(Рагулин А. В.) («Новый юридический журнал», 2012, N 2)
К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ «ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРАВА АДВОКАТА-ЗАЩИТНИКА»
А. В. РАГУЛИН
Рагулин А. В., кандидат юридических наук, доцент, руководитель центра исследования проблем организации и деятельности адвокатуры Евразийского научно-исследовательского института проблем права, адвокат коллегии адвокатов РБ «Муратов и партнеры», заместитель главного редактора научного журнала «Евразийский юридический журнал».
В статье на основе анализа действующего законодательства и научных работ рассмотрен вопрос о формулировании определения понятия «профессиональные права адвоката-защитника».
Ключевые слова: адвокат, защитник, профессиональные права адвоката-защитника.
To a question on concept definition «the professional rights of the lawyer-defender» A. V. Ragulin
Ragulin A. V., candidate of juridical sciences, associate professor, head of the Center of research of problems of organization and activity of legal profession of the Eurasian Scientific Research Institute of Problems of Law.
In article on the basis of the analysis of the current legislation and scientific works the question on a formulation of definition of concept «the professional rights of the lawyer-defender» is considered.
Key words: the lawyer, the defender, the professional rights of the lawyer-for-defender.
Для того чтобы адвокат-защитник имел возможность оказания квалифицированной юридической помощи, ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации») наделяет его определенными полномочиями, которые имеют свою специфику в уголовном судопроизводстве. Эта специфика, как следует из проведенного анализа текста УПК РФ и материалов, приведенных по соответствующей проблематике научных исследований <1>, заключается в том, что полномочия адвоката зависят от лица, в интересах которого он выступает в уголовном судопроизводстве. ——————————— <1> См., напр.: Кудрявцев В. Л. Реализация конституционно-правового института квалифицированной юридической помощи в деятельности адвоката (защитника) в уголовном судопроизводстве / Под науч. ред. докт. юрид. наук, проф. В. Н. Григорьева. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2008. С. 83 — 84; См.: Семенцов В. А., Бургер Б. М. Уголовно-процессуальные формы участия адвоката в досудебном производстве. М.: Юрлитинформ, 2010. С. 4; см.: Семенцов В. А., Скребец Г. Г. Участие адвоката-защитника в формировании доказательств на стадии предварительного расследования. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2009. С. 92 — 93.
В российской юридической науке до настоящего времени не сформулировано определение понятия «профессиональные права адвоката-защитника», хотя оно получило широкое использование <2>. ——————————— <2> См., напр.: Меры по защите профессиональных прав адвоката (Пособие для адвоката) // Адвокатская деятельность и адвокатура: Сборник нормативных актов и документов / Под общ. ред. Е. В. Семеняко, Ю. С. Пилипенко. М.: Информ-Право, 2010. С. 577 — 589.
Следует указать на то, что субъективное право — это обеспеченная государством мера и вид возможного, дозволенного поведения участника правоотношения. Структура субъективного уголовно-процессуального права <3> включает четыре элемента (правомочия, возможности): правомочия на собственные дела, т. е. возможность активного позитивного поведения субъекта; возможность требовать соответствующего поведения от обязанного лица; возможность прибегнуть к мерам государственного и иного воздействия в случае неисполнения другой стороной своей обязанности; возможность пользоваться предоставленным ему правом, исходящим из реализации правомочий <4>. ——————————— <3> Об этом подробнее см.: Алексеев С. С. Общая теория права: В 2-х т. Т. II. М.: Юридическая литература, 1981. С. 117 — 124. <4> См.: Епихин А. Ю. Обеспечение безопасности личности в уголовном судопроизводстве. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр «Пресс», 2004. С. 154 — 155.
Анализ научной литературы показывает, что формулированию и анализу определений таких понятий, как «права адвоката-защитника» и «полномочия адвоката-защитника», уделено явно недостаточно внимания: имеется лишь одно диссертационное исследование по этой проблематике, проведенное А. Т. Филипповой, которая определяет полномочия адвоката как «предоставленные и гарантированные законом правовые возможности адвоката, позволяющие ему с помощью собственных активных действий максимально полно оказывать квалифицированную юридическую помощь доверителям» <5>. ——————————— <5> Филиппова А. Т. Проблемы реализации полномочий адвокатов в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 13.
С этим определением мы считаем возможным принципиально согласиться, однако указание на то, что правовые возможности позволяют «максимально полно оказывать квалифицированную юридическую помощь», представляется нам излишним с точки зрения смысловой и юридико-технической конструкции приведенного определения. Следует отметить, что для установления содержания полномочий адвоката-защитника вышеприведенное определение подходит не в полной мере, поскольку в нем не приводится указание на то, каким законом предоставляются и гарантируются соответствующие возможности, а также это определение, по объективным причинам, сформулировано не применительно к адвокату-защитнику, а применительно к адвокату вообще. Анализ действующего законодательства показывает следующее: глава 2 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» носит название «Права и обязанности адвоката», а ст. 6, предусматривающая перечень прав адвоката, носит название «Полномочия адвоката», однако в тексте статьи, перечисляя субъективные права, т. е. правомочия адвоката, законодатель употребляет выражение: «адвокат вправе». При этом в ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» приводятся положения, регламентирующие не только субъективные права адвоката (ч. 3 ст. 6), но и положения, устанавливающие его обязанности (в части того, что он делать не вправе — ч. 4 ст. 6), порядок удостоверения прав (ч. 2 ст. 6) и вопросы, связанные с определением их объема применительно к конкретным видам юрисдикционных производств (ч. 1 ст. 6). В ст. 53 УПК РФ, определяющей основной объем прав адвоката-защитника, употребляется наименование «Полномочия защитника», однако, учитывая, что в уголовном судопроизводстве защитниками в некоторых случаях могут выступать и лица, не обладающие статусом адвоката, эта норма применима как к адвокатам-защитникам, так и к защитникам, не имеющим этого статуса. Следует указать, что УПК РФ содержит в себе и ряд прав защитника, не указанных в ст. 53 УПК РФ и, соответственно, исходя из содержания этой нормы формально не отнесенных к полномочиям защитника <6>. ——————————— <6> Исходя из содержания п. 7 ч. 3 ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, эти профессиональные права адвоката-защитника могут реализовываться в качестве иных не запрещенных прав.
И опять же законодательная конструкция ст. 53 УПК РФ такова, что при рассмотрении правомочий защитника, т. е. его субъективных прав, употреблено следующее выражение: «С момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе…» (ч. 1 ст. 53 УПК РФ). То же выражение «вправе» используется при описании правомочий защитника, изложенных в ч. 2 ст. 53 УПК. В ч. 3 ст. 53 УПК приводится указание на то, что защитник делать не вправе. Таким образом, с формально-юридической точки зрения по УПК РФ полномочия защитника состоят из его субъективных прав (ч. 1 и ч. 2 ст. 53) и его обязанностей (ч. 3 ст. 53). Следует также отметить, что, поскольку адвокат-защитник имеет не только полномочия, предусмотренные УПК РФ, но и права, предусмотренные ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», следует сделать вывод о том, что полномочия адвоката-защитника шире, чем полномочия защитника, не являющегося адвокатом, поскольку последний, в силу отсутствия у него соответствующего статуса, не имеет возможностей реализовывать права, предусмотренные ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Однако при этом следует отметить, что ряд правомочий адвоката, приведенных в ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (право на привлечение специалистов, право на свидание со своим доверителем, право на фиксацию информации, содержащейся в материалах дела, право на совершение иных действий, не противоречащих законодательству Российской Федерации), по своей сути аналогичен ряду прав защитника, приведенных в тексте ст. 53 УПК РФ. Нельзя не обратить внимание и на то, что в ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» установлен ряд гарантий независимости адвоката, которые, по своей сути, позволяют адвокату-защитнику требовать их соблюдения от должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу, и иных лиц, так или иначе причастных к процедуре уголовного судопроизводства. Защитник, не обладающий статусом адвоката, естественно, не имеет таких правовых возможностей <7>. ——————————— <7> Подробнее о таких лицах см., напр.: Воронов А. Некоторые проблемы защиты прав граждан в уголовном процессе // Мировой судья. 2007. N 10.
Таким образом, в российском законодательстве существует два уровня профессиональных прав адвоката-защитника: первый уровень — специальный, который установлен ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», второй уровень — отраслевой, который устанавливается положениями УПК РФ и иным уголовно-процессуальным законодательством. При этом ни ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ни ст. 53 УПК РФ, ни иные нормы УПК РФ по отдельности не содержат всего перечня прав адвоката-защитника, следовательно, профессиональные права адвоката-защитника представляют собой комплексный правовой институт, сочетающий в себе полномочия адвоката и полномочия защитника. Согласно словарю С. И. Ожегова, «полномочие» — это «официально предоставленное кому-нибудь право какой-нибудь деятельности, ведения дел» <8>. Определение понятия «право» (в субъективном смысле) здесь же толкуется как «охраняемая государством, узаконенная возможность что-нибудь делать, осуществлять» и как «возможность действовать, поступать каким-нибудь образом» <9>. Из вышеизложенной интерпретации понятий и терминов, использованных законодателем при конструировании ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и ст. 53 УПК РФ, следует вывод, что понятия «полномочия» и «права» используются в Законе и на практике как синонимы <10>. ——————————— <8> http://www. ozhegov. org/words/25090.shtml <9> http://www. ozhegov. org/words/26238.shtml <10> Следует при этом отметить, что З. В. Макарова небезосновательно замечает: «По какой причине законодатель употребил два разных понятия в одной статье, непонятно. Вообще следует отметить, что вольное обращение с этимологическим значением русских слов дает возможность толковать уголовно-процессуальные нормы «кому как заблагорассудится». Такое впечатление, что УПК писали иностранцы, плохо владеющие русским языком». См.: Макарова З. В. Профессиональная защита подозреваемых, обвиняемых. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр «Пресс», 2008. С. 203 — 204.
Об этом свидетельствует и анализ научной литературы. Так, В. Н. Ивакин в одной из своих работ <11> указывает, что в процессуальной теории во многом под влиянием цивилистической науки сложился взгляд, согласно которому полномочия представителя есть не что иное, как субъективные права <12>, и приводит ссылку на соответствующие источники <13>, хотя сам В. Н. Ивакин с таким подходом не согласен, как и некоторые другие исследователи <14>. Тем не менее спор о различном содержании понятий «право» (в субъективном смысле) и «полномочия» мы считаем непродуктивным. ——————————— <11> См.: Ивакин В. Полномочия адвоката — представителя в гражданском и арбитражном процессе и их оформление // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 1. Хотя следует отметить, что сам В. Н. Ивакин этой точки зрения не придерживается, чему и посвящена его вышеуказанная работа, хотя сам при этом не приводит определение понятия «полномочия», которое бы позволило отграничить его от определения понятия «право» (в его субъективном смысле). Наряду с этим, в одной из своих более ранних работ уважаемый автор приводит свое мнение о том, что полномочия отличаются от субъективных прав тремя существенными признаками: 1) они представляют собой правовые возможности совершения процессуальных действий не от своего собственного имени, а от имени другого лица; 2) полномочия производны от субъективных прав; 3) возникновение и дальнейшее существование полномочий у представителя по общему правилу зависят от воли представляемого лица. Об этом см.: Ивакин В. Н. Понятие полномочия представителя в ГПК и теории // Проблемы применения и совершенствования Гражданского процессуального кодекса РСФСР: Сб. науч. тр. Калинин, 1984. С. 70 — 71. Следует отметить все же, несмотря на различия, о которых говорит В. Н. Ивакин, что субъективные права и полномочия в уголовно-процессуальной науке и в науке об адвокатуре как правило не разграничиваются. <12> Субъективные права большинством авторов понимаются как дозволительные средства правового регулирования, гарантирующие управомоченному субъекту в целях удовлетворения интересов пользование конкретным социальным благом, обеспеченное юридическими обязанностями других участников правоотношений и возможностью защиты со стороны компетентных органов. Об этом см., напр.: Шериев А. М. Субъективные права, свободы и законные интересы как объекты правовой охраны и защиты: проблемы теории и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2008. С. 9. <13> Розенберг Я. А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже. Рига, 1981. С. 77; Гражданское процессуальное право / Под ред. М. С. Шакарян. М., 2005. С. 116 — 117 (автор главы — О. П. Чистякова); Коршунов Н. М., Мареев Ю. Л. Гражданский процесс. М., 2006. С. 120. Колоколова Э. Е. Адвокат — представитель в гражданском процессе России. М., 2005. С. 112 — 114. <14> См.: Купрейченко С. В. Защитник в уголовном процессе на стадии предварительного расследования: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 9 — 10.
Вместе с этим учитывая, что объем прав адвоката не равен объему прав адвоката-защитника, а объем прав адвоката-защитника не равен объему прав адвоката, не обладающего статусом защитника, а также многоуровневость полномочий адвоката-защитника и закрепление этих полномочий не только в ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и ст. 53 УПК РФ, а еще и в целом ряде иных норм УПК РФ и других законодательных актах, представляется необходимым заявить о существовании в российском праве межотраслевого правового института <15> профессиональных прав адвоката-защитника. ——————————— <15> В теории права отмечается, что в правовой институт входит обособленная группа норм, регулирующих однородные отношения и отличающихся качественным единством, существуют так называемые межотраслевые (комплексные) институты, состоящие из норм различных отраслей права, но регулирующие взаимосвязанные родственные отношения (об этом см., напр.: Теория государства и права: Учебник / Под ред. А. С. Пиголкина. М.: Городец, 2003. С. 128; Бабаев В. К. Теория государства и права. М., 2003. С. 389; Мелехин А. В. Теория государства и права: Учебник. М.: Маркет ДС корпорейшн, 2007. С. 315 — 316).
Необходимость введения в научный оборот понятия «профессиональные права адвоката-защитника» в данном случае обусловлена как вышеприведенными обстоятельствами, так и тем, что имеется объективная необходимость в отграничении институтов прав адвоката, прав защитника и прав адвоката-защитника друг от друга. Использование при конструировании рассматриваемого определения термина «профессиональный» объясняется сущностью и направленностью адвокатской деятельности, которая нашла свое отражение и на законодательном уровне, а именно в том, что она выражается в оказании квалифицированной юридической помощи в целях защиты прав, свобод и интересов, а также обеспечении доступа к правосудию, причем именно на профессиональной основе (ч. 1 ст. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»). В словаре С. И. Ожегова определение понятия «профессия» интерпретируется как «основной род занятий, трудовой деятельности» <16>, а «профессиональный» — это «такой, который полностью отвечает требованиям данного производства, данной области деятельности» <17>. ——————————— <16> http://www. ozhegov. org/words/28418.shtml <17> http://www. ozhegov. org/words/28417.shtml
Учитывая, что субъектом преступления, исходя из содержания ст. 20 УК РФ, является вменяемое и достигшее возраста уголовной ответственности физическое лицо, профессиональные права адвоката-защитника, закрепленные в российском законодательстве, предоставлены ему для оказания квалифицированной юридической помощи именно физическим лицам, в отношении которых осуществляется уголовное преследование. Целевая направленность наличия профессиональных прав адвоката-защитника определяется целевым направлением адвокатской деятельности, закрепленным в ч. 1 ст. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», — это цели защиты прав, свобод и интересов, а также обеспечение доступа к правосудию для соответствующих физических лиц. Таким образом, на основании вышеизложенного следует прийти к выводу о том, что профессиональные права адвоката-защитника — это предусмотренные и обеспеченные положениями ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и нормами уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации правовые возможности, предоставленные адвокату для оказания им квалифицированной юридической помощи физическим лицам, в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
Библиографический список:
1. Алексеев С. С. Общая теория права: В 2-х т. Т. II. М.: Юридическая литература, 1981. 2. Бабаев В. К. Теория государства и права. М., 2003. 3. Воронов А. Некоторые проблемы защиты прав граждан в уголовном процессе // Мировой судья. 2007. N 10. 4. Гражданское процессуальное право / Под ред. М. С. Шакарян. М., 2005. 5. Епихин А. Ю. Обеспечение безопасности личности в уголовном судопроизводстве. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр «Пресс», 2004. 6. Ивакин В. Полномочия адвоката — представителя в гражданском и арбитражном процессе и их оформление // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 1. 7. Ивакин В. Н. Понятие полномочия представителя в ГПК и теории // Проблемы применения и совершенствования Гражданского процессуального кодекса РСФСР: Сб. науч. тр. Калинин, 1984. 8. Колоколова Э. Е. Адвокат — представитель в гражданском процессе России. М., 2005. 9. Коршунов Н. М., Мареев Ю. Л. Гражданский процесс. М., 2006. 10. Кудрявцев В. Л. Реализация конституционно-правового института квалифицированной юридической помощи в деятельности адвоката (защитника) в уголовном судопроизводстве / Под науч. ред. докт. юрид. наук, проф. В. Н. Григорьева. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2008. 11. Купрейченко С. В. Защитник в уголовном процессе на стадии предварительного расследования: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. 12. Макарова З. В. Профессиональная защита подозреваемых, обвиняемых. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр «Пресс», 2008. 13. Мелехин А. В. Теория государства и права: Учебник. М.: Маркет ДС корпорейшн, 2007. 14. Меры по защите профессиональных прав адвоката (Пособие для адвоката) // Адвокатская деятельность и адвокатура: Сборник нормативных актов и документов / Под общ. ред. Е. В. Семеняко, Ю. С. Пилипенко. М.: Информ-Право, 2010. 15. Розенберг Я. А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже. Рига, 1981. 16. Семенцов В. А., Бургер Б. М. Уголовно-процессуальные формы участия адвоката в досудебном производстве. М.: Юрлитинформ, 2010. 17. Семенцов В. А., Скребец Г. Г. Участие адвоката-защитника в формировании доказательств на стадии предварительного расследования. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2009. 18. Теория государства и права: Учебник / Под ред. А. С. Пиголкина. М.: Городец, 2003. 19. Филиппова А. Т. Проблемы реализации полномочий адвокатов в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. 20. Шериев А. М. Субъективные права, свободы и законные интересы как объекты правовой охраны и защиты: проблемы теории и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2008.
