихся в субъективном праве возможностей (притязание), поскольку она, по их мнению, поглощается двумя первыми <1>. ——————————— <1> См.: Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 223.
Конечно, можно даже и все возможности представить как одну общую возможность действовать — идет ли речь о поведении самого управомоченного, о требовании к обязанному лицу или об обращении за содействием к государству. Именно так и поступает Ю. К. Толстой, когда пишет, что «вторая и третья возможности, как и первая, являются мерой возможного поведения самого управомоченного лица» <1>. Но подобное соединение возможностей только затрудняет понимание сущности субъективного права и его исследование. Напротив, нужна дифференциация возможностей и их самостоятельный анализ. ——————————— <1> Толстой Ю. К. К теории правоотношения. Л.: ЛГУ, 1959. С. 42.
В данном случае следует согласиться с мнением Н. Г. Александрова, который считает, что необходимо исходить из органического единства всех трех (в нашем случае — четырех) возможностей <1>. При этом очевидно, что, в зависимости от вида и характера того или иного субъективного права, центр тяжести в нем может смещаться. ——————————— <1> Александров Н. Г. Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. М., 1961. С. 225.
Еще ранее Г. Ф. Шершеневич, хотя и пользовался понятием «притязание», тем не менее писал о сомнительной полезности внесения его в науку и законодательство <1>. ——————————— <1> Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1912. С. 39.
Некоторые юристы при определении субъективного права подчеркивают не столько то, чем это право является по своей сущности, сколько формальный момент его защиты, способы и методы его обеспечения. Так, в книге М. П. Каревой и А. М. Айзенберга «Правовые нормы и правоотношения» право в субъективном смысле определено как «установленная правовой нормой возможность того или иного лица с помощью государственного аппарата заставить обязанное лицо выполнить свои обязательства» <1>. Здесь происходит явное смешение права с защитой права. Субъективное право шире «возможности заставить», оно находит свое выражение и в возможности самому пользоваться имуществом, и в возможности пользоваться действиями других лиц, не прибегая к тому, чтобы их заставить через посредство органов власти что-либо делать или чего-либо не делать. Эта «возможность заставить» сопровождает субъективное право, но не составляет его сущности. В этом определении субъективного права нельзя не усмотреть отголоски определения, данного М. М. Агарковым в макете «Теории государства и права» <2>. Как мы уже отметили, такое отождествление субъективного права с его защитой недопустимо. Нам кажется, что средство обеспечить необходимое для управомоченного поведение обязанных лиц относится к защите или, во всяком случае, — к обеспечению субъективного права. Сущность же субъективного права состоит в гарантированной возможности совершать определенные действия. ——————————— <1> Карева М. П., Айзенберг А. М. Правовые нормы и правоотношения. М., 1949. С. 55. <2> Цит. по: Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 59.
Однако, несмотря на споры о «полезности» внесения термина «притязание» в советскую юридическую науку и включения этого правомочия в состав субъективного права, ученые придерживались единого мнения по поводу определения притязания. В советский период притязание определялось как входящее в состав субъективного права (при нарушении юридической обязанности) правомочие, выраженное в возможности привести в действие аппарат государственного принуждения против обязанного лица. Далее следовал вывод: право управомоченного лица на защиту сводится, по существу, лишь к единственной возможности — обратиться с требованием о защите права к компетентным государственным или общественным органам. Таким образом, как мы уже отмечали ранее, единственно эффективным, а в большинстве случаев — и единственно возможным способом защиты субъективных прав становилось использование силы государственно-правового принуждения. Субъективное право на стадии притязания приобретает, по выражению С. С. Алексеева, «боевой характер» <1>, готово перейти к непосредственному принудительному осуществлению. ——————————— <1> Общая теория социалистического права / Под ред. С. С. Алексеева. Вып. 2. Свердловск, 1964. С. 119.
Однако в настоящее время необходимо пересмотреть подход к понятию притязания и его функциям и рассматривать его как возможность защиты субъективного права, а функцию государства при этом видеть не в принуждении, а в обеспечении права. Это обусловлено следующим: во-первых, государство и общество предоставляют субъекту наиболее комфортные условия для осуществления собственных правомерных действий; во-вторых, субъекту предоставляются реальные возможности (созданы действенные механизмы) требовать соответствующего поведения от обязанного лица; в-третьих, субъект имеет возможность беспрепятственно реализовать право на защиту в случае нарушения принадлежащего ему субъективного права. Таким образом, обеспечение субъективного права предполагает создание таких условий, при которых могут быть реализованы все составляющие (структурные элементы возможности) субъективного права. Обеспечение субъективного права включает комплекс мероприятий организационного и правового характера, осуществляемых как государством в целом, так и отдельными государственными органами и организациями, а также негосударственными структурами. При этом понятия «обеспечение субъективного права» и «защита субъективного права» соотносятся как целое и его часть <1>. Защита субъективного права предполагает ту часть указанного комплекса мероприятий, которая начинает действовать в случае нарушения субъективного права конкретного лица (лиц) со стороны других субъектов. ——————————— <1> Яремчук Е. П. Негосударственные формы защиты субъективных прав: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 17.
По мнению автора, в настоящее время необходимо шире рассматривать понятие притязания и не сводить его только к принудительной силе государства, а определять притязание как способ обеспечения субъективного права и его защиту в случае нарушения или угрозы нарушения субъективного права. При этом необходимо различать как государственный, так и негосударственный способ защиты. Таким образом, мы считаем, что материально-правовое содержание притязания или права на защиту включает: возможность управомоченного лица использовать дозволенные законом средства собственного принудительного воздействия на правонарушителя, защищать принадлежащее ему право собственными действиями фактического порядка (самозащита гражданских прав); возможность применения непосредственно самим управомоченным лицом юридических мер оперативного воздействия на правонарушителя (оперативные санкции); возможность управомоченного лица обратиться к компетентным государственным или общественным органам с требованием понуждения обязанного лица к определенному поведению. При этом характер самого требования о защите субъективного права определяется характером нарушенного или оспариваемого материального права. В свое время Е. П. Яремчук очень точно отметила, что «с материально-правовой точки зрения нет препятствий к тому, чтобы рассматривать право на защиту в качестве одного из правомочий, закрепленных при помощи субъективного… права» <1>. ——————————— <1> Там же. С. 16.
Притязание является своего рода продолжением исходного и обязательного элемента любого субъективного права — права требования. Вместе с тем притязание имеет иного непосредственного адресата (например, государственные органы) и по-иному проявляющееся содержание (требование об исполнении обязанности при помощи государственных органов). В общепринятом смысле притязание выражает два момента: а) значение реального требования, обращенного к кому-либо; б) значение потенциального полномочия на такое требование. Всякое притязание предполагает, во-первых, определенное обязанное лицо, во-вторых, состояние известной неудовлетворенности, т. е. нарушение права, и, в-третьих, возможность устранения этой неудовлетворенности (нарушения) обязанной стороной. Важно отметить, что притязание всегда носит характер конкретного требования, обращенного к определенному лицу (стороне). Нельзя, например, признать притязания за собственником против всех третьих лиц о воздержании от нарушения его права собственности. Но требование собственника о возврате вещи от незаконного владельца или негаторный иск об устранении помех в пользовании вещью будут уже притязаниями. Требование кредитора о возврате долга должником также есть притязание. Как притязания будут выступать, например, обращение гражданина в суд за защитой против незаконного увольнения (восстановить на работе); требование о предоставлении отпуска, об увольнении по собственному желанию; требование избирателя о занесении его в списки избирателей, если ему в этом незаконно отказывают, как и вообще любое требование об устранении нарушения избирательного закона или порядка выборов; различного рода жалобы и заявления граждан, судебные иски и т. п. Как видим, притязание всегда конкретно-действенно. Таким образом, притязание входит в состав субъективного права как возможность защиты субъективного права и включает в себя возможность самозащиты, возможность применения управомоченным юридических мер оперативного воздействия и возможность обратиться к компетентным государственным или общественным органам с требованием понуждения обязанного лица к определенному поведению.
