(Алесковский С. Ю.) («Эксперт-криминалист», 2009, N 2)
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ (КОММЕНТАРИЙ К СТАТЬЕ А. КАМЕНСКОЙ «ГРАФОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕКСТА» // ЭКСПЕРТ-КРИМИНАЛИСТ. 2008. N 2)
С. Ю. АЛЕСКОВСКИЙ
Алесковский С. Ю., доцент, кандидат юридических наук, научный консультант Центра современных психотехнологий (Алматы, Республика Казахстан).
Для меня, популяризатора и практика графологического метода, нет радостнее события, чем встретить любое позитивное упоминание о графологии в средствах массовой информации, тем более в серьезном научно-практическом журнале. К сожалению, второй номер журнала «Эксперт-криминалист» за 2008 г. попал в мои руки достаточно поздно — в начале нынешнего года. Сердце мое учащенно забилось в тот момент, когда, просматривая содержание, взгляд упал на статью А. Каменской «Графологический анализ текста». Графология ныне на подъеме. Что же нового скажет нам соискательница из Кубанского университета? Первые же строчки статьи настроили на серьезный лад — А. Каменская разработала (именно так следует из текста) новую методику графологической психодиагностики! До этого, если отбросить перепечатки с работ дореволюционных авторов Моргенштерна и Зуева-Инсарова, в современной русскоязычной научной литературе о разработке графологических методик упоминалось всего несколько раз. В уже далеком 1987 г. психолог-аспирант В. Ефремов разработал графологическую методику для прогнозирования успешности и надежности соревновательной деятельности спортсменов-стрелков по психомоторным характеристикам их почерка. В те же годы группа экспертов ВНИИСЭ МЮ СССР под руководством Ю. Погибко провела большую теоретическую и практическую работу по подготовке графологической методики для судебных экспертов. К сожалению, развал СССР прервал данную перспективную работу. В 2002 г. автором настоящей статьи была опубликована работа «Графологический метод в оперативно-розыскной деятельности» <1>. Предлагаемая методика была предназначена для оперативников силовых ведомств, занимающихся розыском исполнителей анонимных рукописных документов антиконституционной направленности. ——————————— <1> См.: Алесковский С. Ю. Графологический метод в оперативно-розыскной деятельности // Проблемы формирования уголовно-розыскного права. Вып. 5. М., 2002. С. 19 — 26.
И наконец, графолог из Израиля И. Гольдберг порадовала нас в 2008 г., впервые опубликовав на русском языке западную методику графоанализа. Итак, что нового предлагает соискатель Каменская? Оказывается, ее метод включает в себя два этапа: грубая диагностика личности и точная. Ну что же, за исключением некорректного термина «грубая», все правильно: от общего переходим к частному. Правда, сразу насторожило выражение «классифицированные особенности почерка». Почему я, эксперт-почерковед с 25-летним стажем, незнаком с такой формулировкой? Прозевал что-то очень важное в своей науке? За помощью обращаюсь к трудам крупнейшего (не побоюсь этого слова) почерковеда современности — В. Ф. Орловой, но и она не использует в своих фундаментальных трудах такую терминологию. Наверно, мы оба отстали от новаций в почерковедении. Правда, сомнения остаются: а какие признаки являются тогда неклассифицированными и кто их классифицировал, уж не сама ли А. Каменская? Читаем дальше, в чем суть нового метода. Сразу А. Каменская немного огорчает, оказывается, в данной статье она рассматривает лишь так называемую ею грубую психодиагностику личности. Хорошо, пусть грубая, побыстрее бы добраться до алгоритма метода. Он просматривается сразу: «…необходимо выделить тот или иной признак почерка и найти соответствующее ему качество личности». Неужели это все? Пробегаю глазами текст статьи — действительно, дальше идет только перечисление признаков почерка и их психологическая интерпретация. Стоп. Но ведь похожий материал изложен в десятках брошюрок, разбросанных на книжных развалах где-то между хиромантией и нумерологией. А как же громкое слово «методика»? Где определенная процедура, свод правил, алгоритм, позволяющие выделять взаимозависимые признаки, отбраковывать неинформативные, учитывать половозрастные и прочие особенности личности и т. д. и т. п.? Вспоминается история графологии. Такое уже проходили, берется признак почерка, и к нему гирляндой навешиваются те или иные психологические особенности. Так поступали и Ж. И. Мишон, и А. Веринар, и многие другие графологи в XIX веке! Но уже в 20-е годы прошлого века знаменитый немецкий графолог Л. Клягес критиковал такой прямолинейный и односторонний подход к графологии. По Клягесу, каждый признак почерка имеет двойственное или многозначное значение. Современные графологи ушли, конечно, еще дальше. Не может быть, чтобы в XXI веке наступали на грабли, оставленные в веке XIX. Для графологии подход А. Каменской — то же самое, что и для географии описание мироустройства заканчивать тем, что Земля стоит на трех слонах, слоны на черепахе… Тешу себя надеждой, что, видимо, найденные А. Каменской почерковые признаки универсальны, работают в любых условиях, как говорится, на любом «электорате». Тем более следует с ними внимательно ознакомиться и активно использовать в дальнейшем. Однако первый же признак «очень широкие поля слева» ставит в тупик. Внимательно читаем психологическую интерпретацию данного признака почерка: «Щедрость, хвастовство, расточительность, желание и стремление быть оригинальным, стремление к роскоши, блеску; фамильная гордость, простые привычки и манеры». Чувствуется явное противоречие: «оригинальность», «блеск» и тут же — «простота». Такого, конечно, быть не может. «Простые привычки и манеры» явно находятся здесь не на месте. Переходим к следующей строчке: «Левый край постепенно расширяется. Щедрость, расточительство, стремление к бережливости, накопительству». Как могут «расточительство» и «бережливость» диагностироваться одним и тем же признаком почерка! Явно что-то не так. Начинаю внимательно знакомиться с перечнем признаков почерка. Какие-то они странные, попахивают нафталином, откуда взяла их соискательница кафедры криминалистики и правовой статистики? Явно не из учебников корифея криминалистики Р. С. Белкина. Судите сами: наклон, оказывается, бывает «косой», «отвесный», «более короткий», «беспокойный». Как это понимать? По величине (размеру) почерк, по А. Каменской, может быть «мелкий» и «круглый»; по беглости — «причудливый», по нажиму — «сплывающийся пятнами». Зримо представляется ручка с гусиным пером, чернильница, керосиновый фонарь, писарь… Стоп! Этот признак мне знаком. Да и остальные, при внимательном прочтении, оказывается, тоже. На книжной полке — работы известных графологов: Ахшарумов, Моргенштерн, Герман, Зуев-Инсаров, Карабанович… Все не то! Но вот мне попадается тонюсенькая брошюрочка, изданная в Москве в 1907 г. в Университетской типографии на Страстном бульваре. С обложки веет глубокой стариной: «Графологiя», автор В. Маяцкiй. Открываем — и все моментально становится на свои места. Как же я сразу не обратил внимание! А. Каменская просто перенесла в свою статью пять страниц из книжки уважаемого В. Маяцкого <2>. Ищу у Каменской ссылку на настоящего автора. Безрезультатно. Может быть, соискательница с Кубани переработала, осовременила признаки, подмеченные пытливым графологом сто один год назад, внесла в них что-то свое или хотя бы убрала те из признаков, которые сегодня стали явными архаизмами? Нет, все содержание статьи Каменской — это копия работы Маяцкого, свой «вклад» она внесла, пожалуй, лишь использовав крайне неудачные термины «грубая и точная диагностика личности». ——————————— <2> Работа В. Маяцкого «Графология» была переиздана в 1990 г. в Москве в издательстве СП «Интербук».
Видимо, настало время дать некоторые пояснения. Придумать сейчас принципиально новые признаки в графологии — задача непосильная. Поколения графологов шлифовали признаки почерка, искали корреляции между графическими проявлениями тонкой моторики и чертами характера исполнителей. Но жизнь не стоит на месте: меняются прописи, орудия письма, менталитет пишущих, в конце концов. Нередко современный человек держит в своих руках компьютерную мышь намного увереннее, чем авторучку. Как выявить по корявому почерку, кто пишет: программист, забывший, в какой руке держать карандаш, или дворник с образованием в «три класса церковно-приходской школы»? Как почерк «ребенка-индиго» отличить от почерка «гламурного мальчика»? Какой сдвиг в почерке позволит диагностировать серийного маньяка? Вот лишь малая толика достойнейших внимания графологов проблем, перечень которых можно продолжить. Одним из новых направлений в графологии является, к примеру, разработка компьютерных графологических программ. Компьютеру давно пора прийти на помощь человеку, взяв на себя рутинную работу в графологическом анализе, в частности математическую обработку частот встречаемости тех или иных признаков почерка. Разработанный инновационной компанией ЗАО «Поликониус-Центр» (г. Москва) компьютерный психолого-почерковедческий анализатор «МастерГраф» позволяет даже далекому от графологии человеку проводить подробнейший графологический анализ скорописного текста с использованием более 50 признаков почерка, относящихся ко всем основным группам: общим, частным, топографическим и признакам подписного почерка. Если А. Каменская не желает двигать графологическую науку вперед, может быть, она стремится популяризировать труды наших великих предков? Также достойное занятие. Увы, творческой фантазии соискателя хватило лишь на примитивный плагиат. Я подчеркиваю — на примитивный, так как для успешной компиляции тоже надо приложить определенные усилия, в том числе и умственные! Но соискательница себя не утруждает и, переписывая работу Маяцкого, путается в терминах. Нужны доказательства? Пожалуйста. Вспомним тот факт, что, по мнению А. Каменской, такие полярные психологические черты, как «оригинальность» и «простые привычки», могут якобы диагностироваться одним и тем же признаком. Оказывается, на самом деле «старина Маяцкий» писал о «светских привычках», а не о «простых». Улавливаете? Это две большие разницы. Следующий признак. У Маяцкого: «Левый край поля постепенно расширяется — щедрость, расточительность, безрезультатное стремление к скупости». У Каменской опять все поставлено с ног на голову: «Левый край постепенно расширяется. Щедрость, расточительство, стремление к бережливости, накопительству». Описывая почерк «без нажима» (т. е. очень тонкий), Маяцкий совершенно справедливо отмечал, что такой исполнитель «уступчивый и боится быть непонятым». У Каменской человек с таким почерком, оказывается, «уступчив и желает быть непонятым». Не буду утомлять читателя, подобные ошибки встречаются постоянно. Пора подводить черту. Конечно, графологию необходимо развивать, осовременивать, пытаться найти ее место в судебном почерковедении XXI века. Популяризация научно обоснованного графологического метода тем более необходима сегодня, когда нередко ее ставят на одну доску с астрологией, хиромантией и пр. Научных же работ по графологии не просто мало, их практически нет. Любой собственный свежий взгляд на проблему взаимозависимости почерка и личностных характеристик пишущего должен приветствоваться. Но именно собственный взгляд, а не втайне присвоенный труд давно почившего исследователя, что, к сожалению, продемонстрировала нам соискатель из Кубанского университета. Хочется верить, что, начиная свой путь в науке, А. Каменская больше не будет претендовать на авторство по другим графологическим методикам, заимствованным из брошюр букинистических магазинов…
