——————————— <*> Stebleva E. V. Legal regulation of postmortem surrogate maternity.
Стеблева Екатерина Викторовна, заместитель начальника отдела законодательства субъекта РФ, ведения федерального регистра и регистрации уставов муниципальных образований, советник юстиции 3 класса, Управление Министерства юстиции Российской Федерации по Красноярскому краю, аспирант кафедры гражданского права Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации.
Настоящая статья посвящена правовой регламентации отношений посмертного суррогатного материнства. Автор анализирует проблемы и пробелы правового регулирования отношений посмертного суррогатного материнства, в том числе порядка установления происхождения детей, и предлагает пути по совершенствованию российского законодательства в рассматриваемой сфере отношений.
Ключевые слова: материнство, генетический материал, суррогатная мать, репродукция человека.
The present article is devoted to legal regulation of relations of postmortem surrogate maternity. The author analyses the problems of lacunas of legal regulation of relations of postmortem surrogate maternity including the procedure of determination of origin of children and proposes the ways of improvement of the Russian legislation in the considered sphere of relations.
Key words: maternity, genetic material, surrogate mother, human reproduction.
Новейшие достижения в области медицины, предусматривающие возможность криоконсервации и хранения биологического материала и последующего его использования при применении вспомогательных репродуктивных технологий, сделали возможным зарождение новой жизни после смерти лица, чей генетический материал использовался для зачатия и рождения ребенка. В случае если биологический материал (мужские гаметы) умершего лица используется его супругой путем осуществления ей процедуры искусственного оплодотворения, как правило, каких-либо сложностей в установлении происхождения ребенка, рожденного таким способом, не возникает. Иная ситуация имеет место при реализации программ посмертного суррогатного материнства, когда эмбрион, полученный при проведении процедуры экстракорпорального оплодотворения ооцитов и спермы умершего лица, имплантируется в организм суррогатной матери. На сегодняшний день известно как минимум о двух программах посмертного суррогатного материнства, в которых использовался генетический материал (мужские гаметы) умершего человека <1>. ——————————— <1> См.: Свитнев К. Н. Суррогатное материнство и супружеский статус // Материалы Международной конференции «Актуальные медико-правовые проблемы репродуктивной медицины (Киев, 19 февраля 2010 г.). URL: http:// www. novosti. mif-ua. com/ archive/ issue-11677/ #rubric-11693 (дата обращения 02.02.2011).
Одним из примеров реализации посмертного суррогатного материнства является случай семьи Захаровых. В 2005 г. в семье Захаровых появился на свет мальчик, отец которого скончался в одной из израильских клиник незадолго до его рождения. Во время лечения в одном из госпиталей Тель-Авива Андрей Захаров, отец маленького Гоши, сдал сперму. После его смерти мать Андрея, Екатерина Захарова, решила «родить» родного себе внука, воспользовавшись услугами суррогатной матери. Экстракорпоральное оплодотворение и имплантация эмбриона в организм суррогатной матери были осуществлены с использованием донорских ооцитов и криоконсервированного в Израиле, впоследствии вывезенного в Россию, биологического материала погибшего А. Захарова. Другим примером реализации программы посмертного суррогатного материнства стал случай Натальи Климовой, сын которой скончался от рака, оставив после себя несколько пробирок с криоконсервированными мужскими гаметами. Чтобы стать бабушкой, Наталья Климова обратилась к услугам суррогатной матери, которой был имплантирован эмбрион, полученный с использованием криоконсервированной спермы умершего А. Климова. Нельзя не отметить, что на сегодняшний день отсутствует не только законодательное обеспечение таких программ, но и в юридической науке правоведами практически не исследуются вопросы, связанные с реализацией прав граждан на участие в посмертных репродуктивных программах, в том числе суррогатного материнства. Как отмечают репродуктологи <2>, исследование феномена посмертной репродукции приобретает особую значимость, когда речь идет не о медицинском аспекте, а о юридической стороне вопроса. Ввиду законодательного пробела данного правового явления и отсутствия прямого запрета на применение таких программ в медицине участники отношений суррогатного материнства, основанного на использовании криоконсервированных гамет, сталкиваются с проблемами установления происхождения ребенка. ——————————— <2> См.: Портнов И. Г., Балезин С. Л., Квашнина Е. В., Малкин К. В., Янчук Т. В. Посмертная репродукция в практике работы клиник ВРТ // Вспомогательные репродуктивные технологии сегодня и завтра: Материалы XVI Международной конференции РАРЧ (г. Ростов-на-Дону, 7 — 9 сентября 2007 г.). Ростов-на-Дону, 2007. С. 92 — 93.
Приказом Минздрава России от 26 февраля 2003 г. N 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» <3> предусмотрено, что при проведении экстракорпорального оплодотворения и имплантации эмбриона в организм суррогатной матери могут использоваться мужские гаметы, т. е. половые клетки, как мужа (генетического родителя), так и донора. Мужские гаметы могут быть заморожены (криоконсервированы) для отсроченного использования. Однако пределы использования криоконсервированного биологического материала указанный Приказ не устанавливает. ——————————— <3> Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2003. N 32.
Рассмотрев положения вышеназванного Приказа Минздрава, можно прийти к следующим выводам. Во-первых, воспользоваться криоконсервированными гаметами может супруга указанного лица. В случае если искусственное оплодотворение осуществляется ей самой и генетический отец находится в живых, то установление отцовства осуществляется на основании положений ч. 1 п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации <4>. ——————————— <4> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 16.
Если генетический отец, чья сперма использовалась при искусственном оплодотворении генетической матери, умер, то отцовство может быть установлено на основании п. 2 ст. 48, ст. 49 Семейного кодекса Российской Федерации. В указанном случае действует презумпция отцовства, широко известная римскому праву, pate rest guem nupitae demonstrant, дословно означающая, что отцом ребенка является тот, на кого указывает брак <5>. ——————————— <5> См.: Максимович Л. Б., Шершень Т. В. Презумпция отцовства: законодательство и практика применения // Законы России: опыт, анализ, практика. 2009. N 11. С. 90.
Во-вторых, половые клетки (мужские гаметы) могут быть использованы супругой умершего лица при заключении ею соглашения о вынашивании и рождении ребенка суррогатной матерью. В-третьих, мужские гаметы в программах посмертного суррогатного материнства могут быть использованы иными лицами, например родителями, другими близкими родственниками. Во втором и третьем случаях возникает вопрос об определении субъекта родительского правоотношения. В соответствии с положениями ч. 2 п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери). Подход российского законодателя сводится к тому, что заключить соглашение с суррогатной матерью, во-первых, могут лица, состоящие в браке. Во-вторых, предполагается, что к моменту осуществления государственной регистрации рождения оба потенциальных родителя, заключивших с суррогатной матерью соглашение, находятся в живых. Однако тенденции, складывающиеся в отечественной судебной практике, свидетельствуют, что в качестве законных родителей ребенка, рожденного суррогатной матерью, могут быть признаны и лица, не состоящие в зарегистрированном брачном союзе (находящиеся в фактических брачных отношениях), а также незамужние женщины и неженатые мужчины <6>. ——————————— <6> См.: решение Бабушкинского районного суда г. Москвы от 4 августа 2010 г. по гражданскому делу N 262745/10 // Архив Бабушкинского районного суда г. Москвы; решение Тверского районного суда г. Москвы от 16 марта 2010 г. по гражданскому делу N 261306/2010 // Архив Тверского районного суда г. Москвы; решение Кунцевского районного суда г. Москвы от 3 ноября 2009 г. N 263853/09 // Архив Кунцевского районного суда г. Москвы.
Следовательно, в случае если соглашение с суррогатной матерью заключает супруга умершего лица после его смерти, используя при этом его генетический материал, то она, при согласии суррогатной матери, должна признаваться законной матерью ребенка. Вместе с тем признать в качестве генетического родителя ребенка, рожденного суррогатной матерью, умершего супруга не представляется возможным, так как по общему правилу в исковом производстве отцовство может быть установлено только в отношении живого лица <7>. ——————————— <7> См.: Чудиновская Н. А. Установление юридических фактов в гражданском и арбитражном процессе / Под ред. В. В. Яркова. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 87.
Гражданское процессуальное законодательство предусматривает положения об установлении факта признания отцовства в порядке особого производства. Так, в соответствии со ст. 50 Семейного кодекса Российской Федерации в случае смерти лица, которое признавало себя отцом ребенка, но не состояло в браке с матерью ребенка, факт признания им отцовства может быть установлен в судебном порядке по правилам, установленным гражданским процессуальным законодательством. Как видно, норма указанной статьи может быть применима при наличии совокупности следующих обстоятельств: 1) смерть лица, признававшего себя отцом ребенка; 2) наличие доказательств признания отцовства; 3) отсутствие зарегистрированного в установленном законом порядке брака между матерью и отцом ребенка. Отношения посмертного суррогатного материнства имеют свою специфику. С одной стороны, при реализации программ посмертного суррогатного материнства отсутствует факт признания лицом своего отцовства, так как к моменту его смерти ребенка, рожденного суррогатной матерью с использованием его генетического материала, не существует. С другой стороны, письменное согласие лица на использование своего генетического материала (спермы) после смерти в целях воспроизводства потомства может быть расценено судом как одно из доказательств, свидетельствующих о признании лица отцом в отношении будущего ребенка, не зачатого к моменту его смерти. Такое согласие вместе с тем следует отличать от заявления о согласии на имплантацию эмбриона суррогатной матери в целях его вынашивания и рождения ребенка. По мнению И. К. Пискарева, указанное заявление не создает презумпцию происхождения ребенка от данного лица, а лишь указывает на его согласие быть записанным родителем в книге записи актов гражданского состояния <8>. ——————————— <8> См.: Особенности рассмотрения и разрешения отдельных категорий гражданских дел (исковое производство) / Е. Я. Баскаков, А. Ф. Ефимов, В. М. Жуйков и др.; Под ред. И. К. Пискарева. М.: Городец, 2005. С. 410.
Доказательством происхождения ребенка от конкретного лица наряду с его согласием на криоконсервацию, хранение и последующее использование в репродуктивных программах половых клеток (гамет) могут являться данные, полученные при проведении экспертиз. Как отмечает Н. А. Чудиновская, судебной практике известны случаи подтверждения факта отцовства биологической экспертизой, в случае если родственники умершего лица согласны на его эксгумацию <9>. ——————————— <9> См.: Чудиновская Н. А. Указ. соч. С. 90.
Однако следует учитывать, что особое производство, в отличие от искового производства, где факт происхождения ребенка от конкретного ответчика служит условием возникновения родительского правоотношения, как верно отметила О. Косова, родительского правоотношения не порождает, так как предполагаемый отец ребенка отсутствует в живых и нет процессуальной фигуры ответчика. Установление факта происхождения ребенка в таких случаях имеет иные юридические последствия: возникновение наследственных, пенсионных и иных правоотношений <10>. ——————————— <10> См.: Косова О. Установление факта происхождения ребенка в особом производстве // Российская юстиция. 1998. N 1. С. 41.
Разъясняя положения отечественного семейного законодательства, Пленум Верховного Суда Российской Федерации установил, что как Семейный кодекс Российской Федерации, так и Кодекс о браке и семье РСФСР не исключают возможности установления происхождения ребенка от лица, не состоящего в браке с его матерью, в случае смерти этого лица. Факт отцовства устанавливается в порядке особого производства в отношении детей, родившихся 1 марта 1996 г. и позднее, при наличии доказательств, с достоверностью подтверждающих происхождение ребенка от данного лица (ст. 49 Семейного кодекса Российской Федерации), а в отношении детей, родившихся в период с 1 октября 1968 г. до 1 марта 1996 г., — при наличии доказательств, подтверждающих хотя бы одно из обстоятельств, перечисленных в ст. 48 Кодекса о браке и семье РСФСР <11>. ——————————— <11> См.: пункт 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. N 9 «О применении судами Семейного кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел об установлении отцовства и о взыскании алиментов» (в ред. от 6 февраля 2007 г.) // Рос. газета. N 212. 1996. 5 нояб.
Именно таким образом юристы предлагали разрешить проблему правовой регламентации отношений посмертного суррогатного материнства в случае, если в отношениях суррогатного материнства участвуют, например, родители умершего генетического отца ребенка, рожденного суррогатной матерью. Например, Л. К. Айвар предлагала в таких случаях первоначально устанавливать факт отцовства, впоследствии оформлять опеку над ребенком <12>. ——————————— <12> См.: Айвар Л. К. Правовые основы вспомогательных репродуктивных технологий (суррогатное материнство) // Юридический консультант. 2006. N 3. С. 10.
Однако единственный на сегодняшний день нормативный акт, регулирующий отношения, связанные с использованием криоконсервированного биологического материала, определяет, что в программах вспомогательных репродуктивных технологий могут использоваться гаметы мужа или донора. Исходя из этого, можно предположить, что в случае использования в программах посмертного суррогатного материнства половых клеток умершего лица его родителями, другими родственниками указанные гаметы должны рассматриваться как донорские. Указанное обстоятельство, в свою очередь, исключает установление родительского правоотношения, так как доноры гамет предоставляют свои гаметы (сперму, ооциты) другим лицам для преодоления бесплодия и не берут на себя родительские обязанности по отношению к будущему ребенку <13>. ——————————— <13> См.: раздел 6 Инструкции по применению методов вспомогательных репродуктивных технологий, утвержденной Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 26 февраля 2003 г. N 67 // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2003. N 32.
Новейшие достижения в области биомедицины, позволяющие установить происхождение ребенка от конкретного лица, в том числе умершего до рождения ребенка, обусловливают возникновение конкуренции норм, регламентирующих установление отцовства и порядок государственной регистрации рождения ребенка при использовании программ суррогатного материнства. В связи с этим возникает вопрос: признать в качестве родителя генетического отца, умершего до его зачатия и рождения, или лиц, заключивших с суррогатной матерью договор суррогатного материнства, например его родителей? С одной стороны, отношения суррогатного материнства предполагают, что в случае письменного согласия суррогатной матери юридическими родителями (родителем) ребенка должны признаваться лица, заключившие с ней соглашение о вынашивании и рождении ребенка (п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации, п. 5 ст. 16 Федерального закона от 15 ноября 1997 г. N 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния» <14>). ——————————— <14> СЗ РФ. 1997. N 47. Ст. 5340.
Однако если соглашение с суррогатной матерью заключают родители умершего генетического отца, было бы абсурдным признавать их законными родителями ребенка, ведь в действительности они являются его бабушкой и дедушкой. Отсутствие четкой позиции законодателя о правовом статусе репродуктивных тканей (гамет), субъектах, имеющих право распоряжения ими после смерти их обладателя, может привести к неограниченному использованию репродуктивных тканей, как следствие — к негативным последствиям, прежде всего для самого ребенка, который еще до своего рождения будет лишен родительской заботы как отца, так и матери. Полагаем, в целях устранения правовой неопределенности и урегулирования отношений, возникающих при реализации посмертных репродуктивных программ, на законодательном уровне следует установить пределы использования генетического материала (мужских половых клеток) для дальнейшего воспроизводства потомства. Так, при реализации программ посмертного суррогатного материнства право на использование генетического материала (мужских половых клеток) умершего лица при наличии его письменного согласия должно признаваться за супругой умершего лица. При таком подходе при наличии согласия суррогатной матери на передачу ребенка женщине, заключившей с ней соглашение о вынашивании и рождении ребенка, законной матерью будет признана заказчица. Факт отцовства супруга заказчицы, умершего до проведения процедуры экстракорпорального оплодотворения и имплантации эмбриона суррогатной матери, может быть установлен в судебном порядке по правилам, предусмотренным для установления других, имеющих юридическое значение фактов. Доказательствами отцовства будут являться: письменное согласие лица на использование хранящихся в банке спермы половых клеток (мужских гамет) в целях дальнейшего воспроизводства потомства, в том числе с использованием программ суррогатного материнства, данные медицинских экспертиз и иные доказательства, достоверно подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица.
